Стрела НТС №103  от 26.10.2011г.

Валерий Сендеров

Псевдоморфоз

    «Азия отвоёвывает Россию, после того

как Европа аннексировала её в лице Петра

Великого»

    Освальд Шпенглер

Несколько лет назад довелось мне делать обзор бурных общественных споров об учебниках советской истории. Дав без комментариев слово различным участникам обсуждений, я подытожил их тексты кратким выводом; звучал он приблизительно так. Обе стороны неправы. Одна говорит: «Главное — в великих достижениях сталинского государства». Другая возражает: «Преступления этого государства никакими достижениями оправдать нельзя». И, таким образом, при всей важности этого спора, на поверку он оказывается просто вкусовым. При кажущейся разности мировоззрений, о глобальных оценках никто и не спорит. Да, было государство, великое, могучее и преступное. Так считают все, лишь замазывая часть употреблённых нами прилагательных в своих страстных речах. Между тем, само это утверждение абсолютно неверно. Никакого государства в течение семидесяти лет на территории бывшей Российской империи попросту не существовало. Понимая внешнюю парадоксальность своей позиции, я попытался, разумеется, кратко аргументировать её.

Что тут поднялось! Какие тут споры — людям плюнули в святая святых! «Ну, не любишь ты нашу Родину. Ладно, не люби. Много вас нынче таких. Но чтобы её вообще не было…  Это ж надо — до такой чуши договориться!» Я, правда, не только договорился. Я попытался ещё, худо-бедно, эту свою чушь мотивировать. Однако у оппонентов не хватило добросовестности хотя бы констатировать этот факт.

И нельзя было в их хоре отличить патриота от либерала. Оказался «Союз Советских» оскорблённой Родиной для тех и других. Патриотические патриоты предпочли бы во главе Нерушимого Сталина ещё покруче.  Либерально-демократические… Сталина же, но помягче, — так надо полагать?

Спорить я тогда не стал. Не люблю. Никакая истина в спорах не рождается — это выдумали суетливые греческие болтуны. И всякий спор построен на наивнейших посылках. «У меня такие несокрушимые доводы — как же я могу всех не убедить?» Но если даже и думать так…  На мои-то аргументы и ведения ухом ничьего не последовало…

А сейчас — вижу я необходимость к этой теме вернуться. «Было ли сталинское государство государством?» — формулирую ещё раз крамольный вопрос. Сделать это надо: сталинщина в нашей стране крепчает. И будет крепчать. Чего бы ни хотели, что бы ни делали историки, комиссии, Президент… И причина этого факта — фундаментальна и проста. Сталин — лишь инкарнация, воплощение самодовлеющей Государственности. И инкарнация идеальная — кроме царя Ивана, конкурентов в истории действительно не сыскать.

А поклонение Государству, этатизм остаётся в нашей стране всеобщей религией. И действующий «на благо Родины» (какова бы она ни была?) либеральный Президент уступает вследствие этого футбольному отморозку. Как в простейшей логике, так и в эмоциональном напоре.

Между тем, положение вовсе не безнадёжно. Миф сталинщины, этатистский миф «Державности» — фальшь и гниль. И лишь наша вина, что мы до сих пор как следует не разобрались в нём.

Но есть и частные обстоятельства, на пороге ответственного рассмотрения они подбадривают меня. Как выяснилось, есть в парадоксальном выводе у меня авторитетный союзник.

«Большевистское правительство не имеет ничего общего с государством в нашем смысле, каковым была петровская Россия. Подобно кипчаку, царству «золотой орды» в монгольскую пору, оно состоит из господствующей орды — именуемой коммунистической партией, — с главарями и всемогущественным ханом, а также с несметной покорной и беззащитной массой. От настоящего марксизма тут мало что сохранилось, разве что одни наименования и программы. В действительности налицо чисто татарский абсолютизм, который стравливает весь мир и грабит его, не зная никаких границ, кроме, пожалуй, предусмотрительности, — хитрый, жестокий, пользующийся убийством как повседневным средством власти, ежемгновенно грозящий возможностью нового Чингисхана, который свернёт в один рулон Азию и Европу».

Так написал Освальд Шпенглер в начале 20-х годов.

Со Шпенглером, разумеется, не обязательно соглашаться. Но не стоит игнорировать его слова. Тем более, когда речь идёт о вопросах, во многом терминологических. Многие не соглашаются с конечными выводами философа. Но при этом отдают должное его историософской терминологии (придорожному, так сказать, багажу). Ничего не поделаешь, терминология эта математически точна. И это не позволяет видеть в пассаже мыслителя лишь его эмоциональное отношение к коммунизму — этой «кровавой карикатуре на западные проблемы», по его же словам. «Не государство» и означает, в точности: «Не государство». Что же философ имел под этим в виду? С парадоксами такого рода Шпенглер сталкивался не впервые. И выработал специальное понятие для описания их.

«В слой скальной породы включены кристаллы минерала. Но вот появляются расколы и трещины; сюда просачивается вода и постепенно вымывает кристалл, так что остаётся одна пустая его форма. Позднее происходят вулканические явления… сюда проникает раскалённая масса… Ей приходится заполнить ту пустоту, что уже имеется, и так возникают поддельные формы, кристаллы, чья внутренняя структура противоречит внешнему строению, род каменной породы, являющийся в чужом обличье. Минералоги называют это псевдоморфозом».

Ничего не скажешь — образ точный. По «внешнему строению» СССР — государство, тут и предмета для спора нет. Но в чём «внутренняя структура» его — «противоречит внешнему строению»? Иными словами: какие определяющие признаки «государства в нашем смысле» — в действительности не выполнены в случае СССР?

Государство. Империя. Держава. Мы довольно автоматически употребляем обычно эти слова. А если пытаешься что-либо конкретизировать, уточнить, слышишь в ответ снисходительное: «А разве Персия — не Империя? А Египет, Китай?»

Не Империя. Ибо для содержательного рассуждения необходимо прежде ограничить круг рассматриваемых объектов. Иначе… Чересчур общие рассуждения неминуемо вырождаются в болтовню. Можно рассуждать о государствах, бегая мыслью от Ассирии и до инков. Но тогда «доказать» можно будет решительно что угодно. «Государством» окажется, чего доброго, и район проживания автора настоящей статьи.

Каков же разумный «ограничитель»? Ответ, на наш взгляд, прост: представительную выборку даёт римско-христианский ареал обитания. Любое государство, с которым нам не абсурдно сравнивать себя, — римское по истокам и христианское по культуре. И расширить эту выборку нельзя. Обратившись, скажем, к Израилю, к Персии — этим ближайшим «соседям» римско-христианского ареала, — мы уже попадаем в чужие культурно-политические миры. И не находим в них чего-либо, пригодного для сравнения с собой.

Вот мы и дошли, наконец, до корректной постановки задачи. Каковы общие определяющие признаки любой империи римско-христианского исторического ареала? И обладал ли этими признаками СССР?

Общих очевидных признаков не так уж и много. Но всё-таки они есть.

1. В любой Империи имеется достаточно свободный «правящий слой». Он не связан круговой порукой коллективной ответственности и страха, и он упорно стремится расширить свои свободы и права. Это неминуемо «подтягивает» и низшие слои: мыслимо ли, допустим, самостоятельное, правообладающее дворянство при сильном, развитом, но полностью холопском по статусу городском сословии? Словом, возникает и реализуется мощная и неизбежная «инерция свободы». И в её последовательной реализации история Империй, по сути, и состоит.

В любой Империи нетрудно указать такой слой. В Риме это — слой граждан (вспомним хотя бы, какую роль в событиях «Деяний апостолов» играет римское гражданство Павла!). В империях Средних веков — рыцарство, дворянство. Но наличие в Империи свободолюбивого правящего слоя — не только легко обнаруживаемый экспериментальный факт. Это, прежде всего, факт принципиальный. Император, при любом его церковном статусе, уже не является непостижимой и грозной инкарнацией всеведущего Божества. Он — помазанник, он на царство благословлён. Но это совсем разные статусы. Императору, грубо говоря, внятен довод: «Не можешь ты быть всюду, великий государь!». И потому он нуждается не только в мастерах-профессионалах. Он нуждается ещё и в сознательных соработниках. (Вспомним, для сравнения, как пало государство инков. Испанцы «повязали» Великого Инку — и распоряжения в «империи» было после этого просто некому отдавать).

Так возникает и мужает Свобода. Не будем идеализировать процессы освобождения: большинство при этом думает только о себе. Но к Свободе понуждает сама логика имперского развития.

Здесь возникает, правда, один щекотливый вопрос. «Хорошо, — скажут нам. — В вашу логику вписывается, может быть, расширение прав дворянства. Но, как всем известно, права третьего сословия завоёвывались обычно в итоге кровавых революций. Можно ли, не странно ли считать революции “эпизодом имперского развития”?»

Ну, во-первых, права приходили по-разному. Сколько на карте Европы стран? А сколько мы помним «великих революций»? Насчёт самих же великих…

«Трудно понять, каким образом Великая французская революция могла считаться колыбелью свободы. Так думают люди, для которых ярлыки и лозунги важнее подлинных исторических явлений… Революция нашла в старом режиме, вместе с устаревшими привилегиями и неоправдываемым уже гражданским неравенством, многочисленные островки свободы: самоуправление провинций, независимость суда (парламентов), профессиональные корпорации, университет. Она уничтожила всё это».

Так написал глубокий и тонкий наблюдатель, Георгий Федотов. Христианский социалист по взглядам, в тенденциозной контрреволюционности его никак не упрекнёшь. Вспомним и нашу Февральскую. И в горячечную голову не придёт, что к моменту её начала правовые и демократические цели были без переворота неосуществимы. Но цель-то была одна. Задушить проклятое самодержавие…

Вернёмся к печальной нашей теме. К сталинскому СССР. Ясно, что говорить о наличии в Державе «свободного слоя» можно лишь на правах грустного анекдота. В 1952-м ближайшие сподвижники Злодея дрожали так, как им и в 1937-м не снилось…

2. В Империи всегда существуют и развиваются юридические права.

Это простое положение, я не буду долго останавливаться на нём. Прокомментирую лишь традиционную мысль о традиционном российском бесправии.

Как развивалось образцовое английское право? Часто всуе поминаемая Великая Хартия вольностей устанавливала дозволенные формы плащей и длины шпаг. Но устанавливала — навсегда, нерушимо. Текли века; право совершенствовалось и развивалось. Стало ли оно хоть через восемьсот лет всеобщим? В XIX веке положение английского рабочего или матроса всё ещё было много хуже положения американского негра-раба.

Но накопленное — накоплено. И к XX веку наступил перелом. Английское право уже в качестве всеобщего заслуженно стало считаться образцовым.

И заняло это всё — тысячелетие. Российской же империи всего-то было отпущено — двести лет… Но к концу их сделано было весьма немало. Сделано Престолом и — под занавес… — земствами на местах. В начале XX века в России — самое развитое в Европе рабочее законодательство (что естественно: на европейский опыт оно и опиралось). Правовому просвещению способствуют к этому времени разные силы. От легальных марксистов (в столицах). До кадетов (в губернских городах). И складывается, в плане правовом, впечатление какого-то накопления. Стояния на пороге. Готовящегося прорыва.

Не состоялось.

Состоялся — СССР.

Бессмысленно в нём говорить о праве. Но хочется, завершая тему, вспомнить личный один эпизод. Не кровавый. Но очень серьёзный, на мой взгляд.

В Чистополе сидючи, читал я там прессу перестроечную. Народ тогда с самогоноварением упорно боролся. Перестройщики в квартиры врывались, изымали аппараты. А пресса об этом с одобрением писала…

Крыленки, вышинские, сталины — имели, безусловно, представление о праве. При старорежимном воспитании — как было не иметь? Другой вопрос, что они с этим представлением делали. Но прошло несколько поколений. И бессмысленно говорить новой поросли: нарушаешь ты личные права. Не поймут. Скажут: мы ж добра хотим…

3. Христианская империя всегда личностноцентрична.

Прошу прощения за уродливый термин. Но мне нечем его заменить. Можно говорить о «почитании личности», об уважении к ней. Но я-то имею в виду другое. Человек в христианской империи — центр мироздания, образ Божий. Способный, вследствие дарованной ему свободы воли, на добро и на зло.

Лишь в таком качестве человек в христианских империях и рассматривался. Не как «представитель» чего-либо: он представлял прежде всего самого себя. Суд над ним мог быть кровавым, жестоким, изуверским. Но это был суд именно над ним самим.

В чём, к примеру, суть западноевропейского средневекового мировоззрения? Каждый человек — арена борьбы неземных сил. Убогого, неграмотного крестьянина подстерегает на перекрёстках сам Дьявол, душа его и для Бога, и для Сатаны бесконечно важна.

Наивному читателю впору счесть мои слова апологетикой костров Инквизиции. Да, костры горели. Таков был язык эпохи. И «еретики» при случае способны были перещеголять попавших к ним в руки «правоверных».

Но я, в рамках моей темы, говорю о другом. Скажи кто-нибудь инквизитору: «А не сжечь ли нам это селение, святой отец?» Не понял бы. Сказал бы: «С каждым должно поступать по грехам его. А разве, сын мой, в этом селении нет добрых католиков?»

Что ж — к свободе и правам человека империи шли разными путями. Не всегда благостными и гуманными, на наш вкус.

Я нарочно взял явление личностноцентризма настолько снизу: сравнение снизу — полезный подход. Жутко читать протоколы Инквизиции. А восточные летописи — не жутко. В них фиксируется: по приказу Божественного уничтожен такой-то народ.

И — только…

Не художественно. Не личностно. Не горит…

Но вернёмся в СССР. Начался он показательными расстрелами заложников. Подчёркнуто безличностным — «по классовому признаку» — судопроизводством. Продолжился — сталинскими ссылками-полууничтожениями народов. Тут уж не до счёта людей: десятки народов, больших и малых, бессильно было бы пытаться пересчитать…

И вряд ли мы преувеличим, назвав культ подчёркнутой безличностности идеей и символом советской «империи».

Так что — ничего не поделаешь. Империя не получается… Византия и Рим, Россия, Австро-Венгрия, Великобритания… Все эти государства можно, по большому счёту, «наложить» друг на друга. Имперская «калька» окажется одна. На СССР эта калька — не накладывается. Кости торчат. Бесправия и безличностности. Кости всеобщего абсурда и страха.

«Ну и что? — справедливо возразят нам. — И плевать на все эти ваши империи. Да, мы Ассирия, Персия. Нам и нечего делать в христианстве, в Европе. Наш путь — на Восток!»

Ничего не скажешь — возражение глубокое. Со сталинско-советским (просьба не путать с российским!) духовным багажом наследники Нерушимого справедливо ощущают себя изгоями в Европе. И пусть она и далеко ушла от христианских идеалов — но не порвала с ними навсегда, как они.

Здесь мы приходим к удивительной «несостыковке» советского мировоззрения. Почему Нерушимый оказался карточным домиком? По вполне логичной идеологии советизма он был действительно несокрушим. Поверим во всё. Что ЦРУ не пожалело миллиардов для закупки Хрущёва, Сахарова и Горбачёва. Что всяких владимиров высоцких конструировало ЦРУ же — на уцелевшие от глобальной операции миллионы (это не я придумал! это в книжных на рекламных полках лежит!). Поверим во всё. Но…  Как всё же всё это смогло изничтожить могущественный СССР?

Ответа нет. Не слыхать. А ларчик, увы, открывается просто.

…Плыл корабль по морю, и на борту его — сам великий Царь. С приближёнными, разумеется. И стал корабль в бурном море тонуть. Перегрузка (корабельщиков, может, неразумно, до срока, казнили?). И подходили вельможи поочерёдно к Царю. И распростёршись пред ним на прощанье — прыгали в бурное море со счастьем в глазах. Освобождая от себя судно.

Эпизод этот приводит в «Византизме и Славянстве» Константин Леонтьев — признаваясь, что эта персидская сцена дороже ему греко-римской истории. Что ж, точка зрения для эстета естественная. Но…

Эстетика неподвижности…  Как она, быть может, прекрасна. Как непоколебима — когда вокруг неподвижный же мир. Но столкновения с подвижным — выдержать она никогда не может. И приходит всегда какой-то там Александр Македонский. Кто он такой, в конце концов? По сравнению с великими шахами он — вояка, шпана. Грубый солдафон, живущий со своим лагерем одною жизнью. Но он — подвижен, мобилен, горяч. И смотришь — не сыскать уж и тени от великого Дария, от могущественного Ксеркса…

…Вот какой-то большой истукан; огромный был этот истукан; в чрезвычайном блеске стоял он…и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бёдра его медные. Голени его железные, ноги его частию железные, частию глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук. Ударил истукан в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда всё вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах. И ветер унёс их, и следа не осталось от них…

"Посев" №8, 2011г.  

От редакции:

- Распространяйте наши материалы в своем окружении; 

- Подпишитесь на нашу рассылку (Стрелы НТС), для чего перейдите по ссылке    http://subscribe.ru/catalog/state.politics.dlachlenovidruz

- Читайте журнал «Посев» на сайтах   http://www.posev.ru/   и  http://nts-rs.ru/  

- Подпишитесь на ежемесячный общественно-политический журнал «Посев» по адресу: 127051,  Москва,  Петровка 26, стр.2, оф. 96, Кузнецовой О.А., тел. (495) 625 9248, E-mail posevru@online.ru. Там же Вы можете приобрести и книги издательства «Посев».