Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Эконометрика

  Все выпуски  

Эконометрика - выпуск 904


"Эконометрика", 904 выпуск, 21 мая 2018 года.

Здравствуйте, уважаемые подписчики!

*   *   *   *   *   *   *

"Прибыльность" и "рентабельность" при Сталине обсуждает Кирилл Поляков.

О писателе Константине Александровиче Федина рассказывает Эдуард Шевелёв в статье "Гармония правды".

Все вышедшие выпуски доступны в Архиве рассылки по адресу subscribe.ru/catalog/science.humanity.econometrika.

*   *   *   *   *   *   *

"Прибыльность" и "рентабельность" при Сталине

Кирилл Поляков

Казалось бы, что сталинский период советской истории изучен вдоль и поперек и не должно было остаться каких-либо разночтений относительно устройства сталинской социалистической экономики. Потому что сохранилось много документов, много свидетельств, сам Сталин написал несколько работ и докладов, будучи Председателем Совета Министров СССР и Генеральным секретарем ЦК ВКП(б). Но как во времена Сталина понимающих революционные достижений социалистической экономики и устройство социалистического общества было немного, так и в наши дни не прибавилось. В основном, обывателей занимает количество расстрелянных и репрессированных "лично Сталиным", экономикой СССР интересуются мало, буржуазная власть этому всемерно содействует.

В вузах социализму не учат, вот и понимания нет. Жаловался на непонимание социализма и сам Иосиф Виссарионович в ходе экономической дискуссии, когда обсуждался проект первого советского учебника "Политэкономия":

"Нужно, чтобы наши кадры хорошо знали марксистскую экономическую теорию. Первое, старшее поколение большевиков было теоретически подковано. Мы зубрили "Капитал", конспектировали, спорили, друг друга проверяли. В этом была наша сила. Это нам очень помогло. Второе поколение менее подготовлено. Люди были заняты практической работой, строительством. Марксизм изучали по брошюрам. Третье поколение воспитывается на фельетонах и газетных статьях. У них нет глубоких знаний. Им надо дать пищу, которая была бы удобоварима. Большинство из них воспиталось не на изучении работ Маркса и Ленина, а на цитатах.

Если дело дальше так пойдет, то люди могут выродиться. В Америке рассуждают: все решает доллар, зачем нам теория, зачем наука? И у нас так могут рассуждать: зачем нам "Капитал", когда социализм строим. Это грозит деградацией, это - смерть. Чтобы этого не было даже в частностях, нужно поднять уровень экономических знаний."

- Беседа И.В. Сталина по вопросам политической экономии. Запись 24 апреля 1950 г.

То, насколько был прав товарищ Сталин или насколько был низок уровень знаний марксистско-ленинской теории у тогдашних коммунистов, показал контрреволюционный переворот, проведенный "хрущевцами" в 1953 году, который никто или почти никто из многомиллионной партии и советской страны не заметил. А сегодня обыватель видит труды по марксизму-ленинизму только на книжных развалах, если вообще туда заходит. Чего греха таить, сегодняшние коммунисты не только не читали многотомный "Капитал" Маркса, но и в работе Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" блуждают на 50 страницах. Понятное дело, что разобраться непросто, Сталин сконцентрировал в своей работе весь опыт коммунистического строительства и даже наметил конкретные пути перехода к коммунизму. Поэтому в сталинскую работу необходимо вчитываться, разбираться.

Первое, за что хватаются горе-коммунисты или буржуазные идеологи, это фраза Сталина про марксистский понятийный аппарат:

"Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из "Капитала" Маркса, где Маркс занимался анализом капитализма, и искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как "необходимый" и "прибавочный" труд, "необходимый" и "прибавочный" продукт, "необходимое" и "прибавочное" рабочее время".

- И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Какие выводы только ни делают из этих слов вождя мирового пролетариата: и отрицание Сталиным марксизма-ленинизма, и неверность марксистско-ленинской теории и пр. У некоторых неподготовленных товарищей, действительно, рождается комплекс неполноценности. Как так, Сталин отбросил понятия Маркса!? Значит, нужно выбирать - за кем двигаться дальше: за "отбросившим марксизм Сталиным" или за основателем учения - Марксом. Казалось бы, глупость, но на нее ведутся! Давайте, рассеем все сомнения и дочитаем цитату Сталина до конца:

"Маркс анализировал капитализм для того, чтобы выяснить источник эксплуатации рабочего класса, прибавочную стоимость, и дать рабочему классу, лишенному средств производства, духовное оружие для свержения капитализма. Понятно, что Маркс пользуется при этом понятиями (категориями), вполне соответствующими капиталистическим отношениям. Но более чем странно пользоваться теперь этими понятиями, когда рабочий класс не только не лишен власти и средств производства, а наоборот, держит в своих руках власть и владеет средствами производства. Довольно абсурдно звучат теперь, при нашем строе, слова о рабочей силе, как товаре, и о "найме" рабочих: как будто рабочий класс, владеющий средствами производства, сам себе нанимается и сам себе продает свою рабочую силу. Столь же странно теперь говорить о "необходимом" и "прибавочном" труде: как будто труд в наших условиях, отданный обществу на расширение производства, развитие образования, здравоохранения, на организацию обороны и т.д., не является столь же необходимым для рабочего класса, стоящего ныне у власти, как и труд, затраченный на покрытие личных потребностей рабочего и его семьи".

- И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Здесь видно, что Сталин не рвет с марксистско-ленинской теорией, а как раз ею пользуется, например, историческим материализмом, когда говорит, что всему свое время. Так, время прибавочного труда и прибавочной стоимости прошло вместе с властью капиталистов и частной собственностью на средства производства, понятия и категории капитализма остались не у дел. Т.е. если сегодня на дворе капитализм, то прибавочный труд и прибавочная стоимость снова актуальны. И если бы Сталин утверждал в наше время, что марксистские категории (формы прибавочной стоимости) нужно отбросить, то он был бы не прав. Но Сталин, как марксист-ленинец, такого утверждать не стал бы.

При Сталине трудящиеся были владельцами средств производства и власть защищала интересы трудящихся (диктатура пролетариата), поэтому, следуя диалектико-материалистической логике, хозяин не может нанять сам себя и не может считать то, что он производит для себя, - эксплуатацией. Поэтому Сталин и пишет, что пора бы подыскать нужные слова, чтобы раз и навсегда отделить прибавочный продукт при капитализме от "прибавочного продукта" при социализме и коммунизме. Об этом же свидетельствует экономическая дискуссия предшествующая работе Сталина и учебнику политэкономии.

Очень интересно проследить, как Сталин развивает свою мысль о "прибавочном труде", о "прибавочном продукте" при социализме с течением времени.

1941 год:

"Наоборот, надо приучить рабочего к тому, что прибавочный продукт необходим нам, ответственности будет больше, рабочий должен понять, что производит он не только для себя и своей семьи, но также и для того, чтобы создать в стране резервы, чтобы укрепить оборону и т. д.".

"Доход остается, он приобретает другой характер. Прибавочный продукт есть, но он идет не эксплуататору, а на рост благосостояния народа, на усилениеобороны и т. д. Прибавочный продукт преобразуется".

- Беседа И.В. Сталина по вопросам политической экономии. Запись 29-го января 1941 г.

1952 год:

"Понятие "необходимый и прибавочный труд", "необходимый и прибавочный продукт" не годятся для нашей экономики. Разве то, что идет на просвещение, на оборону не есть необходимый продукт? Разве рабочий в этом не заинтересован? В социалистической экономике надо было бы различать, примерно, так: труд для себя и труд для общества. Тому, что раньше называлось в отношении социалистического хозяйства необходимым трудом, соответствует труд для себя, а тому, что раньше называлось прибавочным трудом, труд для общества".

- Беседа И.В. Сталина по вопросам политической экономии. 15 февраля 1952 г.

Т.е. если в 1941 году Сталин был готов оставить понятие "прибавочный продукт" при социализме в учебнике политэкономии, то в 1952 году он решительно настаивал заменить устаревшие термины новыми, чтобы у людей не было больше путаницы. Но и в 1940 году, и в 1952 Сталин прекрасно понимал экономическое содержание данных терминов, их изменчивый характер при разных исторических обстоятельствах, это он и разъяснял экономистам.

Необходимый продукт, необходимый труд - при капитализме и труд для себя, продукт для себя - при социализме;

Прибавочный продукт, прибавочный труд - при капитализме и труд для общества, продукт для общества - при социализме.

В учебнике политэкономии от 1954 года попытки внедрить новые определения были сделаны, но в силу объективных причин, порожденных началом контрреволюции в СССР, как в научной среде, так и в быту понятия не закрепились.

Второе, о чем любят поговорить либералы и спотыкаются горе-коммунисты, это "прибыльность" и "рентабельность" социалистических предприятий. Тут опять двоякая ситуация. С одной стороны враги пролетариата ссылаются на слова Сталина о "нерентабельных" предприятиях в СССР. Вот, - говорят они, - поэтому и загнулся ваш социализм. "Мощный" аргумент, ничего не скажешь. С другой стороны, горе-коммунисты ссылаются на ту же работу Сталина, где вождь говорит, что "рентабельность отдельных предприятий и отраслей производства имеет громадное значение". И те и другие фетишизируют рентабельность конкретных предприятий, хотя Сталин говорил о другом:

"Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, то временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный роет народного хозяйства с его высокими темпами".

- И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Отметим, что после контрреволюционного переворота Хрущев, Косыгин, Брежнев и Ко хотели сделать каждое предприятие в СССР рентабельным, даже поставили показатели прибыльности и рентабельности во главу угла, но скатились в капитализм. Дело тут, конечно, не просто в выборе показателей, а в несоблюдении экономических законов социализма, которые Сталин сформулировал в своей последней работе.

Итак, основной экономический закон социализма:

"...обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники".

- И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Еще один экономический закон социализма, сформулированный Сталиным:

"Закон планомерного развития народного хозяйства возник как противовес закону конкуренции и анархии производства при капитализме. Он возник на базе обобществления средств производства, после того, как закон конкуренции и анархии производства потерял силу. Он вступил в действие потому, что социалистическое народное хозяйство можно вести лишь на основе экономического закона планомерного развития народного хозяйства. Это значит, что закон планомерного развития народного хозяйства дает возможность нашим планирующим органам правильно планировать общественное производство".

- И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Безусловно, тема о соблюдении экономических законов социализма очень важна и в ближайшее время будет рассмотрена подробнее. В данной статье хочу лишь отметить, что разбалансировка "хрущевцами" единого народнохозяйственного комплекса (создание Совнархозов, расформирование МТС, несвоевременное укрупнение колхозов, сокращение приусадебных участков колхозников, несвоевременное освоение целинных земель, изменение в системе оплаты труда, налогообложение и пр.) привела к обострению противоречий с законом планомерного развития народного хозяйства и, как следствие, нарушению основного экономического закона социализма. Все это произошло вопреки всем потугам Хрущева и его последователей обеспечить максимальное удовлетворение постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества, если такие мысли вообще имели место быть. То, что Хрущев и Со шли от обратного (против Сталина), вызывает сомнение только у глупцов, либо сознательных врагов социализма.

Вот так, не спеша, мы добрались до темы "прибыльности" социалистических предприятий. Надеюсь ни у кого не вызывает сомнения, прочтя все вышеизложенное, что никакой "прибыльности" социалистических предприятий, в капиталистическом смысле быть не может, т.к. хозяин картошки, который ее вырастил и сам съел, не о прибыльности думал, а о количестве и качестве картошки, чтобы ее с лихвой хватило для наполнения собственного живота. Не хватает на год, значит нужно вырастить больше, остаются излишки, значит можно сажать меньше и, соответственно, меньше трудиться.

В отношении страны дело обстоит сложнее, но принцип тот же. Посчитали, нужно, столько-то стали в год, зачем производить больше. Посчитали нужно столько-то пассажирских самолетов, больше собирать не нужно. Но в сталинские годы, тем более после гражданской войны и ВОВ, народнохозяйственный комплекс не производил столько стали, угля, электроэнергии, продуктов, стройматериалов, тракторов и прочего, чтобы в достатке хватало всем и каждому и в тоже время перекрывало нужды страны. Каждый новый трактор, каждая тонна метала, каждый киловатт электроэнергии был СССР необходим и шел на развитие народнохозяйственного комплекса и всего общества.

Но в том и была особенность СССР, что теория социализма не поспевала за социалистической практикой. Читатели скажут, нонсенс, но так было. Невозможно до конца понять сущность явления до наличия самого явления. Маркс, Энгельс и Ленин многое смогли предугадать в общих чертах, но основная работа по изучению социализма, выявлению его закономерностей, признаков и противоречий легла на Сталина. Самое интересное, что приходилось изучать то, что строишь, и по ходу исправлять собственные ошибки. Признавать и исправлять собственные ошибки - удел великих людей, удел коммунистов. Не стоит только забывать, что строил коммунизм не один Сталин, а вся страна под руководством коммунистической партии.
Учебник "Политэкономии" должен был стать еще одним промежуточным итогом работы по строительству коммунизма. Осмыслением того, что сделано, руководством для других народов, стремящихся к социализму и коммунизму. Учебник вышел в 1954 году, когда "хрущевцы" уже прихватизировали власть в СССР. Т.е. упорядочение социалистических терминов и категорий взамен капиталистических могло бы произойти только после 1954 года, но не произошло. Поэтому, сохранившиеся с советских времен документы пестрили понятиями прибыли и рентабельности до 1954 года по одной причине, а с 1954 года пестрили ими же по другой причине. Например, документ об образовании на предприятии Фонда Директора:

"В целях упорядочения дела образования и расходования фондов премирования и улучшения быта работников на предприятиях, Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют: Установить с 1 января 1936 года во всех производственных предприятиях (фабриках, заводах, шахтах и т. п.) вместо существовавших до сих пор фондов и отчислений на премирование и улучшение быта работников предприятий - единый фонд директора предприятия за счёт прибылей в размере:

а) 4% от полученной предприятием чистой прибыли в пределах утвержденного плана;

б) 50% от сверхплановой прибыли".

- Постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров от 1936.04.19, http://istmat.info/node/44638

По ссылке можно прочесть весь документ, кому интересно, другая его часть будет ниже. Если Вы видите, то год постановления 1936, до экономической дискуссии еще далеко, а до учебника политэкономии и подавно. Но есть несколько интересных мест в данном документе - это слова о плановой прибыли и сверхплановой прибыли, а не просто о прибыли и сверхприбыли в их капиталистическом понимании.

Как не раз отмечалось выше, социалистическое производство тем и отличалось от капиталистического, что работало по плану. Даже "прибыль" предприятия, которая вовсе и не прибыль, а необходимый общественный продукт, была плановой. Как так получалось? Очень просто. Государство устанавливало цены на большинство товаров в стране, в том числе на сырье и материалы, государство определяло зарплаты работникам и т.п. Оно же устанавливало закупочные цены на произведенную продукцию социалистических предприятий. Называть продуктообмен между социалистическими предприятиями торговлей язык не поворачивается, да и сырье и материалы, переходя из предприятия в предприятие, собственника не меняли, поэтому товаром в известном смысле не были.

Цена продукции была известна заранее, себестоимость продукции была известна заранее, заработная плата при выполнении плана - заранее. Поэтому, делая несложные математические вычисления, планирующий орган определял, какое количество средств ("прибыли") государство передаст тому или иному предприятию, если оно выполнит план, в виде заработной платы. Но даже при установленных ценах бухгалтера и экономисты путались в расчетах. Сталин упомянул о таком случае в своей экономической работе.

"Беда не в том, что закон стоимости воздействует у нас на производство. Беда в том, что наши хозяйственники и плановики, за немногими исключениями, плохо знакомы с действиями закона стоимости, не изучают их и не умеют учитывать их в своих расчетах. Этим собственно и объясняется та неразбериха, которая все еще царит у нас в вопросе о политике цен. Вот один из многочисленных примеров. Некоторое время тому назад было решено упорядочить в интересах хлопководства соотношение цен на хлопок и на зерно, уточнить цены на зерно, продаваемое хлопкоробам, и поднять цены на хлопок, сдаваемый государству. В связи с этим наши хозяйственники и плановики внесли предложение, которое не могло не изумить членов ЦК, так как по этому предложению цена на тонну зерна предлагалось почти такая же, как цена на тонну хлопка, при этом цена на тонну зерна была приравнена к цене на тонну печеного хлеба. На замечания членов ЦК о том, что цена на тонну печеного хлеба должна быть выше цены на тонну зерна ввиду добавочных расходов на помол и выпечку, что хлопок вообще стоит намного дороже, чем зерно, о чем свидетельствуют также мировые цены на хлопок и на зерно, авторы предложения не могли сказать ничего вразумительного. Ввиду этого ЦК пришлось взять в свои руки, снизить цены на зерно и поднять цены на хлопок. Что было бы, если бы предложение этих товарищей получило законную силу? Мы разорили бы хлопкоробов и остались бы без хлопка". - И.В.Сталин, "Экономические проблемы социализма в СССР", 1952 год.

Еще раз повторюсь, говорить о "прибыли" социалистических предприятий в капиталистическом смысле смысла не имеет, уж, простите за каламбур, но так повелось еще с царских времен и текло после двух революций самотеком.

Несмотря на известные "рамки", у коллективов предприятий были официальные способы заработать больше денежных средств в тот же Фонд Директора, чем установлено планом - за счет сверхплановой "прибыли" и, соответственно, получить большую заработную плату за свой труд. Давайте обратимся к Большой советской энциклопедии, чтобы выяснить, каким конкретно образом этого можно было достичь при социализме:

Сверхплановые накопления - на социалистических предприятиях часть накоплений, получаемых сверх сумм, предусматриваемых в плане.
Социалистическое хозяйство развивается за счёт собственных накоплений, получаемых в различных отраслях хозяйства. Величина накоплений, к-рые должны быть получены в каждой отрасли, определяется планом. С. н. в промышленности и на транспорте образуются за счёт большего снижения себестоимости (чем это предусмотрено планом), роста производительности труда, увеличения объёма производства, повышения качества продукции и т. д. В торговых организациях и предприятиях С. н. образуются за счёт роста товарооборота, снижения издержек обращения, сокращения непроизводительных расходов и потерь.

Объём С. н. в народном хозяйстве определяется их величиной, полученной за каждый хозяйственный год. В отдельные годы С. н. в СССР составляли значительные суммы. Так, напр., в 1948 С. н. только за счёт снижения себестоимости продукции были получены в сумме более 6 миллиардов рублей. В росте С. н. заинтересованы трудящиеся социалистического общества, т. к. значительная часть накоплений используется для дальнейшего развития народного хозяйства, повышения материального благосостояния и культурного уровня жизни советского народа. Для материального поощрения работников, добившихся С. н., установлен такой порядок, при к-ром значительная часть С. н. (при выполнении плана по выпуску продукции по всему ассортименту или при выполнении плана товарооборота и при выполнении задания по снижению себестоимости и по накоплениям) отчисляется в фонд директора или в фонд предприятия для улучшения культурно-бытовых условий работников и совершенствования социалистического производства. За счёт С. н. выплачиваются премии, присуждаемые предприятиям и коллективам работников по итогам социалистического соревнования.

- БСЭ (Первое издание)

Таким образом, сверхплановые накопления были возможны при определенных условиях: перевыполнение плана по всему ассортименту продукции (а не только самой дорогой, как будет при Хрущеве), снижение себестоимости ниже плановой (а не задирание межотраслевых цен), повышение производительности труда (т.к. нормы повышаются централизованно, а не на местах), уменьшение расхода материалов ниже плановых (а не хищническое производство, не считаясь с издержками, ради удорожания продукта) и прочее.

Сообразуясь с экономическими законами социализма, единый народно-хозяйственный комплекс при Сталине постепенно, путем проб и ошибок начал работать как отлаженный механизм, и двигатель этого механизма постоянно набирал обороты. Если рассмотреть на что распределялись средства из "Фонда Директора", то вот что мы увидим:

"2. Средства из фонда директора расходуются, с утверждения народного комиссара или в установленном им порядке, распоряжением директора на следующие мероприятия сверх утвержденного государственного плана:

а) на жилища для рабочих, инженерно-технических работников и служащих предприятия - не менее 50% всего фонда;

б) на улучшение других видов культурно-бытового обслуживания рабочих, инженерно-технических работников и служащих данного предприятия (ясли, детские сады, клубы, столовые и т. д.);

в) на индивидуальное премирование особо отличившихся работников предприятия;

г) на дополнительные капитальные работы;

д) на дополнительные рационализаторские мероприятия и техническую пропаганду.

План расходования средств фонда устанавливается директором по согласованию с фабрично-заводским комитетом профсоюза".

http://istmat.info/node/23019

Государство диктатуры пролетариата поступало достаточно хитро и просто одновременно. Во-первых, за одну часть рабочего времени (плановую) работник должен был выполнить установки, которые уже подразумевали достойную оплату его труда, расширение социалистического производства, расходы на оборону и прочее. Во-вторых, обеспечение предприятий высшей техникой и обучение кадров, правильно установленные нормы и правильно подобранная система оплаты труда в различных отраслях экономики стимулировали работника перевыполнять план за оставшуюся часть рабочего времени. Т.о. если бы трудящиеся в СССР просто выполняли бы план, то материальное и культурное благосостояние советского общества улучшалось бы день ото дня, но трудящиеся план перевыполняли, поэтому жизнь в СССР улучшалась стахановскими темпами. Дома, больницы, школы, санатории, дворцы культуры, театры, библиотеки, транспорт, кинотеатры, детские сады, ясли, стадионы, бассейны и прочее, в которые трудящиеся имели бесплатный или практически бесплатный доступ, росли как грибы после дождя. Плюс дополнительный заработок, "разрешенный" собственным государством в пределах трудового дня. Причем сверхплановый продукт, как и плановый, ничего пролетарскому государству не стоил, кроме организационных усилий, перевыполняя план, трудящиеся обеспечивали сами себя.

"...решающим условием серьезного хозяйственного подъема является организация массового стахановского движения, обеспечение каждому стахановцу и ударнику необходимых условий стахановской работы и возможности перевыполнять норму. Важнейшим условием этого является организация всего комплекса работ как единого слаженного целого".

- Развитие советской экономики, 1940 г.

Весь "фокус" социалистической экономики и состоит в том, что люди трудятся на собственное благо, на собственных средствах производства, а пролетарское государство служит организатором данного процесса. И если не брать разного рода отчисления, тоже необходимые обществу, на которые указывали еще классики марксизма и здравый смысл, то весь продукт, произведенный социалистическим обществом, идет в том или ином виде данному обществу в целом. Да, сегодня осознать это трудно, но такое возможно, и сталинский период такую возможность доказал. Не все получалось у Советской власти, не сразу были найдены те формы производственных отношений, в которых наиболее полно отражались бы экономические законы социализма, но при Сталине многого удалось достичь. А все разговоры о прибыли, о рентабельности, о сочетании капитализма с социализмом при Сталине, о капиталистической сдельщине пусты.

Материальное стимулирование, в частности денежное стимулирование, имело место быть, т.к. не все предприятия (колхозы, промкооперация) и не весь продукт в стране были обобществлены до уровня социалистической собственности. В СССР оставался товарообмен, и оставалось определенная финансовая система. Люди не могли удовлетворить свои потребности в предметах потребления кроме как через куплю-продажу. Только поэтому имел место и смысл денежный стимул. Когда бы исчез товарообмен, то пропал бы смысл выплачивать заработную плату деньгами, ведь люди не едят и не носят деньги, им нужен лишь продукт с определенной потребительской ценностью, а его можно было бы распределять по труду, а возможно, к тому времени уже и по потребностям. Да и само материальное стимулирование теряет смысл, если рассматривать трудящегося как хозяина страны. Если он хочет купаться в ванной с шампанским, то он должен изготовить сначала ванну, потом шампанское и только потом купаться. Т.е. все находится в руках трудящихся, а пролетарское государство и партия лишь направляет желания работников в конструктивное русло и, прежде чем купаться в шампанском, предлагает позаботиться о стариках, о детях, об обороне страны и т.п.

В СССР времен Сталина действительно исполнялся социалистический принцип "от каждого по способностям, каждому по труду", причем ни по абы какому труду, а по труду конечному. Не зря 3/4 всех работников социалистических предприятий работали на сдельной оплате, не говоря уже об оплате в колхозах по конечному результату. Сталину просто не хватило времени положить этим разговорам о прибыльности и рентабельности конец раз и навсегда.

https://www.razumei.ru/blog/1922cccp/1929

https://www.razumei.ru/blog/1922cccp/1930

*   *   *   *   *   *   *

Гармония правды

Эдуард Шевелёв

"Самое сильное чувство, с каким я пришел в революцию, - чувство России, Родины"

Константин Федин

Слово "писатель" нынче нередко ставят после запятой, а перед этим указываются регалии данного лица. Это все равно, как если бы и по сей день Пушкина называли "камергером", Гончарова - цензором, Салтыкова-Щедрина - вице-губернатором, а Льва Толстого - графом.

Тяга к звонким наименованиям и ярким позументам всегда тешила самолюбие сановника. Написали ему книгу в порядке подчиненности, и вот он уже называет себя "писателем". Отсюда и отношение к тем, кто пишет. Но писатель - не чин, а имя, завоеванное написанным в глазах читателя, остальное же лишь биографические подробности. В советскую эпоху писатели стали объединяться для решения общих дел в союзы, для чего в Ленинграде, например, им передали бывший дворец графа Шереметева на улице Воинова (Шпалерной), 18, назвав его Домом писателя имени В.В. Маяковского, жившего неподалеку. В этом доме писатели работали в Великую Отечественную войну, пережили блокаду, о чем напоминала при входе мемориальная доска со списком погибших. В 1993 году Дом этот, поджигаемый дважды, в конце концов основательно погорел, но был потом отрементирован, однако писателей, коих насчитывалось четыреста человек, обратно не пустили, переселив в заметно худшее помещение, здесь же оборудовали некий "Sheremetev Palace", гостиницу о пяти звездах из... семи номеров.

Вспоминаю этот красивый, с видом на Неву дворец, тоже только что отремонтированным, но для нужд литературно-общественных, когда в августе 1963 года в стенах его проходила сессия Европейского сообщества писателей. От Советского Союза - вслед за М.А. Шолоховым и А.А. Сурковым - выступил К.А. Федин, начав свою речь так: "Немногие, наверное, знают об одном историческом акте, имевшем место в Советском государстве сейчас же после Октябрьской революции 1917 года: уже в декабре этого года был издан декрет, в силу которого сочинения авторов могли быть объявлены достоянием республики. Существо этого акта было продиктовано жизненными интересами. Они состояли в необходимости сделать широко доступными наиболее ценные в духовном отношении литературные произведения. Это был первый шаг революции по дороге к социалистической культуре". Мне довелось готовить газетный вариант выступления Федина для "Известий", где я тогда работал, и политически задиристое начало, учитывая тему сессии - судьба романа как жанра, - насторожило, помню, собравшихся в Белом зале, что выразилось в громком кашле и ернических хлопках. Но Константина Александровича эта реакция, похоже, лишь раззадорила, и он, чуть усилив голос, продолжал: "Дискуссия, как бы она ни развивалась, сведется к вопросу о месте и роли романа в истории и в современности. Она может привести и к спору с самой историей. Но и в таком случае романисты будут лишь одной стороной. Другая будет молчать. Что же это за молчальник? Очевидно, читатель романов, поскольку он представляет собой субъект истории не в меньшей мере, чем романисты".

Говоря про заботу советской власти о читателях, Федин имел в виду Декрет ВЦИК от 29 декабря1917 года о Государственном издательстве, которому было поручено "немедленно приступить" к "дешевому народному изданию русских классиков" - и многотомному научному, и однотомному массовому, - передав для этого произведения "корифеев литературы" в собственность народа. В ту пору самого Федина в России не было. Окончив три курса Московского коммерческого института, он поехал в 1913 году совершенствоваться в немецком языке в Германию, и с началом Первой мировой войны оказался на положении пленного, жил в городе Циттау, чья восточная часть, Герлиц, находится сейчас в Польше, играл в местных театрах. Родился Константин Федин 24 (14) февраля 1892 года в Саратове, в семье приказчика писчебумажного магазина Александра Ерофеича и дворянки Анны Павловны. Отец хотел видеть сына коммерсантом, но того тянуло к книгам, к литературе. В девятнадцать лет он напечатал стихи и миниатюры свои в "Новом Сатириконе" у "самого Аркадия Аверченко"! Вернувшись на родину в 1918 году, К.А. Федин работает в Наркомпроссе, затем в Сызрани редактирует газету "Сызранский коммунар" и журнал "Отклики", выступает там и как автор. В 1919 году его призывают в Красную Армию и направляют в Петроград, где он участвует в боях с войсками Юденича, сотрудничает в "Боевой правде", а после разгрома белогвардейцев занимается литературным трудом. 

Поставить вопрос о читателе было важно перед европейскими литераторами потому, что в их среде давно уже говорили и писали о "кризисе" классического романа, проповедовали "антироман" и "новый роман", а за этим скрывалось не что иное, как новое наступление декаданса на реализм. Представители якобы "нового" литературного течения присутствовали здесь же и позже выступали - и англичанин Уильям Голдинг, автор нашумевшего "Повелителя мух", и француз Ален Роб-Грийе, основной идеолог "нового романа", автор "Лабиринта", где люди, предметы, рисунки описывались с равной степенью беспристрастности, и француженка Натали Саррот, родоначальница "антиромана", которая оказалась хорошо говорившей по-русски Натальей Ильиничной Черняк. У нее-то я и взял интервью, однако объясняла она свои "концепции" столь многоречиво и путанно, что "Известия" напечатали только ее восторженные слова о разрядке международной напряженности да о встрече с "местом моего рождения". Разделению западного читателя на "элитарного", для кого предназначался "новый роман", и остального, массового, кому надлежало довольствоваться "поп-культурой", что мы наблюдаем и в теперешней России, Константин Александрович противопоставил организацию литературного и издательского дела в Советском Союзе, где читатель стал активно действующим лицом, подлинным "субъектом истории", для чего с Октябрьской революцией началась ликвидация безграмотности, приобщение всего населения к ценностям мировой культуры согласно четкой ленинской формуле: "Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их".

Собравшиеся постепенно стали слушать Федина с возрастающим интересом. В Европе его знали давно. Уже первые рассказы - "Анна Тимофеевна" - о том, как мать борется за жизнь больной эпилепсией дочери, и "Сад" - о садовнике, сжигающем имение хозяев, которые уехали от революции "и словно все с собой взяли", - напечатали в Германии и Бельгии, а первый роман "Города и годы" (1924) еще и в Испании и Италии. Действие романа происходит то в Германии, то в России, охватывает начало империалистической войны с 1914 года, Октябрьскую революцию, Гражданскую войну, германскую революцию, скоро подавленную, а заключительные страницы посвящены новой экономической политике, когда были разрешены и буржуазная собственность, и частный капитал, но власть в своих руках прочно держала ленинская, большевистская партия. Поставив в центр повествования мечущегося в выборе жизненной позиции Андрея Старцова и стойкого коммуниста, немецкого художника Курта Вана, писатель развертывает перед читателями панораму революционной борьбы, в емких реалистических образах, в своеобычной стилевой манере показывает сложные идейные противоречия в среде интеллигенции, осмысление ими "жизненного опыта, которым щедро наделила революция".
Но и многие из присутствовавших тогда в Ленинграде на сессии совета Европейского сообщества писателей тоже придерживались антибуржуазных идей, тем не менее в творчестве уходили в расплывчатый модернизм, что привело к отрицанию самого романного жанра, дававшего наилучшую возможность правдиво и полно отображать действительность, породило некое чтение для избранных, против чего и выступил Федин, отстаивая литературу и как средство воспитания:

"Поэтому я заговорил о первых свободных изданиях художественной прозы, поблекшие страницы которых ярко видятся нашей памятью, - говорил он опять своим привычно негромким голосом, исподволь заставлявшим слушать внимательно. - Когда они выпускались, предстояло дать книгу читателю, которому она прежде была малодоступна. Но это не все. Главное - надо было стимулировать быстроту и возникновение роста новой, массовой, читательской среды. Страна жила лозунгами. В числе самых зовущих был такой: "Долой неграмотность!". На фронтах, между боями, красноармейцы садились за букварь. Но читать - это не только узнавать факты. Читать - значит вырабатывать вкус, постигая прекрасное. В необъятной аудитории чаще, нежели в узком кругу, появляются люди, потенциально несущие в себе художника. Так начиналась советская литература. Она складывалась из кругов интеллигенции, сотрудничавшей с революцией, и - чем дальше, тем интенсивнее - из пополнений, которые формировала сама революция в среде рабочих и крестьян".

Будучи вдумчивым оратором, Константин Александрович прочел едва ли не целую лекцию, воспринимавшуюся зарубежными коллегами с заметным, видимо самими не замечаемым, увлечением: "Познавательно-эстетической базой зарождавшейся советской литературы была русская классика. Она неисчерпаема по внутреннему богатству. И она обладает своей эстетической особенностью. Литературный Х1Х век утвердил тот тип художника-реалиста, о котором можно сказать, что русский писатель не только писатель: он "деятель" - человек, вместе с другими людьми делающий жизнь, строящий не один свой замкнутый в себе мир, но мир общечеловеческий... Уже при Чехове в России возникло декадентство. Им ознаменован конец Х1Х века, когда русская поэзия первой начала наступление на реализм. Поэты - оруженосцы чувства - раньше других литературных цехов оказываются у флагштоков, едва флотилии истории берутся менять курс. Новый век, на самом рубеже своем, сложил оформившееся в декадентстве течение символизма. Оно приобрело известную законченность и выдвинуло видных поэтов. Но уже к спаду первой русской революции - к 1907 году - оно раскололось на две фракции - и затем, на протяжении лет, с муками отдавалось полемике о своем кризисе... В литературной жизни огромной страны главная роль в эти полтора десятилетия перед мировой войной 1914 года принадлежала реализму. Горький объединил вокруг издательства и сборников "Знание" сильный коллектив русских прозаиков - среди них были Бунин, Куприн. Опорой всего направления оставалась демократическая аудитория интеллигенции и передового городского пролетариата. Реалисты составляли ряды органического противника символизма как в области эстетики, так и политически... Поскольку судьбу всякого литературного движения определяет в конце концов литератор, непременно вместе с читателем, постольку в соревновании перевес сохранился за реализмом. Аудитория других направлений и школ была чересчур узка, чтобы дальше поддерживать их жизнь. Разумеется, уход со сцены таких или других школ не означает бесследности труда всех писателей, им принадлежащих. Одному из зачинателей символизма - Александру Блоку - суждено было сказать слово бессмертной ценности для зачина советской поэзии. И, говоря о поэзии, никто не упустит примера Маяковского, начавшего свой горячий путь с футуристами..."

В молодости Константин Федин тоже прикасался к модернизму, вступив в 1921 году в группу "Серапионовых братьев", чье название взято из цикла новелл немецкого писателя Э.Т.А. Гофмана и означало удаленность от политики, а также тщательную отработку формы произведений (что поддерживал и М. Горький), придумав и особое приветствие при встрече "Здравствуй, брат, писать очень трудно!" В группу эту входили И. Груздев, М. Зощенко, Вс. Иванов, В. Каверин, Л. Лунц, Е. Полонская, Н. Никитин, М. Слонимский, Н. Тихонов, В. Шкловский, бывал В. Познер. Но жизнь брала свое, разведя их именно по идейно-творческой практике. Илья Груздев станет биографом А.М. Горького, Михаил Зощенко займется сатирой и психологией, Всеволод Иванов создаст повесть о революции и Гражданской войне "Броненосец 14-69", В. Каверин - многоплановые "Два капитана", Н. Никитин - роман "Северная Аврора", М. Слонимский - романы о советских инженерах, видное место в советской поэзии займет Николай Тихонов, и в определенной от него дистанции - Елизавета Полонская. А вот Виктор Шкловский вслед за Львом Лунцем и Владимиром Познером эмигрирует, но в отличие от тех вскоре возвратится обратно, занявшись художественно-литературоведческим творчеством. Формалистические изыски Лунца, главного организатора "Серапионовых братьев", с его ориентацией на западную культуру, либералы сейчас пытаются выдать за нечто "великое", что начал в шестидесятые годы Каверин, подписывавшийся до 1930 года своей настоящей фамилией Зильбер, отвергая любую критику в адрес "серапионов". А вот Федин, отвечая в 1932 году на анкету издательства "Федерация", напишет: "Мое вступление в общество серапионов ознаменовалось схваткой с покойным Львом Лунцем и едва не обратилось в разрыв. Я привык в редакциях газет к тому, чтобы слово служило делу, а тут оно было игрой". 

Вслед за романом "Города и годы" Федин пишет в 1928 году роман "Братья" о революционных событиях в России, рассказав о трех братьях Каревых: Матвее, известном враче, Никите, музыканте, сочинившем симфонию на патриотическую тему, и Ростиславе, большевике, погибающем за народное дело. Его именем названа улица, что с растерянностью и гордостью воспринимают его братья: "...вся горечь и вся радость, отчаянье и восторг какой-то, не пойму, - все вместе, вся наша жизнь - в одной этой дощечке... "Улица товарища Карева" - что это?" Оба романа были переведены на немецкий, французский, испанский, польский и чешский языки, но с приходом к власти Гитлера сожжены. В 1933-1935 годах Федин написал первый в советской литературе политический роман "Похищение Европы", где не в пример нередко встречавшемуся окарикатуриванию представителей Запада рисует семейство "королей древесины" ван Россумов вполне реальными и даже симпатичными людьми, завязывающими деловые отношения с Советской Россией, чему способствуют и полнокровные образы советского торгпреда Ивана Рогова, советского руководителя Сергеича и молодежи - Сени Ершова, Шуры, Ермолая. Многомерное изображение западной жизни стало и результатом пребывания писателя в Европе, а лечение от туберкулеза в Швейцарии будет и поводом для создания в романе "Санаторий Арктур" (1940) яркого образа Левшина, который и в самые трагичные минуты жизни чувствует неотделимость от советской родины. Тогда же Федин начинает писать книгу "Горький среди нас" (1941-1968), передавая свои искренние чувства к великому писателю, для него всегда остававшемуся добрым наставником, заботливым старшим другом. И - учителем в жанре широкомасштабного романа.

"С середины двадцатых годов рядом с революционной поэзией, набравшей высоту раньше, поднялся роман, который затем десятилетия представляет советскую литературу дома и за рубежом, - продолжал Константин Александрович обстоятельное выступление перед европейскими писателями. - В основе его новизны лежит тематика, почерпнутая из исторического опыта современности. Любой спор в области эстетики необходимо приводить к столкновению мировоззрений, потому что видение мира только и побуждает романиста избрать тот, а не другой материал для своего произведения. Взгляд на человеческое общество как на разумно организуемый людьми мир отвечает тому, что я нахожу в действительности, и она обогащает меня доказательствами моей правоты. Ведь я стал обладателем их, моя работа уже обусловлена природой добытого материала, и я вижу форму, органичную ему. В руках романиста с негативным взглядом на мир оказывается совсем иной материал, диктующий иные приемы... Широта материала действительности, охвачиваемого реализмом, не исключает, а предполагает многообразие изобразительных приемов писателя. Реалисты дорожат традицией. Но, признавая неизбежность видоизменений художественной формы и зависимости от фактов исторического процесса, они не втискивают материал новой действительности в старую одежду. Реализм советской литературы мы называем социалистическим. Изменилась жизнь. Революция коснулась всех. Мы - все. И наша литература - литература всех".

Федин далее говорил о том, что теперь невольно рождает невеселые мысли о прекрасной, разваленной врагами стране нашей, о ее разнообразной и многонациональной культуре, как и желание видеть ее, пусть в контурах, но явственно зовущих к наполнению обновленным социалистическим содержанием:

"Стилевые различия мастеров советской романистики многоплановы. Существует единственная возможность содействовать в международных связях писателей. Это переводы книг. Объяснение специфики какого-нибудь литературного движения лишь подсобный способ знакомства с ним. Как нельзя увидеть скульптуру по описанию ее, так нельзя воспринять романа по рассказу о нем. Множество тонов выпадает из музыки советского романа, если мы не услышим голосов писателей Украины, Казахстана, Белоруссии или Грузии, Армении, Литвы, других наших республик. Чтобы представить лучше диапазон советской художественной прозы, следовало бы перечислить немало имен и старшего, и молодого поколений. Назову тех из них, которые давно, а поэтому лучше знакомы европейскому читателю и наиболее характеризуют каждый свою индивидуальность. Фурманов и Алексей Толстой, Шолохов и Леонов, Фадеев, Эренбург, Паустовский - вот художнически несхожие романисты, на протяжении многих и многих лет образно несущие тему советского человека за пределы родной страны". 

В годы Великой Отечественной войны Федин, как и другие писатели, направляет свое перо на борьбу с немецко-фашистским врагом, ездит на фронт, пишет пламенные, с точно поставленными задачами статьи. Большой внешнеполитический резонанс вызвала его статья "Волга - Миссисипи" в августе 1942 года, через Совинформбюро отправленная в Америку. "Мы отдаем драгоценные силы, чтобы остановить лавину танков Гитлера, чтобы перебить ненавистных солдат, брошенных наперерез Волге. Волгу отдавать нельзя. Мы ее не отдадим, - писал Федин. - Но, дорогой друг американец, не забывай, что Волга - это и Миссисипи, что Гитлер стоит где-то в ста километрах от нее. А для того чтобы отстоять такие реки, как Волга и Миссисипи, нельзя терять времени". А в марте 1943-го, когда немецкие войска были отброшены от Сталинграда, он в "Записках русского" подчеркивает тому же адресату: "Есть две черты, которые проявляют русские особенно в моменты опасности: приспособляемость и решимость... Приспособляемость, то есть способность трудиться в самых изменчивых условиях, быстро приноравливаться к ним, и решимость, то есть готовность без колебаний пожертвовать любыми плодами своего труда, если это нужно для важной цели".

В 1944 году Федин побывал в освобожденном от блокады Ленинграде, познакомился с хранительницей музеев Петергофа, увидел руины дворцов и написал очерк "Ленинградка", дополнив раздумья о русском человеке: "Ленинградец расширял своею сущностью понятие о русском. Многого нельзя было бы уяснить в нашем характере без того, чем проявился он в петербургской, ленинградской культурно-исторической оправе. Существо ленинградского патриотизма раскрылось в том, что он оказался глубоко русским и в то же время советским. Ленинград дал пример того, как защищает советский человек родину своих революционных идей, свою новейшую историю. Строгий, дисциплинированный, суховатый, почти педантичный, ленинградец в войне против фашистов показал себя горячей, кипучей, фантастической натурой. Страсть - вот что обнаружил ленинградец прежде всех своих иных качеств, страсть человека, от природы лишенного способности покориться воле врага. Пройдя огонь испытаний, патриотизм ленинградца не утратил особой ленинградской окраски, но раскрыл свою природу как одну из самых страстных черт русского характера - готовность на любые жертвы ради отчизны". Перечитывая эти строки, думаешь - сколь же кощунственны и неполноценны разглагольствования нынешних либералов о том, что не выгоднее ли было сдать город, поберечь население, архитектурные ансамбли, между прочим, сейчас преспокойно уничтожаемые в угоду огромным прибылям лиц, что зовутся по-чиновничьи равнодушно уже и не строителями, а "застройщиками", люди не жителями, а "дольщиками", да частенько "обманутыми", чего не могло быть при советской власти.

Еще в войну приступил Константин Александрович к основному труду своему - эпической трилогии "Первые радости" (1945), "Необыкновенное лето" (1948) и "Костер", задумав "завязать в один узел поколение революции и Отечественной войны. О том, что ему удалось глубоко и впечатляюще выполнить замысел, свидетельствует Сталинская премия первой степени, полученная за первые два романа. В третьем он успел закончить к 1961 году первую часть - "Вторжение", но и она говорит о многом. Стремясь развернуть перед читателем на фоне больших исторических пластов "биографию героя", Федин создает художественно обобщенный "образ Времени", наполненный разноречивыми человеческими характерами, тщательно прорисованными и правдивыми. На заглавном месте находится коммунист Кирилл Извеков, набирающийся опыта у старого большевика Петра Рогозина, участвовавшего еще в революции 1905 года, а рядом мы видим многих представителей рабочего класса, интеллигенции, старых сановных и купеческих кругов. Спор же писателя Пастухова с актером Цветухиным - трилогия им открывается - заставляет вновь вспомнить сказанное Фединым перед европейскими литераторами об отличии жизненого реализма от модернистских, формалистических выдумок, актуальное в наши дни особенно, поскольку модернизм помогает, с одной строны, туманить умы молодежи, а с другой - внедрять в тумане этом отчетливые антисоветские идейки, клевеща на революционное прошлое страны и народа:

"Литература стоит сейчас перед попыткой воздвигнуть чуть ли не повсюду на Западе знамя романа Джойса, Пруста, Кафки. Мы отклоняем это знамя. Мы не верим, будто в поисках новаторства нужно возвратиться к декадансу. Отказ поддержать такую попытку строится не на песке. Едва ли всем известно, что у нас издано было собрание сочинений Марселя Пруста. Если его слава не утвердилась, то не потому, что ей "помешал" кто-либо. А если бы советские романисты последовали за интуитивизмом Пруста, было бы логично воскресить и некоторых отечественных модернистов. Я думаю, что Джойс тоже не является тайной для всех наших романистов. Кафка известен, вероятно, немногим. Я знал его по Германии времен Первой мировой войны, когда дадаизм лишь начинал раздваиваться на немецкий экспрессионизм и французский сюрреализм. Кажется, с тех пор я не искал его книг. Кафка писал, конечно, с большой формальной элегантностью, и у него была своя личная правда, но она не была правдой для тогда сколько-нибудь значительного круга читателей. Что же преследуется теперь настойчивым расширением круга? Опять приходим мы к существу мысли о разнице между романистом, отвечающим за одного себя, и романистом, отвечающим перед всеми за все им содеянное". 

Либералы-модернисты текущего времени мстят Федину за его четкую позицию в отношении своих основополагателей, за неприятие антисоветских действий и выступлений А.И. Солженицына и А.Д. Сахарова, поскольку он всегда защищал русский народ от всяческих нападок и клеветы, и прав, прав Николай Семенович Тихонов, назвавший Федина "человеком дружбы народов и торжества веры в человечество". Истинно патриотические произведения Федина уже не изучаются в школе, а в учебниках вузовских упоминаются необъективной скороговоркой. Поставленные в 1956-57 годах режиссером-фронтовиком Владимиром Басовым по ним фильмы с актерами Виктором Коршуновым, Владимиром Емельяновым, Михаилом Названовым, Владимиром Дружниковым, Татьяной Конюховой если и удается посмотреть, так лишь по интернету. Не показывают и телесериал Григория Никулина "Первые радости" (1978) - там снимались Юрий Демич, Роман Громадский, Юрий Родионов, Евгений Лебедев. Забыты снятые в 1973 году Александром Зархи "Города и годы", и они же - Евгения Червякова (1930), а ведь это единственная сохранившаяся картина режиссера, ушедшего на Великую Отечественную войну добровольцем, хотя мог бы спокойно эвакуироваться с "Ленфильмом". Он участвовал в съемках Боевого киносборника No. 2 (август 1941 года) и сам сыграл роль Наполеона в сюжете, когда тот отправляет Гитлеру телеграмму: "Не советую зпт Пробовал зпт Не получилось тчк Наполеон", а в феврале 1942 года пал смертью храбрых.

Но как бы ни скрывали антисоветчики истинное движение истории, она всегда остается на виду у людей. "Путь истории есть путь горный, - писал Федин 15 мая 1945 года, когда на фронтах закончили прием пленных немецких солдат. - Советское необъятное государство народов-братьев в своем историческом пути, подымаясь выше и выше, достигло вершины, откуда раскрываются просторы, осиянные славой". А с вершины виделось советским людям Будущее - без войн, без угнетения, без разделения на богатых и бедных. И хотя с тех пор пришлось насильно спуститься в затемненную лощину, мы верим, что вновь наступит время, которое было и о котором писатель верно сказал: "Нам светят ясные маяки, поставленные на необоримых бурями скалах. У нас испытанный кормчий, ведущий могучий наш корабль, - закаленная в боях партия коммунистов". 

Такими маяками являются книги Героя Социалистического Труда, депутата Верховного Совета СССР, академика Академии наук СССР, руководителя Союза писателей СССР до самой смерти 15 июля 1977 года, а все созданное и сделанное им навечно вписано в историю русской советской литературы. Вписано в согласии с его же словами: "Познание правды действительности толкает художника к поискам правды изображения и обусловливает гармонию между ними". Сам он эту гармонию постиг в совершенстве и объяснял, что помогало ему и что вело вперед: "Самое сильное чувство, с каким я пришел в революцию, - чувство России, Родины. Это чувство не упразднялось революцией, а составляло единство с ней". 

http://sovross.ru/articles/1518/30692

*   *   *   *   *   *   *

На сайте "Высокие статистические технологии", расположенном по адресу http://orlovs.pp.ru, представлены:

На сайте есть форум, в котором вы можете задать вопросы профессору А.И.Орлову и получить на них ответ.

*   *   *   *   *   *   *

Удачи вам и счастья!


В избранное