N 24 от 1 апреля 2001г

Владимир Леви
"Мастер Жизни: конкретная психология"
рецепты на каждый миг

Сила Необъяснимая
первоапрельский трипсих

:) :) :)

Здравствуйте, друзья. Скажу сразу: этот так называемый праздник юмора и ежегодный день смеха, он же день Дурака - почему только один в году?- я не признаю. По мне все либо ничего, я максималист. И посему, в отличие от разного рода юмористов, приколистов и иже с ними, пользующихся случаем поднять свою котировку и заодно в очередной раз попошлить, шлю вам серьезный, конкретный, научно обоснованный практический материал для дальнейшей работы над собой и над ближними. Ежели что кому останется непонятным, пишите письма почтой или летайте самолетами аэрофлота.

:)

В этой рассылке:

1. "Заберите этого, он под Лениным гадит"
физиолирическое вступление
2. Анекдот под гипнозом. Смехогенная тренировка
3. Необъяснимая сила. Мемуароид.

1. "Заберите этого, он под Лениным гадит"
физиолирическое вступление

...В мединститут я поступил шестнадцатилетним юнцом. Первым моим научным заходом была физиология мозга и физиология вообще. Само слово ФИЗИОлогия завораживало - такое конкретное, такое близкое к физике, всемогущей физике, которая сделала и телевизор, и водородную бомбу... И хотя уже тогда вызывало тошноту официальное господство так называемого учения Павлова, из которого лизоблюды режима сотворили филиал-сталинизм, идеологический культ, наподобие другого "учения" - печально известной лысенковской антигенетики - Павловым я горячо увлекся. Прочел его живые страстные тексты от корки до корки - и на какое-то время уверовал, что психика - это работа мозга и только, что личность - сумма условных рефлексов, что психика и душа - ровно одно и то же. (Хотя сам Иван Петрович, как я с изумлением узнал вскоре, в этом глубоко сомневался, веровал в Бога, был церковным старостой...)

С первого курса я пошел в студенческий научный кружок при кафедре физиологии, которой руководил тогда профессор, а вскорости академик Петр Анохин. Огромный, мощный человек с легкой походкой, рыжевато-седой гривой и типичнейше русским лицом, сангвинический здоровяк, похожий то ли на матерого льва, то ли на медведя-гризли в соку.

Среди плеяды павловских учеников, передравшихся за право первородства, Анохин был не из самых строптивых и принципиальных (академик Орбели, например, был куда более амбициозен, за что и погорел с треском). Но потомок крепостных мужиков был умен, хитер, талантлив и самобытен, что не прошло ему даром: его долго гнали и проклинали, вытеснили куда-то на периферию, но он сумел вывернуться и выдвинуться, и уже на финишной прямой своей стайерской жизненной дистанции выскочил в первачи, оставил с носом всех конкурентов и стал единственной после Павлова российской звездой нейрофизиологии мирового масштаба.

Меня Петр Кузьмич среди кружковцев приметил - как мне передали, сказал: "у этого Леви какая-то чудовищная энергия". Принимая экзамен, позволил отклониться от темы вопроса и долго, с искренним удивлением слушал мою импровизацию об условных рефлексах растений. - "Надо же, а я ничего об этом не знал. Ведь и в самом деле, растения должны уметь не только чувствовать, но и думать..." Ставя в зачетку размашистое "отлично", вдруг дал неожиданный совет. - "Развивайте голос, Леви. Голос в жизни - самое главное. Не так важно, что говоришь, а вот как говоришь - это решает все. Займитесь своим голосом, и вы сделаете большую карьеру."

У него самого, вразрез с богатырской внешностью, был негромкий глуховатый полубасок, чуть монотонный и как бы застенчивый, уходивший куда-то в себя... На анохинских лекциях и докладах именно этот, в себя вворачивающийся и, казалось, не очень уверенный голос и вызывал особое слушательское напряжение - создавал тишину внимания: главным все же оказывалось не как, а что говорил...

В отличие от своего фанатического холерического учителя Петр Анохин не перетруждал себя экспериментальной работой, но виртуозно заставлял заниматься ею других по своим небрежно кинутым вскользь "концепциям"; был великим любителем и умельцем вкусно пожить; был невероятным бабником с кучей молодых красавиц-любовниц и выводком внебрачных детей. Никогда никого не ругал и не упрекал, не повышал голоса и не спорил, со всеми будто бы соглашался и всем, кроме соперников, дико нравился. Я тоже до сих пор не могу (да и не хочу) побороть в себе влюбленность в этого безмерно обаятельного человека, несмотря на то, что он был, как позднее выяснилось, ярым антисемитом.

Ну а тогда, в мои шестнадцать-семнадцать, он был для меня просто богом, в пылу преданности ему и науке я был готов свернуть горы...

Хорошо помню, как по заданию Петра Кузьмича я вместе с подругой моих юных лет, однокурсницей Аллой Чудиной, будущей мамой Максима Леви, охотился на окрестных котов. Во имя святой госпожи науки мы должны были их препарировать - штук не менее двадцати - чтобы посмотреть, что делается в нервных клетках, когда мозг до того возбуждается, что уже тормозится (примерно так можно перевести мудреные научные термины, которыми шеф обосновал идею эксперимента...) Сломав свои чувства - оба кошатники, оба жалостливы к животным едва ли не больше чем к людям - мы шастали по подворотням и чердакам, приманивали бедолаг колбасой, валерьянкой...

Кто-то посоветовал: "Зайдите в студенческую столовку, в подвал, в склад пищеблока, котов там пруд пруди..." Зашли - вправду: посреди чадных баков и ведер, колбасных холмов, фаршевых гор, сосисочных башен, посреди хлебных буханок, грудами, как кирпичи валяюшихся прямо на полу, в стоячем бассейне смешанных ароматов борща средней свежести и откровенной тухлятины - ошивается, мяукая, урча и облизываясь, разнокалиберная и разношерстная усатая братия.

Тут же, непонятно зачем - на всякий пожарный идеологический случай? - в самом центре помещения красуется громадный гипсовый бюст вождя мирового пролетариата.

Снуют кругом озабоченные тетки в грязно-белых халатах.

- Вам тут чё надо? - строго осведомилась, подбоченясь, одна из них, пожилая и толстая, с бровями вперекос, наверно заведущая.

- Н-нам бы... Извините... Кота одного... - залепетали мы.

- Кота? - тетка бдительно прищурилась. - Мыши, что ль?..

- Не, нам для опытов... Для науки...

- Чё-ё?.. Для какой науки? Вы кто такие?

- Студенты кафедры физиологии. У нас задание от профессора. Работа на кошках.

- А, резать, значит, - сообразила тетка, смягчившись. - Кого ж вам отдать-то... Они тут все, вишь, отъедаются как поросята. Кого ж не жалко... Ага! - вон этого заберите, этого - он под Лениным гадит. А ну, Васька, кыс-кыс, подойди-ка...

Мы были потрясены: какая скорость решения, точнее сказать, приговора - и какое идеологически неопровержимое обоснование! "Я себя под Лениным чищу" - вспомнилось из Маяковского...

Диссидент Васька меж тем - серый, толстый, драный котяга с коротким мочалообразным хвостом - видно, почуяв неладное, издал гнусный мяв с фырком и юркнул - куда?.. Под Ленина, ну конечно же.

- Оо! - с торжеством возмутилась тетка - я ж вам сказала. Попробуй вытащи, вот повадился! Опять щас там наделает, а проверка будет - кому отвечать? Матвевна, швабру давай! (Уборщице.)

И тут вдруг мы с Аллой, едва друг на дружку глянув, дружно повернулись, как по команде, кругом - и ходу...

- Куда ж вы, ребят?.. Вытащим, погодите! - неслось вослед.

Так вождь мирового пролетарьята спас, по крайней мере, одну ни в чем не повинную, Богу зачем-то угодную котячью душонку. А может быть, и мою... На сем эпизоде моя карьера нейрофизиолога-экспериментатора благополучно оборвалась.

из альманаха "Искусство Быть Собой" выпуск 2,
почтовая подписка на который начинается как раз сегодня,
и это не первоапрельская шутка :)

2. Анекдот под гипнозом
смехогенная тренировка

Мама рассказывала, что первые два с половиной года жизни я не умел плакать, при недовольстве и боли только кряхтел; смеялся без передыху, обращался из коляски к прохожим с речами на заливайском языке... Вокруг образовывалась зона отдыха. "Юморист будет, - определил пожилой дворник. - Чарли Чаплин, артист. Ишь, счастливчик..."

Потом война...

Есть люди, которые не смеются, читая Зощенко. "Алиса в стране чудес" - ни одной улыбки. И мультфильмы, и кинокомедии, и цирк - не смешно. Не получается.

Вопрос. Как развить в себе чувство юмора, если оно отсутствует?

Ответ. Отнестись к его отсутствию с юмором.

Чувство юмора начинается с первой попытки принять себя не за пуп земли.

В детстве мы смеялись, когда нас подбрасывали и щекотали, когда кто-нибудь прятался, а потом появлялся вдруг. Когда у нас было просто хорошее настроение... Первый наш смех был беспричинным. Второй - от радости, что не боимся, и это уже был смех над собой. А взрослые вокруг улыбались нам и смеялись, потому что мы вытворяли массу нелепостей. В их смехе не было ничего унизительного. Он и был счастьем. Мы думаем, юмор - это что-то такое, что у одного есть, у другого нет. Чему следует научиться, овладеть, так сказать, предметом. Смех, говорили нам, делится на положительный и отрицательный, а смех без причины - признак дурачины. Мир юмора представляется нам чем-то вроде комиссионного магазина, где все оценивают, и главное для любого - не остаться бы в дураках. Мы забыли, что смех - это жизнь, сообщающая себе, что она свободна.

И еще позабыли, что хотя юмор и всенародное, что греха таить, достояние, у каждого он свой, личный, особый. Забыли о своем праве иметь юмор собственного производства.

Вспоминается один парень, отличный автомеханик, симпатяга, умолявший меня научить его юмору.

- Это страшно, - говорил он. - Вы представляете мое положение. В компанию придешь, всем весело, анекдоты травят и все такое. И все смеются, КОГДА НАДО. А я - понимаете? - Я НЕ ЗНАЮ, КОГДА НАДО СМЕЯТЬСЯ. И не смеюсь. Или смеюсь невпопад.

- И я тоже.

- Э, бросьте, доктор. Вы-то уж точно знаете, когда НАДО. Я вас прошу провести со мной смехогенную тренировку.

- Как?..

- Вот берем анекдот (достает толстенную тетрадь). Больше тыщи уже, пять лет собираю... Главное, не пропустить, где самое оно... Память у меня ничего, сила воли... А по части юмора отстал. Но еще наверстаем. С гипнозом, а?

- Ага. Ну а как?

- Вот почитаем, допустим: "Пришел Василий Иванович. Петька спит на диване..." Точно на этом самом месте, когда НАДО СМЕЯТЬСЯ, вы делаете мне гипнотическое внушение, что ЭТО СМЕШНО. Вырабатываем рефлекс.

- Стоп. Одну секунду... Смеяться НЕ НАДО. Нехорошо. Стыдно. Неправильно... НЕ СМЕШНО!! - заорал я, не выдержав.

И он вдруг тоже подпрыгнул. Минут пять мы ржали как сумасшедшие. После чего резко смолкли во внезапном приступе обоюдного ужаса.

- Ну что... дошло? - спросил я осторожно.

- Не-а, - прошептал он сдавленно, переводя взгляд на пол. - Опять не понял...

3. Сила Необъяснимая
мемуароид
на правах саморекламы
детям до 60 лет читать воспрещается

Мемуары - это некролог из первых рук.
Евгений Кащеев

Предисловие рецензента

В последние годы ушедшего тысячелетия универсальное распространение получил жанр мемуаров. Наверное, это потому, что тысячелетие выдалось огого какое, и каждому есть о чем вспомнить... Пишут люди всех возрастов, полов и занятий, пишут домашние животные, пишут компьютеры, пишут автомобили, стиральные машины и холодильники, пишут радиприемники и видеомагнитофоны, о телевизорах и говорить нечего. Мальчики пишут мемуарчики, девочки - мемуэрочки. Входят в моду воспоминания новорожденных об эмбриональной жизни.

Но странно: то самое главное, что должно сохраняться с совершеннейшей ясностью и во всех деталях быть донесенным до потомства - воспоминания человека о решающем событии его жизни - о сотворении, о миге зачатия - во всей мировой литературе и в нынешней, современной - отсутствуют! Мы искали их всюду: и в средневековых фолиантах, и в древних свитках, и в Интернете - ни одного не нашли. И это притом, что генетический код человека наукой уже расшифрован!..

Вниманию читателей предлагается первый опыт решительного заполнения этого уже более непростительного пробела. Некто, пожелавший остаться безымянным в связи с отсутствием имени, в двух главах захватывающего повествования поведает нам об этапах своего бытия в качестве половинок будущего себя. В первой главе о мужской, во второй - о женской. (Хотя по правилам вежливости полагалось бы наоборот.) Передаем слово нашему персонажу.

рецензент издательства "Соплеменник" Н.Сникерсниев

∙ ∙ ∙

Глава 1

Ну вы, тихо! Сидеть-бояться!! Говорю я!!!

Тому незнаюкому, у кого достанет незнаючего усомниться в научной истинности моего рассказа, скажу только одно: пошел... и не удостою. А вам, внемлющие, на всякий случай напоминаю: Цели добился Я - и никто иной! - Я - живу! - Я - продолжаюсь! О чем же еще толковать? Перед вами живой пример совершенства - взирайте, благоговейте и не пытайтесь постичь, ибо сказано: "неисповедимы пути Его".

О своих переживаниях и событиях, предшествовавших достижению Цели, Я повествую затем, чтобы оттенить величие совершенного мною подвига, а также для удовольствия.

Итак: нас было много. О, слишком много!.. Я говорю "нас", не имея в виду Себя. Миллионы, миллионы незнаюкакихто и знать не желаю, кишмя кишели вокруг... Целое человечество, готовившееся исторгнуть Избранника! Все к чему-то стремились, никто ничего не понимал, и каждый, конечно, воображал Избранником себя самого, а всех прочих - средствами и орудиями...

Из внешних данных ни у кого, исключая Меня, окромя жгутика да головки с пупырышком, ни хрена не было.

Спросите: а что же такое было у тебя, дружок, противу всех прочих, что ж такое особенное? Отвечаю: талант. Да, талант. Наряду с гениальностью. Прошу не путать одно с другим. Талант, да будет известно вам, есть дар тутошний, внешний, посюсторонний, а гениальность - о т т у д а, поняли? Откуда?.. Не ваше дело, любезнейшие. Уникальность, не подлежащая никаким ограничениям, вот и все.

Могу лишь обнародовать общеизвестный в настоящее время факт, что пупырышек мой был укрупней и увереннее других, что и позволило в дальнейшем пробиться, внедриться и утвердиться, а головка, как я уже заметил, умней и красивше. Да и жгутик, не скрою, имел подвижность необычайную. Я вообще, как вы уже догадались, врожденный аристократ.

Как Я двигался, с какой изящной мужественностью вращал жгутиком, с каким непринужденым достоинством нес гениальные гены, как танцевал!..

Но что толку было в моих дарованиях в условиях темной тюрьмы, подвергавшейся периодическим землятрясениям?.. Шныряя как мальки в рыбачьем садке, мы все, кроме Меня включительно, остервенело бодались, и не было духа в этой кромешной тьме, ад, тоска несусветная, и процветали садизм, мазохизм, каннибализм и гомосексуализм.

...И вот как-то раз - мощно захлюпало!.. Барабаны экстаза!.. - Необъяснимая Сила толкнула Меня наверх!.. увы, вместе со всей прочей массой - но Я-то знал, Я всеми хромососмами чувствовал: Необъяснимая Сила работает на Меня, ради Меня одного включительно!..

...Вот прыжок, вот головокружительная невесомость - и-и-ииииии................

Ничего особенного. Опять темнота... Но... что это... Что это?.. Сладостное сияние - там, впереди! - повлекло, понесло!..

О, сияющая глубина, о райский огонь, блаженство! - Вперед, вперед!..

Вся миллионная орава гаденышей с визгом и гиканьем ринулась вперегонки. Моментально, несколькими небрежными взмахами жгутика Я оставил позади армию жалких уродцев, но впереди неслись двое везунчиков: проходимец Хвостатик и Двухголовка, болван с раздвоенной задницей.

- Стой, подонок! Сойди с моего пути! - завопил я ультразвуковым басом. - Остановись, подумай о человечестве! Разве не знаешь, что только гений имеет право на размножение? Стойте, гады! У вас дерьмо, а не гены!..

Но идиоты, как вам хорошо известно, упрямы. Хвостатик, едва только Я настигал его, лупил меня по пупырышку и лишал скорости, а Двухголовка ухлестывал все дальше и дальше.

Я едва не разорвался от мировой скорби, видя, что в жизнь суждено прорваться очередному дегенерату, а мой светлый гений погибнет...

И тут, на последнем издыхании, Мне пришла в головку идея: все или ничего! Я решил пожертвовать жгутиком, а может быть, и собой...

Отчаянным рывком настигнув Хвостатика, Я извернулся и уцепился за его отвратительную скользкую оболочку. Вращение в бешеной схватке - несколько миллисекунд - и вот жгутик мой оторвался! - Маневр! - Я этого и хотел! - Воспользовавшись выделившейся энергией - агонической, воистину ядерной - мощным ударом пупырышка Я проникаю под его оболочку, произвожу ряд судорожных подергиваний, проползаю ужом вдоль хребтины - еще один суперимпульс! - сальтомортале! - и-и-и - блямс!!! - Выталкиваю его драное ядро вон, наружу! - К едреней прабабушке!

Победа, ура! К моей гениальной головке прибавился мощный хвост, теперь тоже мой! Лечу как на крыльях! Двужопый уже позади!..

Один - впереди всех! Финишная прямая - за жизнь, вив лямур!..

Продолжение следует!

 Главу вторую с воспоминаниями яйцеклетки, задержавшуюся по техническим причинам, издательство "Соплеменник" обязуется выпустить к 1 апреля 2002 года.

;-) ;-) ;-)

Всего светлого!

автор рассылки: Владимир Леви,
психолог, писатель, врач
mailto:levi@postman.ru
http://www.levi.air.ru

каталог выпусков на City Cat
http://subscribe.ru/archive
код рассылки: science.humanity.levimaster