Симпатичный французский пограничник быстро шлепнул штампом, и Диана с облегчением перевела дух: парень ее не узнал. Наверное, просто не любит Тарантино. Или и в самом деле оказался тактичным. В любом случае ей повезло.

Она сунула паспорт в карман и, поправив на плече сумку, огляделась. В огромном аэропорту, как обычно, была сутолока. Та прекрасная сутолока, в которой таится настоящее, спасительное одиночество. Именно то, что ей сейчас нужно. Она сядет в такси, доедет до квартала Сен-Жермен, откроет дверь своей пустой квартиры, прямо на пол сбросит пальто и забудет все, что произошло в Ванкувере, как дурной сон.

У стоянки она с опаской покосилась на рекламную тумбу. Прекрасное лицо Бриджет фон Хаммерсмарк улыбалось ей с плаката «Бесславных ублюдков» — «самый долгожданный фильм этого года», как окрестили его весной критики в Канне.

Господи, как она боролась за эту роль! Интриговала, трясла Джоша, умоляя познакомить с его старой подружкой Розарио Доусон, которая в свою очередь приятельствовала с Квентином Тарантино. Рыдала от отчаяния, когда узнала, что Квентин летал в Германию встречаться с Настасьей Кински, которую он прочил на эту роль. Отправляясь на долгожданную пробу, выучила тридцать страниц текста на трех языках: английском, французском и даже итальянском. И вот теперь как шпионка пробирается мимо свидетельства собственной блистательной победы...

Впрочем, кажется, даже таксисты, проезжавшие тут по сто раз на дню, не обращают на эту тумбу ни малейшего внимания... Хлопнув дверцей машины, она без сил опустилась на сиденье, буркнула адрес и, сунув в рукава озябши руки, закрыла глаза. Где-то в глубине сумки деловито урчал мобильник, сообщая своей хозяйке обо всех пропущенных за время перелета звонках.

— Долетишь — позвони, — сказа л ей Джошуа на прощание и чмокнул ненужным сухим поцелуем. Они изо всех сил делали вид, что скандала, который случился всего лишь несколько часов назад, не было и в помине. Ни ее слез, его упреков и жестоких слов, которые они кричали друг другу.

В душе Дианы шевельнулось сожаление. Она обидела его. Обидела незаслуженно и напрасно. Все утро у Джексона был такой вид, как у Али-Бабы, который собирается со своей возлюбленной в пещеру сокровищ. И надо признать, он показал ей настоящую жемчужину.

...— Можешь мне поверить. Это; квартира, сдающаяся в Ванкувер ни за что бы ее не застолбить до приезда, если бы этот парень из министерств не оказался фанатом моего сериала. Я пообещал, что свожу его на съемки «Грани» и перезнакомлю со всеми..

Улыбнувшись, он нажал на ручку двери и распахнул боковые створки. В следующую секунду у Дианы перехватило дыхание и закружилась голова, как будто она з выпила стакан ледяной русской водки. Огромное панорамное окно, тянувшееся прозрачной волной во всю квартиру, создавало ощущение лета, от которого хотелось одновременно петь и плакать Диана ахнула: «Main Gott!» и обернулась к Джошуа.

Наслаждаясь ее восторгом, он у дверей, заговорщицки переглядывался с риелтором.

— Если хотите, можете переносить вещи уже сегодня. Я позвоню в агентство и  в течение двух часов привезут все, что закажете. — Парень подбросил в воздух ключ, висящий на изящном брелке, и Джо, перехватив его, взмахну л рукой.

И в ту же минуту ей показало она летит куда-то вниз сквозь серебристую дымку. А земля, вращаясь, несется ей навстречу, ...

— Нет, — сама не зная почему почти выкрикнула она. И бормоча переменно извинения и обещания подумать. ринулась к двери.

Последнее, что она успела заметить, были растерянные глаза парнишки- агента.

... — Мадемуазель...

Очнувшись от дремоты, Диана увидела, что заметивший ее через автомобильное стекло консьерж приветливо машет рукой, а расторопный таксист уже вносит в подъезд чемоданы.

— Добрый день, мадемуазель. Рад, что вы дома.

Дома... Дома? Да, она любит, нет, просто обожает и Париж, и эту квартиру. И все же не стоит себя обманывать: уезжая неделю назад в Америку, она хотела начать новую жизнь, в которой у нее, Дианы Крюгер, будет дом. где ее ждут не только консьерж и сгрудившиеся на подоконнике голуби. Но начать эту жизнь у нее так и не хватило сил.

— Что на тебя нашло? — раз сто за вчерашний день спросил ее Джошуа.

А она и сама не могла этого понять. Уж чего-чего, а истерик Диана себе отродясь не позволяла. И все-таки то, что случилось с ней в Ванкувере, никаким другим словом не назовешь.

Распахнув пошире окно, она высыпала на подоконник пригоршню зерен. Вспорхнувшие было птицы, шурша крыльями, начали опускаться обратно. Диана усмехнулась. Помнится, Гийом терпеть не мог эту ее привычку кормить голубей из окна, постоянно ворчал, что они изгадят подоконник. Он вообще постоянно на нее ворчал! Они и познакомились-то потому, что он начал отчитывать ее прямо на ступенях «Cours Florent».

Разноголосое студенчество этой крупнейшей в Париже школы актерского мастерства, как обычно в перерыве, клубилось на крыльце: девушки и парни курили, хихикали, что-то декламировали наперебой...

— Мадемуазель! Вы уже дважды стряхнули мне на сапоги пепел и, кажется, собираетесь сделать это в третий раз.

Вздрогнув, она обернулась и увидела прямо перед собой гриву спутанных каштановых волос, чувственный рот, скривленный в усмешке, иронически прищуренные карие глаза... И пропала! Безнадежно пропала! Ей было двадцать два. ему- — на три года больше. И Лиана в первый же вечер, проведенный ими среди дорожек Булонского леса, безоговорочно поверила в то, что ее встреча с актером Гийомом Кане — перст Судьбы. В Судьбу с большой буквы Диана Крюгер верила свято, поскольку за свою короткую жизнь уже успела получить от нее и удары, и подарки.

...— Плие, Дайан! Плие! Глубже!

Сгибая колени, Диана до крови закусила нижнюю губу. Предательская боль пронзала все тело. Но железная дисциплина, усвоенная за семь лет непрерывных занятий у станка, заставляла девочку с снова опускаться и подниматься наперекор. До тех пор, пока преподавательница не хлопнула с досадой в ладоши:

— Довольно!

И, стараясь не смотреть на морщуюся от боли Диану, вышла в коридор.

Оставшаяся в одиночестве девушка, глотая слезы, отвернулась к окну… Неужели ей придется оставить это великолепие, к которому о успела привыкнуть? Этот удивительный георгианский особняк, с его зеркалами во всю стену, школу, где ее считали одной из самых одаренных учениц. И Лондон...

Диана Хайдкрюгер, родилась в крошечном немецком городке. и, в сущности, не видела больших городов. И английская столица, куда талантливую девочку пригласили в Королевскую балетную школу, была для нее Вселенной. Вселенной, в которой она, если повезет, станет звездой.

Мечта о сцене «Ковент-Гарден», которая ждет лучших выпускников, позволила Диане терпеть вечную боль в стертых пуантами ногах. И одноклассниц, подтрунивавших над ее немецким акцентом. «Это не девочка, а оловянный солдатик», — шепнул как-то хор концертмейстеру, наблюдая за тем, как Диана в сотый раз поднимается чтобы снова и снова повторять не дававшийся ей пируэт. К концу второго курса мисс Хайдкрюгер доверили одну из главных партий в экзаменационном спектакле. И тисненное золотом приглашение уже летело в Германию...

И вдруг в один момент все рухнуло. Во время очередного фуэте пол и потолок вдруг поменялись местами и прекрасный вощеный паркет времен короля Георга понесся на Диану бешено вращающимся волчком. Когда гипс наконец сняли, и девочка вернулась в класс, и ей, и преподавателям стало ясно, что о карьере балерины придется забыть.

Стоя в школьном холле рядом с кованным чемоданом, она не могла оторвать взгляд от швейцара, который толстым черным фломастером методично зачеркивал имя Дианы Хайдкрюгер на свежеотпечатанной афише, когда приехавшее такси просигналило у входа, она быстро схватила из один пока еще чистый лист и, свернув, сунула его в сумку.

Какое колено? — деловито поинтересовался Гийом. И в ответ па смущенный шепот молча завернул рукав свитера. Через весь локоть тянулся длинный глубокий шрам.

— Лошадь... — коротко бросил он — Она одним ударом копыта погубила карьеру со всеми моими детскими мечтами стать жокеем, выиграть дерби. А ведь я вырос на конях, сел в седло раньше, чем выучился читать и писать.

И Гийом потрепал Диану по голове: — Зато теперь я — надежда французского кино и номинант «Сезара». А мог бы, как родители, чистить лошадей в скаковой школе. Кстати, насколько я понимаю, ты тоже кое-чего добилась...

Это было правдой. К моменту встречи неудачливая балерина смогла превратиться в фотомодель — ее снимки не раз украшали обложки известных глянцевых журналов и рекламные посты «Christian Dior», «Yves Saint La «Jil Sander», «Dolce&Gabbana».  A Диана понимала: если бы не злое отчаяние охватившее ее после исключения из балетной школы, у нее вряд ли хватило бы куража, чтобы всего этого добиться.

Вскоре посте возвращения Дианы из Лондона ее родители разошлись. И мать, терзаемая обидой на мужа, не желала его больше ни вспоминать, ни видеть. После скучных уроков в католической школе для Дианы наступал черед скучной работы в маленькой пиццерии или на местной почте. Семье из трех человек было непросто прожить на жалованье, которое скромная служащая Мария Тереза Хайдкрюгер получала в банке. Даже маленький Штефан иногда подрабатывал, держа в церкви свечи и получая конце службы пять марок.

Но в тот вечер вернувшаяся мать, к несказанному удовольствию Дианы, не отругала ее за самовольные траты, а вслух прочитала напечатанное в журнале объявление о конкурсе «Look of the Year», проводимом крупнейшим международным модельным агентством «Elite Model Management», а потом решительно протянула дочери свою карточку: «Снимешь на билет сколько нужно». Девочка метнулась к двери, не чуя под собой ног.

...Захлопнув окно, Диана вытащила чемодан на середину комнаты и щелкнула замком. Привычка к вечным переездам давно сделала ее минималисткой. Пара джинсов, майка, вязаный жакет, который Джош купил ей в Торонто, косметичка... Руки Дианы вдруг замерли над чемоданом, а в следующую минуту принялись лихорадочно вышвыривать вещи прямо на ковер... Она не могла ее забыть! Она всегда кладет ее на самое дно и только потом собирает все остальное...

В ее родном городке в каждой семье обязательно имелась такая коробка: несколько фотографий, детские распашонки, венчальные свечи и подаренные родителями первые часы — чего только в них не было. В детстве Диане казалось, что каждая такая «шкатулка» доверху наполнена волшебством, как мешок Санта-Клауса. Все «сокровища», которые хранила их мама, они с братом знали наперечет. И особенно любили плотный конверт из молочно-белой бумаги, в который она сложила записки от мужа, присланные ей в родильное отделение местной больницы, где появились на свет Диана и Штефан. В тот миг, когда мать решительно вышвырнула из коробки эти отцовские письма, Диане показалось, что мир обрушился. Прокравшись вечером на кухню, она выудила из мусорной корзины надорванный в нескольких местах конверт и сунула его в старую коробку из-под кубиков Штефана, на дне которой спрятала и ту самую злополучную лондонскую афишу.

С того дня об отце в их доме больше не говорили. За прошедшие годы Диана ни разу не виделась с ним, не написала ему ни одного письма и не откликнулась ни на одно из тех публичных извинений, с которыми Ганс Хайдкрюгер обращался через прессу к своей прославившейся дочери. Но выбросить конверт с двумя записками так и не смогла.

Победительницей конкурса красоты Диана не стала. Но высокий престиж мероприятия открывал сказочные возможности перед теми девушками, которые, подобно ей, дошли до финала. Так что спустя несколько недель ее мать уже подписывала от лица несовершеннолетней дочери первые рекламные контракты. Соседи перешептывались, школьные подружки завидовали, а Диана, пакуя вещи, неожиданно для себя самой положила на дно заветной коробки выцветшую открытку с видом ратуши: покидать город детства оказалось гораздо труднее, чем представлялось.

Черт возьми, что еще там было? Ну конечно! Салфетка и та перчатка с лезвиями, которую Гийом купил ей на ярмарке. Он заявил, что она, должно быть, свихнулась. выбрав себе в качестве псевдонима фамилию маньяка с улицы Вязов. И, пугая детвору, гонялся за ней между павильонами с криком: «Фредди придет за тобой!» до тех пор, пока запыхавшаяся Диана не пригрозила ему, что немедленно позвонит Люку. (Номер телефона знаменитого режиссера Люка Бессона, записанный на ресторанной салфетке, она тоже хранила в своей коробке.)

Известие о том, что Бессон собирается снять грандиозный фантастический блокбастер с невиданным для европейского кино бюджетом и ищет на главную роль в нем девушку-фотомодель. переполошило в 1997 году весь европейский мир моды. Среди Дианиных коллег-приятельниц не осталось ни одной, которая так или иначе не попыталась бы проникнуть на этот бессоновский кастинг. Все время режиссер продолжал отметать одну кандидатуру за другой. Только когда стало ясно, что он и в самом деле ищет особенное, Диана решила послать свою кассету с фото. Однако вместо приглашения на прослушивание неожиданно лучила открытку с накарябанными на ней несколькими строками: названием и адресом модного ресторана.

— Ну, о том, что я сплю со всем ми звездами, прежде чем дать им сыграть, конечно, слышала?

Почувствовав, что краска заливает ее щеки, Диана брякнула:

— И с месье Рено тоже?

Сидевший напротив нее знаменитый автор «Леона» на секунду застыл с открытым ртом, а потом заразительно расхохотался. И этот его смех враз растопил ее смущение.

Даже самой себе она не осмелилась бы признаться, как все эти годы тосковала по ушедшему отцу, по мужчине, который знал бы о жизни больше ее самой и мог дать ей верный совет. Жеманные модельеры, безразличные фотографы и прочий бесполый сброд из модельного закулисья на это не годились. Но рядом с Бессоном одиночество, ставшее для нее почти привычным за годы жизни в непростом мире моды, развалилось па части, как треснувшая яичная скорлупа. Диана не могла поверить в то, что, едва познакомившись с нею, этот мужчина как в открытой книге прочел ее жизнь, ее страхи и мечты.

Во все, что он говорит, верилось сразу и безоговорочно. «Язык! Без него тебе в кино не пробиться. Я никогда не возьму сниматься актрису, которая вместо хорошего французского каркает как ворона. А твоя фамилия?! Хайдкрюгер! Если не сможешь придумать ничего поблагозвучнее, просто отсеки половину букв. И постарайся поучиться хоть на каких-нибудь актерских курсах. Сейчас твой несомненный талант — это всего лишь соус, размазанный по тарелке».

Сниматься Люк ее так и не взял, честно признавшись, что не далее, как сегодня утром -уже отдал роль Миле Йовович.

Переспать с ним тоже не предлагал. «Ты красивая девочка, но у тебя глаза отличницы и слишком острый язык, женщин я боюсь больше, чем киллеров. Но подавая Диане пальто в гардеробе, неожиданно обнял за плечи и шепнул: «Девочка, ты сможешь стать звездой». И хохоча, добавил: «И для этого тебе не обязательно спать с режиссерами. Через несколько месяцев, дождавшись конца самых сложных экзаменов, она сняла квартиру в Париже под именем Дианы Крюгер, записалась на занятия в школу актерского мастерства «Cours Florent».

...Перерыв чемодан трижды, Диана схватила телефон. Черт возьми, нигде, кроме этого злополучного ванкуверского отеля, она ее забыть не могла. Надо срочно позвонить Джошуа... Но набранный номер неожиданно, ответит ей оловянным голосом далекого оператора: Абонент не отвечает или временно недоступен». С досадой отшвырнув трубку, Диана закрыла лицо руками и наконец расплакалась.

С американским актером Джошуа Джексоном она познакомилась на какой-то киношной вечеринке в самом начале 2005 года. И хотя Джошуа уверял, что влюбится с первого взгляда, она думала. что он ее тогда попросту пожалел — слишком уж непраздничный вид был у Дианы, одиноко переминавшейся у стены с бокалом в руке.

Выскочки, явившейся в Голливуд и отобравшей у тамошних красоток сначала лакомую роль Елены Прекрасной в «Трое», а вслед за нею и весьма выигрышную партию Абигайль Чейз из «Сокровищ нации», на тусовках откровенно сторонились. До приезда в Америку в багаже Дианы, кроме нескольких ролей в незаметных французских фильмах ровным счетом ничего не было. И сплетники утверждали, что прежде чем режиссер «Трои» Вольфганг Петерсен выбрал Крюгер из трех тысяч претенденток на роль легендарной спартанской красавицы, ему позвонил Люк Бессон, с которым у этой интриганки давние и весьма недвусмысленные связи.

После выхода «Трои» на экран ни один критик не упустил возможности съязвить по поводу плохой игры, сомнительной внешности и якобы весьма заметного акцента Дианы: «Греки, начавшие войну из-за этой дамы, должны были быть просто сумасшедшими». А у Дианы и без этих разговоров на душе кошки скребли.

К желанию жены попробовать силы в Голливуде Гийом отнесся как к признанию в измене. После съемок в «Пляже» еще на заре его карьеры он возненавидит заокеанскую «фабрику грез» лютой ненавистью. «Ты вечно будешь там человеком второго сорта, бедной родственницей, которая разинула рот на чужой кусок пирога. И не воображай себя новой Дитрих. У тебя кишка тонка против тамошних стерв».

Впервые услышав такую отповедь, Диана от отчаяния и обиды прорыдала весь вечер. Как она справится без него? Начав играть и сниматься чуть ли не подростком, Кане еще до их знакомства стал французской звездой. В здание « Florcnt», где только-только начинала учиться Диана, Гийом приходил на правах мэтра. С первого дня их знакомства - каждый вечер устраивал ей индивидуальный мастер-класс на дому и, гоняя Диану до седьмого пота, добивался того, что наутро ее этюд оказывался лучшим. И только много позже она поняла, что актрисы по имени Диана Крюгер для Гийома Кане попросту не существовало. Как Пигмалион он был одержим только одной страстью — страстью к собственному творчеству, и Диана стала для него отличным куском глины, который подвернулся под руку и из которого он вознамерился вылепить свою Галатею. Их бесконечные походы по музеям, театрам, выставкам и концертным залам, домашняя подготовка этюдов, уроки французского, его гордость за успехи Дианы и заботливая требовательность к ней — все это делалось не для нее, а только для него самого.

Именно об этом она и размышляла, когда высокий парень с плутовскими голубыми глазами приобнят ее за талию: «У вас такое лицо, как будто вы пьете рыбий жир, а не шампанское».

Оглянувшись на него, она даже не сразу вспомнила его имя. А между тем двадцативосьмилетний Джошуа Джексон, с малолетства курсировавший по американским и канадским съемочным площадкам, куда его в первый раз привела мама — директор по кастингу, был в то время уже неплохо известен. Он шесть лет подряд входил в дома миллионов американцев под именем обаятельного Пейси Уиттера, одного из героев популярного молодежного сериала «Бухта Доусона». Этот телефильм, снятый по детским воспоминаниям Кевина Уильямсона, сценариста, придумавшего сюжеты для всех культовых молодежных ужастиков конца 90-х — «Крик», «Факультет», «Я знаю, что вы делали прошлым летом», — дал путевку в жизнь, как минимум, десятку молодых актеров. И тысячи фанаток по всей Америке назубок знали, что Джошуа Джексон по происхождению ирландец, что у него аллергия на орехи и что больше всех на свете он любит маму, младшую сестру Эшли и свою собаку Шамбу. Но Диане все это было совершенно безразлично: рубахи-парни вроде Джошуа ее никогда не привлекали. Однако стоять па вечеринке в одиночку было уж слишком тоскливо.

Поболтав о том о сем, они выяснили, что гораздо больше, чем аляповатая Калифорния, Диане нравится фривольная Канада и Монреаль, где она побывала во время съемок своего первого американского проекта «Одержимость».

— Ты знаешь, этот город принес мне удачу. В нем я прямо в гостиничном номере записала кассету, которую отослала Вольфгангу Петерсету.

Она и не знала, что для Джоша, выросшего в Канаде, эти слова прозвучали как код доступа. Не слушая никаких возражений, он тут же по телефону заказал для Дианы номер и в первый же уик-энд потащил свою новую знакомую в родной Ванкувер, где собирался покататься па лыжах со школьными приятелями. И хотя каталась Диана ужасно, время они провели вполне весело. После четырнадцати месяцев утомительных съемок в чужой стране, среди чужих и не слишком-то приветливых людей два дня, полных искристого снега, хохот над рассказываемыми вкруговую анекдотами и горячего глинтвейна, который она варила на всю компанию по старинному саксонскому рецепту, были как глоток свежего воздуха. Что до любви, то к ней она тогда была настолько не готова, что даже не удивилась, когда Джошуа, прощаясь, не спросил номер ее телефона. В конце концов, о красавце-муже и новом фильме, в котором Диана и Гийом должны были сниматься вместе, он был к тому времени прекрасно осведомлен.

«Счастливого Рождества». Эта пронзительно лирическая картина, выдвинутая год спустя на премию «Оскар», стала их с Гийомом прощанием. Еще какое-то время их брак тянулся от одного язвительного диалога до другого, от раздраженной стычки до вялого примирения, как хроническая болезнь, все сильнее и сильнее изматывая Диану. А потом все закончилось в один вечер. Нет, не было никаких скандалов или голых девиц, застигнутых в их постели. Просто однажды, придя домой, она поймала себя на мысли, что больше всего хотела бы сейчас остаться в квартире одна. И чтобы голова Гийома, мрачно таращившегося в телевизор, больше не маячила над креслом. Как она с облегчением выяснила в тот же день, Кане тоже давно хотел предложить ей расстаться.

Поначалу Диане было так тоскливо, что она и думать не могла о мужчинах. Да и работы было очень много — интересной серьезной работы, именно такой, к какой ее когда-то готовил Гийом и которую ей теперь предстояло выполнить, не опираясь на его поддержку и советы. А он вскоре стал появляться всюду со своей бывшей партнершей Марион Котийяр.

А Диана... Она учила русский для съемок в «Бригаде Тигра», слушала Бетховена.

Cнималась у Агнешки Холланд, неделями торчала на съемках то в Южной Африке, то в Австралии, играла в паре с Эдом Харрисом, Ричардом Гиром.

Тому, что Джошуа постоянно возникал на ее пути то тут, то там — приглашал на завтраки, обеды и ужины, безоговорочно сопровождал на все премьеры и фестивали и постоянно дарил какие-то глупости вроде антикварных балетных туфель — она поначалу особого значения не придавала. Диане казалось, что Джошуа Джексон меньше, чем кто-либо другой из знакомых ей мужчин, похож на парня, который будет добиваться женского внимания такими сложными путями. По слухам, самый долгий из его романов — с партнершей по сериалу «Бухта Долтона» Кэти Холмс — не продлился и двух сезонов, остальные — с Бриттани Дэниел, Джулией Стайлз, Розарио Доусон — оказались еще короче.

Даже страстные совместные ночи, знакомство с его мамой и сестрой и влюбленный блеск в глазах Джошуа не могли избавить Диану от ощущения, что все это не всерьез. До той поры, пока Джошуа не поставил вопрос ребром: им пора жить вместе. С осени 2009 года в Ванкувере должен был начаться третий сезон съемок фантастического сериала «Грань», в котором Джексон играл одну из главных ролей. А у Дианы после двух лет почти непрерывных съемок в Европе у Яко Ван Дормела в «Мистере Никто» и у Квентина Тарантино в «Бесславных ублюдках» наставал момент долгожданного отдыха, который, как надеялся Джошуа, она проведет с ним.

И вот тут она испугалась. В сущности, Диана уже давно отчаянно трусила, страшась этой новой привязанности, которая месяц за месяцем, крадучись, входила в ее жизнь. Обжегшись на молоке, дуют и на воду... Уж если та любовь, что сжигала когда-то их с Кане, за пять лет брака рассыпалась золою... Что, если, оказавшись слишком близко друг к другу, они с Джошуа уже не смогут больше быть так отчаянно беззаботны, свободны, смелы? Что, если они оба приняли за любовь нечто иное? Ей всегда слишком дорого приходилось платить за собственные ошибки. И она не может позволить себе сделать еще одну...

Впрочем, несколько месяцев Диана старательно храбрилась... И, отправляясь в Канаду неделю назад, даже выбрала в подарок Джошуа смешные шлепанцы с турецкими носами. А вот отдать их так и не успела. Что ж, он, кажется, тоже не успел отдать ей кое-что. И та маленькая коробочка, которую он смущенно спрятал в карман пиджака, когда она вчера утром неожиданно вышла из ванной, так теперь и останется закрытой.

Шмыгнув носом в последний раз и уперев слезы рукавом, как делала в далеком детстве, Диана еще раз без особой надежды ткнула пальцем в телефонную кнопку. Неожиданно где-то совсем рядом, как будто бы прямо у двери, глухо, но совершенно отчетливо раздался звонок. Не веря своим ушам. Диана вскочила на ноги и метнулась на звук

— Ты забыла у меня свою коробку.

Не произнеся ни слова, она протянула руку. А Джошуа, вынув из-под мышки старую жестянку из-под кубиков, молча снял с нее крышку. Поверх английской афиши, конверта из белой бумаги, ресторанной салфетки, перчатки с лезвиями и еще десятка таких же странных реликвий блестело... кольцо.

— Я вовсе не собираюсь замуж за Джошуа Джексона, — заявила Диана Крюгер репортерам, поинтересовавшимся происхождением симпатичного колечка на ее безымянном пальце. — Мне хватило одного брака. Никакие клятвы, бумаги и кольца не смогут связать людей сильнее, чем любовь. Но я хотела бы, чтобы лет через тридцать, когда нам обоим будет под шестьдесят, мы с ним смогли бы сказать друг друту: «Это на всю жизнь».

И это были бы не пустые слова!

Записала Антонина Варьяш