Стрела НТС №38  от 25.01.2010г

Андрей Буровский

Дети Российской империи,

или: От лица смешанного происхождения

Евреи лезут на рожон

Под ропот будущих веков.

Они увозят русских жен,

А там родят большевиков.

     И.Губерман.

Собственно говоря, все человечество и все наро­ды -   смешанного происхождения (так же, как абсолютно все люди на земле - эмигранты и «пере­мещенные лица»). Только в Японии, где японцы со­ставляют 99,95% - это менее заметно. В цивилизо­ванных странах ксенофобия считается чем-то вроде привычки испражняться в столовой или совокуп­ляться на Ученом совете, но подавляющее боль­шинство юношей и девушек этих стран берут себе мужей и жен среди людей «титульного» народа. Не потому, что они себе это запланировали, или им не позволят родители - а просто по закону больших чисел; на всех - иностранцев не хватит.

Другое дело в больших государствах, особенно в многонациональных империях: тут, порой, и не очень понятно, где один народ переходит в другой. И что такое вообще «народ». Словом «империя» нынче принято чуть ли не ругаться; почему-то счи­тается, что «империя» - это нечто невыразимо пло­хое. Но трудно отделаться от мысли, что в жизни империй есть и кое-какие симпатичные черты - на­пример, очень низкий уровень ксенофобии.

Я не застал времен, когда одноклассники попрос­ту не знали этнического происхождения друг друга. Но я еще учился в школе, где национальность соуче­ника была не важнее, чем цвет волос или длина паль­цев по отношению к ладони. То есть мы знали, что Ра-виль Гонцов - татарин, а Мира Гершман - еврейка. Но ни малейшего значения этому никто не придавал, и когда Равиль стал ухаживать за Мирой, никому и в голову не пришло ужасаться происходящему.

Между прочим, точно так же было и в царской России. Даже в еще большей степени «так же» - по­тому что сам смысл слова «русский» изменился. Сегодня мы хотя бы теоретически допускаем, что русские - это люди такого этнического происхож­дения. А русские еще в начале ХХ века - это были люди, владевшие русским языком, как родным. У немцев есть хорошее слово - Mutterschprache - то есть «материнский язык». Язык, на котором че­ловек сказал «мама». Русские были имперской общностью, совокупностью людей с одним языком и культурой.

Православие вовсе не было обязательным при­знаком русского. Обычно инородец если выкрещи­вался - то именно в православие, в государственную религию. Чаще всего не потому, что проникал­ся всей силой аргументации проповедников - а по­тому, что церковь была едина с государством, и не было смысла закрывать себе дорогу к карьере. Но выкрещивались и в старообрядчество - особен­но поляки и финно-угорские народы, и в сектанты самых разных толков, и в католики. Первый исто­рик Татарстана, Газиз, называл себя «русским му­сульманином».

А вот язык и культура объединяли гораздо вер­нее, чем церковь. Екатерина II, немка на русском престоле, вполне серьезно спрашивала авантюрис­та  Де`Рибаса - то ли француза, то ли швейцарского еврея - успел ли он стать вполне русским? Великое множество людей считались русскими в Россий­ской империи, но перестали считаться русскими в СССР. «Обрусевшие немцы и крещеные евреи в начале ХХ века всеми считались русскими» - свидетельствует Нина Берберова.

В СССР и немцам и евреям вручили паспорта с пятой графой, сразу объяснив им, раз и навсегда - всё, товарищи, дело закрыто - вы не русские. А еще недавно были русскими. Так что межнациональная благодать, которую я помню по началу 1970-х - это только остатки, только исторические секунды прежней имперской толерантности.

Если люди, даже сохраняя свои языки и рели­гии, варятся в соку единой имперской культуры, они волей-неволей становятся друг на друга не­уловимо похожи. Просто в силу подчинения од­ним законам, писания официальных бумаг на од­ном языке и в одном стиле, воспитания на одном литературном процессе и родственных философ­ских системах. Сейчас становится модно говорить о таинственном «евразийстве», об исходной мис­тической общности всех народов «Евразии». Но эту общность россиян вполне можно объяс­нить и без евразийства, и без мистики: века жизни в одном государстве объединили и сблизили лю­дей. Изначально - очень разных людей; ведь и иберы говорили на совсем ином языке, чем гал­лы, а реты мало походили на сирийцев. Но жизнь в одной Римской империи сварила их всех в одном котле, и сделала их всех римлянами, ромеями.

Так и Российская империя сделала всех россия­нами… Ну, пускай будет - почти всех.

Евреи как-то не очень вписываются в евразийст­во, но вполне вписываются в эту общность народов империи. Здесь, в России, они могут сколько угод­но утверждать свою принадлежность к древнему и великому народу, не имеющему никакого отноше­ния к другим россиянам. Они могут даже прямо пропагандировать эмиграцию - как это делал полу­забытый Шолом Рабинович, писавший под псевдо­нимом Шолом-Алейхем. Но и он, воспевший бегст­во в свободную и процветающую Америку, на скло­не лет убедился - Америка для него чужая страна. Те упреки, которые бросает Шолом-Алейхем куль­туре США (он, впрочем, уверял, что в США вообще нет культуры), проявляемый им подход к книгам, театру и человеческим отношениям, очень типичны для всякого вообще российского интеллигента - хоть поляка Короленко, хоть великоросского бося­ка Горького, хоть немца Вогау-Пильняка.

Так и современный еврей, уезжая в Израиль, в 3 случаях из 4 быстро убеждается - не только марок­канские и йеменские, но даже американские и французские евреи ему вовсе не дорогие сороди­чи. Я имею удовольствие и честь принадлежать к общественному слою, которому французы явно ближе йеменских арабов. И евреи в моем кругу та­кие же. Но стоит им, этим прекраснодушным рус­ским интеллигентам из евреев уехать - и они быст­ро понимают, что и французские евреи для них - иностранцы. Не обязательно враждебные - фран­цузские евреи могут быть замечательными людьми, и русские евреи охотно с ними подружатся. …Но точно так же они могли бы подружиться и с этниче­скими французами, и получать от общения точно такое же удовольствие.

А, кроме того, народы империи смешиваются. В смысле - возникают межнациональные браки. Чем сильнее ощущение общности - тем меньше препятствий для брака.

История доказывает, что невозможно удержать от смешения людей, живущих бок о бок. Можно за­пугивать их ужасными свойствами «других», гро­зить последствиями ослушания… Но люди разных народов все равно будут влюбляться друг в друга, и все, чего добьются борцы за расовую чистоту - это того, что браки станут неофициальными, а то и тайными.

Увы, уже никто не сможет рассказать - нам, жи­вущим ныне, в назидание, сколько таких тайных браков, личных трагедий, безотцовщины, крутых расправ, прочих гадостей таит наше недавнее про­шлое!

Страшно подумать, что могли учинить с влюб­ленной парой, с тайными супругами старейшины, одержимые истинным знанием о том, как надлежит жить и с кем можно заниматься любовью, а с кем категорически нельзя.

В хасидском журнальчике «Лехаиме» доводи­лось мне читать статьи, где прямо заявлялось: стро­ить смешанные браки ни в коем случае не следует!! Потрясая читателя сногсшибательным открытием, что «чем ярче у мужчины выражены типичные ев­рейские черты [а какие из них, позволю себе спро­сить, типичные? - А.Б.], тем привлекательнее он для русской женщины. А евреям, как правило, бы­ли более всего симпатичны женщины с выражен­ной «деревенской» внешностью: вздернутый нос, светлые волосы, широкие скулы, грубоватые, про­стонародные манеры и ухватки. Физиология!

…Но ведь нельзя же «строить такое великое и священное здание, как СЕМЬЯ, в первую очередь на плотской, сексуальной основе? Разве каждый, прожив несколько лет в браке, не убеждается, что место пылкой страсти занимают совсем другие чув­ства и отношения?.,  среди моих братьев, племянни­ков друзей, вижу смешанные браки, и ни один - ни один! - к старости не выглядит райским союзом» [Козак А. Еврейская красота // Лехаим. 2001. № 3 (107). c. 25].

И даже поток писем, пришедших в редакцию «Лехаима» на его прежнюю статью «Абраша и Да­ша», автора не убеждает: он «Тронул больное место. И спорить не о чем».

Спорить и правда не о чем - расизм есть расизм, какими бы красивыми словами его не маскировать. Удивительно - но даже сознаваться, что еврейские парни брали в жены русских девушек, только «на­плевав на яростное противодействие собственных родителей» - автору не стыдно. Вот мне за него, грешным делом, было стыдно - что ходит по земле России подобный сукин сын, да еще и пишет свои гадости на русском языке (который считает чужим).

И вообще стыдно, что такое может печататься в XXI столетии.

К счастью (в первую очередь для них самих) большинство советских евреев не руководствова­лись моралью Второзакония. Как уже было сказа­но - людей просто невозможно удержать от того, чтобы они не увлекались друг другом. На сего­дняшний день число людей «смешанной крови» в несколько раз больше, чем чистокровных евре­ев, - по крайней мере, в России. Встречаясь при­мерно в одних и тех же собраниях, вращаясь в кру­гу с ограниченным числом возможных мужей и жен, евреи и русские, а также их помеси, их поме­си с другими помесями образовали множество ва­риантов, которые и назвать-то трудно.

Действительно, как определить этническое про­исхождение человека, если трое из его дедов и ба­бок были евреи, а один дед - русский? Или наобо­рот? А если вступают в брак человек, у которого трое дедов и бабок были евреи с тем, у кого трое из восьми прадедов были русские, а остальные евреи - их дети будут кто? И в какой степени?

В свое время американцы, самые большие демо­краты и борцы с расизмом в других странах, разра­ботали подробнейшую градацию, «кто есть ху» при межрасовых браках. К счастью, такого рода расовой озабоченности в России поменьше, и в русском языке нет ничего подобного всем этим «метисам» и «квартеронам».

Не буду доказывать очевидного - что можно привести много примеров очень удачных межнаци­ональных браков - в том числе и русско-еврейских. У многовековой метисации народов России есть и другие, весьма любопытные, последствия. Напри­мер, изменение состава населения.

Это смешение оказало очень большое и очень положительное влияние и на качество российского суперэтноса, и даже на его историческую судьбу.

Не будем даже говорить о закономерности, ко­торая как будто подтверждается - при смешении народов и культур дети рождаются более талантли­вые.

Отметим два последствия имперской метиса­ции, которые отмечают нечасто... А они и есть са­мые важные.

Во-первых, окончательно становится анекдотом любая «чистота происхождения». В Швеции можно найти много людей, все предки которых последние двести лет были шведами. Даже в огромной и везде разной Германии нацисты временами умудрялись находить «истинных арийцев», которым даже вру­чались «сертификаты крови», удостоверявшие - ни французов, ни славян в числе их предков не было! Но попробуйте, мои хорошие, отыскать таких лю­дей в России…

То есть, как знать? Может быть, где-то в глуши Орловской или Калужской области и можно отыс­кать «чистокровных русских», без всяких зловред­ных инородческих примесей - но, говоря по правде, я бы искать их не взялся. И не из соображений эти­ки, а из соображений науки - скорее всего, безна­дежное занятие.

И вообще попробуйте показать мне хоть одного деятеля русской культуры, литературы, науки, ко­торому можно выдать «сертификат крови»? Забав­но исследовать происхождение всех, чьими имена­ми машут красно-коричневые как знаменами рус­ской культуры. Николай Гумилев? Шведы, грузины в родне. Его сын, Лев Гумилев? Мало шведов, еще евреи и украинцы по линии матери. Куприн? Внук татарского хана. Блок? Вообще внук раввина. Фет? «Страшно подумать», кто этот Фет по отцу. Тол­стой? Дед немец, есть и татары. Достоевский? Дед поляк. Лермонтов? Потомок шотландцев, отец по­луполяк. Пушкин? Один дед немец, прадед - негр…

Есть и еще более веселая версия - что Аннибал прикрыл версией негритянства стыд своего еврей­ского происхождения. Кстати, тут можно провести маленький тест на толерантность. Допустим, будет неопровержимо доказано, что Александр Сергеевич Пушкин - еврей по деду. Если это так, изменится ли ваше лично отношение к Пушкину и к его твор­честву? Если нет - слава Богу, вы вменяемы. Если да - могу порекомендовать лишь одно средство - в американских лагерях для немецких военноплен­ных оно называлось «антигеббельс». Средство про­изводилось путем смешения мочи американского капрала с керосином, вливали его сразу ведрами, через воронку. Мне доводилось беседовать с теми, кого пользовали этим средством в американских лагерях, и они уверяют что «антигеббельс» - ис­ключительно действенное лекарство.

Как будто, «чисто русским» был Ломоносов - я же говорю, в глуши губерний, может быть, что-то чистокровное и сыщется. Но и у Ломоносова жена, «как это ни ужасно», уже немка.

Вообще же бывает очень забавно наблюдать, как за расовую чистоту русского народа борется чело­век с польским именем Станислав и кавказской фа­милией Куняев. А помогают ему Шапиро-Шафаревич, курд Карем Раш и украинец Проханов.

Второе же следствие еще проще: перемешива­ясь, люди уже не способны на ксенофобию. Через межнациональные браки победители братаются с побежденными, а их потомки вместе продолжают строить империи.

Кто бы мог подумать во времена Траяна, что по­томки его солдат смешаются с потомками защитни­ков последней твердыни даков, Сермицегетузы? Что вместе они породят новый народ, и что будет он называться не как-нибудь, а ромеями-румынами?

Предки русского историка Карамзина броса­лись на московских стрельцов с кривыми саблями. Предки Юрия Рытхэу убили нескольких русских землепроходцев при одной лишь попытке их объясачить (и между нами говоря - не только убили, но и съели; но это - строго между нами, а то когда говоришь об этом - чукчи ужасно обижаются). Прадеды русской дворянской фамилии Азаматовых были в числе мюридов Казым-бека и Шамиля, а дед последней жены академика Яншина честно воевал с русскими в отряде узбекских басмачей.

Масштаб этих перемешиваний очень легко пре­уменьшить, и очень трудно преувеличить. Где-то в начале перестройки и «парада суверенитетов» на­шелся неглупый журналист, предложил создать партию людей смешанного происхождения, и на­чать бороться за их права, как за права особого на­рода. По мнению журналиста, таких людей в СССР было порядка 50 или 60 миллионов. Честно говоря, думаю - было побольше. В одной современной Рос­сийской Федерации таких людей по разным дан­ным то ли треть, то ли половина населения.

Трудно поверить, что всем этим людям угрожает «утрата национального самосознания»; все мы, простые и сложные гибриды, хорошо знаем, что мы - россияне. Русские в том самом смысле, в кото­ром это слово понималось в начале XX века, в Рос­сийской империи.

Но вот всякое этническое самосознание у нас, и правда, относительно - ведь мы принадлежим не к одному народу, а к двум, а то и нескольким. Враж­да между этими народами для нас - это какая-то шизофреническая война внутри нас самих, разрыв изначальной целостности.

Лев Аннинский даже назвал «нанайскими маль­чиками» свои русскую и еврейскую половинки. Но существует и гораздо более благоприятный опыт соединения в себе нескольких этносов. Автор этих строк - немец по деду, и великоросс по бабуш­ке, а отец у меня, уроженец Львова, и сам, по-види­мому, не очень понимал, русский он, украинец или поляк. Я должен был бы, вероятно, давно уже заду­шить сам себя, если бы все эти национальные сущ­ности боролись внутри моего сознания. Но они и не думают бороться.

А уж что должно делаться «внутри» моих сыно­вей! Первая жена у меня была еврейка, и расста­лись мы вовсе не из-за ее национальности. Будь мы оба русскими, оба евреями или оба китайцами, раз­вод был совершенно неизбежен, в любом случае. Но мои сыночки, сегодня уже взрослые мужики, кроме моей лиги наций, стали еще и евреями. И ни­какого признака того, что какие-то «нанайские мальчики» борются внутри их сознания. Ничего подобного, они там очень мирно уживаются. И, кстати говоря - они русские. Любые попытки наци­онально озабоченных увести моих детей в Израиль или втянуть в работу любых национальных об­ществ не имели ни малейшего успеха: парни просто крутили у виска. Так что «апофеоз беспочвеннос­ти» нам, людям смешанной крови, все-таки вряд ли угрожает.

На мой взгляд, смешанное происхождение несет в себе два очень больших преимущества. Первое со­стоит в том, что любой «полтинник», «квартерон», или «полукровка» волей-неволей критичен. Любая национальная традиция для него - не естественная и само собой разумеющаяся, а лишь одна из воз­можных. В этом - колоссальное преимущество гражданина империи, и особенно лица смешанного происхождения перед жителем монолитного наци­онального государства типа Японии. Широта взглядов, толерантность, умение посмотреть на на­следие предков со стороны, глазами «другого», - то, что в ином случае надо специально воспитывать, у нас - врожденное.

В нашем глобализирующемся, все более тесном мире это большое преимущество.

И второе - мы поневоле миролюбивы. Попро­буйте доказать любому «квартерону», «полтинни­ку» или «полукровке», что он должен питать не­приязнь к одной из своих половинок! Все войны, бушевавшие между народами, естественным обра­зом утихают для того, кто происходит от обоих про­тивников. Как прикажете русскому немцу доигры­вать обе Мировые войны? Ведь Германия для нас - вторая родина, и с этим ничего нельзя поделать. Как человек, в чьих жилах течет и польская, и укра­инская кровь, будет трактовать эпизоды Хмельничины? Один такой вполне серьезно рассказывал мне, кто из его польских пращуров повесил украин­ского, а кто из украинских вырезал семью польско­го прапрадеда. Но в нем-то самом - кровь и тех и других убиенных; боль потерь обоих сторон, и ужас всех вражьих ударов, мутное безумие всех военных побед и погромов.

Прим. ред.  Имперскими наднациональными принципами, о которых говорится в статье, действительно руководствова­лись русские цари, от Петра до Николая I.. Однако в послед­ние два царствования ситуация во многом изменилась. На­биравший силу параллельно Великим реформам пансла­визм трансформировался при Александре III в откровенное русификаторство. «Надо признаться, что обострению рус­ско-польских отношений много способствовала нелепая, тяжкая и обидная для поляков русификация... Во Вроцлавском реальном училище, где я учился, дело обстояло так: За­кон Божий католический ксендз обязан был преподавать по­лякам на русском языке; польский язык... преподавался так­же на русском языке… .  В стенах училища, в училищной ограде и даже на ученических квартирах строжайше запре­щалось говорить по-польски, и виновные в этом подверга­лись наказаниям». Так пишет в мемуарной книге «Путь рус­ского офицера» А.И. Деникин. Попытка власти, по словам видного эмигрантского публициста монархического направ­ления Георгия Мейера, «превратить инородцев, иноплемен­ников из подданных Российского Императора в подданных русского народа» аукнулась  1917-м.

Ж. «Посев», №4, 2009г. 

Подпишитесь на «Стрелы НТС»,  для чего перейдите  по ссылке

 http://subscribe.ru/catalog/state.politics.dlachlenovidruz

Читайте материалы НТС на сайте  http://nts-rs.narod.ru/