Валентин Божуков – ветеран из ветеранов

Юрий Ицкович – к.т.н., МС СССР 

В октябре 2009 мне опять, уже в который раз, повезло в этой жизни. Судьба свела меня с Валентином Божуковым. 10 дней я шел с ним рядом к Эвересту и слушал его рассказы о горах, об альпинизме, о нём самом. Не сразу я понял, что иду плечом к плечу с легендой, с человеком, в судьбе которого переплелись многие яркие страницы истории отечественного альпинизма, как радостные, так и печальные. Я решил, что легенда не должна умереть, я должен рассказать то, что слышал, по крайней мере, так, как запомнил. Поэтому я начинаю.

Божуков Валентин Михайлович (21.08.1933), Московская обл. - Москва - Катманду (Непал). Окончил Московский авиационный институт (МАИ). С 1957 по 1998 год работал в научном авиационном институте ГосНИИАС (по автопилотам ЗУРов) от инженера до руководителя сектора, К.Т.Н. Сейчас – на общественных началах преподаёт в институте физкультуры (ГЦОЛИФК или РГУФКСиТ), передаёт молодежи свой опыт по нормобарической акклиматизации и восходительской кислородной аппаратуре.

Имеет трех дочерей, несколько внучек, правнуки тоже есть. Все живут в Москве. В молодости увлекался авиамоделизмом и лыжами. В МАИ поступил в 1951, летом 52 ещё работал инструктором авиамоделизма в пионерлагере, а в 1953 впервые попал в горы (Алибек). С тех пор уже около 60 лет – альпинист. МС СССР – 1960, Снежный барс – 1965, МСМК – 1971. Общее количество покоренных вершин не помнит, но по моим оценкам он совершил не менее сотни восхождений, в том числе: на п. Коммунизма – около 10 раз, на п. Ленина – около 10 раз, на п. Победы – 3 раза, на Эльбрус – 15-20 раз.

Наиболее выдающиеся восхождения

В 1958 г . – в знаменитой (неоднозначной) экспедиции Игоря Ерохина прошел траверс Восточная Победа – Главная Победа. Из 28 участников, взошедших на В. Победу, на Гл. Победу пошли 11. На подходе к вершине Ивану Галустову стало плохо. Мнение Божукова: «Пить надо меньше». И. Ерохин отправил всю связку (4 человека) вниз. Семеро, включая В. Божукова, победно завершили траверс. Команде присудили звание чемпионов СССР, но потом в связи со скандалом из-за приписок в отчете, золотые медали отобрали.

В том же году, пройдя перевалом Мирошкина на л. С. Инылчек, он оказался в экспедиции Е. Тамма вместе с К. Кузьминым. Они проводили разведку С стены Хан-Тенгри и позже взошли на пик. Здесь произошел небольшой инцидент. А. Каспин, член президиума ФА СССР, отвечавший за дисциплину в советском альпинизме, прислал К. Кузьмину радиограмму: «Вернуть Божукова» (в назидание за его прошлые не санкционированные путешествия). К. Кузьмин ответил радиограммой с сарказмом: «Согласен, высылай вертолёт».

В 1959 г . готовился к Советско-Китайской экспедиции на Эверест, которая не состоялась по политическим причинам. В состоявшейся вместо неё Памирской экспедиции И. Антоновича (тоже знаменитой) взошел по новому маршруту с л. Беляева на п. Коммунизма (рук. К. Кузьмин). Команда получила серебряные медали чемпионата СССР. Там же он подружился с Ю. Кассиным. Вместе они тренировались, вместе транспортировали с л. Беляева альпиниста из Армении, травмированного на тренировке. Именно поэтому его характеристика Ю. Кассина: «Отличный мужик» для меня – истина в последней инстанции на фоне споров последних лет о нём на тему «герой или нарушитель». А после того, как Ю. Кассин в конце экспедиции в одиночку самовольно взошел на п. Коммунизма и погиб на спуске (читайте статью "ПУТЬ БЕЗ ВОЗВРАЩЕНИЯ"), В. Божуков до сих пор поддерживает дружбу с его семьёй, сыном Владиславом.

В 1960 г . В. Божуков – участник последнего восхождения, организованного И. Ерохиным. Зимой они пошли на траверс Домбай-Ульгена. Шли знаменитым «паровозиком». Божуков с Белопуховым шли первыми, вышли со стены на гребень, закрепили верёвку, стали ждать остальных. В это время веревка натянулась и лопнула, унося с собой тайну гибели команды и самого Ерохина. Первым всегда везёт, ангелы хранят их.

В 1961 получил первый опыт соло-прохождений. На п. Ленина Божуков и Коршунов повели чехословацких спортсменов из Дубны. Что-то не рассчитали с продуктами. С высоты 6100 м (с полки) пришлось спуститься на ледник для пополнения запасов.

Валентин вспоминает: «Коршунов остался с ними, неопытными высотниками, я же сбежал вниз, к палатке, переночевал и утром вернулся на 6100. Впервые оказался один в высокогорье и помню, с какой осторожностью проходил трещины на леднике, как тщательно ставил кошки на спуске, как вздрагивал от стука птичьих лап по палатке и хватался за ледоруб, уложенный под правую руку на ночь. Много лет спустя, просматривая в 2000-х годах путь к Эвересту на склонах гималайской вершины Нупцзе, тоже делал это в одиночку и очень осторожно, но без былых ощущений необычности: жизнь уже десятки раз заставляла быть в горах одному!»

В 1965 г . руководил первопрохождением ЮВ ребра п. Е. Корженевской.

В 1968 г . встречал на п. Ленина участников первого и последнего парашютного десанта на вершину. Что-то случилось с радиостанцией, не было связи, не смогли сообщить на самолет уточненные данные о ветре, в результате десант промазал мимо вершины. Божуков транспортировал, спасал пострадавших, из-за большого количества которых (включая четверых погибших) от десантирования в дальнейшем отказались (читайте статью "40 лет парашютному десанту на пик Ленина (1968)".

Потом были три траверса п. Коммунизма, в том числе один неудачный (п. Коммунизма – п. Е. Корженевской), в котором погиб В. Сулоев (просто вышел из палатки и умер, ни на что не жалуясь), и два удачных (через п. Ворошилова и через п. Москва и Ленинград).

В 1975 г . в порядке подготовки экспедиции в Гималаи руководил восхождением группы сильнейших альпинистов СССР (включая К. Кузьмина) на п. Коммунизма с л. Беляева. Руководителем отборочного сбора был А.Севастьянов.

В 1981 был кандидатом в первую советскую экспедицию на Эверест. Участников в эту экспедицию отбирали почти как космонавтов. Одним из ключевых испытаний была проверка в барокамере, при которой участника помещали в камеру и имитировали подъём на высоту, понижая давление воздуха. Испытуемый должен был удерживать что-то вроде сжатой пружины, пока может терпеть. Если пружина расправлялась по желанию участника или в результате потери контроля над собой, то судейская коллегия фиксировала высоту и восстанавливала давление в камере. Валентин выдержал около 10 км , а рекордсменом в этом виде соревнований стал Юрий Голодов. Его результат – 11 км .

В качестве общественной работы ему поручили готовить снаряжение, а когда поручение было выполнено, перед самым отъездом его отчислили из команды, не объяснив по существу причины. Было обидно. Конечно, в 1982 г . ему шел уже 49-й год. Это многовато для Эвереста, но всё равно обидно.

В 2004 г . проведен первопроход по центру Северной стены Эвереста. Мировое достижение, перепад 2,5 км ; протяженность 4,5 км . Российская команда включала 20 человек. Восемь человек поднялись на вершину. Божуков (ему уже было более 70 лет) поднялся до 8300 м – в штурмовой лагерь. Я горжусь уже тем, что в 2009 г . у подножия Эвереста спал с Валентином в той самой палатке, побывавшей на высоте 8300 м .

Общественная работа – чем только не занимался, в частности неоднократно в 60-е годы избирался в президиум ФА СССР. В 1971-1986 гг. создал с А. Белопуховым специальный строительный отряд альпинистов-скалолазов, работавших на строительстве Нурекской, Токтогульской, Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС. Его участники – Ленинградские, Свердловские, Алма-Атинские и Московские альпинисты.

Работая в ГосНИИАС, наряду с авиамоделизмом увлекся парапланеризмом, участвовал в разработке управляемых парапланов – роботов для оказания помощи жертвам кораблекрушений (всё началось с аварии на подлодке Комсомолец). В годы перестройки, когда парапланы – роботы попытались применить для доставки бомб в лагеря партизан (это вместо благородных спасательных жилетов!), вошел в конфликт с администрацией и был уволен под благовидным предлогом «по сокращению штатов». Конечно, администрацию можно понять, если вспомнить, что понятия «партизаны» и «террористы» где-то сходятся, но всё равно обидно за Божукова, тем более, что, по его словам, он был уволен за попытку разоблачить нецелевое расходование средств, поступающих от заказчиков.

Это слова Валентина я перевёл в политкорректную форму. В жизни конфликт был, видимо, очень острый и, учитывая прямой и непреклонный характер Валентина, я могу лишь представить, какие страсти там бушевали.

Впрочем, нет худа без добра. Валентин Божуков перешел на преподавательскую работу в ГЦОЛИФК, стал часто наведываться в Непал, поближе к Эвересту. Там он продвигает в жизнь идею пополнения запасов кислорода для восходителей прямо в базовом лагере под горой, с помощью восходительской кислородной аппаратуры.

Для этого на химических заводах жидкий кислород при температуре около абсолютного нуля наливают в 16-литровый термос (сосуд Дюара) и несут в базовый лагерь с помощью портеров (шерпов). Там уже собраны в кучу пустые 3-литровые баллоны от прошлых экспедиций. С помощью простых вентилей и клапанов принесенный термос разливают в баллоны – доноры, а потом каждый из них подключают через тройник ещё к двум баллонам. После испарения жидкости в каждом баллоне получается 3 литра кислорода при давлении 280 атмосфер.

С таким баллоном можно жить очень комфортно около двух суток, а экономно можно растянуть и на 5 дней. Из одного термоса наполняются 15 баллонов. Не удивительно, что шерпы быстро сообразили про возможные доходы и очистили уже все склоны от старых баллонов, используя их многократно для любителей горных прогулок.

В Непале, а вернее где то в дороге, Валентин нашел ещё одно сокровище и свою судьбу, – красавицу Викторию. 

Жена Божукова

Виктория Владимировна работает преподавателем музыки в Катманду, учит игре на пианино детей выдающихся непальцев и русских дипломатов. Они с Валентином живут душа в душу и прекрасно дополняют друг друга.

После увольнения из ГосНИИАС Валентин ещё больше увлёкся парапланом. Стал осваивать воздушные просторы Непала. Среди полётов были и остросюжетные. Так, в предгорьях Эвереста, во время одного из полётов ветер изменил направление и занес параплан в боковое ущелье. Пока Валентин соображал, что с ним происходит, ущелье сузилось настолько, что развернуться и вылететь назад в основную долину стало невозможно. Приземляться в ущелье тоже было негде: кругом отвесные скалы, а внизу бурлящая река. Главное – это то, что думать тоже некогда, потому что река быстро приближается.

Спасла его быстрота реакции. Заметив внизу светлую полоску, похожую на песок, Валентин стал пикировать на неё. Песок, правда, оказался камнями, которые здорово ободрали авиатора, но жизнь была спасена. Когда через несколько дней, перевалив через горные отроги, он пришел на базу, откуда начинал свою авиа прогулку, друзья устроили праздник по случаю очередного рождения счастливчика.

А в том, что Валентин – счастливчик, нет никаких сомнений. Когда я первый раз увидал его обнаженные ноги и руки, мне показалось, что они какие-то неправильные: толи кривые, толи несимметричные. Позже я узнал, что это последствия многочисленных переломов. Не всегда, как оказалось, кости срастаются правильно.

Всего Божуков совершил несколько сотен полётов с парапланом. Наиболее выдающимися считает полеты с советских семитысячников. Практически все они сочетались с соло-восхождениями, так как после конфликтного отчисления его в 1982 из команды гималайцев с ФА СССР он никаких отношений не поддерживал, всё делал сам, не считая возможным звать ещё кого-нибудь в рискованное дело. На пик Ленина для полета с посадкой на морену 4200 взошел через Раздельную. На п. Е.Корженевской для полёта взошел с поляны Москвина по пути «академиков» и туда же приземлился. Пик Победы не покорился авиатору. После неудачных попыток улететь, пришлось смириться, заночевать на западной Победе, спускаться к обелиску, ночевать в пещере (3 ночи) и спускаться через Важа Пшавела на Звездочку. Спасли лыжи.

И, конечно, остался в памяти драматический полёт с п. Коммунизма. Из базового лагеря на поляне Москвина вверх на п. Коммунизма В. Божуков вышел вдвоём с Павлом Мазитовым – альпинистом, работавшим на строительстве Рогунской ГЭС. Божуков нес параплан, а П. Мазитов – палатку, продукты, примус. На высоте около 7100 м у Валентина сломалась кошка, и он не смог идти на вершинный гребень по льду. Альпинисты разделились. Павел пошел по классическому ледовому пути, а Валентин полез по скалам. Больше они не встретились.

Павел взошел на вершину и спустился в базовый лагерь. На вопросы друзей отвечал, что был уверен: Валентин улетел с вершины раньше его. Но в базовом лагере Валентина не было. Ситуация стала тревожной.

А тем временем Валентин помучился без кошек на скалах до вершины, затем спустился на пик Хохлова, разложил параплан, приготовив его к полету, но погода не позволила сразу улететь. Надо было дождаться встречного ветра с нужного направления. Ждать пришлось пять дней. Без палатки, воды и пищи это – не мало.

Спал, заворачиваясь в параплан. Воду добывал из снега, скатывая его в комочки и растапливая в ладонях. Про еду заставлял себя не думать. Связи с базовым лагерем и вообще с внешним миром – никакой. В общем как в каменном веке. Тем не менее, на пятый день, когда ветер подул в нужную сторону, Валентин был ещё живой.

Когда в небе над базовым лагерем появилась маленькая птичка, которая, постепенно увеличиваясь, превратилась в параплан, поляна Москвина всколыхнулась. Его заметили примерно за две минуты до посадки, но в момент касания с землёй все, кто был на поляне, приветствовали авиатора. В тот день на поляне Москвина был большой праздник.

Наконец, одна из последних идей Валентина Божукова, – улететь на параплане с Эвереста. Его проект называется «Эверест–полёт 2009-2010». Для полёта изготовлены специальные парапланы – тандемы. Цель акции состоит в том, чтобы доказать, что спасательные работы возможны на высоте свыше 8000 м . Спасатель и пострадавший улетают из «зоны смерти» тандемом и через 10 минут уже пьют чай и отдыхают в базовом лагере. Фантастика!

Кстати, во время одного из подъёмов на тропе к Эвересту, комментируя эпизод, когда увлеченный собственным темпом я незаметно для себя обогнал группу молодежи, Валентин полушутя предложил мне составить ему компанию в подъёме на Эверест. Я тоже в шутливой форме сказал, что увлекаться могу только на подъёмах, а вниз у меня болят старые коленки. На это он уже более серьёзно сказал, что «вниз бежать не надо, мы спрыгнем на параплане». Я внутренне перекрестился, пытаясь скинуть наваждение, прошептал про себя «прости меня, Господи», посмотрел на него внимательней и сказал, что подумаю.

Попутно Валентин собирается установить мировое достижение для книги рекордов Гинесса – стать самым старым человеком, взошедшим на Эверест. Сейчас этот рекорд – 76 лет и 2 месяца. Божукову в июне 2010 г . будет 76 лет и 10 месяцев. Всё-таки очень молод он душой в свои годы. Просто юношеской свежестью веет от него и всех его идей!

Успехов тебе, Валентин Михайлович, независимо от результатов нынешнего и будущих проектов!

КОСЫГИН И КЕККОНЕН ПОКОРЯЮТ КАВКАЗ

Юрий Шепелев – журналист, Санкт-Петербург

Летом 1969 года два видных политика, президент Финляндии Урхо Кекконен (69 лет) и Председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин (65 лет) совершили переход через Кавказский хребет. Вместе они прошли около 200 км, поднялись на Клухорский перевал (2782 м) и спустились к Черному морю. Совместный поход Косыгина с Кекконеном оказался кульминационным пунктом развития взаимоотношений и двух политиков, и двух государств.

 В.И. Ленин дал Великому княжеству финляндскому независимость, и в стране Суоми его до сих пор почитают как освободителя. Правда, последующие отношения от идиллии далеки: в войну 1939-1940 гг. Сталину не удалось захватить Финляндию, чтобы включить ее в Карело-Финскую ССР, а сама Финляндия воевала на стороне Гитлера во Второй мировой. Зато, едва выйдя из войны, в 1944 г. президент Паасикиви поспешил заключить с СССР договор о дружбе, а его приемник Кекконен продолжил политику «развития и укрепления добрососедских отношений», за что и был награжден в 1964 орденом Ленина к 20-летию договора (первый и последний раз высшей наградой СССР награждается глава капиталистического государства – Ю.Ш.). Причем вручение происходит не в Кремле – Микоян едет к новоиспеченному кавалеру высшего советского ордена в Хельсинки.
Западные критики этой дружбы обозначают термином «финляндизация» позорный конформизм в отношениях с «тоталитарным монстром»: например, среди капстран только Финляндия выдает назад беглецов из СССР. Но привилегии на советском рынке приносят финнам огромную выгоду, и Кекконен критикам отвечает: «Наша роль в качестве моста гораздо важнее, чем в качестве плацдарма».

В течение 20 лет между Кекконеном1/ и Косыгиным2/ развивались личные дружеские отношения, которые слагались из многих общих элементов. Оба руководителя доказали, что между государственными деятелями могут развиваться не только официальные, протокольные отношения, но и личные, основанные на человеческих качествах. Такой опыт у Кекконена был с Хрущевым, и с тех пор он высоко ценил такие взаимоотношения. Косыгин в отношениях с Кекконеном придерживался своей линии, свободной от каких-либо интриг. Из всех западных государственных деятелей, с которыми Косыгин, по его словам, имел дело, безусловно, более всего он симпатизировал Кекконену. С другой стороны, надо помнить, что Косыгин не позволял себе, чтобы личные связи влияли на политические и торгово-экономические решения. Это стало очевидным при осуществлении крупных промышленных проектов, таких как Светогорский ЦБК и Костомукшский ГОК. Косыгин не принимал решений в пользу Финляндии за счет своего государства и народа.
Борис Бацанов, начальник секретариата Председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина, имевший возможность наблюдать близко за поведением Кекконена и Косыгина, отмечал, что многое сближало этих руководителей. Оба были национальными руководителями, оба были заинтересованы в нуждах и делах своих граждан, оба имели совместные интересы и увлечения, такие как любовь к природе (ездили вместе на Байкал), рыбной ловле (рыбачили в Аландских шхерах), сауне и охоте. К тому же Косыгин и Кекконен нашли совместный интерес в области культуры, который дал много поводов для их бесед.
Когда удавалось успешно завершить переговоры или просто сделать что-либо полезное для советско-финляндского сотрудничества, Кекконен завершал встречу своей крылатой фразой: «Мы – комсомольцы!» под дружный хохот Косыгина и всех присутствующих.
В 1969 г. А. Косыгин решил вдруг устроить пеший переход через Кавказский хребет в компании с Президентом Финляндии (фото 3), чем всполошил Министерство здравоохранения СССР и Комитет государственной безопасности. Как уже отмечалось выше, обоим государственным деятелям было далеко за шестьдесят.

Бацанов вспоминает, что оказаться по сравнению с Кеккененом слабым соперником вэтомтурпоходе Косыгину очень не хотелось. Дня за три удалось все-таки из Москвы вылететь тудапораньше до прилета Кеккенена, и Алексей Николаевич три дня активно ходил по горным тропинкам где-то в районе Ессентуков, Пятигорска, чтобы не ударить в грязь лицом.

Условия были выработаны жесткие – например, никаких отходов ко сну в течение всего перехода.

Известный врач Евгений Чазов вспоминает, как летом 1969 г. он узнал от личного врача Косыгина, что через неделю У. Кекконен прилетит в Минеральные Воды, чтобы вместе с Косыгиным совершить переход.

Косыгин, с легкостью пригласивший Кекконена, для которого это было своеобразной рекламой, в конце концов, сообразил, что с горами 70-летнему человеку, хотя и крепкому физически, шутить нельзя. Осознал он и свою ответственность, так как приглашение исходило от него. Чтобы как-то застраховать себя, он и известил Чазова о сложившейся ситуации своеобразным образом, как бы между прочим, через своего лечащего врача.

Чазов понимает, что его положение не из простых – официально он ничего не знает, а неофициально отвечает за жизнь Президента Финляндии и Председателя Совета министров СССР. Советоваться уже было не с кем – была пятница, и первое, что решил Е. Чазов, – это срочно вылететь на Кавказ и пройти по трассе перехода, чтобы на месте разобраться в складывающейся ситуации и постараться обеспечить безопасность перехода. Чазов не раз поднимался в горы, хорошо их знал. Переход по знаменитому всесоюзному туристскому маршруту №43, который считался одним из самых зрелищных на Кавказе, проходил через Клухорский перевал. Первопроходцами через перевал в советское время стали известные всей стране люди – по этому маршруту проходили Н.В. Крыленко, О.Ю. Шмидт, А.Ф. Иоффе, А.С. Серафимович, Н.С. Тихонов и другие.

Знаменитый Всесоюзный 43-й маршрут включал 25 км горных дорог, 5 км подъема и 7 км спуска. Путевка стоила 110 рублей, но платить советскому гражданину надо было только 30% стоимости; остальное (как и за альпинистские путевки) оплачивал профсоюз.

Начинался маршрут с путевки на турбазу Теберда. Но попадали в Теберду не сразу. Сначала около недели туристы проводили в Кисловодске с посещением Провала, горы Развалка и совершали еще несколько радиальных маршрутов. И только через неделю приезжали на автобусах в Теберду. За 4-5 дней обходили все радиальные маршруты – в заповедник, к вольерам зубров, в Музей природы, на водопад Шумка, озеро Каракель. Наконец, со всеми отправлялись на Джамагатские нарзаны. Это назад, 8 километров в сторону Карачаевска. Там проходили мимо нескольких турбаз и останавливались в ауле Джамагат. Это тот самый Джамагат, который еще Лермонтовым упомянут в поэме Хаджи Абрек (там он назван Джаматом). 2-3 дня жили в хижине, которая обслуживалась поварами и уборщиками. (В 80-е туристы уже обслуживали себя сами, дежуря на кухне по очереди.) Отсюда направлялись по Назлыкольскому ущелью вверх к верхнему Муруджу. Здесь, среди пихтового и соснового леса, туристов ожидал ночлег в палатках. На следующий день группа шла Муруджукский перевал и спускалась в ущелье Уллу-Муруджу (Большой Муруджу). У трех самых высоких, голубых, окруженных голыми скалами прекрасных Муруджукских озер в Муруджукской хижине – ночевка. Утром спуск на дорогу в Теберду у реки Муруджу, на полпути между Тебердой и Домбаем. Тут ждали автомобили, на которых 3-4 километра ехали вверх, а потом пешком через подвесной мостик на левый берег реки Теберда в лагерь Хаджибей. Это был специализированный лагерь маршрута 43 с домиками, палатками и начальником. Встреча с предыдущей группой, уходящей на маршрут дальше.

На следующий день – поход на Бадукские озера, окруженные пышной растительностью. На третий день пешком возвращались в Домбай, где ждали легкие походы в Алибек и Аманауз.

Наконец, главная часть маршрута. На машинах в Гоначхирское ущелье и к Северному приюту. Два домика приюта стояли над длинным отвесным склоном, глубина которого производила впечатление на туристов. «Если выйти за дом по нужде, можно успеть застегнуться, а струя до дна еще не долетает», – делились впечатлениями молодые люди, прошедшие маршрут.

3:10 стоянка и день акклиматизации, во время которой положено спуститься к Форельным озерам в поисках дров. А через день ранним утром начинали подъем на Клухорский перевал. Это вполне серьезное испытание даже у бывалых ходоков занимает не менее 2-х часов. Здесь самая высокая точка маршрута. На перевале тургруппу передавали сванским проводникам, которые вели людей вниз, на ночевку в Южном приюте. Потом в Сухуми, на известную турбазу им. ХV-летия ВЛКСМ, где туристы проводили на море несколько дней, прежде чем разъехаться по домам.

Ограничений по возрасту не было – путевки продавали людям от 16 до 70 лет. Стандартная группа – 35-40 человек. Группы уходили на маршрут каждые два дня. За лето проходило примерно 1600 человек. Народ подбирался разный, со всех концов Советского Союза. Маршрут превращался для них в настоящее приключение. От группы группе передавались веселые истории, превращавшиеся в эпос 43-го маршрута. Например, рассказывали, как приехала семейная пара не то из Куйбышева, не то из Свердловска. Им почему-то не объяснили, что маршрут пешеходный, поэтому вместо рюкзаков они взяли дорожные сумки (хорошо – не чемоданы). Еще дома, собираясь, муж нашел в сумке утюг – жена набрала платьев и взяла электроприбор, чтоб не дожидаться свободного в гостиницах (один на этаж тогда было обычным делом).

Муж утюг вынул, но уже в Теберде обнаружил его в той же сумке. При штурме Клухорского перевала его, тащившего обе сумки и жену, товарищи подбадривали: «Не тужи – хоть на Северном приюте при свечках ужинали, на Южном, говорят, точно электричество есть!»...

Чазов хотел лично проверить самую сложную часть маршрута. Прямо после самолета и автомашины (а от Минеральных Вод до Северного приюта в Домбае, где начинается трасса перехода через перевал, километров 200) он с двумя мастерами спорта по альпинизму прошел весь путь без остановки. Вышли около 12 часов дня, и надо было спешить, чтобы до темноты выйти в Абхазию. Естественно, самым тяжелым был участок подъема. В конце пути, несмотря на то, что все вещи у кремлевского врача взяли мастера спорта, он шел как в тумане, мечтая лишь об одном – не упасть и скорее добраться до Южного приюта. Евгений Чазов отмечает, что ему в то время было всего 40, а не 70, как У. Кекконену.

Вернувшись в Москву, он позвонил Косыгину и сказал, что вряд ли они осилят весь переход и что необходимо срочно восстановить старую дорогу до вершины перевала и подъем совершить на машинах. Кроме того, на трассе создать места отдыха и подстраховать переход медицинским персоналом и спасателями.

А.Н. Косыгин выразил удивление, каким образом Чазов узнал о предстоящем визите У. Кекконена, хотя всё прекрасно понимал, и поблагодарил за участие в его организации, добавив, что ничего особенного им не надо, потому что он и Кекконен – физически подготовленные люди, и переход для них – пустяк.

В тот же день, когда Е. Чазов объяснял ситуацию А.Н. Косыгину, Чазову позвонил Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов и попросил его подъехать. Приехав, он застал Андропова несколько встревоженным. С ходу Андропов стал выговаривать Чазову: «Не надо было Вам вмешиваться в эти косыгинские дела. Сам он кашу заваривал, сам бы и расхлебывал. И не надо Вам ехать на этот дурацкий переход, пусть сами идут. Кое-кто не очень доволен вашей активностью в этом вопросе». Чазов возразил: «Юрий Владимирович, Косыгин очень тонко переложил ответственность на меня, да и в какой-то степени на Вас. В создавшейся ситуации мой долг сделать все возможное, чтобы переход обошелся без неприятностей». «Вы правы, – ответил Юрий Владимирович. – Алексей Николаевич все правильно рассчитал. Теперь и вам и нам надо обеспечить полную безопасность».

И хотя Андропов прямо не сказал, но Чазов понял, что кто-то из окружения Брежнева, а может быть, и он сам, хотели, чтобы возникли сложности в ходе визита, в которых можно было бы обвинить А.Н. Косыгина. То, что Брежнев был в курсе всех событий, Чазов понял потому, что накануне визита У. Кекконена в Минеральные Воды он позвонил и сообщил, что хотел бы на несколько дней лечь в больницу на диспансеризацию, хотя это и не планировалось. Чазов вынужден был остаться в Москве. Новолненийу него не было, ибо все, что необходимо, было сделано, и успех кавказского перехода был обеспечен.

Как и предполагалось, У. Кекконен был в восторге от похода в горы. Сам он прекрасно перенес переход, а спасателям пришлось нести через горы не его, а молодого и довольно массивного адъютанта Президента.

Очевидцы вспоминают, что когда уже стали спускаться с Клухорского перевала, сделали короткий привал, и Кекконен задремал. Алексей Николаевич же был, как ребенок, доволен, что Кекконен сдает, а сам он держится. 

Последний раз Кекконен и Косыгин встретились на Крылатском гребном стадионе в Москве во время московской Олимпиады в июле 1980 года. Там уже стареющие государственные деятели вспоминали о большом пройденном пути дружбы и сотрудничества и достигнутых результатах. Оба ушли с политической арены с интервалом в один год. Косыгин – осенью 1980 года, а Кекконен – через год после этого. Урок, который они вместе дали миру, можно было бы внести в любой учебник, в котором описывается роль и значение личных отношений государственных деятелей. Традиции сотрудничества Кекконена и Косыгина являются прекрасным примером всем тем, кто сегодня намерен развивать отношения между Финляндией и Россией в области политики и экономики. Нам нельзя их забывать, и стоит снять шляпу перед ними. Они, бесспорно, этого заслужили.*