В субботу позвали на новоселье в уютный домик на окраине Токио.
В качестве фона с деликатного непротивления хозяев кто-то поставил запись юбилейного концерта премии "Золотой шансон". Сидевшие близко у телевизора вскореосоловели от нескончаемого хоровода испитых лиц и вязкого потока бесцветных номеров.
И можно было бы с облегчением назавтра об этом забыть, оставив в памяти милые застольные разговоры о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне и прогулку по вечереющим окрестностям, и славных хозяев.
Если бы не совершенно неожиданно появившаяся на экране Исибаси Миюки.
Выбитая светом из фона, она скромно взяла тяжеленный приз, спела козинскую «Осень» так, что все оцепенели от восторга, и быстро ушла со сцены.
А в воскресенье японские боги вдруг подогнали заветную тачку к подъезду - нас ждал вечер с Исибаси Миюки в ее концертном баре. Мы ни за что не откроем вам адрес крошечной хатки, размером с салон маршрутного такси, украшенной русскими платками, куда нас привели местные партизаны полной луны. Чтобы хатку не разнесли безвременно.
Но она была там, озорная искрометная женщина со свитой: флегматичным контрабасистом по имени Дзюн, улыбчивым парнем с гитарой, Аки и черным бюстом Козина рядом с собой.
Мы расселись по периметру, выдохнули, чтоб освободить место для контрабаса. Она, поздоровавшись, тут же дала каждому подержать приз в форме гитарного грифа, который мы накануне видели по телевизору. Круг замкнулся, - и дальше было много песен и разговор между ними.
Русские народные, городские романсы, цыганщина, тюремные и казацкие песни, неминуемый миллион роз, – все то, что с детства любимо и знакомо и что иногда до сих пор звучит в душе, тихо приободряя на жизненных поворотах. Она пела, плавно переходя из одного настроения в другое, уверенно уводя за собой слушателей. То монахиня, то сирота, то цыганка, то девчонка из шарабана, она проживает каждое слово, и лицо - слепок с мягкого уволакивающего голоса.