Двадцать лет назад в Бурятии началась работа по возрождению местной породы собак хотошо, или бурят-монгольского волкодава. Инициаторами стали Николай Батов и президент Байкальской Кинологической Федерации, владелец питомника бурят-монгольских волкодавов «Достояние Республики Бурятия» Марика Терегулова. Марика Терегулова рассказала о том, как все начиналось.

— Началось это не 20 лет назад, а намного раньше. С детства Николая Батова, которому мама часто рассказывала интересные истории из прошлого… О житье-бытье всей большой родовы Батовых и о его деде-казаке, который после Первой мировой войны был в плену в Австрии целых 13 лет!

Именно тогда и узнал Николай, что были в нашей местности большие четырехглазые собаки, которыми дорожили буряты, как драгоценностью. Охраняли эти собаки подворья бурятские, сопровождали семьи в переходах. Ходили буряты с этими собаками на охоту на крупного зверя, и против этих собак не шёл большой зверь, хватало для этого грозного рыка дурбэн нюдэтэй хара нохой (чёрной четырёхглазой собаки). Именно такая собака и спасла деда Николая в тайге…

А дело было так…

Хорошо работал дед в полоне, никак не хотел с ним расставаться его «хозяин»-австриец. Тосковал дед по Родине сильно и единственным другом ему был крупный пёс Серко, которого как-то привёз хозяин из соседнего поселения — для охраны, а дед вырастил очень умного и преданного себе друга. Долго просил дед австрийца разрешить ему вернуться домой. Как уговорил, мама не помнила, только хозяин наконец-то отпустил русского казака… Когда дед скрылся за поворотом, взвыл Серко и столько боли было в его голосе, что не выдержал австриец, отпустил пса вслед ушедшему деду.

Так пешком и прошли почти всю Россию человек и собака, потому что возвращался дед в свой родной казачий город Верхнеудинск (так раньше назывался город Улан-Удэ).

Не так много оставалось деду дойти до родного города, да зимы в нашей местности суровые, тайга непроходимой и в наше время осталась. Обессилили они, замёрзли, да и темнеет быстро в зимнее время. Знал казак, что есть где-то зимовье, но дойти сил не хватило — споткнулся, упал в глубокий снег на небольшой полянке, а подняться не смог. В полузабытьи видел, что волки его нашли, что медленно стали приближаться, чуя лёгкую добычу. Видел, как Серко из последних сил защищал его…. Попрощался уже дед мысленно со всеми — волки в Сибири крупные и сильные — ослабевшему одному человеку и одной собаке со стаей не справиться.

Да тут раздался леденящий душу рык и громадная чёрная тень из леса через деда метнулась. Последнее, что помнил дед, впадая в забытьё, что какое-то огромное животное встало перед человеком, закрывая его. Очнулся он в зимовье, в тепле, рядом пожилой бурят шкурку выделывал, а у дверей лежал огромный черный пёс с рыжими точками на бровях. Хозяин зимовья рассказал, что его пёс смело сражался с волками, поддержал Серко, который одного волка уже загрыз, да сил у Серко почти не осталось. Его пёс еще двух положил, потом тащил деда до зимовья, а когда понял, что не осталось и у него сил — от волков псу тоже досталось — лег рядом с человеком, почти накрыв его собой и начал гавкать, звать своего хозяина… Когда деда до зимовья охотник дотащил, увидел, что Черныш опять в тайгу зовёт, пришлось идти — живой Серко был, только много ран у него — не бросил Черныш отчаянного пса. Пришлось охотнику и собаку в зимовье нести.

Так и были спасены дед Николая и его верный друг. Дед потом долго ещё дружил с бурятом-охотником и погиб в 1943 году на Великой Отечественной.

Вот и получалось, что благодаря Чернышу и Николай на свете теперь живёт, потому что мама его после возращения деда из австрийского плена на свет появилась.

В один из дней, в конце 80-х годов прошлого столетия, уже взрослый мужчина Николай Батов рассказал нам эту захватывающую историю. С этого всё и началось. Стали мы с Николаем старых бурят расспрашивать, по улусам ездить, с монголами контакты наводить. Пришлось и в библиотеках поискать — какие легенды есть, истории… Много интересного узнали и загорелись ещё больше желанием найти, хоть какие-то крохи от бывшего поголовья сильных и красивых собак.

Результаты нашего желания вы сейчас видите сами.

В самом начале нашей работы, да и сейчас время от времени нам задают вопрос — крови каких собак текут в жилах БМВ? Вопрос сложный, т. к. мы не можем знать — крови каких пород текли в жилах аборигенов, с которых мы начали свою восстановительную работу…. Тем не менее, могу сказать точно, что в тех районах, из которых мы завозили собак, не было заводских пород так любимых в России — ротвейлеров, кавказских, среднеазиатских овчарок, ньюфаундлендов, а также редких и сейчас, таких как леонбергер, ховаварт, зененнхунд.

В ходе восстановительной работы с хотошо мы не увидели выщиплений других пород, разве что в самом начале родились три пятнистых щенка, но в нашем же типе. Естественно, эти щенки были отбракованы. В дальнейшем по нашим линиям разведения подобных окрасов не было. Приливать крови других пород к самобытной аборигенной собаке не было смысла — можно было утерять уникальный характер этих собак! Так что можно утвердительно сказать: помесных вязок с другими породами собак в Бурятии не было!

Другое дело, что людям присуще в каждой породе выискивать и «видеть» свою любимую породу или ту, которую они более-менее знают. Например, в чёрных хотошо стараются «увидеть» нюфаундлендов, в рыжих — леонбергеров, в чёрно-подпалых — ротвейлеров, зененнхундов и даже черно-подпалых среднеазиатов, в зонарно-подпалых — кавказских овчарок… И что интересно — начинают утверждать, фантазировать, кого мы прилили, чтобы получить такой результат. По опыту знаю, что переубедить подобных «знатоков» от собаководства невозможно. Я всегда задаюсь вопросом: почему эти «всезнайки» не видят очевидного?! Хотошо — очень уникальная порода народной селекции, формировавшаяся не одно тысячелетие. Мы с Николаем чудом успели собрать остатки крупного типа монгольской собаки и возродить породу без прилива чужих кровей.

Да, на жёстком инбридинге, но другого выхода не было! Достаточно пообщаться с собаками, узнать их, поговорить с простыми владельцами хотошо и вы поймёте, что невозможно при метизации с другими породами оставить неизменёнными неповторимый характер бурят-монголов, их способность к выживаемости, социальной адаптации! Они совершенно одинаково себя ведут, формируются, воспитываются, независимо от того, где родились — в Бурятии или в Москве. Прилив хотя бы части вышеперечисленных пород (например, кавказской овчарки, средне-азиатской овчарки, ротвейлеров) обязательно бы привнёс особенности, присущие этим породам — наследственные болезни (например, дисплазию — у бурятской линии разведения этого нет!), спонтанную агрессию, определённую неуправляемость, т. е. инстинкты постоянного соперничества с человеком в «общей стае» за первенство!

Приобретение от помесных вязок подобных дефектов полностью перечеркнуло бы уникальные природные данные хотошо — совершенно уникальный для крупных пород подобного типа контакт с человеком, способность быть и охранником, и телохранителем, поисковиком и нянькой! В любом случае за 20 лет невозможно получить при метизации такое ровное узнаваемое поголовье с едиными чертами, характером, выживаемостью!

За примерами проявления метизации далеко ходить не надо: хорошо известная сейчас порода собак — московская сторожевая! Прошло более 50 лет, как была «создана» эта порода, но до сих пор в помётах идут выщипления — кто-то похож по характеру на сенбернара, кто-то на кавказскую овчарку и сколько ещё времени потребуется селекционерам, чтобы изжить подобное наследие, неизвестно. А бурят-монголы, как под «одну гребёнку» — единого характера! Могу точно сказать, что крови аборигенных «тибетов», «монголов» (а, значит, и волков) и «бурят» в наших собаках присутствуют. В основе нашего поголовья стоят три кобеля и две суки, которых мы обозначаем по названию местности, откуда собаки были вывезены.

Естественно, что в ходе работы были ещё завезены и кобели, и суки, но основа была такой. Итак, чисто чёрного окраса с ярко-жёлтыми глазами — Бурхан из Монголии, завезён со стороны пустыни Гоби. Бурхан — «монгол»; собак такого типа, как Бурхан, в Монголии называют банхар, тибет, табет, бавгай, гартшь.

Второй кобель огненно-рыжего окраса с янтарными глазами — Тамерлан с Тибета, он аборигенный тибет, подобный тип называют гартшь.

Третий кобель черно-подпалого окраса — Гэсэр с тёмно-янтарными глазами из Бурят-Агинского Округа (Забайкальский край). Собак такого типа, как Гэсэр называют хотошо, хорёши, хоточ нохой.

Все три кобеля соответствовали требуемому для нас типу — крупные, крепкие, достаточно мощные, растянутого формата.

Суки — Т-Жина и Тереза — рыжие с янтарными глазами, по словам монаха, который их привёз с Тибета — сёстры Тамерлана. Хотя у нас с Батовым Николаем были некоторые сомнения, т. к. суки отличались по типу — но в любом случае именно это сыграло на улучшение нашего поголовья и сегодняшнюю возможность дальнейшей работы с породой!

Позже были привезены короткошерстная чёрно-подпалая Кобра и зонарно-подпалый Шерхан из Монголии. Кстати, у Шерхана, по словам монгола, в крови были волки, что соответствовало и окрасу собаки, и его более суровому характеру. То, что в крови монгольских собак часто встречаются волки, подтверждают почётный профессор, вице-доктор ветеринарных наук Монголии Ш. Цэрэнпунцан и вице-доктор ветеринарных наук Монголии А.Осор в статье газеты «Новости Монголии» от 30.07.1996 г. «…Как нам известно — местная монгольская собака свободно скрещивается с волками и даёт жизнеспособное потомство, что свидетельствует об их близком родстве». Так что делайте выводы сами — какие крови и каких пород текут в наших БМВ!