The syndrome of "Russian soul": the norm or a mental disorder?

Русских очень сложно понять, как это ни странно - даже самим русским. Ещё более странно то обстоятельство, что русским по духу и душе сегодня являются и те, кто к русской национальности совсем не относится.

Если сто лет назад, действительно, можно было говорить о "русской душе", которая есть тайна великая сама в себе, то сегодня нужно говорить уже о душе российской. Которая сама по себе ни что иное, как менталитет - именно это слово более всего соответствует тому значению, которое вкладывают в него в данном случае.

За последний век, пройдя через невероятный эксперимент по строительству бесклассового общества и создание, фактически, новой национальности - советской, невероятный русский менталитет стал общим для большинства народов, населяющих если не весь СССР, то территорию РСФСР - однозначно. Это самосознание, образ мысли и восприятие окружающей действительности, что мы зовём душой или менталитетом, теперь можно встретить и у русского, и башкира, и мордвина, татарина, казака, карела... Список велик.

Говорить о том, что в современной России произошло нечто невероятное с менталитетом одного народа, охватившем народы окружающие, не стоит: достаточно посмотреть на те же США, в которых за 200 лет государственности произошло весьма похожее явление: из менталитетов разных народов появился менталитет американский, достаточно специфичный, чтобы не спутать его с каким-то другим. Немцы, евреи, англичане, французы, негры - все они, граждане Америки, с такими разыми предками, теперь говорят на одном языке и мыслят похоже. Но называть их менталитет "душой" в голову никому не приходит. "Американская душа" - оксюморон даже для американца.

Похожие процессы с самосознанием пёстрой смеси народов произошли и в Канаде, и в странах Южной и Центральной Америк, хотя, наверное, не в такой значительной степени.

Как бы там ни было, за границей, но всё-таки явление "русской души" - наиболее уникально по своей сути, чем любой другой западный менталитет. Уникально по своей загадочности и непонятности, иррациональности и непрактичности, несоответствия природного интеллекта и количества духовных сил тем скудным результатам, которые Россия и её обитатели получают в итоге их постоянного приложения к жизни.

Мы не знаем, кто это такое приехало и зачем - но встретить надо от души, а то ещё плохо о нас подумают...

Здесь можно сравнивать русскую душу с душой китайской, индийской или японской - с душой азиатского происхождения, и найти множество общих черт, но никогда не будет полного соответствия. Да и стоит ли производить такой сравнительный анализ души российской с образцами хоть Запада, хоть Востока? Это займёт массу времени и породит невероятное количество аллюзий, которые сложно удержать в сознании, и в конечном результате не приведёт ни к чему, что может иметь реальную ценность для того, кто мучает себя такого рода вопросом: что же такое "русская душа"?

Нет особого смысла и задаваться вопросом, как воспринимают русскую душу где-то там, не у нас, хотя такой интерес для русского человека огромен. Но, поверьте, слишком малое количество людей за границей ломают себе над этим голову, чтобы уделять их интересу такое большое внимание.

Большинство иностранцев, сталкивающиеся с российским менталитетом, видят в нём не загадку, а нелепость, странность, сравнимую, скорее, с психической ненормальностью и неполноценностью, с примитивностью и дикостью. Так воспринимает русских большинство жителей просвещённых Запада и Востока - примерно так же, как мы воспринимаем африканские или гвинейские племена. Упоминания о "русской душе" и восхищения ею, звучащие изредка с той стороны - удел весьма небольшого процента представителей "цивилизованного общества", мнение которого для этого общества имеет исчезающе малое значение. И это всё, что нам достаточно знать в данном случае.

Подумайте сами: много ли вы думаете о загадках "сумрачного тевтонского ума", "американской практичности", "французской легкомысленности", "японской вежливости"? Или "азиатской хитрости"? У вас есть определённые стереотипы относительно каждой нации, и вы автоматически переносите их на любого её представителя, не задумываясь о том, что конкретный человек (или даже этнос из какого-то региона) может совершенно не соответствовать вашим общим представлениям. Между прочим, так бывает гораздо чаще, чем мы думаем. Но разве для вас это важно?

Кип смайл! - это не про нас.

И точно так же совершенно неважно для того же обыкновенного американца или итальянца, насколько лично вы соответствуете его стереотипам и представлениям о вас. Не стоит ломать себе голову, что о вас и всех русских думают где-то. Поверьте, это совершенно несущественный вопрос. У вас может разболеться голова от таких размышлений, но чужие стереотипы о вашей русской душе при этом ничуть не изменятся.

Им нет до вас дела - и поверьте, это правда. И ещё меньше их заботит, что вы думаете о них. Примерно так же, как вас заботят размышления о восприятии вас папуасами.

Так почему же вы должны ломать голову над тем, что они думают о вас, о вашей душе и менталитете? Особенно в свете того факта, что они вообще над этим не думают.

Если вы живёте в России, то все вопросы относительно русского характера, русской души, русского образа мысли и так далее - это ваши вопросы. Имеющие отношение именно к вам, к вашему окружению, к вашей реальности. Вопросы о том, каковы вы, а не о том, как вас видят где-то.

Но это - одна из странностей, загадок "русской души", которую русский человек не очень-то подмечает: для него очень важно, что о нём думают не дома, а где-то там, очень далеко. Как его воспринимают не самые близкие к нему люди, от которых зависит его жизнь и счастье, а люди, которым до него нет никакого дела.

Пренебрежение своими и заискивание перед чужим мнением - как это перекликается со словами Христа: "Не бывает святого в доме своём и нет пророка в своём отечестве!".

Мнение ничтожного немца о том, что вы носите, или какое у вас выражение лица, внезапно может перевесить для вас всю вашу реальность, которая создавалась в вашем сознании всю вашу жизнь. Точно такой же казус может случиться - и часто случается! - с мнением россиян относительно своих сограждан. Не секрет, что большинство русских литературных классиков, учёных, политиков шли в рост и приобретали неимоверную популярность в русском обществе после своих заграничных поездок, после того, как они получали одобрение от каких-то западных "авторитетов", о которых в России мало кто знал.

Кто прогнётся глубже?

Мнение парижского дурачка у нас весомее трудов русского гения. И гением у нас объявят лишь в том случае, если так скажет какой-нибудь немец.

Вся Россия может восхищаться любым западным или восточным поэтом, но такое восхищение ничуть не повлияет на его карьеру там, на его родине - если им не восхищаются его соотечественники. Но стоит прозвучать у нас новости, что какая-то бездарь переведена и издана в Париже - и карьера бездари резко взмывает вверх, даже никчёмные труды становятся востребованы массами.

Неверие в себя, неверие в своих, и уверенность в превосходстве любого, говорящего на чужом языке - как это по-русски! На фоне таковых настроений народа наши славянисты и русофилы, активно проклинающие запад и призывающие народ переселяться в землянки и терема, возвращаться в русское средневековье, выглядят людьми с сознанием более западным, чем русским! Ибо они, как те же французы или немцы, больше ценят своё, чем чужое. Им, как и представителям "западной цивилизации", нет дела до чужих привычек - их волнуют свои проблемы. А всё, что не наше, для них лишь повод для насмешек.

Нет у славянофилов настоящей русской души - у них душа немецких куликов, хвалящих своё болото!

А наши западники, кто они тогда? Парадоксально - но именно они - русские по духу! В какие бы американские джинсы не влезали, как бы ни старались говорить на "международных языках" - но именно они настоящие носители русской души, для которых своё не ценно, а чужое свято. Именно они - самые русские россияне.

Не правда ли, совершенно странные выводы? Но что может быть более иррационально и парадоксально одновременно, чем русское сознание?

Наша истина - посередине. Всё остальное - крайности.

Но русский привык приседать не только перед иностранцем, которого, восхищаясь, ненавидит до глубины души в свободное от восхищения время. Точно так же, хотя и с несколько меньшим пиететом, относится он к власти своей. К любому, кто кажется ему чуть выше по социальной лестнице, чем он сам, и пусть бы такой человек даже не имел власти над ним - но при упоминании чина выше собственного у русского срабатывает инстинкт феодальной субординации. А всякого, кто ниже по званию, можно и должно принизить, показать себя боярином. Потешить своё самолюбие и властность.

Ты начальник - я дурак. Я начальник - ты дурак. Похвалил царь Ваню - и Ваня теперь барин. Чинопочитание и заискивание, готовность ломать шапку и становиться на колени пусть даже перед подлецами, но облечёнными властью - как это по-русски! И ведь русского даже заставлять это делать не нужно - он всегда готов. И 70 лет Советской Власти, при которой учили народ, что мы не рабы и что все равны, так и не выбили этой привычки из русской души и культуры. И аристократизм тут ни причём.

И начальство своё русский ненавидит ещё больше, чем всяких "великих" иностранцев - и точно так же, ненавидит в свободное от восхищения и раболепия время.

Не веря в самого себя, как можно верить в день завтрашний? А если день завтрашний не во власти человека, то зачем держаться за то, что имеешь сегодня?

Так и проявляется широта "русской души", о которой пел россиянин Розенбаум: гулять, так гулять! Есть чувство праздника - и незачем думать о том, будет ли оно завтра или через год. Завтра всё могут отобрать, завтра может и жизнь закончиться, а праздник - сегодня!

Русский не верит в завтра - он верит лишь в царствие небесное или в "светлое будущее", которые для него - не более, чем сказки для утешения души. Не верит он в то, что сможет построить счастье, потому, что не верит в себя. А значит, метать на стол всё, что в печи - самое правильное решение.

Накормить кого-то - святое дело. Особенно - голодного и умирающего. Милостыня и помощь для тех, кому уже не помочь. Умирающему от героина краденому младенчику на руках цыганки в переходе, например. Ему вводят героин, чтобы он спал и выглядел именно таким - больным, бледным и сонным. Так обладатели русской души охотнее жертвуют.

Нищенство в России - один из самых прибыльных бизнесов. Попрошайки в лохмотьях и фальшивые инвалиды зарабатывают в день, как учитель за месяц - и это заработок оседает в карманах криминала. Русская душа активно кормит русский криминал. Все об этом знают - и раздают свои деньги нищим.

Самые честные в России.

Но попробуйте попросить что-то, хотя бы мелочь, на развитие или поддержку своего дела - и вы узнаете, как русский относится к "нищему попрошайке"... который хочет не умирать, а жить. Вы познаете всю глубину презрения общества, силу негодования вашей бесчестностью, вы поймёте, что просить помощи для хорошего дела - низко и подло.

Стартапы в России обречены, и обречены безнадёжно. Русский пожалеет удилища, даже если у голодающего уже есть леска и крючок, но с удовольствием отдаст ему всю свою рыбу. Если голодный не собирается ловить её сам!

И не потому ли русский так щедр, что не верит даже в то, что его собственность ему не принадлежит на самом деле? Не потому ли не привык считать своё богатство, что не видит себя его настоящим обладателем? Чужого добра стоит ли жалеть? И потому не жаль отдать его нищему, или случайному попутчику, или собутыльнику. Не думая при этом о себе и своих близких?

Но ведь, на самом деле, всё заработано своим трудом. Который, как привык русский, совсем не ценится. Много труда - мало меди. И трудом праведным не наживёшь палат каменных. А жить хорошо хочется, но жить честно в России - значит, жить плохо. Здесь, наверное, и таится корень к страсти воровской: чтобы уважать себя, как барина, нужно и брать, как барин. Не своё, а чужое. И не зарабатывать, а присваивать. Тешить себя сказкой о том, что найдёшь и подберёшь самородок ничейный, щуку поймаешь или царевну-лягушку пригреешь. И без труда, без расчёта и плана, станешь самым богатым и счастливым, самым свободным.

Счастье привалило! Камунизьм!

Сознание, блуждающее в лабиринтах неуважения к себе и своему труду, в поворотах привычек к бедности и мечты о внезапном богатстве, впадает в замешательство и перестаёт различать своё и чужое: всё вокруг колхозное, всё вокруг моё. Чиновник, берущий взятки, начинает восприниматься как вполне естественное и нормальное явление, а желание оказаться на его месте ведёт русскую душу сквозь ненависть к чиновникам к зависти относительно их моральных качеств и к желанию стать таким же боярином.

Понимая всю низость своих господ и отчётливо видя крайнюю степень их глупости, русский не верит при этом, что его ум и честность превосходят начальственные. И, невзирая на очевидность нелепости своих же слов, искренне утверждает, что существующей власти альтернативы быть не может. И в то же время фонтанирует идеями, как он сам изменил бы в лучшую сторону всю страну, кабы его кто-нибудь назначил царём.

При этом он беззастенчиво ворует идеи своих будущих реформ у тех, кто хоть немного вызывает у него согласие. Но дальше мечтаний дело не идёт: не может обладатель русской души взяться за дело, набраться смелости, чтобы самому начать бороться за власть: он ждёт, когда найдётся кто-то, кто пройдёт первым и поведёт его за собой.

Нельзя отвечать за результат, когда не отвечаешь за себя, когда в себя не веришь. Но можно собрать колосья там, где не жал - с подбирающего с возу упавшее спрос всегда меньше, чем с того, кто тащит этот воз.

Но благодаря массовой русской душевной лени воз российский остаётся там, где его и бросили - до той поры, пока сам не покатится под откос, набирая обороты.

Не может русский человек, со всей его мечтательностью, порождённой наивной верой в сказки, быть жёстким. Не может он, любящий сегодняшний праздник, которого завтра уже не будет, сказать вовремя "нет" и самому себе и тем, с кем празднует непонятно что. И потому рано или поздно вдруг осознаёт он, что те, кого считал он друзьями и кем восхищался, уже сидят на его шее и погоняют, что всё, что он видел общим, а стало быть - своим - не его, а то, что было точно его - уже чужое.

Не сумел вовремя жёстко сказать нет - и, чтобы выжить, в какой-то момент ему приходится становится жестоким. И вот вам русский бунт, бессмысленный и беспощадный.

Хрен знает, кто этот хрен, что нам на улице попался, но у нас - революция!

Жестокость - конечный удел мягких и соглашающихся людей, уверенных в своей подневольности, находящих отдушину в жалостливости и сострадании. Людей, не умеющих уважать себя и своих близких, но выдающих за уважение свою сентиментальность. Не привыкших размышлять, но привыкших решать всё "сердцем". Они или погибают, съеденные хищниками и хитрыми паразитами, или начинают так же нерассудительно и эмоционально, яростно, бороться за своё выживание, теряя в этой борьбе остатки разума, который не проявляли раньше.

А после восстановления "справедливости по понятиям" их, выживших в кровавой русской мясорубке, охватывает стыд и сожаление за то, что они натворили в ослеплении бунта. И новая власть, которая берёт на себя всю ответственность за содеянное ими же, становится для них властью богов, никакое действие которых не подлежит обсуждению.

Неужели вы ещё не поняли, что же это на самом деле такое - русская душа?

То, что называют "русской душой" - ни что иное, как подсознательная мечта и представления раба о свободе, которой раб не понимает и не может понять, ибо она ему недоступна.

Рабское, крепостное, приниженное сознание человека стадного, нуждающегося в пастухе. Сознание, стремящееся стать в полной мере человеческим - и связанное путами представлений о материальном могуществе, о господском блеске и роскоши, которые в представлении такого ума - единственный путь к свободе. Свободу ему может дать лишь власть над такими же, как он,  а власть может дать лишь богатство - вот и вся формула универсальной крепостной русской мечты о счастье.

Временами эта мечта прорывается наружу, и человек, ею втайне одержимый, пытается высказать и проявить - в первую очередь для себя - те неясные, смутные образы, которыми обуреваемо его сознание.

Но он, раб традиций и верный подданный своего царя от Бога и любого начальства, на котором есть форма, как животное, не способен языком выразить терзающие его чувства. И чувства, не находящие достойного пути наружу, переполняют человека, порождая эту странную иррациональность поведения, и, в конце концов, взрывают его личность. А русский сам не понимает, почему он такой.

А чо? Праздник, наконец-то!

Ещё сто лет назад такими были только русские, потомки недавних крестьян, которым родители с молоком матери прививали такого рода культуру крепостного, феодального мышления. Русский мужик не успел привыкнуть к свободе внутри себя до революции, не успел научиться себя уважать. А что же остальные народы Российской Империи, которые в большинстве своём не знали крепостного права?

Они, считавшиеся отсталыми инородцами - финны, калмыки, татары, евреи и многие другие, как ни странно, были в своём самосознании на ступеньку выше коренного населения России. Они умели себя уважать.

Но Советская власть, создавая общество социализма, в котором все равны и нет господ, создавала его в ментальном пространстве основного народа, привыкшего к феодализму и мыслящего рабски. И сама революция стала необходимостью для спасения государства в силу лишь той причины, что "русская душа" перерастала искать господина, начала обретать самостоятельность, но не успела ещё научиться ей пользоваться. Всеобщая неграмотность лишь усугубляла эту болезнь роста, позволяя правящему классу и вчерашним рабам, поднявшимся над своими сотоварищами, творить ещё большую несправедливость, нежели творилась за полвека до этого.

Беда "русской души", этого архаического феномена, рудимента деревенского средневековья, теперь поразила и города, и появившийся пролетариат. Который должен был стать ведущим классом, но в силу вековых привычек к рабской культуре и неграмотности русским пролетариатом, как массами, можно было управлять лишь способами феодализма.

Большевики победили массовую несправедливость и неравномерное распределение богатств, сделав то, о чём издавна мечтало население, искоренив саму причину для зависти к ближнему. Советская власть дала людям образование и внушила мысль о равенстве всех между собой.

Интересно, кому - "должен"? И за что должен? Почему не "может" или "имеет право"?

Но все эти благие перемены, как ни странно, основывались на принципах того же крепостничества, от которого Империя отказалась за 50 лет до этого. Место барина заняло государство, и население всей страны превратилось, по сути своей, в государственных крепостных.

Изменилась эстетика, но этика под её покрывалом осталась прежняя, средневековая. К сожалению, в период первой четверти ХХ века в России невозможно было спасти страну от анархии другим способом.

В орбиту управления с помощью  неофеодального социализма советского типа теперь оказалось втянуто всё население России - СССР, а не только население русское. Этот способ оказался успешным и прекрасно соответствующим менталитету большинства, и он превратился в главную идеологию страны - хотя, после достижения всеобщего образования, должен был быть трансформирован так, чтобы позволять населению учиться самостоятельности, в первую очередь - самостоятельности мышления.

Бюрократический государственный феодализм под маской социализма затянулся в бывшей России на 70 с лишним лет - и к концу этого срока уже всё население державы получило синдром "русской души", менталитет такого рода появился даже там, где его и представить себе было невозможно.

Потомки народов, никогда не знавших рабства, незаметно для себя начали мыслить как рабы, не отдавая себе в этом отчёта. И так же, как титульное население, мыслящее категориями русской крепостной культуры, они начали мечтать о свободе, не осознавая своего рабского положения.

Русский когнитивный диссонанс стал российским (советским), и сегодня его можно наблюдать даже в тех бывших республиках СССР, в которых успели забыть и сам русский язык. Синдром "русской души" сегодня - не только народное, а в полной мере транснациональное заболевание, которое не прошло к середине ХХ века, а распространилось и укоренилось на территории почти всей бывшей Российской Империи. Не затронуло оно, пожалуй, лишь Финляндию.

Мы не знаем, что там в мешках - но не пропадать же добру тёмной ночью...

Вот эти попытки высказать генетическую тысячелетнюю мечту о свободе своей личности среди бескрайних просторов собственной Родины мы и воспринимаем, как "загадочную русскую душу".

Выдавливая по капле из себя раба, на что решаются немногие из русских, они тем самым теряют эти подсознательные побуждения к свободе - ибо получают её в яви, а не нави. Научаясь понимать свободу, говорить о ней открыто и осмысленно, осваивая способность ценить свою честность более жизни или холопских благ, более уважения общества, они перестают быть не только русскими по духу, но и понимаемыми согражданами, отдаляясь от них и всё более приближаясь к сознанию европейскому. 

Их ненавидят окружающие не только за нелецеприятную правду, которую чувствуют, но не соглашаются с нею, но и за то, что они превзошли стадо русских рабов, вырвавшись из состояния покорных сознанием животных. И научились говорить открыто и честно о том, что большинство не может не только высказать, но даже облечь в словесную форму в умах своих.

И если такой русский не успеет получить в русском обществе новый превосходящий обывателя статус, то он обречён на презрение и побивание камнями от тех, кто жаждет свободы, но не знает, что это такое.

Но если сумеет он, настоящий бунтарь духа, получить благоволение от главных владельцев стада российского - то всё стадо согласится воспевать его и равняться на его слова, так и не понимая толком, о чем же говорит новый русский классик...

А. Степанов