Тезисы к выступлению на круглом столе «Критерии эффективности управления НМА или волшебные очки для бюрократа»

А.Н. Козырев

Оставим резвость попугаям и вычислительным машинам; мозг человека работает эффективнее на более умеренной скорости.

Лоренс Янг, Лекции по вариационному исчислению и теории оптимального управления. С.14

1.     Говорить о критериях эффективности управления чем-либо можно лишь при условии, что такое управление существует и как-то описано.

Генерал, отдающий приказ солнцу взойти, ничем не управляет. Солнце восходит, но не по приказу генерала. Тот же самое может иметь место с показателями, так или иначе характеризующими НМА. Если показатель, например превышение рыночной стоимости предприятия над его балансовой стоимостью, достигает каких-то больших значений, это отнюдь не значит, что управление НМА эффективно. Более того, это даже не означает, что управление существует. Причин для превышения рыночной стоимости над балансовой стоимостью может быть много, но в большинстве случаев они не имеют отношения к управлению. То же самое можно сказать обо всех остальных показателях – претендентах на роль критерия эффективности управления НМА (согласно ответам в блиц-опросе). Все они имеют то или иное отношение к НМА, но этого мало, надо показать, что они как-то отражают результаты управления. Высокие показатели эффективности бизнеса могут быть следствием встроенной «пирамиды» или «мельницы»[1], помощи родственников во власти, товарищей по дачному кооперативу «Озеро» и т.д. Есть также множество других не столь очевидных отступлений от классического образа. В таких случаях бывает трудно сказать, где кончается управление НМА, и где начинается грязная игра.

Примечательно также, что все названные критерии числовые. Между тем, критерий может быть и каким-то иным. Например, ядра попадают в индусов – значит управление артиллерией эффективно, а не попадают – значит не эффективно[2]. То же самое касается некоторых НМА. Например, удалось обладателю товарного знака с описанием «конфета белая круглая»[3] закрыть завод конкурента, значит, он эффективно управляет НМА в виде исключительных прав на товарный знак. Иначе говоря, ответы на вопрос были, с одной стороны, очень абстрактны, не привязаны ни к какому конкретному случаю, с другой стороны, очень много чего предполагалось, но не проговаривалось.

Более интересные и содержательные варианты – это либо строгая постановка проблемы в математических терминах, либо очень конкретное рассмотрение практики управления правами на результаты интеллектуальной деятельности (РИД). Оба варианта стоят того, чтобы их обсудить.

2.     Лучше всего, если ситуация в целом описана как задача на экстремум, а управление – как решение двойственной к ней задачи.

По Лейбницу мы живем в наилучшем из возможных миров, а потому его можно описывать с помощью экстремальных задач. В полной мере этот принцип применим и к вопросу, на который отвечали участники блиц-опроса, проведенного в декабре прошлого года журналом «Интеллектуальная собственность: промышленная собственность». К тому же присутствие в формулировке вопроса слова «эффективность» – само по себе хороший повод видеть в нем задачу на экстремум. Более того, такой взгляд на поставленный вопрос может быть весьма плодотворным, поскольку любая попытка формализовать задачу в строгих математических терминах – нечто большее, чем просто упражнение для резвого ума. Формализация проблемы или даже всего лишь попытка ее формализации обнажает противоречия и пробелы в формулировках, используемые, но не сформулированные явно предположения и другие дефекты вербального мышления.

Если пытаться формализовать задачу об эффективности управления НМА, то мало определить критерий. Надо еще задать множество допустимых состояний (траекторий) и договориться о том, что в данном случае понимается под управлением, а именно, что есть управление НМА? Только при условии, что управление в принципе может приводить к разным исходам, можно говорить о том, эффективно оно или нет.

При этом даже наиболее простая задача – определение множества допустимых состояний – оказывается отнюдь не такой простой. Если понимать НМА узко, как они определены правилами бухгалтерского учета, то слишком легко «выплеснуть с водой ребенка». Значительную часть стоимости бизнеса составляют человеческий и клиентский капитал. Эта стоимость может как-то учитываться в балансе, например в виде goodwill, но это решает лишь часть проблем. Очень трудно объяснить, опираясь на такой учет, почему упала стоимость бизнеса Батуриной, когда Лужков потерял доверие президента. Если бы доверие потеряла Батурина, все было бы просто, в том числе и с бухгалтерской точки зрения. А так получается противоречие: один человек потерял доверие, а у другого стоимость бизнеса снизилась в разы. Отсюда следует вывод: если вам надо не просто показать правильно оформленный отчет, а понять и описать причины возникновения стоимости, придется трактовать НМА очень широко, включая сюда и личные связи. Это, в свою очередь, порождает проблемы, причем не только с формализацией и учетом, но и с оценкой. Один из возможных вариантов решения – учет таких «НМА» в ставке дисконта как премии за снижение рисков. Однако проблема с определением множества допустимых состояний остается. Вырваться из круга противоречий здесь очень трудно.

Не менее трудно определить – что такое управление НМА. В разных, казалось бы, задачах на экстремум управление – решение двойственной задачи. В теории оптимального управления, оно так и называется – «управление». В иных близких по существу ситуациях это же имеет другое название: двойственные переменные в линейном программировании, равновесные цены в модели экономического равновесия Эрроу-Дебре, характеристика в модели экономической динамики – все это управление. Человеку, для которого язык математики – иностранный, это покажется сложным и заумным, но в действительности такое понимание сильно упрощает ситуацию в целом. Может казаться также, что все это касается узкого класса задач, где все функции дифференцируемы и все кругом аккуратно и прилизано. На самом деле это не совсем так. Развитие теории экстремальных задач привело к такому обобщению понятия производной, что для очень широкого класса задач можно найти что-то подходящее. Перспективы на этом направлении не так плохи, однако сложность применения такого математического аппарата вполне компенсирует выигрыш от его применения. Более того, пока не ясно, как можно перейти от него к описанию управления НМА в терминах, привычных для оценщиков или патентных поверенных.

3.     Дифференцировать можно что угодно по любому числовому параметру, например, по числу звездочек на погонах или на бутылках коньяка

В заключение хотелось бы поговорить о том, как понимать управление НМА на практике и как тут могут использоваться идеи обобщенного дифференцирования. Шутка о дифференцировании по числу звездочек – скорее образ, чем шутка в чистом виде. Речь о том, что дискретные переменные в некоторых случаях без большого ущерба для смысла можно заменять непрерывными. Простейший пример – деньги. В реальных расчетах они всегда дискретны, в модельных расчетах всегда непрерывны. Управленческие решения, как правило, дискретны. Например, дискретны решения о подаче заявки на получение патента, о продлении поддержания патента в силе, о прекращении такой поддержки и т.д. Тут мы имеем дело не просто с дискретными, а с булевскими переменными. Ни о каком дифференцировании говорить не приходится. Но бывает дискретность несколько иного типа, как в случае со звездочками или с передвижением в очереди. По мере увеличения числа точек дискретность сказывается все меньше, поэтому без больших потерь вместо дискретной переменной можно использовать непрерывную. Но этим не обеспечивается применимость обычного дифференцирования. Вполне реальна ситуация, когда за плату можно переместиться в очереди на одну или несколько позиций вперед. При этом вполне может быть, что человек не согласен платит, скажем, $1000 за перемещение в очереди на одну позицию вперед, но он также не согласен уступить одну позицию за те же $1000. Его предпочтения устроены так, что линия безразличия имеет излом в той самой точке, где он находится в данный момент. Производная в обычном смысле в такой точке не существует, но существует субдифференциал – обобщение производной. Следовательно, возможно применение оптимизационных методов и компьютерных вычислений, т.е. частичная или полная автоматизация принятия решений.

Строго говоря, обращение к понятию «линия безразличия» выше было излишне. Оно нужно лишь для того, чтобы создать зрительный образ. Правильнее с самого начала рассуждать в терминах цен или опорных плоскостей. Вполне может быть, что пенсионер готов уступить место в очереди за $100, а купить не готов и за $1. В таком случае бессмысленно говорить о том, сколько стоит место в очереди, нужно обязательно уточнять две позиции: (1) для кого; (2) речь идет о купле или продаже. Примечательно, что все это – не помеха для применения обобщений дифференцирования и, следовательно, для применения математики. Сам пример с очередью – тоже условность. Он хорош тем, что очень нагляден и понятен. Реально же важен тот факт, что в экономических задачах стационарные состояния возникают, как правило, в точках излома, когда невозможно продать по той же цене, что купит. Разница может быть незначительной. Тогда ей легко пренебрегают. Но может быть очень значительной. В экономике НМА она всегда очень значительна. Среди всех активов именно НМА отличаются самой большой разницей между стоимостью в использовании и ликвидационной стоимостью. Поэтому именно в этой области представление о предельных ценах (обычные производные) практически не работает, зато применение обобщений дифференцирования дает качественный скачок.

Приведенное выше рассуждение – это всего лишь введение к тому, чтобы заявить о возможности применения математических методов и машинных расчетов в управлении НМА. Разумеется, актуальным это становится тогда, когда приходится иметь дело не с одним патентом или одним товарным знаком, правовую охрану которого можно продлить или не продлевать. Применение продвинутых методов в управлении НМА становится актуальной, когда их много, когда много вариантов использования. В такой ситуации ручное управление создает лишь иллюзию владения ситуацией, поскольку человеческий мозг не приспособлен к задачам такого рода. А формальные показатели эффективности подкрепляют эту иллюзию, как зеленые очки в Изумрудном городе.

Именно неспособность охватит необъятное количество вариантов управленческих действий, непосредственно оценить результаты тех или иных решений подталкивает управленцев всех уровней к использованию разного рода показателей, которые хорошо или плохо, но все же отражают стоящую за ними реальность. Все это нормально или почти нормально. Однако при этом всегда есть соблазн предположить, что есть какой-то интегральный показатель или несколько таких показателей – своего рода волшебные очки, которые позволяют объективно судить об эффективности управления. В популярной на протяжении нескольких десятилетий теории таким интегральным показателем считалась стоимость компании, в которой «как в зеркале»[4] отражались результаты управленческих действий. Однако к настоящему моменту сложилась культура менеджмента, позволяющая максимизировать стоимость акций компании ровно к тому моменту, когда менеджерам надо реализовать свои варранты. Ничего удивительного в этом нет. Скаляр никогда не будет «отражать как в зеркале» многомерную картину, на то он и скаляр.

Однако поиск простых показателей продолжается на всех уровнях управления. На практике это приводит к необходимости заполнять формы отчетности, отдельные позиции которых в конкретной ситуации выглядят просто дико, но при этом отказ заполнить форму целиком воспринимается как саботаж. Например, в отчетах по государственным контрактам на проведение НИР надо заполнять форму о количестве полученных в ходе выполнения НИР результатов, способных к правовой охране. Тот факт, что тема НИР – изучение причин коррупции, форму не смущает и не заставляет краснеть. Здесь есть о чем грустить, но лучше поискать выход из нелепой ситуации.

P.S. На прошедшей 19 января 2012 года конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Л.В. Канторовича, Аганбегян рассказал замечательный случай и жизни.

Как-то, они с Канторовичем сидели в ресторане Дома ученых. Канторович предложил выпить за экономику. Выпили. Аганбегян предложил выпить за математику. И тут последовало: «Э, нет. Математика в такой помощи не нуждается».

На мой взгляд, очень поучительная история.