В преддверии празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими войсками и увековечивания истории от героев-ветеранов и их семей, на сайте политической партии «ПАРТИЯ ВЕТЕРАНОВ РОССИИ» мы продолжаем публиковать истории о Великой Отечественной войне. Сегодня третий рассказ от ветерана боевых действий в Афганистане Валентина Алешина. 

МАМА 

Моя мама, Алешина Таисия Васильевна, почти всю войну провела в Белоруссии в партизанской бригаде Константина Сергеевича Заслонова, "дяди Кости", как все его тогда называли. А начинался ее боевой путь так. До войны мама была членом бюро Пушкинского  районного комитета комсомола, было ей тогда 19 лет. Эффектная блондинка, с ярко зелеными, чуть раскосыми глазами, отвечала за работу с молодежью, пользовалась большим авторитетом.

Каждое лето она назначалась директором пионерского лагеря, где отдыхали трудные подростки. У нее была выработана особая система убеждения. Так у пионерской линейки был вкопан высокий деревянный "столб позора", на который крепились галстуки пионеров, снятые с них перед всем лагерем  за различные нарушения дисциплины, с указанием на табличке: с кого и на какой срок они сняты. Это оказывало колоссальное влияние на поведение подростков.

Когда началась война, мама, как и многие,  написала заявление с просьбой отправить ее на фронт. На фронт ее не отправили, а направили в Загорянку, где готовили радистов для партизанских отрядов. За три месяца обучения их учили радиоделу, стрельбе,  гранатометанию, прыжкам с парашютом, основам минно-подрывного дела  и тактике действий партизан.

          Немцы к тому времени уже стояли под Москвой, поэтому, по окончании школы, им всем присвоили воинское звание младший сержант и привлекли для диверсионных действий в тылу фашистских войск в Подмосковье.  Войсковые разведчики переводили их на вражескую сторону, где они группами по 4-6 человек, под руководством своих командиров (обычно это были сотрудники НКВД) должны были жечь дома в деревнях.

17 ноября  вышел Приказ ВГК № 428, предписывавший лишить «германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом», с каковой целью «разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от переднего края и на 20—30 км вправо и влево от дорог». Приказ подписал И.В.Сталин.

Мама говорила, что жгли  дома, где жили и немцы и наши люди,  для того, чтобы потом эти люди уходили в лес и начинали нападать на фашистов, отнимая у них продовольствие, т.е. начинали вести партизанскую войну. Такая  была установка. Война жестокая штука и с нашими жителями не считались. Мама три раза ходила по тылам немцев, где бутылками  "КС" сожгла  четыре  дома.

Когда после очередной ходки в тыл, маму отпустили на сутки домой в Ивантеевку, она узнала, что ее мама, на всякий случай, сожгла все ее фотографии, почетные грамоты, письма, так как боялась прихода немцев.

24 июля 1942 года  мама была направлена в немецкий тыл в  партизанскую бригаду К.С.Заслонова для связи с Центральным штабом партизанского движения. Ее с радиостанцией "Север" и комплектом сухих батарей сбросили с парашютом в партизанскую бригаду "дяди Кости", так его все называли.

         Мама стала одной из трех (еще были Света и Надя) девушек-радисток штаба бригады.  Жили они в отдельной землянке, там же находились радиостанции "Север" и очень много  полу разряженных сухих батарей к ним. Вообще с батареями питания в бригаде был большой дефицит. Иногда для сеанса связи к радиостанции приходилось последовательно присоединять до 15 батарей. Проводить сеанс связи необходимо было не ближе чем за 15км. от штаба бригады. Поэтому девушкам приходилось прошагивать это расстояние туда и обратно. В помощь им для охраны и переноса радиостанции и кучи сухих батарей выделялось 8-10 партизан из отдельной роты автоматчиков. Мама иногда проходила пешком до 40 км., с мокрыми ногами, но очень редко простужалась.

Кроме выполнения своих основных обязанностей радисток у девушек были и другие: вместе с несколькими женщинами они перевязывали раненых, стирали им бинты, одежду, готовили еду.

Все девушки прекрасно стреляли и в сопровождении деда Акима, который их опекал, привлекались для снятия часовых при нападениях на немецкие гарнизоны. На вооружении у них были снайперские винтовки, с новым  тогда прибором бесшумной стрельбы "БРАМИТ". Девушки выдвигались на максимально близкое расстояние до немецких часовых, дед Аким определял цели, порядок  и последовательность их поражения, девушки ложились, целились и стреляли. Если цель была важной или до нее было сравнительно далеко, то в нее стреляли сразу вдвоем, а иногда и все три девушки сразу. Это делалось для того, чтобы цель была гарантированно поражена. Дед Аким считал до пяти, девушки целились, выбирали свободный ход спускового крючка, затаивали дыхание и на счет "пять" стреляли. Целились всегда в голову часового, чтобы он не успел крикнуть. Отстреляв часовых, дед Аким сразу уводил их в расположение бригады. За спиной стрельба, взрывы гранат, крики немцев и русский мат – это партизаны атакуют гарнизон. Немцев в плен не брали, брали только полицаев.

Приводили их в отряд. На поляне собирались партизаны, становились в круг. В центре ставился стол, покрытый красным сукном, за которым сидел партизанский трибунал. Выводили полицаев по одному. Каждый каялся, говорил, что заставили быть полицаем, есть жена и дети, некоторые стоя на коленях, ели песок и клялись искупить вину кровью. Но ни одного не щадили – всех вешали на березах. Правда, нескольких полицаев «дядя Костя» спас, он говорил: "Не трогать его. Это наш человек!". Они побоялись  возвращаться в свои деревни и остались в бригаде.

Немало боев и схваток провела партизанская бригада. В районе озера Ордышево заслоновцы в 9-часовом бою уничтожили более 300 эсэсовцев, взорвали мост, по которому немцы перебрасывали подкрепления на Сталинградский фронт. Пять дней держал Заслонов бой против  дивизии  СС, направленной  по указанию Гитлера под Оршу на разгром партизанских соединений.

5 сентября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество, отвагу и умелое руководство партизанской борьбой К.С.Заслонов был награжден орденом Ленина. А в октябре 1942 г. Он был назначен командующим всеми партизанскими силами оршанской зоны.

13 ноября в район села Куповать, где находилась ставка партизан, двинулся крупный отряд карателей. Здесь, к этому времени, в затерявшейся в лесах деревеньке выпал довольно глубокий снег.

Выслали разведку. Разведке партизан удалось взять "языка" из  власовцев. Доставили его в штаб бригады. Мама в это время находилась в штабе. От пленного узнали, что  на Куповать наступают до трех батальонов.  Один батальон власовцев наступает со стороны деревни Утрилова; другой, немецкий, - со стороны деревни Кузьмина, а третий батальон власовцев, должен наступать на деревню где-то через болото. Дядя Костя сказал, что Куповать партизанская столица и мы её немцам не отдадим. Был дан приказ одному взводу занять оборону на опушке леса по направлению деревни Утрилова и задержать врага. На опушке леса со стороны деревни Кузьмина была организована засада из 23 партизан отделения разведки. Оборону на этом направлении возглавил сам комиссар бригады.

В 10 часов утра немецкий батальон со стороны деревни Кузмина вплотную подошел к партизанской засаде. В этот момент засада открыла огонь - заработали пулеметы, автоматы, начали рваться гранаты. Враг не ожидал такого, первые ряды были, как косой скошены. Оставшиеся в живых немцы стали кричать, звать на помощь, и бросились отходить. 

В 11 часов дня бой начался под Утриловым и на стороне Куповати. Видимо кто-то провел батальон власовцев через болота к самой деревне, хотя эти болота считались непроходимыми. Дядя Костя с автоматом в руках внезапно столкнулся с ними, оказавшихся уже у огородов. Пулеметная очередь тяжело его ранила. Женя Корнеев, его ординарец, затащил тяжело раненого комбрига в дом.

На Куповать были брошены большие, до зубов вооруженные вражеские силы, которые раз в 10 превосходили наших. В бригаде в это время было всего около 70-75 человек, так как основные силы были отправлены через линию фронта на Большую Землю. Часто рвались гранаты, мины и снаряды, стоял сплошной гул и трескотня от выстрелов пулеметов, автоматов и  винтовок. По всем направлениям шел жестокий, неравный бой.

Лежа в доме, тяжелораненый дядя Костя приказал начальнику разведки выкопать в снегу у стоящей рядом землянки, яму, посадить в нее девушек радисток со средствами связи, таблицами связи, шифроблокнотами, кодами и хорошенько засыпать снегом. Дополнительно передать им металлический ящик с документацией штаба бригады, предварительно заложив в него три тротиловые шашки и гранату с привязанной к чеке бечевкой. Девушек, после того как закончится бой и уйдут каратели,  должны будут откопать автоматчики штаба бригады, те кто прорвется. Радистки должны будут передать в Центральный штаб партизанского движения, что случилось со штабом бригады и железный ящик с документацией. Если их обнаружат каратели, - то ящик взорвать.

На девушках были ватные штаны, валенки, полушубки, шапки и теплые рукавицы. У каждой по пистолету и гранате Ф-1. Им передали ящик, посадили в яму, забросали хвойными ветками и закидали снегом. На их счастье весь день шел крупный снег, который скрыл все следы проведенной работы.

Ожесточенный  бой продолжался до 17 часов, затем стрельба стихла, кругом слышались крики на немецком, русском, белорусском и украинском языках.

Кто-то протопал мимо их убежища, ткнув штыком в сугроб. Штык прошел мимо лица мамы в нескольких сантиметрах, она даже не успела испугаться. Затем снег потемнел, наступила ночь. Утром снег посветлел, наступил день. По крикам карателей девушки поняли, что они собирают трупы немцев и полицаев,убитых партизанами. К вечеру каратели покинули деревню.

На следующее утро девушки услышали шаги возле своего убежища и голос: " Мабуть здесь захоронка", испугались, подумали – полицаи!, а полицаи были хуже немцев. По шуму они догадались, что пришедшие начали разгребать снег.  Мама стала расстегивать кобуру пистолета, но не смогла ее расстегнуть, окоченели и не разгибались пальцы рук. Достала гранату, усики чеки тоже разогнуть невозможно. Попыталась вставить негнущийся палец в кольцо бечевки  – получилось! Маме так не хотелось умирать… Две другие девушки в таком же положении, а пришедшие уже почти раскидали весь снег с их укрытия. И тогда они, от понимания собственного бессилия, по-бабьи завыли…

Когда пришедшие стали раскидывать хвою над их головой, мама уже была готова дернуть за кольцо бечевки и взорвать ящик вместе с собою, девушками и полицаями, но вдруг услышала и узнала голос одного из них. Он принадлежал автоматчику Андрею, с которым мама несколько раз выходила в лес на проведение сеансов связи. Она закричала – Андрей! В ответ: "Живы!".

Это были партизаны отдельной роты автоматчиков, вырвавшиеся из окружения и пришедшие за ними. Их было 8 человек, с ними был Петро, по кличке "хохол". Это он тогда так напугал девушек своим украинским языком.

«С помощью немногих местных жителей, - рассказывала мама, - соорудили волокуши, положили нас на них, предварительно влив в нас по полстакана трофейного шнапса и вложив в рот "на закусь" по кусочку шоколада, поволокли в лес. Пока нас везли, мы расслабились и заснули.

Проснулись в сумерки, Впереди был незнакомый хутор, куда мы и подъехали. Оставив одного автоматчика у дома, нас внесли вовнутрь. В доме, кроме хозяина и его жены было трое испуганных детей, которые жались к матери. На  длинном струганом столе стояли глиняные горшочки, тарелки, нехитрая снедь. Старший автоматчиков обратился к хозяину, сказав: "Если хоть кто-то покинет дом – всю семью расстреляем!".  Затем стал сметать со стола на пол все, что на нем лежало.

В доме было тепло. Нас всех положили на стол, раздели до трусов, облили самогоном и, сняв с себя нательные рубашки стали растирать. Это было больно, особенно когда растирали пальцы рук и ног. Нам совершенно не было стыдно, мы все понимали, что это нужно.Пальцы стало покалывать, значит,  не все пропало. Началось полное расслабление, а когда нам влили еще, по полстакана самогона, мы все незаметно заснули.

Проснулись на кроватях, почувствовав, что силы восстановились, оделись, позавтракали, чем бог послал. Командир принес радиостанцию, сказав, что штаб бригады уничтожен, командир бригады погиб. Когда немцы начали входить в дом, где лежал уже умирающий, в бессознательном состояние наш комбриг, ординарец Женя Корнеев бросил под ноги врага противотанковую гранату, приняв вместе своим командиром бесстрашную смерть. Видать, после этого, Заслонова уже было не узнать. Немцы подожгли дом, однако в каменном подвале прятался хозяин дома, который перенес в подвал тела Жени и дяди Кости. Ночью, когда немцы ушли, тела дяди Кости и Жени, со всеми погибшими партизанами, были похоронены в саду».

Мама развернула радиостанцию и, связавшись с Центральным штабом партизанского движения,  сообщила об услышанном и добавила, что ящик с документами штаба бригады у нее. Учитывая,  что у мамы были сильно обморожены пальцы рук, ее почерк радиста изменился, поэтому штаб потребовал от нее пароль. У нее оставалось всего 4 пароля, остальные она уже потратила. После предъявления каждого он больше не использовался. Мама их все назвала и только тогда получила квитанцию. Центральный штаб приказал всем выдвинуться в район действующего в Лещинском лесу севернее в 40 км. от них  отряда и ждать дальнейших распоряжений.

В это время, мой отец, подполковник Алешин Иван Андреевич, заместитель начальника разведки 3 ударной армии, в чью зону ответственности входили эти партизанские отряды, был в Москве, в Центральном штабе. П.Пономаренко – начальник этого штаба, сообщил ему, что его жена жива и направлена в Лещинский лес. Было принято решение выслать туда самолет и доставить документы штаба бригады К.Заслонова, а также радисток бригады и других раненых партизан.

Самолет встречал отец. Маму и девушек отправили в военный госпиталь им. Бурденко, где они пролежали больше месяца. Там же им всем вручили по ордену  Красного Знамени и присвоили воинское звание старший сержант. Затем пути их разошлись. Маму направили в распоряжение разведотдела 3 уд. армии на должность радиотелеграфистки, где она и прошла всю войну. В 1944 году ее наградили медалями "За боевые заслуги", "За взятие Варшавы" и "Партизану Отечественной войны".

После войны маме предложили должность 2-го секретаря Пушкинского райкома партии, но мама отказалась. Семья для нее оказалась дороже. Мы очень любили ее и, когда она нас бранила, называли ее "Тигрой Васильевной" за ее зеленые глаза, а в остальное время "Тигрушкой-добрушкой".

В 1976 году я, будучи уже капитаном, прилетел в столицу на пару дней из Ленинграда. Приехал домой, открыл своим ключом дверь в квартиру и услышал голоса на кухне. Подошел и увидел странную картину: мама сидит с какой-то незнакомой мне женщиной, на столе стоит почти пустая бутылка коньяка, и обе они то смеются, то плачут. Мать повернулась ко мне: "Познакомься, это Света, с ней мы вместе были в бригаде дяди Кости и вместе сидели в снежной яме".

А встретились они необычно. Мама пошла в магазин за колбасой и встала в очередь. Вдруг какая-то женщина встала впереди мамы и на вопрос: "Вы здесь стояли?", - повернулась к ней. Что-то знакомое показалось маме в ее голосе и глазах. Где-то они раньше встречались... И вдруг, да это же Света! Света! Тася!  Они обнялись, бросили очередь, взяли бутылку коньяка и отправились домой. Их опять, в который раз обожгла эта страшная и беспощадная  война,  в которой им удалось уцелеть.

Я не знаю, что можно больше сказать…

Полковник в отставке В.Алешин                                  7 апреля 2015 года.