Данную статью следует рассматривать как итоговую в моей многолетней работе над теорией "природного и общественного воспроизводства". Без её идей и выводов эта теория будет неполной и незавершенной. 

Вся историческая наука, с самого начала её появления и до настоящего времени, почти целиком посвящена изучению истории политической, культурной, экономической жизни общества. Очень небольшая часть историков предметом исследования сделала общинно-родовые отношения. Но и для них эти отношения есть не что иное, как отжившая архаика. При этом игнорируется в высшей степени важный факт: до сих пор абсолютно все люди, в том числе и в тех странах, что считаются наиболее развитыми, живут семейно-родственными, клановыми, всевозможными корпоративными, этническими, национальными отношениями, т.е. отношениями, которые являются либо непосредственно общинно-родовыми, либо производными из них. В результате мы имеем существенно искаженную картину социального мира, которую предлагает нам историческая и, связанные с ней, социологические науки. К настоящему времени имеются и фактологическая база, и теоретическая возможность посмотреть по-новому на место и роль общинных отношений в жизни общества. Данная статья посвящена реализации этой возможности.

Тема статьи требует определиться с понятием "община". Трудность сделать это связана с тем, что развитие общественной жизни сопровождалось трансформацией родовой общины и образованием большого разнообразия структур общинного типа. Поэтому мы встречаем в литературе множество толкований того, что такое община. Наш философский подход обязывает исходить из такого определения общины, которое раскрывает то общее, что присуще всем общинам, т.е. является их сущностью. Попытки дать такое определение уже предпринимались. Например, в историческом словаре мы читаем: "община - объединение людей, связанных общими интересами". Это определение верно, но не полно. Знание об общинных отношениях, накопленные к настоящему времени, позволяют утверждать: община - социальное образование, воспроизводящееся посредством реализации общиноцентристских интересов - интересов, по отношению к которым интересы других общин или второстепенны или чужды, или даже враждебны. Сущностной чертой общины является ее потребность в отношениях обмена с другими общинами материальными и культурно-духовными ценностями, а также людьми. 

Рассматриваемые данной статьей проблемы делают необходимым по-новому подойти к пониманию одного из законов диалектики, считающегося всеобщим законом. А именно: закона единства и борьбы противоположностей. Обращаем внимание: закон "о единстве" не предполагает антагонизма в процессах, в основе которых он лежит, ибо ни о каком единстве противоположностей речи не может идти, если противоположности взаимноантагонистичны, а это значит - закон единства и борьбы противоположностей есть закон системной природы, в которой отсутствуют антагонизмы (подробней об этом см.: Е.Т. Бородин "Современный философский материализм и синергетика. Природное производство". Вестник МГУ, серия 7. Философия, 1999, No. 1, стр. 20-37).

Под воздействием закона единства и борьбы противоположностей происходит наблюдаемое в природе развитие от низших форм движения материи к высшим её формам. В полной мере действие этого закона проявляется в общественной жизни. Поэтому его можно определить как закон социальной жизни, как закон творчества. Развиваясь на основе этого закона, общество в период становления его зрелости подвержено влиянию стихийности, присущей биологической жизни. Стихийность эта проявляется в виде чрезвычайной, доходящей до антагонизма противоречивости процесса становления социальной зрелости. Наблюдаемые в жизни людей антагонизмы говорят о том, что жизнь их ещё не стала вполне социальной. 

В современной социологии, практически игнорируется тот факт, что человек не только социальное, но и биологическое существо. От того, что он стал социальным существом, он не перестал быть одним из видов приматов, млекопитающих. Первая социальная общность - родовая община, только что рождённая биологической природой, связана "пуповиной" со своей матерью. Биологические законы продолжают играть существенную роль в общественной жизни.

Социальная первичность общинного строя заключается в том, что воспроизводство общественной жизни осуществляется на примитивном уровне, а именно, на основе природной среды и тех психофизиологических данных, которые люди унаследовали от своих биологических предков.  Несмотря на всю свою "биологичность" родовая община является хотя и первичной, но социальной общностью, осуществляющей целостное воспроизводство общественной жизни. Сущность этой целостности в том, что производство материальных благ и производство самого человека с его способностями происходит в едином, синкретическом процессе. Одним из проявлений целостности внутриобщинной жизни является общинноцентристский характер интересов общины, т.е. сосредоточенность её интересов на воспроизводстве собственной общественной жизни. Целостность внутриобщественной жизни придает ей черты, присущие социальности как таковой: альтруизм, отсутствие социального неравенства, единство интересов членов социальной общности. На этом основании общинная жизнь определяется как первобытно-коммунистическая. Этим чертам коммунистичности предстоит, пройдя через перипетии цивилизационного развития, сохраниться и вновь стать основными в зрелой общественной жизни.

Когда биологическая семья проточеловека превращается в социальное явление - родовую общину - её жизнь начинает подчиняться социальному творческому закону единства и борьбы противоположностей. Подчеркиваю, начинает, а не подчиняется полностью. Но и это "начало" существенно меняет жизнь биологической семьи. Она, оставаясь во многом биологическим явлением, становится социальной организацией. В отличие от биологического вида, только что возникшая социальность содержит в себе потенцию к развитию в виде потребности родовой общины в обменных отношениях с другими общинами материальными, культурно-духовными ценностями и людьми, с их способностями воспроизводить общественную жизнь. С возникновением родовых общин зарождаются обменные, а вместе с ними и организационно-управленческие отношения между ними, призванные, в конечном счёте, осуществить метаморфозу, трансформацию первичной (первобытной) формации в зрелую социальную формацию. 

Важно видеть отличия межобщинных отношений от внутриобщинных. Если внутриобщинные отношения выполняют единую целостную функцию - осуществлять воспроизводство общественной жизни, то отношения между общинами призваны выполнять две функции: 1) служить общим интересам участников межобщинных отношений; 2) обслуживать сугубо общинные, общинноцентристские интересы.

То, что межобщинные отношения выполняют две во многом несовместимые функции, говорит об их двойственной сущности. Выполняя первую функцию, они выступают как отношения социального развития, а именно: развития экономики, государственности и культуры. Иначе говоря, они являются цивилизационными, т.е. такими, посредством которых создаются предпосылки перехода от первичной - общинной социальности к зрелой. В совершенно ином виде предстают отношения между общинами, когда посредством их удовлетворятся общинноцентрические интересы: они приобретают, биологическую по своему происхождению крайнюю противоречивость, которая порождает такие антисоциальные явления, как эксплуатация (социальный паразитизм), всевозможные преступления, конфликты, войны. 

Общественная наука "ухитряется" не видеть, что, начиная с возникновения родовых общин и до настоящего времени, общественная жизнь носит общинный характер. Все социальные образования прошлого и настоящего возникали на базе трансформирующихся общинно-родовых отношений и являются общинными структурами. Это относится ко всем социальным общностям, включая этносы и нации. Для простоты понимания можно представить образно всё человечество в виде большой "матрёшки" - общины. Внутри неё "матрёшки" меньше - нации, внутри последних "матрёшки" - этносы, внутри которых множество различных "матрёшек" - корпораций и, наконец, семья и самая маленькая атомизированная община: "матрёшка" - личность. Каждая "матрёшка" имеет свои общиноцентрические интересы, но ей в разной степени не чужды или, наоборот, чужды, интересы других "матрёшек", включая интересы самой большой - человечества. 

Сущностной чертой всех общинных образований является то, что они все имеют общиноцентрические интересы. Несмотря на эти их общиноцентрические интересы, у них, при вступлении в обменные отношения, появляются общие интересы. Отношения, направленные на удовлетворение этих общих интересов, становятся отношениями вновь образующейся общинной структуры с её общинноцентристкими интересами. Отсюда следует: отношения между общинами, будучи межобщинными, вместе с тем, объединяя участников обменных отношений в новые общинные структуры, становятся общинными отношениями.

Длительное время обменные и организационные отношения осуществлялись межродовыми общинами непосредственно, без посредников. Потребовались десятки тысячелетий для того, чтобы началась специализация отдельных родовых общин на обменных и управленческих отношениях. В результате этой специализации возникают социальные структуры общинного типа: торговые, политические и идеологические сословия, касты. Все они приобретают привилегии, которые закрепляются обычаем (традицией) и правом. Общинность сословий, каст выражается, прежде всего, в том, что их сословно-кастовые интересы являются для них первичными, тогда как обменные, управленческие служат лишь средством удовлетворения сословно-кастовых интересов. Возникновение сословных отношений означало разделение не только труда, но и самой жизнедеятельности между господствующими и порабощенными общинными структурами. Историческая роль привилегированных сословий крайне противоречива: они служат развитию государственности, экономики и культуры. В то же время, замкнутые на внутрисословных интересах, являются откровенно паразитическими по отношению к основной массе людей - общинников, до которых не доходят плоды прогресса.

Социальное развитие  в условиях рабовладельческого феодального общества осуществляется посредством паразитизма одних и рабства других. Этот прогресс, - пишет Карл Маркс, - "уподобляется тому отвратительному языческому идолу, который не желает пить нектар иначе, как из черепов убитых". Парадоксальность прогресса в том, что он оказывается возможным лишь благодаря и вопреки общинным отношениям. Социальный прогресс, т.е. прогресс человеческий, часто осуществляется средствами отнюдь не гуманными, не человеческими. Таковым прогресс был до Маркса, при Марксе и вряд ли кто-то будет отрицать, что таковым, в принципе, остаётся до сих пор. Такой характер прогресса вызван низким уровнем начального развития не только производства материальных благ, но и производства самого человека, т.е. производства всей общественной жизни.

Для того чтобы создать условие для специализации и иметь время для творческой деятельности более высокого уровня, необходимо освободиться от рутинной жизнедеятельности. А сделать это можно только за счёт других людей, заставив их осуществлять за себя рутинный труд. Сделать это без насилия и обмана невозможно. Что и делается привилегированными сословиями и кастами, специализирующимися на прогрессивных видах деятельности. Это, конечно, не является оправданием паразитизма господствующих сословий. Паразитизм их выражается в том, что большая часть представителей этих сословий не приспособлена ни к чему, кроме как к паразитическому существованию. Привилегированные сословия состоят, в основном, из "мёртвых душ", "обломовых" и современных "гайдариев" и "собчачек".

Противоречивость исторической роли привилегированных сословий порождена противоречивостью тех отношений, на которых они специализируются. Поэтому есть основание остановиться на выяснении сути противоречий этих отношений. Начнем с экономических отношений, хотя бы потому, что они на сегодняшний день наиболее изучены. 

Экономические товарно-денежные отношения

Каждый из трёх видов межобщинных отношений имеет свою форму существования: отношение обмена материальными ценностями, товарно-денежную, отношение обмена культурными ценностями и людьми: идеологическую, организационно-управленческую и государственно-правовую. В силу двухсущностной природы этих видов отношений каждое из них подчинено двум различным законам. Так, отношения обмена материальными ценностями с возникновением товарно-денежной формы начинают подчиняться экономическому закону стоимости, открытому Адамом Смитом. Закон стоимости есть закон эквивалентного обмена - закон, по которому обменные отношения обслуживают общие интересы обменивающихся сторон. Он есть не что иное, как проявление в экономической жизни закона единства и борьбы противоположностей. Однако влияние этого закона на экономические отношения до сих пор весьма ограничено, ибо при феодализме, т.е. на первом этапе цивилизационного развития общества, господствует закон феодальной ренты. Сущность феодальной ренты: присвоение прибавочного продукта привилегированными сословиями посредством принуждения производителя. Средством взимания феодальной ренты являются различные виды привилегий, в том числе, право собственности на средства производства. 

Принято считать, что в результате буржуазных революций феодальные привилегированные сословия лишаются привилегий и исчезают, а на смену феодализму приходит принципиально иной - капиталистический строй. Для доказательства этого ссылаются на те изменения в товарно-денежных отношениях, которые произошли в связи с превращением рабочей силы в товар. При этом не учитывается, что более высокий уровень развития товарно-денежных отношений не является свидетельством перехода к новому общественному строю. Эти отношения с начала их возникновения были одним из инструментов взимания феодальной ренты. Им они и остались. Товарно-денежные отношения вызваны к жизни отношениями обмена материальными ценностями между общинами. Это их предназначение сохраняется и при капитализме и дополняется функцией обслуживания самого производства материальных благ, приобретшего к этому времени общественный характер. Применение товарно-денежных отношений за пределами обмена материальными ценностями противно их сущностному предназначению. В этом случае они разрушающе влияют на общественные отношения. 

Карл Марк открыл закон прибавочной стоимости, лежащий в основе капиталистической экономики. При всей ценности многих аспектов исследований Карлом Марксом прибавочной стоимости стоит отметить, что он неосновательно противопоставил закон прибавочной стоимости закону феодальной ренты. Увеличение роли товарно-денежных отношений в жизни общества помешало ему увидеть, что класс капиталистов - не антипод феодальным сословиям, а лишь новый вид этих сословий. На самом деле, чем отличается капиталист от традиционного феодала, если он присваивает прибавочный продукт так же, имея феодальную привилегию - право собственности на средства производства, закреплённое законом государства? Купля-продажа рабочей силы не есть нечто чуждое феодализму. Разница между трудовым контрактом, определяющим заработную плату, и покупкой раба, не так уж и велика. При капитализме рабство сохраняется, завуалированное привилегией собственника на средства производства и процедуры купли-продажи рабочей силы.

Капиталистические экономические отношения по своей сути являются межобщинными отношениями производства и обмена материальными ценностями. Они, как и другие межобщинные отношения, имеют двоякую природу. В связи с этим и прибавочная стоимость, создаваемая этими отношениями, имеет двойную социальную природу. Часть её является феодальной рентой, присваиваемой и используемой капиталистом для удовлетворения сословных и семейно-личностных интересов. Другая часть идет на расширенное воспроизводство материальных благ, а через налоговую систему на воспроизводство всей общественной жизни. Это говорит о том, что капиталистические экономические отношения подчинены, прежде всего, закону феодальной ренты и лишь затем закону стоимости.

Понимание двойственности капиталистических отношений позволяет в новом свете видеть саму сущность капиталистической эксплуатации: предприниматель как организатор производства, распоряжающийся прибавочной стоимостью, не является эксплуататором, если он расходует её в интересах общества, а именно, на расширенное воспроизводство и налоги. В этом своём качестве предпринимательская деятельность является  социально оправданной и заслуживает поддержки со стороны общества. Как ответственный организатор производственного процесса, выступающий в качестве менеджера, предприниматель затрачивает свою собственную рабочую силу, которая имеет стоимость. На эту стоимость рабочей силы он имеет полное право претендовать. Однако таких предпринимателей, которые ограничились бы присвоением стоимости их рабочей силы, как говорится, "не найти и днем с огнем". При всей своей социальной необходимости, сословие предпринимателей обладает эксплуататорским характером. 

Из сказанного выше следует: суть капиталистической эксплуатации не присвоение прибавочной стоимости вообще, а присвоение её в сословных и лично-семейных интересах в качестве феодальной ренты. Для сословия капиталистов капитал есть самовозрастающая феодальная рента - средство эксплуатации. Чем крупнее капитал, тем выше его возможность к самовозрастанию. Поэтому капиталист в своём стремлении увеличить капитал, готов делиться феодальной рентой с любым собственником денег. Он позволяет обладателям денег, инвестируя их, становиться таким же капиталистами - эксплуататорами. У рабочих и всех наёмных работников, создающих прибавочную стоимость, также двойная социальная природа. Во-первых, они как крепостные рабы вынуждены отрабатывать феодальную ренту, а во-вторых, являются созидателями материальных ценностей, служащих средством воспроизводства общественной жизни. Эта их двойственность сохранится до тех пор, пока они не перестанут жить, как и капиталисты, прежде всего своими лично-семейными интересами. 

Принципиально новым для капиталистического общества является резкое возрастание товарно-денежных отношений. Это выразилось в превращении в товар не только самого рабочего в качестве рабочей силы, но и культурных ценностей. Это значит, что товарно-денежный регулятор обмена материальными ценностями вторгается в сферу культурно-духовной жизни, которой присущ иной, а именно морально-нравственный идеологический регулятор. Превращение государственного служащего - чиновника в наёмного работника означает вторжение товарно-денежного регулятора в политическую сферу с её государственно-правовым регулятором. В той степени, в какой капиталистические отношения проникают в культурную и политическую сферы, эти сферы  начинают деградировать.

Воздействию товарно-денежного регулятора подвержена и внутрисемейная жизнь. И она в меньшей степени, но подвержена деградации. Все это послужило основанием для Карла Маркса утверждать, что капитализм есть не строй экономической сферы, а строй всей общественной жизни. Это утверждение основано на явном преувеличении роли экономических отношений в жизни общества.

Однако не следует и умалять роль товарно-денежных отношений. Она возросла настолько, что позволила мировому финансовому капиталу установить не только экономическую, но и политическую, и идеологическую власть в мире. Это стало возможно благодаря той феодальной ренте, которую взимает мировой финансовый капитал со всего человечества.

Феодальная рента мирового финансового капитала столь велика, что её хватает и на дворцы, яхты, на создание гламурной жизни женам, детям и любовницам капиталистов, и на подкуп менеджеров, рабочей и интеллектуальной  аристократии, чиновников, многочисленных идеологов, оправдывающих капитализм, т.е. хватает на кормление феодальной рентой целого феодального, либерального по своей сути сословия. Более того, на кормлении финансового капитала находится три государства: Америка, Англия, Израиль, являющихся военно-политической силой, обеспечивающей ему мировое господство.

Но, несмотря на весь разгул мирового финансового капитала, нет оснований для утверждения, что экономические отношения есть нечто самостоятельное, определяющие все остальные общественные отношения. Их роль чрезвычайно противоречива и меняется в процессе общественного развития, так, например, товарно-денежные отношения внутри вновь образующихся общинных структур - племени, этноса, нации и даже нарождающейся общечеловеческой общности - земляне - частично заменяются общинной, распределительной формой, в виде всевозможных пособий, пенсий, стипендий, бесплатных услуг членам общины или сохраняются в качестве средства обслуживания общих, общинных интересов, а, значит, приобретают общинный характер.

Отсюда следует вывод методологического значения: не экономические отношения определяют общественную жизнь, а общиноцентризм, который служит и основанием прогресса и его тормозом. Преодоление общиноцентризма до сих пор было возможно лишь при его сохранении. Иначе говоря, основную роль в жизни современного общества играют общинные отношения, нацеленные, прежде всего, и главным образом на удовлетворение внутриобщинных интересов. 

Освободиться от капиталистических товарно-денежных отношений в настоящее время и в ближайшей перспективе общество не может. Какую же позицию оно должно занять? Другой позиции, более верной, чем та, что сформулирована В.И. Лениным, нет: контроль, контроль и ещё раз контроль. Перед государством стоит задача не только контроля за степенью капиталистической эксплуатации, но и совершенствования экономических отношений. Суть совершенствования экономических отношений в том, чтобы они, в конечном счете, подчинялись закону стоимости (эквивалентного обмена). Для этого необходимо, чтобы выполнялась важнейшая функция государства - обеспечение эквивалентности товарно-денежного обмена. Выполняя эту функцию, государство должно создать систему правовых норм. Замечательные предложения по этому поводу содержится в статье профессора А.А. Исаева "Организация эквивалентного обмена в России" (Ж. Проблемы современной экономики, No. 1\2, (13/4), 2005).

Государство, чтобы справиться со стоящими перед ним задачами, должно поэтапно уступать свою власть гражданскому обществу, развитию которого так мало уделяют внимания патриотические силы, и на идее которого так часто спекулируют идеологи либерально-олигархического сословия.  Идеологический контроль должен опираться, прежде всего, на исторически сложившиеся моральные установки. Народная мудрость гласит "кичиться богатством аморально", более того, быть богатым стыдно, ибо хорошо известно, что "трудом праведным не наживёшь палат каменных". Каждый капиталист должен понимать: во-первых, что общество его, как эксплуататора, лишь вынуждено терпеть, из-за своего несовершенства, во-вторых, его обязанность, как собственника средств производства, созданных общественным трудом, служить обществу, его экономическим интересам. 

Остановимся, хотя бы кратко, на экономических причинных гибели советского общества. Сделать это невозможно без небольшого исторического экскурса. Целый ряд антифеодальных революций, прошедших в XVI-XIX веках в Европе и в Америке завершились не ликвидацией феодализма, а переходом его в новую стадию, которую принято называть капитализмом. На смену традиционным феодальным сословиям пришли новые - собственники средств производства, и, прежде всего, представители мирового финансового капитала с обслуживающим его интересы мировым либерально-олигархическим сословием. К концу XIX века власть в мире, фактически, оказалась в руках этого исторического последнего, реакционного феодального сословия. Стала назревать новая, теперь уже антифеодальная революция. Революции в начале ХХ века  в нашей стране и ряде других стран можно назвать "предродовыми схватками" мировой антифеодальной революции, а образование советской власти, "преждевременными родами" этой революции.

Революционерам в России, взявшим власть в стране в условиях, когда мировая революция не состоялась, ничего не оставалось, как попытаться построить социалистическое общество на основе утопических идей. Как мы тогда представляли себе построение социализма? Ликвидируем частную собственность, а с ней и класс социальных паразитов - капиталистов, всю собственность сделаем государственной, и весь прибавочный продукт будет использован в общих интересах. Так было на бумаге, но мы забыли про "овраги", забыли, что живём в обществе, состоящим из общинных структур, каждая из которых имеет свои исключительные интересы и обслуживать общие интересы они могут лишь при условии обеспечения интересов внутриобщинных. В обществе, состоящем из структур общинного типа нельзя иметь экономику, государство, идеологию, которые игнорировали бы общинно-центристские интересы и обслуживали только интересы общие. Утопическая убежденность, что такое возможно, привела к гибели государства самой справедливой идеологии из всех, что знает история. 

У нас было построено общество с идеологией социальной справедливости и с экономикой капитализма. Государственно-капиталистическая экономика, получавшая название "социалистическая", обладала большим мобилизационным ресурсом и обнаружила способность решать экстремальные социальные проблемы. Однако, лишенная какой-либо конкуренции со стороны частного и корпоративного капитала, она приобрела ярко выраженный монопольный характер. Отраслевым подразделениям экономики и отдельным предприятиям, из которых они состояли, с их монополией на производимую ими продукцию, было удобнее и выгоднее удовлетворять свои общинно-центристские интересы не за счёт расширения и совершенствования производства, а путем создания дефицита. И этот дефицит вместе с идеологическими и организационно-политическими ошибками подготовил условия для победы контрреволюции. Конечно, не меньшую роль, чем ошибки советской власти, в её свержении сыграл мировой финансовый капитал с его либерал-олигархическим сословием. Об этом много и обстоятельно уже написано. 

В общественной жизни не менее существенную роль, чем отношения обмена материальными ценностями, играют отношения обмена между общинами культурными ценностями и людьми. В широком смысле, культура - способность человека осуществлять воспроизводство общественной жизни, а значит, и себя как носителя культуры. В отличие от биологических видов, способных на основе набора инстинктов, осуществлять лишь простое воспроизведение биологической жизни, человек обладает саморазвивающейся культурой, которая позволяет ему осуществлять расширенное воспроизводство общественной жизни.

Развитие культуры происходит в процессе воспроизводства человеком своей жизни, и вся его жизнь служит средством её развития. Однако у культуры есть и специальные средства развития. Важнейшим средством развития культуры является язык. С ним, так или иначе, связаны все средства развития культуры, которые принято называть культурными ценностями. Культура зарождается в родовой общине, но её развитие в рамках общины ограничено. Это порождает у неё потребность в обмене культурными ценностями с другими общинами и людьми, а именно, женщинами, способными воспроизводить самого человека - носителя культуры.  Межобщинные культурные отношения нуждаются в их регулировании, поэтому очень рано приобретают идеологическую  - религиозную форму существования. Культурно-идеологические отношения также противоречивы как экономические товарно-денежные,  поскольку они осуществляются общинами, каждая из которых имеет свою культуру, мораль, и в то же время нуждается в культурных и моральных инновациях, служащих общим интересам участников обменных отношений.

В силу такой двойственности, культурно-идеологические отношения подчинены: 1) закону саморазвитию культуры, закону саморазвития человека, 2) закону сохранения общинной традиционной культуры и морали. Противоречие культурно-идеологических отношений часто видится как противоречие между традициями, служащими средством простого воспроизводства общественной жизни и инновациями - средством расширенного воспроизводства. Какие традиции и какие инновации больше служат развитию культуры, а какие, наоборот, мешают - это вопрос дискуссионный.  

Итак, каждая община живет своей моралью. Особенно ярко общинная мораль демонстрируется отношением матери к преступлению её сына. Даже самое тяжкое его преступление она не только простит ему, но и найдет ему оправдание. При этом она встретит сочувствие у некоторых людей, ибо "эти некоторые" понимают, что вели бы себя на ее месте так же. Общинная культурно-моральная разобщенность существовала, конечно, и в прошлом, с начала образования родовых общин. С возникновением и развитием обменных отношений начинается формирование культурных инноваций и новых морально-нравственных установок, направленных на объединение общин для решения общих проблем. Каждая новая, образующаяся на основе обменных отношений общинная структура вырабатывает свою культуру и систему морально-нравственных норм, обоснованную мировоззренческими идеями, иначе говоря, создаёт свою идеологию. Например, на племенном этапе общественной жизни возникают так называемые языческие религии. При объединении племён в этносы, а последних в нации появляется потребность в так называемых, мировых религиях. Языческая религия - религия племенного общества, в котором ещё только зарождается социальное неравенство. И она, в связи с этим, лишена необходимости лицемерить и убеждать в необходимости терпеть угнетение привилегированных сословий. Это их качество - одна из причин симпатий к ней современных людей и появления неоязычества. 

Как минимум три обстоятельства обусловили приход мировых религий на смену племенным языческим: 1) необходимость преодоления племенной раздробленности, 2) появление привилегированных сословий, которые нуждались в новой религии, оправдывающей их существование, 3) культура, достигшая более высокого уровня развития, нуждалась в более совершенной идеологии, способной стать формой её дальнейшего развития. Одна из задач мировой религии - мировоззренчески обосновать и предложить такую морально-нравственную систему, которая удовлетворяла бы и угнетателей, и угнетаемых. И она это делает, не стесняясь включить в эту систему совершенно разные, противоположные морально нравственные нормы. Общество первичной формации настолько несовершенно, порочно, что без самообмана существовать не может. Оно нуждается в идеологическом оправдании перед самим собой.

Общество первичной формации состоит из социальных слоев, противоречия между которыми близки к антагонизму. В этих условиях каждый из них по своим причинам нуждается в указанной выше идеологии. Господствующим сословиям, кастам такая идеология необходима как своеобразное оружие их господства. А угнетенным массам она нужна для того, чтобы приобрести умиротворенность и не взорваться, не начать бунт, в котором они понесут жертвы и потерпят неизбежное поражение.  

Нередко духовенство обвиняют во лжи, вопиющей алогичности. Напрасно. Они выполняют возложенную на них обязанность говорить то, что хотят услышать прихожане, нуждающиеся в идеологическом самообмане. Ну, а верит ли сам проповедник, представитель одного из господствующих сословий, в то, что говорит? Это уже на его совести. Перед религиозной идеологией стоит весьма трудно разрешимая задача выполнять две, почти несовместимые функции: 1)  служить формой существования культуры на начальном этапе её развития, 2) идеологически оправдывать эксплуатацию (социально-биологический паразитизм), неизбежную на первой - феодальной фазе цивилизации. В связи с такой двухфункциональностью религии её роль в общественной жизни крайне противоречива: с одной стороны - она в мифологической форме концентрирует в себе многими тысячелетиями накопленную человеческую мудрость, которая и позволяет ей быть формой существования культуры. Она заслуживает определения "колыбель культуры", поскольку ей мы обязаны зарождением и начальным развитием культуры. Но с другой стороны, религия используется как идеологическое оружие в руках господствующих сословий, используется в качестве духовного "опиума", "сивухи".

Научная идеология, как и религиозная, не может не считаться с фактом существования в обществе эксплуататорских отношений. Но в отличие от религиозных идеологий, которые призывают эксплуатируемых к смирению и, ссылками на "волю божью", по сути, оправдывают эксплуатацию, научная идеология раскрывает исторически преходящие причины эксплуататорских отношений, ищет и находит пути и средства их преодоления. 

На определённом этапе развития культуры возникают такие средства развития человеческих способностей, как наука, искусство. Одновременно складывается, относительно самостоятельная, культурная сфера общественной жизни, аналогичная экономической, но со своими законами функционирования и развития, на сегодняшний день намного меньше разработанными, чем законы экономической сферы. Культура обладает способностью к саморазвитию. Саморазвитие культуры приводит к тому, что религиозная форма существования становится для нее тесной, иначе говоря, она перерастает в мифологическую форму религиозной, догматической идеологии. Ей становится необходима новая творческая идеология, развивающаяся вместе с развитием самой культуры.

С начала цивилизации начинают накапливаться обществоведческие знания, служившие предпосылкой возникновения науки об обществе. Рождение общественной науки произошло лишь в XIX веке в виде марксистской философии диалектического и исторического материализма. Происходит это рождение намного позднее возникновения многих других наук потому, что познание человеком собственной природы намного сложнее познания природы внешней. Наука об обществе вместе с другими науками является мировоззренческой базой научной идеологии. Поэтому появление науки об обществе сопровождается рождением научной идеологии. В настоящее время и та и другая пребывают в начале своего развития. Этим, не в последнюю очередь, объясняется их слабое влияние на сознание современного человека. 

Мы живем на закате первичной формации и потому погружаемся в глубокий идеологический мрак: религиозная идеология, несмотря на возрастание численности церквей и мечетей, теряет своё влияние на умы и души людей, а научная ещё только делает первые шаги.

Бесформенная культура приобретает чудовищный вид всевозможных сектантских учений, а то и ещё хуже - оказывается изуродованной, закованной в рамки фашиствующих идеологий: нацизма, либерал-космополитизма, радикального клерикализма. Есть все основания надеяться, что это мрак перед рассветом, который наступит с ликвидацией господствующей в современном мире идеологии либерал-космополитизма.

Необходимость борьбы за наступление этого рассвета делает союзниками традиционные религии и научную идеологию в тактическом, а отчасти, в стратегическом плане. В нашей стране о возможности такого союза говорит то, что у верующих и неверующих граждан России много общего в понимании того, в каком бедственном положении оказалась наша страна после прихода к власти ставленников мирового финансового капитала и какие возможны выходы из него. Кто хочет в этом убедиться, пусть прочитает опубликованную под грифом "Всемирный русский народный собор" книгу "Русская доктрина" (М. 2007: Кобяков А., Аверьянов А., Кучеренко В., Калашников М.).

Однако у религиозной и научной идеологии прямо противоположные мировоззренческие позиции и те средства, которыми они реализуются. Если у религиозной идеологии  это мифология, адептом которой сделать можно человека только методом внушения, догматического наставничества, подражательного воспитания, то у научной  - знания о природе и обществе, которые выработала наука, и освоить которые можно только обладая творческими способностями. Развитие творческих способностей и является первейшей задачей научной идеологии. Такое различие между религиозной и научной идеологией неизбежно порождает между ними борьбу. Эта борьба не должна выходить за идеологические рамки.

Хорошо известный воинствующий атеизм есть отклонение от научной идеологии, порождённое условиями революции. Будущее общество немыслимо без вооружения его сознания научной идеологией. Смею надеяться, что разрабатываемая в течение последних десятилетий мною и рядом других ученых нашей страны, "теория производства и воспроизводства общественной жизни" поможет воспрянуть общественной науке а с ней и научной идеологии, приведенной либеральной контрреволюцией в "полуобморочное" состояние.

Вместе с экономическими и культурными отношениями возникают и политические. Они вызваны к жизни появлением противоречий, которые не решаются ни с помощью денег, ни идеологическим внушением. Появляется потребность в управлении обществом посредством организации, принуждения и насилия. Хорошо известно, что государство возникает в виде власти полубандитских образований - дружины во главе с князем, королем, ханом... Таковым, в принципе, оно остается и поныне, несмотря на его современный демократический антураж. Хотя наличие этого демократического антуража говорит о том, что современная государственная власть близка к существенным преобразованиям.

Политические отношения так же, как и обменные отношения, призваны решать противоречия между общими и общинноцентристскими интересами. Отсюда у них такая же двойственность, что свойственна и обменным отношениям. Двойственность заключается в том, что государство служит: с одной стороны общинноцентристским интересам, в частности, интересам капиталистов, а с другой оно обслуживает, так называемую, "социалку" с её зарождающимися социалистическими отношениями.

При такой двойственности государство приобретает образ загадочного существа. К.И. Чуковский для одной из своих сказок придумал дивное животное с двумя головами, спереди и сзади, и назвал его "тяни-толкай". Этот образ, противоречащий здравому смыслу, во многом похож на то, что представляет собой современное государство с его нередко абсурдной, алогичной политикой, порожденной противоречивостью решаемых им задач. Если говорить о функциональности государства, то его можно определить и как пособника воровству, и как инструмент борьбы с ворами - беспредельщиками. И то, и другое будет верно. Поэтому государство вынуждено бороться с самим собой. Эта борьба нередко принимает комедийный вид борьбы "нанайских мальчиков" (вспомним хотя бы, дело Сердюкова, Васильевой). Политика пособничества воровству, безусловно, грязное дело. И об этом часто говорят. Однако политика борьбы с ворами - беспредельщиками, ставящая воров в определенные рамки направлена на то, чтобы дать возможность обворованным жить, а то и в какой-то степени, улучшать свою жизнь, а, значит,  развиваться. 

Чиновник как лицо, проводящее государственную политику, неизбежно выполняет роль слуги как минимум "двух господ". Он обязан по закону служить и эксплуататорам, и народу в целом. Многих удивляют чрезмерно высокие зарплаты как федеральных, так и местных чиновников. Но удивляться не следует. Чиновники обязаны служить легализованному воровству. Но слуга вора, по определению, не может быть честным.

Нечестность его проявляется не только во взяточничестве, всевозможных махинациях, но и в назначении себе чрезвычайно повышенной зарплаты. При назначении себе зарплаты чиновники ориентируются не на стоимость рабочей силы, а на размер уворованного частными собственниками. Таким образом, они на "законном" основании присоединяются к воровству последних. Особое положение у чиновников - менеджеров предприятий государственного капитализма. Они вообще не стесняются приравнивать себя к собственникам средств производства. Путем завышенной зарплаты, благодаря безответственности, позволяющей грабить казну, чиновничество является одним из трёх феодальных сословий, изымающих у общества феодальную ренту. Вместе с тем современный чиновник, часто помимо своей воли, дабы усидеть в кресле, выполняет в высшей степени важную функцию обеспечения государством интересов общества.

Для того,  чтобы чиновник действительно стал слугой общества, необходимы существенные изменения в государственно-правовых отношениях. Какие? Нам нужна демократия без либерал-демократов - агентуры олигархического капитала. Религиозные и нерелигиозные идеологи должны перестать быть сословием. Для этого они должны быть лишены любых привилегий, кроме одной - бескорыстно служить обществу. Нам нужно действительно светское государство - самоуправление гражданского общества. Для того, чтобы государство было таковым, во-первых, его необходимо вооружить научной идеологией, во-вторых, одно должно стать действенным инструментом в руках гражданского общества по контролю над сословиями капиталистов, чиновников и идеологов. Государственно-правовому управлению предстоит перерасти в социальное самоуправление. Дело в том, что обществу как природному явлению присуще самоуправление, а не государственное управление. Последнее представляет собой своего рода компенсацию отсутствующего социального самоуправления в период становления зрелой социальности. В настоящее время социальное самоуправление сохраняется в отмирающем виде в семье и лишь зарождается в масштабе общества (см. об этом: Бородин Е., Прудников М., Попов Г. Управление как средство компенсации социального самоуправления. Власть, 2013, No. 9).

Социальное регулирование общественной жизни подчиняется двум законам: 1) закону самоуправления, представляющему собой творческий процесс, в котором субъект и объект управления находятся в состоянии единства и противоположностей; 2) закон управления регулированием поведения людей посредством организации, принуждения и насилия. По этому закону объект управления подчинен субъекту.

Заключение

В настоящее время на жизнь людей оказывают всё большее влияние процессы, которые принято называть глобализацией. Предпосылки к этому процессу начали назревать с началом межобщинных обменных отношений. Непосредственно он начался одновременно с так называемыми великими географическими открытиями. До ХХ века он был почти целиком подчинен биологическому закону колониального захвата чужих территорий и покорения туземных народов. И только в ХХ веке в значительной степени под влиянием Октябрьской революции в России процесс колонизации начинает приобретать человеческие черты: рушится старая традиционная система колониализма, ей на смену приходят новые колониальные отношения, основанные помимо принуждения, на товарно-денежных отношениях. Таким образом, сохраняется чудовищное извращение глобализации. Процесс глобализации по сути своей есть процесс объединения людей во все более крупные социальные образования с их общими интересами. Он породил современные нации, с одной стороны объединяющие в себе многочисленные этносы, а с другой - стремящиеся объединиться между собой в многонациональные союзы. На пути этого объективного прогрессивного процесса встало мировое либерально-олигархическое сословие, отстаивающее интересы мирового финансового капитала. А отстаивает оно их потому, что вскормлено финансовым капиталом для выполнения этих функций. 

В настоящее время основным препятствием на пути дальнейшего социального развития является противоречие между общечеловеческими интересами и общинноцентрическими интересами мирового финансового капитала. Будущее человечества, а значит всех народов его составляющих, зависит от решения этого противоречия. Это противоречие приобрело такую остроту, что мир оказался накануне мировой антифеодальной революции. 

Революции в идеологии советского времени представлялись как двигатель истории. И это верно. Без них невозможен был бы прогресс вообще. Однако весь исторический опыт говорит нам о том, что не было ни одной революции, которая не заканчивалась бы победой контрреволюции. Всегда после контрреволюционного переворота власть оказывалась в руках новых привилегированных сословий, классов.

Ни одна из национальных революций не изменила, да и не могла изменить общественный строй. Отсюда следует, что внеся существенные прогрессивные изменения в общественную жизнь, революции были в то же время бунтом, обреченным на поражение. Но это не значит, что революции не нужны в будущем. Необходимо, чтобы революция перестала быть бунтом. А для этого она должна быть сознательной настолько, чтобы соизмерять свои желания со своими возможностями. В настоящее время возможности мировой революции настолько возросли, что порождают надежду на скорое освобождение человечества от ига финансового капитала. Первыми шагами в победившей революции будет передача мировых банков и "денежного станка" под контроль сначала ООН, а затем мирового конфедеративного центра. На него и ляжет миссия помочь народам мира преодолеть тот кризис, в который их ввергло либерально-олигархическое сословие.

С образованием общечеловеческой общности общественные отношения приобретут принципиально новый характер. Общинноцентризм, став общечеловеческим, перестанет быть тормозом прогресса. Наблюдаемый сегодня рост экологических проблем порождается общинноцентризмом не человечества в целом, а транснациональных корпораций, принадлежащих финансовому капиталу. Ликвидация привилегированного либерально-олигархического сословия позволит решать не только экологические проблемы, но и ликвидирует угрозу термоядерной катастрофы, нависшей над человечеством. Только тогда общество займет свое место в природе. Его внутренняя гармоничность станет основой гармонизации природной среды. Назову это общество коммунистическим, вопреки дискредитации этого понятия врагами прогресса.

http://www.za-nauku.ru