Не помню
точно, в какой по счету экспедиции я был. Но точно помню, что это было на
Алтае, и я возвращался в конце лета домой. Чем мне запомнилась эта дорога
домой, вы узнаете из рассказа.
Дорога к поезду
Как оказалось, дорога домой ничуть не проще дороги к месту работы, а порой и сложнее. Сюда я прилетел, а вот отсюда решил добираться поездом.
Доставить меня до железнодорожной станции руководство обещало: к этому поезду от нашей партии шла машина. Провизию в дорогу (всё-таки трое суток ехать!) взялся обеспечить наш завхоз, с которым за время работы у меня сложились добрые отношения.
В подтверждение своих обещаний Василий Лукич, потряхивая большим вещмешком, приговаривал:
«Голодным не останисси, жирку поднаберёшь!».
Поэтому о еде я не думал – кто лучше завхоза снабдит пропитанием!
На экспедиционном УАЗике доехал я до вокзала, который располагался в каком-то маленьком посёлке (как мне тогда показалось - весь посёлок из этого вокзала и состоял). Спросил у дежурного, где мой
поезд, и мне показали на сиротливо стоящий на путях пустой вагон.
И только забирая свои манатки из машины, я обратил внимание, что большого вещмешка с едой от Василия Лукича
нет. Как потом выяснилось – он считал, что мешок положил в машину, а через полчаса после моего отъезда обнаружил его на складе.
Перспектива трое суток питаться одним сухариком, обнаруженным в кармане куртки, грела мало, да что делать…
Пустой вагон
Влез я в вагон, который оказался купейным и занял среднее купе, так как в билете не было указано конкретное место. Сижу час, сижу два, уже стало темнеть. Наконец подъезжает настоящий паровоз с трубой, из которой валит черный дым, цепляет мой несчастный вагон и куда-то волокёт.
Прицепил по дороге еще два вагона и поехал дальше. Ехал долго, я даже немного вздремнул.
Проснувшись и высунувшись в окно, я увидел, что мои три вагона уже прицепили к настоящему поезду.
Порадовавшись этому факту, вылез на перрон прогуляться и подышать свежим воздухом, так как дым от паровоза нет-нет, да и залетал в мой вагон. Вижу, к моему вагону несется бабка, вся увешенная сумками и мешками, а вдобавок тащит за руку мальчишку. Я помог ей затащить вещи в вагон, и она поселилась в моем
купе.
Мальчишка оказался ее внуком. Бабка ехала через Москву не то к своей дочке, не то к снохе, теперь уже не помню. А в мешках у нее оказалось полно еды: и сало, и свинина, и гусятина, и курятина, и домашний пахучий хлеб, куча зелени и даже вареные раки. Бабуля постоянно причитала: «Да ешьте вы, ироды, пропадёт ведь!»
Поскольку внук в основном не ел, а только и делал, что капризничал – нести основную нагрузку поглощения провианта приходилось мне. Я за эту поездку поправился на пару кило точно – как Василий Лукич и обещал.
Так мы и ехали три дня втроем в одном купе в пустом вагоне до самой Москвы, как какие-то важные особы.
На Казанском вокзале из всех вагонов нашего поезда народ сыпал как зерно из дырявого мешка, а из нашего вагона торжественно вышли только я, да внук с бабулей, которая величаво смотрела, как я тащу ее изрядно
опустевшие мешки.