Я тебя вспомнила. Это так странно со
стороны, и в то же время расставляет все по своим местам. Теперь все
предельно понятно. И можно больше не мучиться вопросами: "что?", "для
чего?" и "как это все понимать?" Хотя, на вопрос "зачем" ответа так и
нет, но я уже не хочу знать этого. Когда я просила: "Отче, покажи мне,
мне необходимы эти ответы!", в голове тихим эхом прозвучало: "Ты можешь с
этим не справиться." Теперь я понимаю, что Он имел ввиду. И поэтому мне
сейчас не важно - зачем.
Мне который день грустно. Я не могу никому рассказать что это за грусть.
Хотя очень хочется. Порой слова уже готовы были сорваться с моих губ: "Я тебя вспомнила. А помнишь ли ты?" Но
они замирали на вдохе, так и не сумев родиться. Потому что на меня
смотрели не те глаза. Такие знакомые, но с другим выражением.
Расстерянные, безвольные. Иногда совсем на секундочку в них что-то
проскальзывало. Словно знакомый образ серой тенью мелькал за завесой
этой потерянности. Знакомый... Откуда я могу это знать?! Ведь я никогда
не встречала этого человека раньше. Я просто не могу его знать таким,
каким я его... знаю? Отче, я схожу с ума!
"Меня к вам тянет. Мне просто необходимо иногда поговорить с вами",
- значит, не только я схожу с ума. Эти глаза не отпускают меня, они
постоянно держат меня в поле своего внимания. И он тоже не знает, зачем
ему это нужно. Он со мною предельно откровенен. Я это вижу. Он тоже ищет
ответы. На своем уровне.
Ты, конечно, прав, Отче. Мне лучше не знать подробностей, я могу не
справиться. Мне уже сейчас не просто, и без этих подробностей. На
внутреннем экране снова мелькают картинки. Смутные, на уровне эмоций.
Помню боль. Мы вместе, но у него свои амбиции, грандиозные планы. И я
беспокоюсь, найдется ли в этих планах место для меня? Сколь много места в
его сердце выделено для МЕНЯ? Не потеряюсь ли я там? Затем высота.
Трагедия. Я не знаю, что именно произошло. Помню только боль. Она и не
моя вовсе, эта боль. Она словно принадлежит какой-то другой девушке. И
только где-то очень глубоко внутри отзывается тихим эхом, словно удар
набата вдалеке.
Часто, когда он находится близко, тело начинает гореть. Словно два
огромных жарких костра разгораются, один на уровне сердца, другой в
солнечном сплетении. И тело начинает жить какой-то своей жизнью,
отдельно от разума. Эти костры словно выжигают нечто, что осталось
скрыто от моего сознания, моего понимания. А его знакомо-незнакомые
глаза смотрят с такой несмелой надеждой, словно я могу помочь, ответить
на его вопросы. "Я тебя вспомнила" , - слова колючим ежом больно
царапают горло, выкатываются кашлем. Чем они могут ему помочь? "Отче, я его прощаю. Всем сердцем! Помоги его умирающему разуму, потерянной душе!!!"
Он все знает, понимает: "Я скоро стану таким же вот как он?" Я киваю. Я не могу ему врать: "У вас с ним один диагноз". В его глазах вспыхивает страх, и тут же смирение. А мне так хочется встряхнуть его со всей своей силы:"Очнись, сопротивляйся!!!"
Но я просто смотрю... Могу ли я помочь ему? Медицина еще не знала исцеления от этого. Это приговор: "Душевнобольной".