Как из «штатовских» джинсов выросло поколение ненавистников «совка», со
временем без сожаления разрушивших собственную страну, так, почитай,
вся современная журналистика выросла из «джинсы». Верить газетчикам
ныне – дурной тон. К народу возвращается умение читать между строк,
угадывая, кто из бывших олигархов заказал вот эту заметку в
«Коммерсанте», а кто проплатил вон тот сюжет на «Рен-ТВ». В интернете
можно найти немало прайс-листов с конкретными цифрами, сколько стоит
разместить в такой-то общенациональной газете или популярном журнале
статью о-чем-бы-то-ни-было. Люди, профессионально занимающиеся пиаром,
подтвердят, что проблем «поставить» в абсолютно любых смях материал
хоть о черте лысом никогда не вызывало не малейших проблем. Шесть лет
назад это успешно подтвердила некое агентство Promaсo, предложив
московским газетам опубликовать за деньги материал об открытии
несуществующего магазина «Светофор». 14 центральных газет, от
«Московского комсомольца» до «Новых Известий» напечатали один и тот же
текст под видом редакционной заметки, авторами которой оказалось 14
разных журналистов, от Светланы Еременко до Риммы Аверкиной.
Акция
Promaсo только еще раз удостоверила то, что с некоторых пор стало
азбучной истиной. Море – мокрое, трава – зеленое, газеты – врут и
«пилят» деньги.
Не удивительно, что все журналистские праздники
(а эта братия справляет их как минимум четыре: наряду с позавчерашним
Днем российской прессы по привычке празднуется 5 мая – День печати и 7
мая – День радио, а с недавних пор к тому же и 3 мая – Всемирный день
свободной прессы) представляются нормальному обывателю чем-то
богомерзким. А ведь еще живы люди, которые помнят, что такое доверие к
печатному слову. Пожалуй, именно русские традиционно относились к
прессе с наибольшим уважением. И основал эту традицию Петр I, по указу
которого аккурат 13 января вышла первая российская газета.
Если
быть исторически точным, попытки издавать газету были и до него.
Например, при дворе его отца, царя Алексея Тишайшего, одно время
выходили рукописные «Куранты», которые, тем не менее, так и остались не
более чем придворной забавой и историческим курьезом. Но именно Петр
поставил издание газеты, что называется, на широкую ногу.
16
декабря 1702 года царь-реформатор издал Именной указ «О печатании газет
для извещения оными о заграничных и внутренних происшествиях». А меньше
чем через месяц, 13 января 1703 года вышел первый номер первой русской
печатной газеты. Она называлась «Ведомости о военных и иных делах,
достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и в
иных окрестностях страны». Слово «ведомости», уже три века прочно
ассоциирующее с газетным делом, на ту пору было неологизмом.
Иностранные слова «газета», «цайтунг», «ньюспейпа» вряд ли бы оказались
понятны русскому человеку. Другое дело – произведенное от «ведать»,
т.е. знать, слово «ведомость». Или даже «ведомости», ведь печатное
издание несет не одну весть, а сразу несколько.
По причине
высокой стоимости чтение прессы было доступно лишь избранным, а потому
скоро стало модным увлечением, быстро превратившимся в привычку: польза
от занятия была бесспорная, да и времяпрепровождение весьма
увлекательное. Довольно скоро потянулся к чтению и простой люд. Из-за
низкой грамотности населения устраивались собрания и чтение газет таким
образом, превращалось в событие, коими не богата была жизнь простого
россиянина.
Конечно, не следует преувеличивать значение этой
первой ласточки отечественной прессы. Большинство населения России
газет, понятное дело, в глаза не видело, Россия тогда явно не была
«самой читающей страной». Но прецедент был создан, пресса появилась.
Особое отношение к печатному слову, посеянное во времена петровских
реформ проросло крепкими корнями и дало пышные всходы.
Кстати,
удивительно, но мало, кто задумывался над тем, что российская
журналистика, пресса появилась куда раньше, чем российская литература.
Во времена первых «Ведомостей», никому, в сущности, не был известен
Кантемир, не было Сумарокова и Хераскова, Тредьяковского и Ломоносова.
Не в этом ли кроется объяснение того, что вот уже триста лет российский
газетчик - это не просто репортер или аналитик, но (хорошо ли, плохо
ли?) непременно «судия», проповедник, морализатор, «учитель мудрости».
Особое значение газета приобрела уже в XX веке, эпоху социальной активности.
Вожди
революции прекрасно понимали значение печатного слова. Книжная культура
в России сформировалась еще в XIX столетии, но так и осталась
приживалкой в умирающих дворянских усадьбах. Идеология революции
рождалась, прежде всего, в газетной полемике, на фоне господствующей в
неграмотной провинции устной языковой культуры.
Газета идеально
подходила для схематического изложения и публицистических упрощений
идей, в которых нуждаются обыватели. Не удивительно, что самая
профессиональная газета страны стала тем инструментом, посредством
которого идеологи тогдашнего режима успешно манипулировали сознанием
населения.
Советское время, уничтожившее свободу печати,
продемонстрировало миру удивительный феномен общественного сознания:
абсолютное доверие печатному слову, даже неподтвержденному реалиями
жизни. Название главной газеты того времени – «Правда» стало, пожалуй,
самым амбициозным за всю историю журналистики. Слово это стало
синонимом газеты вообще. Вопреки нравственной аксиоме, своя «правда»
была в каждой республике, городе, заводе и фабрике.
Однако
в общественном сознании прочно укрепилось мнение: все, что написано в
газете – непреложная истина. И поколебать его смогли лишь пятнадцать
лет самоотверженной работы новейшей генерации российских журналистов.
О
падении авторитета журналистики в канун профессионального праздника
сокрушался Владимир Путин. На встрече в Кремле с членами Совета по
содействию развитию гражданского общества и правам человека он призвал
российских журналистов выработать принципы поведения, не
дискредитирующие профессию. Как и полагается президенту, свои укоры он
выразил вполне обтекаемо и дипломатично: дескать, журналисты все чаще
видят свою задачу не в информировании, а в отстаивании личных
коммерческих интересов. Странно только, что, пользуясь случаем, Путин
не адресовал те же претензии и своим гостям. Уж если и могут наши журки
у кого-то поучиться мздоимству, так разве что только у правозащитников.
