Ферсман Александр Евгеньевич (1883-1945)

Людмила Аликберова

 Родился 27 октября 1883 в Петербурге, однако почти все детские и юношеские годы провел на юге России, в Крыму, близ Симферополя, в селении, которое впоследствии получило имя Ферсманово, и в Одессе. Уже в пять лет научился читать, а в шестилетнем возрасте, по его собственным словам, сделался «страстным минералогом». Бродя по каменистым откосам недалеко от дома, он с помощью молотка «добывал» блестящие кристаллики горного хрусталя, пробравшись в заброшенные каменоломни и крымские пещеры, находил удивительные камни. Например, однажды среди находок любознательного мальчика оказался прозрачный кристалл исландского шпата, сквозь который буквы в книге казались двойными (как известно, этот минерал обладает двойным лучепреломлением). Другие экспонаты его коллекции были не менее примечательны.

Увлечение камнями продолжилось и позже, когда Ферсман стал учеником Одесской классической гимназии. Потом он писал, что экскурсии в горах и вдоль берега моря научили его «очень трудной и сложной обязанности естественника — наблюдать». Учеба давалась ему легко, но ему всегда хотелось узнать больше, поэтому он много читал. Коллекции красивых камней собирали многие его сверстники, но только для Ферсмана минералогия стала делом всей жизни. В доме Ферсманов часто бывал профессор Новороссийского университета П.Г.Меликишвили (Меликов), который убеждал Александра: «…Ты не должен отходить от минералогии и химии, между этими науками нет границ».

В 1901 Александр Евгеньевич, окончив гимназию, поступил в Новороссийский (ныне Одесский) университет, но уже через год, узнав, что в Московском университете есть хорошая кафедра геологии, перевелся туда. К этому времени коллекция минералов стала очень большой, и Ферсман переправил ее в Москву, чтобы передать университетскому музею.

В Московском университете Ферсман учился у профессора минералогии Владимира Ивановича Вернадского, выдающегося ученого и замечательного педагога. Вернадский создал новое направление в минералогии: он считал, что эта наука должна заниматься не только описанием минералов и изучением их свойств, но раскрывать законы их происхождения и изменения, «рождения» и «жизни», так как с любым минералов, попавшим в «непривычные условия», со временем происходят определенные превращения, поскольку входящие в его состав химические элементы вступают в реакции и дают новые соединения.

Ферсман оказался лучшим учеником Вернадского. Еще студентом он написал пять научных работ (первая из них была опубликована, когда Ферсману было всего 20 лет). По окончании университета, в 1907, он был командирован продолжать образование за границу: сначала в Париж, где он работал у французского минералога А.Лакруа, потом в Гейдельберг, в лабораторию норвежского геохимика В.М.Гольдшмидта.

В 1909 вернулся в Россию, в Московский университет, теперь уже в качестве преподавателя, и продолжил работать с Вернадским. Вернадский и Ферсман создали новую науку – геохимию, изучающую поведение химических элементов в земной коре.

«Еще недавно было время, когда массы значков полезных ископаемых лежали в беспорядке на пестром ковре нашей геологической карты. Казалось, не было никаких строгих законов, которые рассеивали бы эти знаки по полям разного цвета: одни из них накапливались вместе в горных районах, другие заполняли поля бывших морей и материков. Сейчас мы знаем, что распределение этих точек подчиняется глубочайшим законам геохимии», – писал Ферсман. Он пришел к выводу, что распределение полезных ископаемых — результат сложных путей миграции химических элементов, результат химических реакций веществ в определенной физико-химической обстановке.

В это время в Москве на средства, пожертвованные городу генералом А.Л.Шанявским (1837-1905), был открыт «Университет Шанявского» (полное название: Московский городской народный университет им. Шанявского), который, начиная с 1908 и вплоть до 1919, действовал как общедоступное учебное заведение с программами высшего и среднего образования. В 1910 Ферсман становится профессором этого университета, а в 1912 читает студентам первый университетский курс геохимии.

В том же 1912 он стал профессором минералогии Высших женских курсов (Бестужевские курсы) в Петербурге, организовал и редактировал журнал «Природа» и одновременно приступил к работе старшим хранителем Минералогического музея Академии наук (где позже, в 1919-1930, будет директором).

Однако он не мыслил науки, оторванной от жизни, не приносящей пользы человеку. «В основе каждой истинной науки лежит связь теории и практики», – говорил Ферсман. Он стремился раскрыть богатства недр страны, освободить Россию от необходимости ввозить из других стран минеральное сырье (уголь, фосфориты и пр.), для этого нужно было организовывать геологоразведочные экспедиции в неизученные регионы страны. Руководителем и участником таких экспедиций, зачастую совершаемых на свои собственные средства, стал А.Е.Ферсман.

В 1915 ученые во главе В.И.Вернадским добились организации при Академии наук Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС). Ферсман стал секретарем этой комиссии и одним из энергичнейших ее деятелей. В том же году при Комитете военно-технической помощи по инициативе Ферсмана была организована Комиссия сырья и химических материалов, которую он и возглавил. Наступило время активного геологического изучения российских просторов.

Академик Ферсман (он был избран в действительные члены Академии наук в 1919) стал организовывать одну экспедицию за другой. Исследовательскую работу он начал на Урале, а потом участвовал в экспедициях на Кольский полуостров, Тянь-Шань, Кавказ, в Кызылкумы и Каракумы, на Алтай, в Забайкалье и в другие места. Особое значение для практики имели исследования Хибинских тундр (с 1920) и Мончетундры (с 1930), где при участии Ферсмана были открыты месторождения апатита и медно-никелевых руд. В Каракумах он обнаружил большие залежи самородной серы. После экспедиции Ферсмана началась разработка месторождения серы в Каракумах и был построен первый в СССР серный завод. Ферсман участвовал и в экспедициях по поиску редких и рассеянных элементов и радия.

Участие в экспедициях не мешало ему выполнять множество обязанностей. Он был академиком-секретарем (1924-1927), вице-президентом (1927-1929) и членом президиума Академии наук СССР (1929-1945), директором Радиевого института (1922-1926), Института аэросъемки (1927-1934), Института кристаллографии, минералогии и геохимии им. М.В.Ломоносова (1930-1939), Института геологических наук АН СССР (1942-1945), председателем Кольской базы АН СССР (1930-1945), Уральского филиала АН СССР (1932-1938). Во время Второй мировой войны Ферсман возглавлял Комиссию научной помощи Советской Армии при отделении геолого-географических наук АН СССР (1941-1945).

Он напечатал свыше тысячи научных статей и книг. Будучи одним из основоположников геохимии, Ферсман написал фундаментальный труд в этой области – четырехтомник Геохимия (1933-1939). Лондонское геологическое общество присудило за него Ферсману высшую награду – платиновую медаль им. Волластона. Большое внимание Ферсман уделял проблеме содержания химических элементов на Земле и их миграции. Разрабатывая проблему энергетики природных неорганических процессов, он предложил геоэнергетическую теорию, в которой связал последовательность образования минералов с величинами энергии кристаллических решеток.

Одним из первых Ферсман обосновал необходимость применения геохимических методов при поисках месторождений полезных ископаемых: например, еще в 1926 он наметил впервые так называемый Монголо-Охотский геохимический пояс. В течение 25 лет уделял большое внимание изучению пегматитовых жил, в которых часто содержатся ценные минералы, стремясь выявить законы распределения минералов. В результате длительных наблюдений и исследований гранитных пегматитов он создал большой научный труд «Пегматиты» (1931), признанный в геологии классическим. Эта работа имеет не только научное, но и практическое значение, она облегчает поиск полезных ископаемых в ходе геологоразведочных работ. Монография «Пегматиты» на долгое время определила направление изучения пегматитового сырья и связанных с ним редкоземельных минералов.

Ферсмана увлекало изучение «рождения» самоцветов и цветных камней – голубых топазов, зеленых изумрудов, фиолетовых аметистов, розовых и малиновых турмалинов, пестрых яшм и многих других. Он не только был крупнейшим знатоком драгоценных и поделочных камней, но обладал незаурядным литературным даром, написал целый ряд популярных книг и статей – таких как «Цвета минералов», «Воспоминания о камне», «Занимательная минералогия», «Занимательная геохимия», «Путешествие за камнем», «Рассказы о самоцветах» и др. В книгу «Воспоминания о камне» вошли рассказы «Искры прошлого», «Саамская кровь», «Синий камень Памира», «Лазуритовый слон», «Поцелуй», «В огне вулканов».

Труд А.Е.Ферсмана был высоко оценен, ему присуждена Премия им. В.И.Ленина (1929), Государственная премия СССР (1942), он награжден орденом Трудового Красного Знамени. Именем Ферсмана названы минералы: ферсмит – титано-ниобиевый оксид и ферсманит – титано-ниобиевый силикат. На доме, где в 1920-1936 жил А.Е.Ферсман (набережная Лейтенанта Шмидта, 1/2), – сооружена мемориальная доска, его именем названа улица в Москве.

Умер в Сочи 20 мая 1945, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Зачем же все-таки ветераны возвращаются в горы?

Михаил Алексюк

  В молодые годы, когда такое понятие как риск не имело смысловой сути, лазание по объективно опасным горам было новым и требовало молодой энергии, которая была у нас в избытке.

И залезть на какую-либо замысловатую вершину по особенно трудному и опасному маршруту было главной целью занятия альпинизмом. «Безумству храбрых поем мы песню» этот лозунг был основным мерилом качества горовосхождения. Но время текло, подошел возраст создания семьи, приобретения специальности, которая бы кормила нас и наши семьи. Навыки, приобретенные в горах, помогали нам в этом трудном и обязательном деле. Многие из нас сделали выбор в сторону профессии и горы стали приятными воспоминаниями об альпинизме, риске, трудностях восхождений и радостях побед. Начались будни напряженной повседневной жизни. Мы освоили те специальности, которые нам нравились, построили семейную жизнь, воспитывали детей. Всему свое время.

Но подошла зрелость. Мы стали пенсионерами и время, когда мы жили иной жизнью, стало напоминать о себе все чаще и чаще.

Мы хотим показать своим детям и внукам, что есть мир, где зло несовместимо с главной целью горовосхождений, где люди между собой могут общаться на спокойном доброжелательном языке, не дразня и не ругая друг друга по каждой мелочи.

В той альпинистской жизни бывало очень тяжело, холодно, голодно, но это никого не раздражало. Мы сами выбрали такой спорт, и он нам нравился. Я бы только желал, чтобы дети научились нашему трудолюбию, терпению и целеустремленности. Но это в условиях благополучной городской жизни не удается. Нужны горовосхождения с лишениями и риском для жизни, тогда это научит многому. Но этот рискованный путь нам не подходит – слишком много переживаний. Самое главное, наши дети не проявляют интереса к альпинистской деятельности.

Да и альпинизм сейчас измельчал. Никто не ходит на Ушбу, которая расположена на территории Грузии, Шхельду, которая является пограничной, и многое другое. Теперь на восхождения на вершины, расположенные в главном Кавказском хребте, требуются разрешения пограничников России и Грузии.

Всеобщее потепление убрало весь снег со склонов, и обнажились   «бараньи   лбы»   и   лед.   Ушбинский   ледопад, который  до  середины августа был засыпан снегом,  сейчас блестит, как зеркало, и перерезан несколькими поперечными трещинами, глубиной в десятки метров до самого гранитного ложа с гладкими каменными стенами. Любые перемещения на бывших     альпинистских     тропах     требуют     пограничного пропуска.  Остались   Эльбрус,   пики   МНР,  Курмычи  и  ряд других несложных вершин. Но ветераны собираются вместе в горах Кавказа, чтобы встретиться друг с другом, вспомнить совместные трудности, а самое главное глотнуть того самого доброжелательства,   которым   так   богат   альпинизм.   Когда любой встречный в горах – друг и любое зло нетерпимое явление. Пребывание в горах – это пренебрежение любым комфортом ради    сохранения доброжелательности  между людьми. Это место, где исключены лень и хитрость. И сейчас, когда мы отработали свой срок на производстве, вырастили детей, у нас появилось время задуматься. А почему мы так любым горы в молодости? За что? Неужели мы так обманулись? Нет! Горы требуют к себе большого внимания. Мы здесь учились быть людьми честными, порядочными и доброжелательными.

Это хотят и нынешние ветераны передать своим потомкам. Но как? Это возможно, если мы сами будем вести себя достойно, без зла и суеты.

Но всегда появляются люди, которые норовят в общую бочку меда влить свою ложку дегтя.

Этим они мстят нам за свои несбывшиеся мечты. Всю жизнь они хитрили, выгадывая безделье, и в зрелые годы остались ни с чем. Вот и норовят обратить на себя внимание скандалами и пакостями.

Вот здесь и должен проявиться характер руководителя. Он должен решать возникающие проблемы, обеспечивая общее спокойствие и обстановку добра любой ценой, добро должно быть сильнее зла. Иначе не будет радости и удовлетворения, то есть того, для чего мы сюда и приехали.

Нужен порядок, где каждый знает, что можно и что нельзя. И руководитель обязан обеспечить это для общего спокойствия и пользы. Он всегда может рассчитывать на помощь и содействие разумной и активной части коллектива.

Но все эти усилия мало чего стоят, если руководитель сам будет нарушать законы честности и доброжелательности. Он должен быть выше любых форм зла. Тогда такое руководство принесет пользу

И если убрать из альпинизма дух доброжелательства и братства, остается голое опасное горовосхождение, которое в таком виде никому не нужно. Оно противоречит идее любой общности, где человек существует для какой-то гуманной цели. А представьте себе цель – с риском для жизни залезть на гору. Зачем? Чтобы её покорить? Это, каким образом? Если человек, завернутый в кучу тряпья, притащил все это на вершину горы, которая до этого простояла сотни лет, и будет ещё долго стоять среди снегов и морозов, то он её покорил? Как бы ни так. Она, гора, и не заметила его минутного посещения, а он думает, что он покоритель. И его убогое окружение тоже так представляет. Вот и появились новые покорители, которые никого и никогда не покоряли, но зато горды сознанием своей исключительности.

Таким образом, основной задачей ветеранского движения, но моему мнению, является умение увидеть главное, для чего нужны эти горовосхождения нам и нашим детям.

И ещё нужно помнить, что общение людей – это тоже невидимое духовное обогащение. И вот за всем этим ветераны возвращаются в горы и чем дальше, тем их становится больше.