Опрос:

Лучший гол ЦСКА в сезоне-2002

Текущие рузультаты:

----

Интересно будет узнать, какой из голов армейцев Вам больше всего понравился. Здесь учитываются голы в ЧР, Кубке России, кубке УЕФА, наконец, голы армейцев в сборной России.

Прошу присылать по 3 лучших гола в таком формате:

Интервью:

Евгений Варламов: Вспомнить все. (Журнал "2x45")

Повторный старт Евгения Варламова начался с Большого театра.

Говорить о том, что Варламову предстоит вернуться из забвения, было бы просто некорректно. Даже за долгие месяцы его отсутствия в составе ЦСКА публика, обычно отличающаяся короткой памятью, не вычеркнула из нее капитана команды. Другое дело, насколько человек, пропустивший больше календарного года, в который уложились почти полтора чемпионата, чувствует в себе силы вновь начать от подножия вершины.

- Женя, вспоминать минувший год, наверное, не очень хочется..

- Если учесть, что травмы у меня пошли с позапрошлого года, то последние двенадцать месяцев можно назвать реабилитационными. Впрочем, по ходу процесса были мелкие неприятности, например, то восстанавливался, то вновь летели мышцы, связки, колено опять опухало. Полностью выздороветь никак не получалось.

- А почему же так долго?

- Трудно объяснить. За время лечения сделал вывод: многие наши профессиональные болячки связаны именно с позвоночником: различные растяжения, защемления - все от него. Сколько я получил травм, их ведь могло и не быть, если бы мне сразу правильно вправили поясницу. Я только чуть восстановлюсь - раз, опять что-то рвется. Даже подумывал закончить с футболом. Когда я в феврале поехал на месяц в Германию к хирургу, который делал мне операцию, у него своя клиника по реабилитации, он уважаемый человек, мне сказали, что через месяц все будет в порядке, уедешь как новый, будешь готов к серьезной работе. Но через три недели вновь опухает колено, и я подумал: раз уж хирург, который все знает о моем колене, ничего не может сделать, то, наверное, мне никто не может помочь. По возвращении в Москву состоялся разговор с Гинером, печальный такой разговор. Выслушав меня, Евгений Леннорович очень расстроился. И тогда мы решили обратиться к мануалыцику. В Германии пришлось обследоваться у разных врачей, и как последний шанс я предложил полечиться у ману-алыцика. “Какие мануальщики в Германии? - сказал Евгений Леннорович, - самые лучшие мануальщики у нас в России, в Москве”. Я поехал в Большой театр, к Праздникову Борису Бакировичу. Это просто гений своего дела. Он осмотрел меня, провел восемь сеансов - ничего особенного, поводил пальцами, помял, потискал, и я чувствую, что боль ушла, появилась адаптация к нагрузкам, все в норме. К началу лета я потихоньку набираю оптимальную физическую форму, уже могу в полную силу бить по мячу, делать резкие движения в сторону.

Чтобы еще более укрепить здоровье, еду в Турцию сил набраться, плюс положительное влияние моря, солнца, бегаю там кроссы по песку. Приехал в Москву уже подготовленный к большой работе. Но поскольку я занимался не с основной командой, пришлось выйти на синтетику, ведь все “зеленые” поля предоставлялись только за деньги. После нескольких пробежек вновь появились болезненные ощущения. Сделал звонок в Германию, сказал, что тренируюсь на синтетике, на поле четвертого поколения. Немцы запретили выходить на искусственное поле и рекомендовали работу только на естественном грунте. После недельного перерыва вышел на траву, все нормализовалось. Такой вот звоночек из моего организма прозвучал. Хорошо, что вовремя. Вновь поговорил с президентом, он выделил мне для занятий место на Песчанке. Тонкостей я не знаю, но за то, что я один бегал по земле, клубу пришлось платить. К сентябрю я уже вовсю работал с мячом, полностью был готов тренироваться с основным составом. Но одно дело - самостоятельная работа, и совсем другое - в команде. Сразу же почувствовал, что игровой ритм утерян, техника осталась, а вот к темпу никак не могу приспособиться. Чувство дистанции утеряно. Все как будто заново.

- Кстати, в Питере, в матче на Кубок России, немного было заметно, что ты чуть-чуть не в своей тарелке...

- Это была моя первая игра за полтора года. Вышел на поле - полные трибуны, почувствовал себя зеленым юнцом. Наши болельщики вывесили плакат, пытаясь меня приободрить, а получилось наоборот - еще сильнее разнервничался, глаза вот такие, пульс под сто восемьдесят.

- Ты опытный человек, предполагал, что такое случится?

- Подобное со мной впервые. Даже когда я в семнадцать лет приехал в “КАМАЗ”, команда выходила в высшую лигу. Тогда в той ситуации ничего похожего не было. А в этот раз казалось, что посторонний человек вышел на поле и не понимает, что от него хотят. Постоянно не попадаешь в такт. Надо дать мяч на ход, а получается недодача. Подумал: не рано ли я вышел? Газзаев сразу это уловил, но отнесся с пониманием.

- Когда люди остаются вне игры, то по-разному принимают футбол: одни спят и видят свое возвращение, а другие даже по телевизору матчи смотреть не могут. Как было у тебя?

- За такой долгий срок настроение менялось неоднократно. Я старался не смотреть футбол, особенно когда был на костылях. Приду на тренировку, стою возле поля и различные движения делаю непроизвольно. Вообще быстрому выздоровлению очень способствует ранний выход на поле. Пусть с травмой, но прикоснуться к мячу - своего рода дополнительный ресурс. Когда после долгого перерыва вновь начинаешь заниматься любимым делом, крылья вырастают.

- С началом восстановительного процесса, наверное, появляется своеобразная одержимость, желание как можно скорее вернуться?

- Да, только этим и живешь. Поначалу хотелось вернуться чуть ли не сиюминутно, но когда начались всякие срывы, понял, что, если продолжать в таком духе, можно просто зациклиться. Решил немного отвлечься от футбола, переключился на семью. У меня в ноябре позапрошлого года дочка родилась. Выздоровление осталось на втором плане, решил, как оно идет, так идет. Делаю все, что положено, но жизнь-то продолжается. В принципе спешка с выздоровлением началась из-за слов хирурга, который обещал, что я буду играть через четыре месяца, на деле же получилось гораздо дольше. Была еще одна операция на мениске, и только после нее я понял, что торопиться не стоит. Мой случай был не совсем типичен, поэтому и ушло столько времени. Хотя это я сейчас понимаю, а тогда пытался найти ответ на вопрос: почему так долго? Может, врачи что-то не так сделали или я переусердствовал.

- Теперь ты, пожалуй, можешь считать себя специалистом в области спортивной травмы...

- Вполне. Приходишь к специалисту - у него стенды, коленные и голеностопные суставы, как детские конструкторы, все разбирается. В Швейцарии, например, мне делали операцию на пятке, так там в кабинете у врача стоит макет голеностопа. Он мне все доходчиво, с демонстрацией тонкостей разъяснил. С помощью еще одного интересного аппарата обследовал колено, выяснил, какой у него люфт. В итоге диагноз оказался не очень приятным: разрыв передней крестообразной связки, а я с этим полтора года играл. С такой травмой можно играть, но, например, нанести хлесткий сильный удар не получится, а я действительно перестал бить в полную силу. При беге приходилось себя сдерживать.

- Хлесткий удар - один из твоих козырей...

- Пришлось на время отказаться. Вообще у меня левая нога сильнее правой, доверяю я ей больше. Хотя с правой ноги неплохо получаются так называемые радиоуправляемые удары, когда мяч в полете меняет траекторию.

- Какая сегодня стоит перед тобой задача? Вернуться на прежний уровень?

- Как минимум.

- Каким образом, где, с кем? А то тебя уже начали отправлять чуть ли не в половину клубов премьер-лиги...

- Пока был в отпуске, газет не читал, поэтому не знаю, куда меня отправили журналисты. Вернувшись в Москву, на следующий день поехал в клуб. Там встретился с Гинером и Газзае-вым, сели втроем, поговорили: “Жень, помнишь, перед последним туром чемпионата России у нас была с тобой беседа? Все остается в силе, мы на тебя надеемся, готовься, с января едем на сборы”. Мне этого хватило, а на слухи внимания я не обращаю.

- Мы тоже очень надеемся. Но какой уровень ты считаешь предельным: 1998 года, когда была сборная, “серебро” в первенстве страны или еще что-то?

- Можно сказать да.

- А можно его превзойти?

- Ничего невозможного, как известно, нет. Превзойти можно, и сейчас это даже реальнее. Я полтора года не играл, очень соскучился по футболу. Произошла некоторая переоценка ценностей, взгляд на себя изменился. Может, мудрость какая-то появилась, ведь полтора года только понаблюдал, как люди в футбол играют. Думаю, в игре что-то изменится.

- Ты честолюбивый человек?

- Стараюсь быть таким. Не могу сказать, что приходится себя заставлять... Я провел в Челнах пять лет, там у нас с годами появилась такая фраза: играть через не могу, по-камазовски. Теперь что-то вроде привычки выработалось.

- Планы, амбиции, как они менялись с течением времени? Некоторые говорят, что уже в детстве мечтали быть в сборной, а другие ставили цели последовательно.

- Наверное, я делал все постепенно. Я не был таким - с большими задачами и амбициями. Если сравнивать меня и Руслана Нигматуллина, то все знают, что он мечтал выступать в “Спартаке”, добился своего. Мы, правда, все смеялись над ним, думая, что это недосягаемая для него цель. Для нас его планы были сказочными, а теперь для Руслана и “Спартак” давно пройденный этап. У меня подобного ничего не было, моя цель -показать себя в ближайшей игре, выложиться полностью, а уж потом смотреть дальше. Загадывать на несколько лет вперед не в моих правилах.

- Приглашение в ЦСКА -неожиданный подарок или ты уже понимал, что пора уровень повышать?

- Если учесть, что “КАМАЗ” в то время вылетал из высшей лиги, то первая лига, конечно, катастрофа, шаг назад. Я чувствовал, что соответствую требоваиям высшего дивизиона, я мог профессионально расти. Поэтому, когда получил предложение от ЦСКА, согласился. Команда с традициями, тренер хороший Павел Федорович Садырин, да и финансовых проблем нет, в Москве опять-таки.

- А через год уже и в сборную попал...

- Да, все произошло довольно быстро. Хотя если вспомнить, как мы закончили тогда первый круг... Чуть ли не на последнем месте. Помню, всякие мысли в голову лезли: зачем сюда приехал, все испортил, все из-за меня. Нас пригласили, а мы помогаем команде “умереть”, “топим” ее. В начале сезона нам давали авансы, мол, пришло суперусиление, набрали такую команду: один бежит, другой бьет, третий забивает, четвертый все ловит и т.д. В предсезонке всех рвали, чуть ли не чемпионы сборов.

- А что, чувство личной ответственности так развито?

- Воспитали так. Сначала, что я лично сделал для команды, а уж потом разговор о других.

- Женя, что такое современный защитник в твоем понимании?

- Игрок, умеющий не только обороняться, но и начинать атаку, и даже завершать.

Сегодня игра требует от защитника много больше, нежели строгое выполнение своих прямых обязанностей. Обороняться и разрушать явно недостаточно. Я думаю, этот минимум постепенно уходит в прошлое. Игрок обороны непременно должен помогать игрокам атаки, будь то подыгрыш, заполнение свободной зоны, участие в стандартах. Если защитник умеет начать атаку, оказаться на острие, нанести завершающий удар, то это действительно классный защитник.

- В одном из интервью (его вы можете прочесть в этом же номере. - Прим. авт.) Джек Чарльтон сказал, что у него “сердце оказывается во рту”, когда он видит, как Рио Фердинанд пытается проконтролировать полет мяча в своей штрафной площади, а не просто выбить его в одно касание. То есть человек пытается продемонстрировать свою технику, умение. Надо ли это делать защитнику?

- Самое основное - надежность. Но чем отличается высококлассный защитник? Он пытается увеличить процент полезных действий. Простота - одна из составляющих надежности. Но ведь болельщик, приходя на стадион, хочет увидеть эстетику футбола, он желает насладиться не только простотой игры, но и исполнением каких-либо технических приемов, тактических ходов. Посмотрите, в Европе люди приходят на футбол и садятся в кресла, прямо как в театре. Там не только бьются, выкладываются, но игроки проявляют фантазию, умение. И защитники в том числе. Когда нападающий бежит на защитника с “круглыми” глазами, обыграть его, кинуть мяч с одной стороны, а оббежать с другой, разве не красиво? Это означает, что игрок владеет ситуацией, чувствует мяч, дистанцию, уверен в себе. Это показатель мастерства.

- Но из ста раз один-то всегда ошибешься. А если сто раз просто выносить мяч подальше, проблем не будет...

- Мы говорим немного о разных вещах. Вы хотите, чтобы защитник главное не пропустил. Я тоже этого хочу, но ситуаций много в футболе. А четкое выполнение технических элементов только украшает матч, повышается его зрелищность, характеризует класс команды. Упрощение задачи свойственно низшим дивизионам. Задумка какого-либо элемента - это для первой и второй лиги, а вот исполнение -для высшей или нынешней премьер-лиги.

- Были в твоей биографии люди, которые довольствовались тем, что выполнили свои прямые обязанности по обороне, а дальше хоть трава не расти?

- Я начинал у Четверика, у него были такие идеи, четкое деление по линиям. У Валерия Васильевича главным для обороны было не пропустить, а нападающий должен забить. Если форвард не забивает - он виноват, соответственно и защитник пропустил - виновен. Если все выполнили свои обязанности, значит, дружно пошли в кассу. Но многое зависит от ситуации. Впрочем, один из защитников всегда старался поддерживать атаку. У нас играл Владимир Клонцак, он обладал огромным здоровьем, он не только оборонялся, но еще и “обрабатывал” свой фланг по всей длине поля, так что земля “горела”, болельщикам такое нравилось.

- Да, кстати, это был очень неплохой футболист, вот только что-то дальше у него не пошло...

- Да. Но причина банальная травма, очень похожая на мою. Он играл через боль, потом неудачная операция. Мы опять возвращаемся к проблемам лечения и восстановления. Вот Владимиру не повезло. А вообще, помимо врача, массажиста неплохо было бы иметь в команде и мануального терапевта.

Или создать какие-то медицинские центры, куда футболист мог бы обратиться за помощью, пусть это будет за деньги, но главное, чтобы квалифицированно помогли, чтобы карьера не прерывалась. Потом грамотное восстановление - резерв усиления игры, здесь у нашего футбола очевидные пробелы. Допустим, болит что-то у игрока, тренер его просто освобождает от занятий, но ведь необходимы какие-то восстановительные процедуры, помимо массажа, сауны и других общеизвестных. Мануалыцик мог бы легко этим заниматься.

- Возвращаясь к особенностям жанра, попадались игроки, которые тяготились тем, что их, защитников, заковывают в узкие рамки позиции, схемы, установки, сам страдал от этого?

- Я не страдал. При Четверике играл переднего защитника, он просил меня, чтобы я помогал атаке. При Садырине - то же самое. Вот при Долматове, когда начали играть в линию, сначала не особо бегал вперед, необходимо было время, чтобы освоить новую модель игры в обороне. Но в дальнейшем, с приходом уверенности и сыгранности, стал подключаться. Но крайние всегда сквозили по флангам, центральные же поменьше. Впрочем, многое зависит от внутреннего состояния футболиста, уверен в себе - смелей на мяч, подключайся, нет - стой сзади.

- Ты наверняка смотрел матчи еврокубков. Почему наши футболисты стали так уступать в физической подготовке? Сегодня даже говорят, что нынешнее поколение слабее...

- Трудно мне ответить на этот вопрос. Я читал интервью Игоря Шалимова, он сказал, что возьмет на три месяца аккордно-итальянского специалиста по физической подготовке. А уже дальше старший тренер должен корректировать процесс - как команда играет, такая и подготовка и нагрузка соответственно. А вот в подготовительный период надо загрузить так, чтобы игрокам хватало физической формы на определенный промежуток времени, затем в летний, к примеру, отрезок сезона нагрузить еще и так далее.

Чтобы ответить на ваш вопрос, я должен окончить ВШТ, съездить за границу, посмотреть, как там работают, и сравнить, что там и что здесь.

- Женя, после почти триумфального 1998 года последовал непростой 1999-й. От ЦСКА ждали побед, а пошли неудачи и происшедшая размолвка ЦСКА и Долматова. Что же произошло на самом деле, почему та великолепная команда добилась немногого?

- В 1998 году набрали приличный ход, когда же чемпионат завершился, отпуск и последующие сборы другие команды использовали продуктивнее нас. Нашу игру изучили, поняли что и как. По интервью футболистов знали, что к чему. Говоря это, я имею в виду себя, однажды дал слабинку. Туров десять второго круга сыграли, я дал интервью “Спорт-экспрессу”, ну, и рассказал чуть-чуть об особенностях нашей игры. Я не думал, что это какие-то секреты. Долматов меня вызывает и говорит: “Жень, ну, ты что все рассказал-то? Как теперь играть будем, ну, взял и все рассказал, теперь никаких тайн не осталось. Ты думай что говоришь”. Я сидел как мальчик, как провинившийся школьник. Хотя любой профессионал уже давно все понял, получился секрет Полишинеля.

- Зато теперь, спустя годы, мы раскрыли причину...

- А потом вроде бы взяли игроков, но стоит признать, что селекционная работа получилась со знаком “минус”. Столько взяли футболистов, но они не заиграли, поскольку постоянно курсировали между скамейкой запасных и основой.

- По потенциалу какая команда кажется сильнее - та 1998 года или сегодняшняя, которая в год своего формирования уже добилась результата?

- После 1998 года был 1999-й и третье место, то есть шаг назад. 2003-й еще только начался, поэтому он пока перспективней. Во всяком случае, будем на это надеяться.

- Ты мог оценить нынешнюю команду ЦСКА со стороны. Насколько она себя реализовала в 2002 году, какими видятся тебе ее резервы и перспективы?

- Резервы очень большие. В прошлом году нам, конечно, везло. Объективно говоря, мы дошли до “золотого матча” не без везения. А вот в кубковых поединках были, пожалуй, сильнее всех. Взять хотя бы финальную игру против “Зенита”, мы же полностью переиграли соперника. Кубок отличается от чемпионата тем, что там одна игра: обыграл - идешь дальше. Чтобы стать чемпионами, необходимо постоянно выигрывать, быть хотя бы на полголовы сильнее всех. Как говорил Николай Петрович Старостин: “Кубки выигрываются нападением, а чемпионаты - обороной”. На протяжении первенства нужна стабильность, а кубок - своего рода эмоциональный порыв.

- Сейчас долго переживаешь неудачи?

- Переживаю. Как долго? Смотря от результата, насколько мое неудачное действие повлияло на окончательный счет.

- А мы скоро придем к тому же состоянию, как на Западе, когда о результате прошедшей игры забывают через полчаса и начинают готовиться к следующему поединку?

- Нет. Мы другие люди. Когда я в 1997 году играл в “КАМАЗе” при Зелькявичюсе, мы проиграли три матча кряду, сидим перед тренировкой просто “убитые”. Главный тренер заходит в раздевалку и начинает травить анекдоты. Но никто не смеется. Никак мы себя переломить не можем. А он, как человек европейского склада, уже перестроился, скинул с себя груз уныния.

- Самый неприятный для тебя нападающий?

- Маленький и шустрый. Но это собирательный образ, сюда можно отнести Панова в лучшие времена, Макса Бузникина. Антропометрия разная, центр тяжести у них ниже. Того же Семака попробуй сбей, крепыш такой стоит, и сделать ничего не можешь. Невысокие, быстрые игроки для меня неудобны. А если перейти на форвардов “общепринятого формата”, так это Андрей Шевченко. Очень тяжело предугадать ход его мыслей, действий. Фарт на его стороне чуть ли не всегда. Чрезвычайно неудобный форвард.

---

Пишите мне, заходите на сайт	Не забывайте о футболе! Удачи!
Подпишитесь на лучшие рассылки: Чемпионат Украины по футболу Новости ХК ЦСКА от нашего сайта HTML TEXT SMS PALM КОИ-8 Латиница windows