Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Эконометрика

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка Подписчиков 937 RSS
←   Июль 2019   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней 9 выпусков (1-2 раза в неделю)


Сайт рассылки: http://orlovs.pp.ru/ivst.php
Открыта: 29-06-2000
Адрес автора: science.humanity.econometrika-owner@subscribe.ru

Автор
Орлов А.И.

Статистика

937 подписчиков
-1 за неделю
←   Все выпуски   →

Эконометрика - выпуск 963


"Эконометрика", 963 выпуск, 8 июля 2019 года.

Здравствуйте, уважаемые подписчики!
*   *   *   *   *   *   *

О роли зарубежной разведки в создании советской атомной бомбы рассказано в статье "Укрощение "Энормоза"".

О Ленинградской блокаде идет речь в статье Леонида Масловского "Ошибки Даниила Гранина".

Все вышедшие выпуски доступны в Архиве рассылки по адресу subscribe.ru/catalog/science.humanity.econometrika.

*   *   *   *   *   *   *

Укрощение "Энормоза"

Наверное, мало кто помнит про уникальный титул - Почетный гражданин СССР. Его ввели по инициативе Сталина и присвоили через месяц после испытания атомной бомбы - 29 сентября 1949 г. Вспоминаются выдающиеся советские физики Я. Зельдович, Ю. Харитон, П. Капица, А. Иоффе, Л. Ландау, А. Александров, труд десятков тысяч рядовых советских граждан и, конечно, выдающийся вклад разведчиков.

Особо ценились разведчики-специалисты, подразделение которых возглавлял в те годы мало кому известный (даже и сейчас), а уж тогда по понятным причинам тем более, начальник подразделения НТР НКГБ (научно-технической разведки наркомата госбезопасности) Квасников Леонид Романович. 

Родился он в 1905 году в семье железнодорожника (ст. Узловая Тульской губернии). По окончании в 1926 г. Тульского железнодорожного техникума работал помощником машиниста, машинистом паровоза. Учился постоянно. В 1934 году с отличием окончил Московский институт химического машиностроения (МИХМ). Начал работать на химическом комбинате в г. Дзержинске, а затем продолжил обучение в аспирантуре МИХМ. В 1938 г. Квасникова как специалиста привлекли к работе специальной комиссии Наркомата оборонной промышленности СССР. А в сентябре в НКВД пришел Л. Берия, который как деловой и впередсмотрящий руководитель стал резко активизировать внешнюю разведку ГУГБ (главное управление государственной безопасности), наполнял ее новыми талантливыми кадрами. В поле зрения попал и бывший машинист с красным дипломом МИХМ, грамотный специалист с безупречной биографией Леонид Квасников. И с сентября 1938 г. он уже обучается в Школе особого назначения (ШОН), готовившей кадры для внешней разведки. А по окончании определяется старшим оперуполномоченным 10-го (американского) отделения 5-го отдела ГУГБ. В июле 1939 г. вступает в ВКП (б), становится старшим уполномоченным и заместителем начальника 16-го отделения НТР ГУГБ. И в 1939-1940 гг. под прикрытием сотрудника советско-германской контрольно-пропускной комиссии в Польше совершает несколько спецпоездок по линии технической разведки на предприятия и институты оккупированной немцами Польши. 

Не порывает связей и с наукой, внимательно следил за появлением новых научных достижений. Проблема расщепления атомного ядра и получения нового источника энергии тогда интересовала многих ученых, в том числе и советских. Велись соответствующие исследования, однако в создание атомной бомбы мало кто тогда верил. А сотрудники Физико-технического института в Ленинграде на сессии Академии наук СССР в 1936 г. были подвергнуты критике, их убеждали, что исследования в области ядерной физики "не имеют практической перспективы". 

Квасников не прошел мимо открытия в 1939 г. цепной реакции деления атомов урана-235, ведущей к созданию атомного взрывчатого вещества и оружия с его использованием, и обратил внимание, что со страниц американских научных журналов полностью исчезли имена видных ученых и какие-либо упоминания об их работах в области ядерной физики и атомной энергии. Стало известно, что и в Германии ведутся работы по созданию "сверхбомбы" с использованием энергии деления атомов, и что 11 октября 1939 г. эмигрировавший в США физик А. Эйнштейн направил президенту Ф. Рузвельту письмо, в котором указал на возможность появления у Гитлера новых сверхбомб на основе атомной энергии, обладающих огромной разрушительной силой.

И тогда Рузвельт принял решение создать Совещательный комитет по урану, который должен был заняться этой проблемой, информировал об этом британского премьер-министра У. Черчилля, и по договоренности они приняли решение координировать усилия в работе над созданием нового оружия, обмениваться информацией и учеными в данной области. Идеи применительно к делению атомов урана-235 были использованы в 1940 г. и ленинградскими физиками Я. Зельдовичем и Ю. Харитоном, а Квасников с мая 1940 г. назначается начальником 16-го отделения, в феврале 1941 г. как проявивший себя талантливый специалист - начальником 4-го отделения 3-го отдела НТР ГУГБ.

Но началась война, с августа 1941 г. он начальник 4 отделения 5-го отдела 1-го Управления НКВД СССР, с ноября 1941 г. - начальник 3-го (англо-американского) отделения 3-го отдела. И в ряд резидентур внешней разведки направляет письма-ориентировки по проникновению в ведущие центры ядерных исследований, добыванию информации о работах крупнейших физиков-атомщиков и получению сведений о возможных работах по созданию атомного оружия. И уже 25 сентября из Лондона от агента "Лист" (Дональд Маклен) поступила информация о состоявшемся 16 сентября совещании Комитета по урану, на котором было решено в течение двух лет создать урановую бомбу большой разрушительной силы. Английские физики определили критическую массу урана-235, сферическую форму заряда, разделенного на две половины, и другие технические параметры, решено было строить соответствующий завод. Проект получил кодовое наименование "Тьюб Эллойз" ("Трубный сплав"). 

Полученные данные были направлены на экспертизу в 4-й специальный отдел оперативной техники НКВД, располагавший собственным научно-исследовательским центром и соответствующей производственной базой. 10 октября Берии доложили, что "материалы представляют безусловный интерес как свидетельство большой работы, проводимой в Англии в области использования атомной энергии урана для военных целей". Нью-йоркская резидентура 24 ноября сообщила, что в Лондоне находятся американские профессора, работающие над взрывчатым веществом огромной разрушительной силы. Поступила также информация, что США и Великобритания приняли решение координировать свои усилия в работе по атомной энергии. Проект создания атомного оружия в США и Англии (американцы называли его "Манхэттенским") - естественно, заинтересовал советскую разведку. Подразделение НТР, возглавляемое Квасниковым, в марте 1942 г. подготовило документ No.1720/Б "О проводимых в Англии, США, Германии и Франции интенсивных научно-исследовательских работах, по созданию атомной бомбы".

В нем предлагалось: "Исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной энергии урана-235 для военных целей Советского Союза, было бы целесообразно проработать вопрос о создании научно-совещательного органа при Государственном комитете обороны СССР. Из авторитетных лиц для координирования, изучения и направления работ всех ученых, научно-исследовательских организаций СССР, занимающихся вопросом атомной энергии урана. Обеспечить секретное ознакомление с материалами НКВД по урану видных специалистов с целью оценки и соответствующего использования этих материалов". 

Далее была получена информация, что 20 июня 1942 г. Черчилль и Рузвельт договорились строить атомные объекты в США, поскольку Англия подвергалась постоянным воздушным налетам германской авиации. И 28 сентября на специальном заседании ГКО с участием А. Иоффе, Н. Семенова, В. Хлопина, П. Капицы и молодого заведующего лабораторией И. Курчатова Сталин утвердил решение: Советскому Союзу надо работать над созданием атомного оружия.

Было принято постановление ГКО за No.2352 "Об организации работ по урану", обязывавшее Академию наук СССР в лице Иоффе возобновить работы по исследованию атомной энергии и представить до 1 апреля 1943 г. доклад о возможности создания атомного оружия или уранового топлива. А 6 октября 1942 г. от Берии Сталину поступил документ No.1720/Б, по ознакомлении с которым было поддержано предложение НТР о создании специального органа по координации научных сил, была создана лаборатория No.2 Академии наук СССР, и возглавил ее И. Курчатов, с которым внешняя разведка стала тесно сотрудничать ближайшие годы.
22 декабря из Лондона поступил подробный отчет об исследованиях по "Энормозу" (в переводе "нечто страшное и чудовищное"), которые велись как в самой Англии, так и в США, однако получить какие-либо материалы об американских исследовательских работах непосредственно в США разведке не удавалось. Вокруг Центра ядерных исследований в Лос-Аламосе американские спецслужбы создали глухую стену секретности, преодолеть которую было непросто. И потому в январе 1943 г. было принято решение направить Л. Квасникова заместителем по НТР резидента НКГБ в США - именно ему предстояло руководить сбором данных по атомному проекту США. 

Обосновался Квасников в Нью-Йорке, созданная им группа имела своего шифровальщика и автономную связь с Москвой. В Лос-Анджелесе, Вашингтоне и Сан-Франциско были введены должности помощников резидента по НТР, и охвачены были почти все объекты "Манхэттенского проекта". В Чикагской лаборатории, разрабатывавшей "начинку" для атомных бомб, был завербован крупный ученый "Млад" (Теодор Холл), который вскоре по приглашению Р. Оппенгеймера переехал на работу в Лос-Аламос. На заводе в Хэнфорде - ученые-физики "Анта" и "Аллен". Агент "Фогель" информировал о ходе строительства атомных предприятий. В Лос-Аламосе начал действовать агент "Калибр" (Дэвид Гринглас), который работал в цехе, изготавливавшем приборы и инструменты для сборки бомбы, хорошо разбирался в ее конструкции, и первым сообщил, что разрабатываются два вида атомной бомбы: урановая и плутониевая. 

А в ноябре 1943 г. в США для работы по "Энормозу" выехала группа ведущих английских ученых, в числе которых и известный физик, член Компартии Германии Клаус Фукс. Ранее он занимался исследованиями в области быстрых нейтронов в Бирмингемском университете, но был завербован ГРУ Генерального штаба Красной Армии. 

Фукс прибыл в декабре, резидентуре Квасникова предстояло установить с ним, "Чарльзом", ставшим для нашей страны разведчиком No.1, связь и поддерживать постоянно. Для контакта был выделен агент-связник нью-йоркской резидентуры Гарри Голд ("Раймонд"). Проводить встречи в самом Лос-Аламосе было невозможно - только в курортных городках Санта-Фе и Альбукерке, но в начале февраля 1944 г. Голд установил связь и стал получать от Фукса секретную информацию о ходе строительства завода в Ок-Ридже, секретные материалы от британских ученых. Поскольку наиболее уязвимым звеном в работе разведки была передача секретных материалов, Квасников организовал дело так, что агенты фотографировали документы на работе и передавали непроявленную пленку, которую в случае опасности можно было засветить.

К. Фукс по январь 1945 г. работал непосредственно в Лос-Аламосе, где трудились 45 тысяч гражданских лиц, несколько тысяч военнослужащих и 12 нобелевских лауреатов в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение наиважнейших физико-математических задач. Поступавшая от него информация играла важнейшую роль в практической деятельности лаборатории No.2 И. Курчатова. 

В первых числах июня Фукс передал завершающую документальную информацию и сообщил, что в июле 1945 г. состоится испытание. Резидентура немедленно проинформировала Центр, тот спецсообщением - Сталину. Когда 16 июля близ Аламогордо (штат Нью-Мексико) ядерный взрыв был произведен, основные данные, касающиеся устройства атомной бомбы и использованных для ее создания материалов, уже находились в распоряжении советских ученых.

Помимо "Энормоза", от Квасникова шла информация по авиации, радиолокации, химии, медицине, представлявших значительный интерес для отечественной промышленности, работавшей на фронт, и единственное, что ему не удалось сделать, - установить контакт с Р. Оппенгеймером и Э. Ферми: "Что касается охоты на О. и Ф., то это невозможно: оба имеют личных телохранителей, они находятся под постоянным наблюдением гонщиков (сотрудников слежки ФБР)". 

После бегства шифровальщика советского посольства и сотрудника НКГБ Гузенко Квасников на американском пароходе "Натан Тоусон" в ноябре вынужден был срочно вернуться.

В феврале 1946 г. был назначен замначальника 11-го отдела НТР Первого Главного управления МГБ, с июня 1946 г. - замначальника отдела 1-Е. После испытания советской атомной бомбы в 1949 г. в списке награжденных было шесть разведчиков, работавших за рубежом по линии НТР, Квасников получил орден Ленина.

С июля 1947 г. он возглавлял 4-й отдел 5-го Управления Комитета информации, с сентября 1950 г. - 2-й. С января 1952 г. - начальник 4-го отдела НТР Первого Главного управления, с марта 1953 г. - 11-го, с мая - замначальника 6-го отдела Второго Главного управления МВД СССР. Всегда широко проявлял свои блестящие организаторские способности, в том числе и во времена Хрущева, который после ликвидации Берии начал "чистку" его кадров. Понимая, что разогнать кадры, состоявшие из высококлассных специалистов, - дело нехитрое, а на восстановление ее разведывательного потенциала потребуются многие годы и значительные средства, - сумел более 70% сотрудников НТР сохранить.

С марта 1954 г. Квасников замначальника 6-го отдела Первого Главного управления КГБ, с июля - 10-го; под его руководством НТР продолжала добиваться успехов, он лично поддерживал тесные контакты с виднейшими учеными-атомщиками, министрами и руководителями промышленных предприятий. С 1963 по 1966 г. - старший консультант при начальнике ПГУ КГБ (внешняя разведка) по НТР, а в декабре 1966 г. вышел на пенсию.

Кроме ордена Ленина был награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, тремя - Красной Звезды, нагрудными знаками "Заслуженный работник НКВД", "Почетный сотрудник госбезопасности", "Почетный сотрудник Службы внешней разведки России",  орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями.

В середине 1990-х часть (только часть) секретного занавеса над работой советских разведчиков по атомному проекту в США была приоткрыта, "за успешное выполнение специальных заданий" прежде "закрытому" Л. Квасникову 15 июня 1996 г. было присвоено звание Героя России. Но, увы, посмертно. 15 октября 1993 г. Квасников Леонид Романович скончался и с воинскими почестями похоронен в колумбарии Ваганьковского кладбища. Память Герою и Слава!

***

По-читательски хотелось "услышать" прямую речь уникального бойца невидимого фронта, осмыслить его свидетельства. Мы в редакции припомнили: один из интереснейших наших авторов, Раиса Васильевна Кузнецова, выпустила книгу о Квасникове - "Гений научно-технической разведки".

Раиса Васильевна не только талантливый историк-литератор, летописец родной семьи великого флотоводца, но и хранитель Музея первых атомщиков. Ей посчастливилось уговорить Леонида Романовича Квасникова рассказать о своей необычной миссии - охоте за атомными секретами. В кабинете-музее И.В. Курчатова проходили их долгие беседы. Собственно, они и составили содержание книги. Мы взяли один отрывок - о разведкомандировке Л.Р. Квасникова в США. 

Читайте: "Резидента "Антона" интересовал весь мир". Беседы Раисы Кузнецовой с Леонидом Романовичем Квасниковым

Геннадий Турецкий

http://sovross.ru/articles/1793/42593

*   *   *   *   *   *   *

Резидента "Антона" интересовал весь мир

И вот меня в течение каких-нибудь полутора месяцев оформили в США вместе с семьей. И в конце декабря 1942 года меня уже освободили от работы начальника разведки, зачислили, как говорится, - в действующий резерв... В Нью-Йорк я уже прибыл в марте 1943 года.

Перед этим я отправил одного работника в США, но не по этой, а по другой области - в закупочную комиссию. По существу, оперативного состава, оперативных работников [у меня] не было. Были два инженера, которые работали в других направлениях.

Я согласовал с Москвой и забрал их к себе. Это были - Яцков Анатолий Антонович и Феклисов Александр Семенович. Они у меня потом были основными работниками, которые встречались с теми людьми, через которых мы получали материал от других уже людей, непосредственно уже работавших в области атомной проблемы.

И тогда мы получили сведения, что Фукс выехал в США, и подсказку, я бы сказал, из Центра, что следует для связи использовать Гарри Голда (слышали такую фамилию?). С Гарри Голдом установил связь Семенов Семен Маркович... И потом с Гарри Голдом стал работать Яцков Анатолий Антонович. Гарри Голду дали указание: где, как, при каких условиях встретиться с Фуксом. Он встретился с ним. Начал от него получать материалы по первым работам, которые уже велись и намечены были проводиться. В новый круг ученых было привлечено двенадцать крупных ученых лауреатов Нобелевской премии. Фукс у них числился большим авторитетом. Они его использовали как математика и как физика на крупнейших разработках. Поэтому он и попал в Лос-Аламос. И попал именно в число лиц, которые именно работали там.

Вы, наверное, читали или встречали книжку "Вы шутите, мистер Фейнман?" Кто такой Фейнман? Это крупнейший физик-теоретик, который работал тоже в Лос-Аламосе. Он в одной комнате жил с Фуксом. Ну, если два ученых, два теоретика сидят вместе, спят рядом и еще в придачу - жена Фейнмана серьезно болела /.../ И Фейнман брал у Фукса машину и ездил на ней в Санта-Фе к смертельно больной жене и потом возвращался, - как вы думаете, при такой обстановке Фейнман, что, молчал? Конечно, он очень много говорил. Фейнман - это величина!

Р.В.: Леонид Романович! Ну какие же все-таки документы Фукс сумел передать?..

Л.Р.: А я всю историю раскладываю. Поэтому вот здесь у нас некоторые расхождения во мнениях. "Что нужно"? Я знаю, что вам нужно. Что нужно - я вам раньше сказал. Всего, что было, я вам все равно не скажу.

И вот поэтому, работая в Лос-Аламосе, Фукс передавал нам материал. Вот я вам показывал женщину (Леонтину Коэн. - Р.К.), которая ездила и привозила материалы. Фукс передал именно данные по атомной бомбе. Он передал их!

И через Гарри Голда мы получили! И Гарри Голд одновременно, когда он встречался с этим, он одновременно встречался еще с одним человеком. Против чего я был категорически против... Указание из Центра: передать Гарри Голду еще несколько человек. Я подчеркиваю - несколько человек. Я в ответ написал, что этого сделать не могу, потому что, если что случится, то в поле зрения контрразведки Соединенных Штатов попадет большая группа. Получил: "Не рассуждайте, выполняйте указание". Как вы после этого, будете выполнять или нет?

Я говорил, что несколько человек. Да у нас они уже были. Вы думаете так же, как думает Харитон, что Фукс у нас один был? А он (Харитон. - Р.К.) все только к Фуксу сводит! И мы говорим о Фуксе. Да почему мы говорим о Фуксе? Да потому, что он провален! А о тех, кто остался, мы же о них не говорили. И я вам все равно ничего не скажу.

Я скажу только одно, что вот эта женщина (Леонтина Коэн. - Р.К), симпатичная, хорошая, сообразительная, она дважды ездила в Лос-Аламос и привозила материалы. Вот вы читали, какой случай с ней был, когда при посадке в поезд ее всю, так сказать, обыскивали, и она, несмотря на это, привезла материалы - полную конструкцию атомной бомбы! Это нужно, значит, с одной стороны, быть человеком очень нас уважающим и нам преданным. С другой стороны - сообразительным. В-третьих - в определенной мере храброй, чтобы, когда два человека ее обыскивают, умудриться коробочку с материалами дать одному из обыскивающих, сесть в поезд, а затем, сделав вид, что вроде она ее забыла, потребовать коробочку обратно. И сами контролеры своими руками передают ей в поезд материалы. Анекдот! Но это факт!

И на основе этих двух сообщений (через Леонтину Коэн и Гарри Голда. - Р.К.), причем Леонтина с Фуксом не встречались, а встречалась совершенно с другим физиком, который рассчитывал это все и знал, мы имели всю конструкцию. Вся эта конструкция со всеми данными запечатлена здесь! (Показывает на свою голову.)

Я ее полностью знаю! И называли ее "матрешкой". Потому, что она многослойная, как матрешка. Снимаете верх, а внутри еще - другая, снимаете вторую - там третья, третью - там еще четвертая! Вот такова и конструкция атомной бомбы, включая до инициатора нейтронов. Ее размер. Его (инициатора) материал, причем там не один материал. Его конструкция устройства. И больше того - он состоял из двух частей, из двух половиночек. Назову диаметр - один дюйм. Но внутри - там еще шарик - десять миллиметров. Причем и то и другое снабжено соответствующим радиоактивным элементом. Но всего я говорить не буду. И если, когда обсуждается вопрос, - а по этим данным можно построить атомную бомбу (?), - я вам скажу, что я бы лично, будучи кем хотите, и слесарем, и токарем, и пекарем, и кем угодно, - я бы сам ее всю полностью смонтировал. При наличии соответствующих материалов. А какие материалы там должны быть? Там указано. А эти все говорят, что это невозможно, это чепуха, таких данных никто не мог дать, тем более Фукс... и прочее, и прочее... Если бы мне было нужно, я вам назвал бы из головы все размеры всех этих маленьких "матрешек" внутренних, из чего они состоят, из скольких слоев, а их там десяток... Вот так... А вы все добиваетесь: "что получили?" Вот что получили!

Р.В.: Это по атомной. А по водородной?

Л.Р.: По атомной! Вот вы, я говорю, сразу всего хотите.

По водородной! Прежде чем атомную получить, нужно еще, чтобы реакторы работали и выделяли плутоний. И нужно еще диффузионный завод построить со всей начинкой. Поэтому вас интересует, видите ли, - хорошо, - бомба! А меня - нет! Меня не это интересовало.

Я начал интересоваться с руд. У меня в сейфе лежал пакет с урановой рудой. В порошке. И лежал в сейфе вот такой кристалл. Блестящий, зеленый, отсвечивает! И у меня тут же лежал Гейгер Мюллера прибор. Где же можно было все это получить? И вот посмотришь - начинает радиоактивность импульсы давать! Конечно, держать все это в сейфе (хотя у него такой вот толщины стенки!) не резон. Конечно, отправили все это самое по назначению - нашим товарищам ученым.

Диффузионный завод. Там другой человек был. Не Фукс! Еще был! Крупный ученый! Но он давал конструкции именно приборов, через которые шло разделение фтористого урана. Причем фтористый уран может быть уран фтор четыре и уран фтор шесть. Вы знаете, может быть, а может быть, и нет. А я знаю! Все-таки в Менделеевке не напрасно учили меня. Приборов у американцев было поставлено на заводе в Лос-Аламосе несколько тысяч. В "Интернейшнэл кемикэл индастри" в Англии работал двадцатиступенчатый материал, который наши ученые тоже получили. Хотя сейчас вот, даже на совещании, на последнем (юбилейном Курчатовском совете в РНЦ "КИ" 12 января 1993 г. - Р.К.), бумажку дают, свидетельство, как достижение, что это они, так сказать, "разработали". Разработали! Но им дали данные, дали канву, как это делается. А лишь потом сорокаступенчатую сделали. Правильно. Сделали. Разработали. Рассчитали. Прекрасно! Но материалы-то от разведки были! И больше того, Кикоин, который занимался диффузией, получил чертежи. Сиречь синьки монтажа, монтажные синьки - чертежи завода! Это что? Материалы? Или что это? Что, здесь помогала разведка, али нет?

Р.В.: Как же вам это отдавали ученые, как вы их уговорили?

Л.Р.: Я вам скажу, почему нам удавалось это дело. Разведка, тем более по вопросам науки и техники, она возможна в одном только случае - если вы находите людей, которые взаимно симпатичны, которые взаимно понимают друг друга, и эти люди именно относятся с уважением к Советскому Союзу, т.е. люди прогрессивные. Поэтому это были люди все прогрессивные. От нас ничего, по существу, не получали. Ходили по острию ножа все время. Но они с нами встречались, писали (причем в большинстве случаев от руки). И передавали. А мы в свою очередь это передавали в Центр. То, что возможно, конечно. Синьку не передашь шифром...

Р.В.: Леонид Романович! Я сегодня уникальную вещь узнала. Они - эти ученые, которые нам передавали - прогрессивные, - вы их назвали. А вот если бы наши ученые им передавали, - мы бы их назвали, наших ученых, предателями?

Л.Р.: Мы бы их назвали предателями.

Р.В.: Почему?

Л.Р.: Потому, что они... тот, кто пойдет на такое, - это, значит, он в первую очередь из-за каких-то меркантильных соображений или против нашей страны дает противнику эти данные.

Р.В.: А если они тоже из-за каких-то гуманитарных, хороших соображений это делают, а не из-за меркантильных? Тогда как?

Л.Р.: Вот таких гуманитарных соображений я не понимаю. Я знаю некоторых ученых, вот у меня был разговор с одним министром. Он отправляет одного ученого профессора за границу. Контрразведка ему говорит: "Мы этому человеку не доверяем, нельзя посылать". А он говорит: "Нет, я за него ручаюсь". Мы говорим: "Не надо, не ручайтесь!" - "Ручаюсь!"

Поехал. И он, приехав туда, уже через несколько дней сбежал. Этого министра я потом как-то встретил в Кремле. Есть такой "Овальный зал" (мало кто знает: там, где Сталин проводил совещания). И вот мы пошли в "Овальный зал". Я говорю: "Ну как, пережил?" - "Ой, произошло такое неприятное дело", - отвечает. Вот что значит сравнить наших ученых и тех...

Р.В.: Вот я где-то читала, что у американцев или у нас первые реакторы обсуждались горизонтального типа.

Л.Р.: У кого? Где это?

Р.В.: Ну как где? Ну, тот, который в Чикаго построил Ферми.

Л.Р.: Не горизонтальный, а вертикальный!.. Горизонтальных не было!

Я говорю, мало ли всякой могут писать ерунды, в т.ч. и дезинформации, а вы принимаете за чистую монету... Поэтому нужно пересчитать, нужно перепроверить. Что наши и делали. И не только те лица, которые в этом деле были. Вся Академия наук, все отделение Келдыша сидели и считали на арифмометрах! Что мы передавали по атомной бомбе? Там восьмикратные интегралы. Один интеграл восьмикратный, он на целую страницу! Вот вы его передайте шифром!

Р.В.: И шифром передавали?

Л.Р.: А я и передавал! А потом наши ученые их разбирали, сидели, считали - так это или не так?

Р.В.: А вы не боялись, что вас там арестуют, когда вы передавали?

Л.Р.: Так что же, я на улице, что ли, передавал?

Р.В.: Ну, я не знаю. Хотела узнать.

Л.Р.: Когда я телеграмму писал, так я в соответствующем месте писал, а не на улице... Интересные вопросы вы задаете. Все слишком упрощенно смотрят. Вот и вы, и многие, в том числе и наши так называемые ученые.

Почему я сказал "называемые", потому что Харитон берется судить о некоторых вопросах, абсолютно не представляя их себе, думая, что он уже все знает. Он знает только свою узкую часть. И ту не полностью!

Опять возвращаюсь к диффузионным установкам. Получили обогащенный уран. Но уран-235-то нужно выделить! А?! А кто этим занимался? Дополнительно и другие ученые. Не те, кто фигурирует здесь. А другие. Махнев звонит мне и говорит: "Леонид Романович! Как ваше мнение, можно ли привлечь такого-то металлурга для того, чтобы он ознакомился с материалами, потому что нужно заниматься вопросами металлургии радиоактивных материалов? Игорь Васильевич просит его". Я говорю: "Раз Игорь Васильевич просит, я не возражаю". И он тоже - Герой. Дважды.

Так что, видите ли, нужны были и другие люди, чтобы делать обогащенный уран.

Р.В.: А вот Александр Павлович Виноградов много сделал?

Л.Р.: Видите ли, я с этим народом совсем не знаком. Им материалы не давали, так что о них ничего не могу сказать.

По диффузионному, значит, были материалы, и была аппаратура, и были возможности сделать такой завод. Такой же, как в Санта-Фе. И вот в Санта-Фе, между прочим, был случай, когда завод мог взлететь в воздух. И обратились к Фейнману, чтобы он разобрался, что там происходит. А Гровс говорит: "Не пущу!" Все настолько засекречено, каждый объект от другого изолирован, что "не пущу!" Тогда Фейнман говорит: "Ну ладно, пусть завод взрывается". [Пустили. - Р.К.] Он приехал, посмотрел, что там происходит, ознакомился, рекомендовал изменить. Что и сделали. Он возвратился обратно. Вы что же думаете, он Фуксу ничего не говорил? Конечно, они обсуждали вопросы все время - две кровати рядом стоят.

Р.В.: А вот наши ученые, они давали подписку за то, что, когда один занимается этим, а второй другим, то друг другу "ни-ни", - и никому ничего не рассказывать. Почему вы думаете, что те ученые так свободно себя вели? И не давали подписки? У них была тоже строжайшая секретность.

Л.Р.: ...Нет ни одного ученого, будет то Ломоносов, будет то Менделеев (кто бы ни был), чтобы они не советовались с соответствующей категорией ученых (или письменно, или встречаясь), чтобы не обсуждали ту или иную проблему. У меня слишком много (я бы мог привести) примеров. И именно зная это, наши ученые начинают разговаривать с английскими учеными. А потом, или прежде, чем они собираются разговаривать, разговаривали со мной. А я им и говорил: "А ты работу кончил?" - "Да нет, - отвечает, - еще не кончил". А я говорю: "Так чего ж ты болтаешь? Ты закончи, иначе тот перехватит, издаст у себя твою работу, а ты где будешь? На заднем плане?"

Так что говорить об этом нужно тоже с умом. С учетом взаимоотношений между людьми, которые работают в определенном плане той или иной науки. Хотя они дают подписку, они понимают, но ему [ученому] нужно закончить свою работу - он старается выяснить, правильно он делает или неправильно.

Но это другой вопрос...

Р.В.: Значит, Леонид Романович, действительно до сих пор эти чертежи "матрешки" являются секретными и договор о нераспространении имеет место, - так надо понимать?

Л.Р.: Их в таком виде распространенном нигде нет. Вот мне несколько дней тому назад, может, дня три-четыре, говорили, что есть один журнал по новым достижениям науки и прочее и прочее, который выпускается в четырех экземплярах в год - один в квартал. Первый вышел, второй вышел, четвертый вышел, а третий закрыли. Потому что там оказались некоторые данные, которые нельзя опубликовывать, нельзя распространить по всему миру. Так всегда было и так должно быть. Но если наши слишком часто открываются, то я категорически против подобных явлений. Это непонимание. Или непонятно, с какой целью Миша Горбачев начал. Я не стесняюсь называть фамилии.

Так что, видите ли, по диффузии было. По реакторам - да, полные подробные материалы были. Ну, уже от другого человека и от третьего, и от четвертого... Были! И те реакторы, которые разработали в США, уран-графит-вода и те, которые разрабатывались в Англии с газовым охлаждением, которые у нас начали позже (только после первых) разрабатывать, тоже все были.

ТВЭЛы - тоже были. Первые ТВЭЛы были вот такой длины, примерно 250 миллиметров, около дюйма в диаметре. И вот из них собирали. И когда собрали и начали пробовать (оболочка у ТВЭЛов была алюминиевая), ТВЭЛы начали разбухать - оболочка не держит! И у американцев это же происходило. Начали заниматься со сталью. Сталь тоже не держит. Начали заниматься чем-то другим.

И вот Харитон говорит в одной из своих статей, что "это сделали мы! Фукс не мог знать - узость мышления". Я иначе это рассматриваю. А он, Харитон, он что, нас считает за идиотов, чтобы мы только на одного ориентировались?! А нам, может быть, был целый колоссальный институт известен, который занимался подобными делами. И мы получали данные по оболочкам для ТВЭЛов. Те, чем именно воспользовались наши, и пользуются по сей день. ТВЭЛы разные потом стали. Это первичные были такие. Последующие совершенно другие. Но оболочки остались те же.

Р.В.: Из циркония?

Л.Р.: Цирконий, циркалой.

Дальше скажу вам. Материал, который зафиксирован у нас под номером 942. Вы представляете? 942! Это сколько же материалов было!

Р.В.: Так это что? Наши номера? Вы их нумеровали сами так?

Л.Р.: Это наши номера. Это нумеровали у нас специальные подразделения. Причем "том такой, очередной номер такой, а специальный еще номер" - вот то, что я говорю. И сколько их было! Бог мой! Вот поэтому я говорю о реакторах. О реакторах [материалы] были именно! Кто пускал первый реактор производственный? Ферми! Ферми и его окружение. Что ж вы думаете, мы ничего не знали, что Ферми делает? Тоже знали. И поэтому наши реакторщики получали достоверные данные, что в реактор можно загрузить 200 тонн урана. Вы знаете это? Что в Чернобыле загрузили 200 тонн, а что в Чернобыле осталось? 180 тонн и две тонны плутония. Вы-то не знаете, а я все знаю! Вот!

Ну вот видите, я вам немножко о бомбе говорил, немножко о диффузионном методе, о реакторах. Мы никогда не говорили об этом, на мне висело четверть века. Кстати, пробыть четверть века в качестве руководителя при всех тех событиях, которые были, по-видимому, непросто.

И вот я начал говорить, что начали с руд, с урановых руд. Да, нас интересовало и Бельгийское Конго. Когда это было? Лумумба? А меня, выходит, интересовал. Меня интересовали и другие африканские страны. Поэтому как будто упор только на США, Англию, Германию... Нет. Интересовал весь мир. Это нужно было охватить. Так вот, Бельгийское Конго. Руды. Кто там занимался рудами? Бельгия? Но там уже сидели и англичане. Но разве только в Бельгийском Конго была руда? А она была там. И мы знали. Причем нам иногда предлагали руды. Я говорил: зачем мне ваши килограммы нужны, нам нужны тонны! А вы ж их не поставите! Людей много находилось желающих заработать на этом. Ну, нас это не интересовало. А вот по рудам, например, меня интересовало.

Этот человек (показывает фото В.С. Емельянова), он книжку написал и мне прислал, - он как-то в разговоре (и до этого было известно) рассказал, что, когда начали работать с ураном, то оказалось, не знали, а как раскислять, очищать уран? Как это происходило, с помощью чего?

...Было такое положение в стране: война - начало, - вы нигде не найдете чайную ложку соды, если у вас изжога. Потому что все забрал Курчатов. Содовые все заводы работают на атомную проблему. В аптеках соду не продают. Значит, разведчики понимают: сложный, тяжелый вопрос для страны - надо помогать! И вот для того, чтобы помочь, смотрим, а где может быть руда, кто туда лезет? И выясняем, что в одной из стран африканских американцы усиленно добывают и вывозят уран.

Но как они его вывозят? Вместе с породами? Нет. Значит, надо смотреть, что они там делают. Значит, какой-то новый процесс. Для того, чтобы выяснить, какой процесс, в другой совершенно, в третьей стране где-то находим человека, знакомого в то же время с проблемой, и уговариваем его поехать в Африку и посмотреть, что делается. И передается оттуда материал всего на паре страниц, выдранных из ученической тетради, [о том] что "проходит такой-то, такой-то процесс с использованием того-то, того-то, того-то".

Даю Василию Семеновичу. Он начинает работать. Создают одну установку. И он мне говорит: "Слушай, 121 миллион экономии". Это когда каждая копейка стоила чего-то - 121 миллион на одной установке!

Поставили несколько установок. К концу года уже говорят: "Слушай, Василий Семенович! Ты же уже миллиард получил!" А он заместитель все-таки Славского был - ответственное лицо. Я говорю: "Василий Семенович, напиши мне письмо". Он говорит: "Не могу".

Нужно быть в хороших отношениях с человеком, чтобы он написал. На официальном бланке написал все же Василий Семенович в адрес органов письмо. Отметил, что, несмотря на то, что полученный материал был изложен чрезвычайно кратко ("на паре страниц". - P.К.), "мы его использовали и получили с каждой установки 121 миллион". Ну как?

Пишем письмо в ЦК (там же тоже отчитывались - за нами тоже смотрели), что "по такому-то вопросу, за то-то по официальной оценке получена такая-то сумма экономии". Нам говорят: "Молодцы!"

А Славский в это время, не зная, что мы пишем, пишет в ЦК, что "благодаря нашему институту такому-то, нашими учеными таким-то и таким-то проведена такая-то работа, получен вот такой-то эффект. Ставим вопрос о премировании, награждении таких-то, таких-то ученых". И вот сходятся в ЦК два письма. Того же Славского вызвали и соответствующий образ ему внушения сделали: "Что ж вы, товарищи дорогие, что, вам только эти материалы давали? Почему вы относитесь ко всему этому с таких позиций?"...

Нашелся другой, который тоже подкузьмил Емельянова (который стал вместо него), - Петросьянц. Потому что Емельянов стал председателем Атомного комитета для работы в мирных целях. Встречаюсь с ним (с Петросьянцем). Я, минуя всех своих начальников, включая председателя органов, обращаюсь непосредственно в ЦК и добиваюсь соответствующего решения. В нем пункт о том, что Комитет по атомной энергии в мирных целях должен сделать то-то и то-то. Говорю об этом Петросьянцу. "Я такого решения не знаю". А я говорю: "А вам и не дадут его!" - "Как мне не дадут? Я член ЦК!" Я говорю: "Хоть трижды член ЦК будьте. Вам дали выписку, и будьте любезны выполнять то, что для вас записано".

"Я не буду, я занят, у меня вот такие-то вопросы". Я говорю: "Попробуйте! Вы что, решение правительства не хотите выполнять?" - "Я с вами разговаривать не буду. Вообще разведка никогда ничего не давала!" Я говорю: "Я не ваш подчиненный, будьте любезны со мной разговаривать соответствующим образом". - "Сам решал!" Я спрашиваю его: "На основе чего? Ну как вам не стыдно". - "На основе книжки Смита!" - "Не надо в глупое положение себя ставить. Книжку Смита я привез из Нью-Йорка еще в 1945 году. А когда ее наши перевели, вы ею стали пользоваться? Когда? А выполнять решение правительства вы будете!"

Идет жалоба в ЦК (я чувствую - [А.И.] Микояну), оттуда звонок в органы: "Вот Квасников так себя ведет, так разговаривает с такими ответственными..." Но мне не говорят даже об этом. Потом я узнаю это. А заместитель разведки направляет к нему извиняться. Устроил им скандал! Я говорю: "Вы что же делаете? Спросили бы меня, что было. Вы что авторитет свой теряете?" Для меня ответственные, безразлично, кто бы они ни были, - были бы ответственными!

Вот в такой обстановке приходилось, милая моя, работать!

http://sovross.ru/articles/1793/42592

*   *   *   *   *   *   *

Ошибки Даниила Гранина

Леонид Масловский

Грузы доставлялись в Ленинград круглые сутки, днём и ночью непрерывным потоком. Снабжался Ленинградский фронт и город с людьми, заводами и фабриками.

В данном случае речь идёт не о романе Гранина "Зубр", в котором главным положительным героем стал человек, сбежавший из СССР и всю войну работавший на гитлеровскую Германию, и не о других героях художественных произведений Гранина. Речь идёт о героизме ленинградцев, бойцов Ленинградского и Волховского фронтов, грамотных, самоотверженных действиях руководителей города и страны, мимо великих дел которых прошли авторы в "Блокадной книге".

А правительство СССР и города Ленинграда делало всё возможное для помощи жителям города. 28 декабря 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования утвердила третий план проведения операции по прорыву блокады и присвоила ему название "Искра". "Замысел этой операции сводился к тому, чтобы встречными ударами двух фронтов - Ленинградского и Волховского - разгромить вражескую группировку в шлиссербургско-синявинском выступе, прорвать блокаду и восстановить сухопутную связь Ленинграда с центральными районами страны.

Нашим солдатам под Ленинградом приходилось сражаться в трудных условиях: летом огромное количество комаров, не дающих солдатам покоя ни днём, ни ночью, зимой сильные морозы и снежные заносы. Кругом леса и болота, по которым человеку пройти трудно, не говоря уже о движении автомобилей, артиллерийских орудий, танков и другой техники.

После тщательного рассмотрения всех вариантов было принято решение прорывать немецкие укрепления несколько севернее того места, где пытались прорвать блокаду с 19 августа по 10 октября 1942 года при проведении Синявинской операции. "Это направление являлось самым сложным вследствие наличия здесь чрезвычайно мощных вражеских укреплений, но зато и самым коротким. Нам нужно было преодолеть всего 12-километровую полосу между Шлиссельбургом и Липками, или по шесть километров каждому из наших двух фронтов", - писал К. А. Мерецков.

Ленинградский фронт мог нанести встречный удар только в том месте, где ближе всего находились войска Волховского фронта. На более глубокую операцию у Ленинградского фронта не хватало сил, так как всё снабжение фронта и города осуществлялось по Дороге жизни, то есть по льду Ладожского озера. Немцы пытались перерезать дорогу, но у острова Сухо были разбиты.

Из-за положения Ленинградского фронта и сложности перемещения техники в болотистой местности пришлось планировать наступление на самый укреплённый немцами район шлиссельбургско-синявинского выступа. У немцев плотность войск на данном участке вдвое превосходила предусматриваемую их уставами. Но и Ставка смогла обеспечить на каждый километр фронта в среднем 160 орудий и миномётов. Это позволило нашим войскам создать чрезвычайно высокую плотность огня, достаточную для разрушения немецких укреплений.

На участок наступления была перенацелена вся фронтовая авиация в составе 14-й воздушной армии генерал-майора И. П. Журавлёва. К операции также привлекалась авиация дальнего действия генерал-полковника А. Е. Голованова. Наступление наших войск поддерживал Балтийский флот и Ладожская военная флотилия.

12 января 1943 года началась авиационно-артиллерийская подготовка. Наша артиллерия разрушала немецкие укрепления около 2-х часов. Десятки тонн металла, обрушенные на врага, основательно разрушили немецкие позиции и подавили множество огневых точек. Наши войска перешли в наступление.

Максимальное сопротивление враг оказывал в районе рощи Круглой. Весь день здесь шёл ближний бой, который неоднократно переходил в рукопашные схватки. К вечеру указанный узел сопротивления был взят. 327-ю дивизию за совершённый подвиг переименовали в Гвардейскую.

13 и 14 января были изолированы и отрезаны Липки и Рабочий посёлок No.8. Все попытки свежих немецких соединений пробиться к ним из Мги не имели успеха.

Всего два, самых тяжёлых километра оставалось пройти нашим фронтам, чтобы прорвать блокаду. И они их прошли, умело и мужественно ведя бои. 

18 января 1943 года войска Волховского и Ленинградского фронтов соединились. 7 февраля 1943 года из Ленинграда пошёл первый поезд дальнего следования. Связь со страной по суше была восстановлена.

Именно миллионы героических поступков советских людей на фронте и в тылу обеспечили нам победу. История Великой Отечественной войны имеет великое множество примеров массового проявления героизма. Такого массового героизма не знала ни одна страна и ни одна армия мира.

"Когда соединения Волховского и Ленинградского фронтов в конце января 1943 года поворачивали на юг, занимая позиции вдоль синявинского рубежа, в их тылу уже кипела работа: в коридоре севернее Синявина начали строить железную дорогу на Ленинград. За наступающими войсками двинулись железнодорожные бригады. Им пришло на помощь местное население, а затем фронты выделили на сооружение дороги ряд воинских частей... На Неве воздвигли временный ледово-свайный мост, который соединил ветку с колеей от Чёрной речки к посёлку имени Морозова.

Уже 2 февраля, как только с ремонтно-строительных дрезин были спущены и закреплены последние рельсы, прошёл пробный состав, а ещё через четыре дня по 36-километровой линии промчался грузовой поезд дальнего следования. Дорога победы - результат двухнедельного героического труда - вступила в строй", - пишет командующий Волховским фронтом К. А. Мерецков. С этого момента из Ленинграда по железной дороге можно было доехать даже до Владивостока. Параллельно железной дороге были проложены дороги автомобильные.

Немцы начали обстреливать построенный участок железной дороги, но железнодорожники проложили ещё одну ветку железной дороги в более безопасном месте, а крупнокалиберная артиллерия обоих наших фронтов и орудия, снятые с кораблей Балтфлота, уничтожили немецкие батареи, и они замолчали.

Почти двенадцать месяцев войска фронтов вели то разгоравшиеся, то затухавшие боевые действия в направлении на станцию Мга, пытаясь расширить полосу освобождённой земли, и не позволяя немцам вернуть отвоёванную родную землю. Но наши армии не имели сил, достаточных для прорыва обороны немцев. А Ставка выделить дополнительные войска не могла, так как основные резервы ушли под Сталинград и Курск, где решалась судьба всей войны.

В боях после прорыва блокады советская артиллерия и авиация не давали покоя немцам. А. Е. Голованов пишет, что немецкие войска в районе Синявино бомбардировались крупными группами самолётов массированно, что давало наиболее ощутимые результаты. Так, в одиннадцати налётах на этот район принимало участие 1299 самолётов только Дальней бомбардировочной авиации. Массировано бомбила немецкие войска и фронтовая авиация.

Таким образом, утверждения о том, что Ленинград находился в блокаде 900 дней, не соответствуют действительности. Ленинград находился в неполной блокаде 500 дней, а именно: с 8 сентября 1941 года, со дня захвата немцами Шлиссельбурга и прекращения сухопутного сообщения Ленинграда с Большой землёй, по 18 января 1943 года, когда доблестными войсками Красной Армии была восстановлена связь Ленинграда со страной по суше. Второго февраля 1943 года, как сказано выше,  непосредственно в город Ленинград пошли поезда дальнего следования.

Более того, в полной блокаде Ленинград никогда не находился. В октябре 1941 года 7-я армия под командованием К. А. Мерецкова после 3-месячных боёв и отступлений остановила финнов, усиленных немецкими войсками на реке Свирь с восточной стороны Ладожского озера, не дав им соединиться с немецкими войсками и полностью замкнуть кольцо окружения Ленинграда. Планы немецкого командования были сорваны.

Немецкие войска остались под Ленинградом и только усиливались свежими немецкими дивизиями. По плану они должны были взять Ленинград и присоединиться к войскам, наступающим на Москву. Но советские войска не позволили немцам реализовать их план по захвату Ленинграда. Не пропустили финнов с немцами и к Вологде со стороны Онежского озера.

В декабре 1941 года немцы были выбиты из Тихвина, и наши войска полностью очистили железную дорогу Тихвин-Волхов, резко улучшив снабжение города и Ленинградского фронта. 

После этого железнодорожники проложили ветку железной дороги до самого Ладожского озера, и грузы из вагонов стали разгружаться прямо в кузова грузовых автомобилей, которые по 25 км пути по льду озера и дальше по автомобильным дорогам доставляли грузы в Ленинград, что также позволило значительно повысить нормы питания жителей города и бойцов Ленинградского фронта, а также улучшить снабжение войск оружием и боеприпасами.

"Ещё до весенней (весны 1942 года - Л. М.) распутицы на Ладоге в Ленинград доставили более 300 тысяч тонн всевозможных грузов и вывезли оттуда около полумиллиона человек, нуждавшихся в уходе и лечении", - пишет К. А. Мерецков.

В навигацию грузы продолжали доставляться водным транспортом по Ладожскому озеру и при необходимости самолётами. Количество доставляемых грузов соответствовало возможностям водного транспорта озера, включая корабли Ладожской военной флотилии и в целом Северо-Западного речного пароходства.

Но на данных фактах не концентрируют внимание Гранин с Адамовичем. Образы героев Гранина так же загадочны, как сам автор книг.

В Википедии написано: "Во всех своих ранних автобиографиях Д. А. Герман (Гранин) указывал датой рождения 1 января 1919 года, а местом - город Волынь Курской губернии. Однако такого города в Курской области нет". Не находят подтверждения и некоторые рассказы Гранина об его участии в войне. Поэтому в биографии, как и в художественных произведениях Гранина, трудно отделить факты от вымысла. Даже однозначно не установлено, откуда Гранин прибыл на жительство в город Ленинград.

Можно было бы на всё это не обращать внимания, но в данной статье рассматриваются факты о Ленинграде времён Великой Отечественной войны, которые не соответствуют отдельным утверждениям "Блокадной книги", подготовленной к изданию Д. А. Граниным и А. М. Адамовичем. Именно на основании указанной книги создан образ окружённого врагом города.

И какой образ?! Вместо образа города-героя авторы выводят образ города-концлагеря. Павел Басинский пишет, что в своей предпоследней книге "Мой лейтенант" Гранин написал: "Массовость смерти, блокадная обыденность ее рождали чувство ничтожества жизни, разрушали смысл любой вещи, любого желания. Человек открывался в своем несовершенстве, он был унижен физически, он нравственно оказывался уязвим - бредущий труп. Сколько людей не выдерживали испытаний, зверели".

Массовость смерти от голода. Именно данное утверждение является краеугольным камнем всех утверждений указанных авторов о сражавшихся и трудившихся жителях Ленинграда.

И как-то не вяжутся их утверждения с документальными кадрами из осаждённого города, как, например, пуск трамваев весной 1942 года, где стоят красивые, здоровые, крепкие ленинградцы, готовые постоять за свой город. Не похожа на указанных людей испытывающая на заводе изготовленные в осаждённом Ленинграде автоматы девушка Женя Никитина, не похожи дети, бегущие утром в школу, и жители города, стоящие вечерами в очереди у касс в кинотеатры и театры города.

Корреспондент на заводе в осаждённом Ленинграде спрашивает помощника мастера, проверяющего только что изготовленный автомат, дающего из него первую очередь.

- Женя, а ведь Ваш автомат сейчас разговаривает со всем миром. Его слышат и в Ленинграде, и в Москве, и в Лондоне могут услышать.

- Ну и что? Пусть все знают, что его изготовила ленинградская девушка Женя Никитина вместе с подругами. Его номер 34689. Я хочу, чтобы его номер запомнили на фронте. Мы с подругами изготовили уже много автоматов, а теперь с каждым днём будем делать их ещё больше и больше.

Корреспонденту отвечает полная энергии девушка с задорным молодым голосом, совсем непохожая на бредущий труп, как представляет нам жителей Ленинграда Даниил Гранин.

В документальных кадрах, в частности, из фильма "Неизвестная война", ленинградцы, уходящие на фронт, работающие на заводах и убирающие весной 1942 года улицы города, не выглядят измождёнными, как, например, узники немецких концлагерей.

Документальные свидетельства, которым можно верить, массового голода отсутствуют. Нам всё время показывают мужчину с впалыми щеками, но это тип лица и не более. Со мной работал человек удивительно похожий на данного мужчину. Как свидетельство голода приводят дневник школьницы Тани Савичевой, который большинство людей читают со слезами на глазах. Но Таня Савичева умерла в эвакуации 1 июня 1944 года и ничего подтвердить не может, и мы ничего не знаем о происхождении её дневника. И чем больше либералы-западники говорят и пишут о жертвах голода, тем больше возникает сомнений в правдивости приводимых сведений.

В энциклопедическом словаре 1991 года указано, что на Пискарёвском кладбище похоронено около 470 тысяч жертв блокады и участников обороны. В целом утверждают о 600 тысяч погибших ленинградцев. Указанное количество погибших в СМИ год от года растёт.

И когда называется количество погибших, то имеется в виду, что люди погибли по причине массового голода. Именно данное утверждение является главной ошибкой Гранина и других либералов-западников.

На Пискарёвском и Серафимовском кладбищах Ленинграда в основном похоронены убитые в бою и скончавшиеся в госпиталях бойцы Ленинградского фронта, умершие естественной смертью жители города, как умирают во все времена, жители, погибшие от обстрела Ленинграда дальнобойными орудиями и от сброшенных гитлеровцами с самолётов бомб. Но всех погибших записали в число умерших от голода.

Сношение с внешним миром Ленинграда не прекращалось ни на один день. Грузы доставлялись в Ленинград круглые сутки, днём и ночью непрерывным потоком. Снабжался Ленинградский фронт и город с людьми, заводами и фабриками.

То, что Ленинградский фронт и город Ленинград, то есть тыл, являлись единой крепостью, и до фронта из города можно было доехать на трамвае, подтверждает сам Гранин.

Например, он рассказывает о своём участии в боевых действиях фронта следующее: "17 сентября 41-го мы просто ушли в Ленинград с позиций с мыслью: „Всё рухнуло!" Я, помню, сел на трамвай, приехал домой и лёг спать. Сестре сказал: „Сейчас войдут немцы - кинь на них сверху гранату (мы на Литейном жили) и разбуди меня"".

Из Ленинграда было эвакуировано 1,7 млн. человек. Только зимой 1942 года из осаждённого города вывезли 500 тысяч человек. Учитывая, что эвакуация продолжалась во всё время осады города (в город везли грузы, а из города людей и продукцию промышленных предприятий), в Ленинграде оставалось сравнительно с первоначальным небольшое количество людей, которых снабжали продовольствием как и в остальных городах страны.

Случаи смерти от голода могли иметь место только в период с 1 октября по 24 декабря 1941 года. В январе 1942 года могли умереть ослабшие в указанные месяцы люди.

9 декабря 1941 года войска Красной Армии освободили Тихвин, и с 25 декабря 1941 года нормы выдачи продуктов питания стали увеличиваться. Но об этом не знали авторы книги о блокаде Ленинграда.

И уж никак нельзя решение об обороне города назвать преступным. Падение Ленинграда означало бы гибель не только ленинградцев (гитлеровцы обещали уничтожить всех жителей города), но и огромного количества населения северо-западной части СССР, а также потерю колоссального количества материальных и культурных ценностей.

Кроме того, высвободившиеся немецкие и финские войска могли быть переброшены под Москву и на другие участки советско-германского фронта, что в свою очередь могло привести к победе Германии и уничтожению всего населения европейской части Советского Союза.

Люди, сожалеющие о том, что Ленинград не был сдан врагу, совершают непростительную ошибку.

http://zavtra.ru/blogs/oshibki_daniila_granina

*   *   *   *   *   *   *

На сайте "Высокие статистические технологии", расположенном по адресу http://orlovs.pp.ru, представлены:

На сайте есть форум, в котором вы можете задать вопросы профессору А.И.Орлову и получить на них ответ.

*   *   *   *   *   *   *

Удачи вам и счастья!
В избранное