"Реформирование" (читай - колонизация) образования России осуществляется по лекалам ее западных "партнеров" - европейских и заокеанских. Интерес их объясним. Настойчивое желание создать в нашем образовательном пространстве борьбу всех против всех, именуемую конкуренцией, вытолкнуть российские вузы в "глобальный рынок", прикрываясь при этом рассуждениями об "интернационализации образовательной, научно-исследовательской и инновационной деятельности" - всё это диктуется запросами мирового финансового олигархата и транснациональных корпораций, господствующих на мировом рынке. Здесь же продолжают работать такие понятия, как "банкротство", "ликвидация", "сфера влияния", "свои люди", и многие другие инструменты колонизации.

Факты неопровержимо свидетельствуют, что Советский Союз был разрушен в точном соответствии с так называемым Гарвардским проектом. Его детальной проработкой является Хьюстонский проект, рекомендующий проводить особую политику США по отношению к территориальным и национальным субъектам Российской Федерации, нацеленную на ее разложение и распад. Продолжением и заключением этих двух проектов является пока не столь известный, но еще более зловещий Джорджтаунский проект, предусматривающий подключение к усилиям США всего внутреннего административного ресурса покоряемых стран. Яркий пример тому - силовое внедрение чиновничьим аппаратом "реформ" российского образования, разработанных по алгоритму американских спецслужб. Их геополитический смысл - обеспечить расчленение нашей страны с минимальными издержками для США так, чтобы большинство населения, прежде всего подрастающие поколения и молодежь, относилось к этим планам одобрительно, по крайней мере равнодушно. Тем самым исключается возможность возрождения российского государства когда-либо в будущем. Следовательно, отечественная система образования превращается в таран, которым определенные внешние и внутренние силы сокрушают российскую государственность [1].

Методы и приемы, которые при этом используются, хорошо известны. Это: либерализм как общественно-политическое течение, провозглашающее незыблемость прав и индивидуальных свобод человека и минимизацию вмешательства государств в жизнь людей; рыночный фундаментализм с активной мифологизацией регулирующей способности рынка и, наконец, буржуазность как свойство человеческого духа, выражаемое в том, что на первое место ставятся потребительские радости и удобства жизни.

Именно с их помощью стали осуществляться быстрые и целенаправленные изменения, которые, несмотря на вроде бы их сложность, свелись к следующему:

- в политике снизилась роль суверенных государств;

- в экономике "первую скрипку" стали играть ТНК;

- национальные культуры подменяются универсальной масскультурой;

- в духовной области нарастает отказ от христианства, и оно заменяется "новым" язычеством;

- в отношения между людьми внедряется эгоизм, безнравственность, пренебрежение к традициям.

Под аккомпанемент разговоров о свободе, гуманизме и безопасности усиливается контроль над личностью, отношения между людьми обесчеловечиваются, возрастает преступность и терроризм.

Сейчас, прямо по Оруэллу [2], в мире осуществляется всеобщая унификация, требующая, в частности, единых образовательных систем и стандартов, единых показателей оценки эффективности и качества образования. А коль скоро привлекательным образом "мировой цивилизации", ее фетишем и скрытой тропой к процветанию объявлен рынок, главной целью образования заявлено формирование "грамотного потребителя", "конкурентной личности", способной бесконечно "расслабляться и получать удовольствие".

Для ускорения хозяйского освоения российского образования колонизаторам потребовалось снизить его общий уровень посредством дебилизации и культурно-психологической примитивизации сознания молодежи. Этому призваны помочь: пресловутый "единый государственный экзамен", сокращение часов по математике, физике, русскому языку, фактическое изгнание из школьной программы астрономии и т.д. и т.п., сопровождающиеся деформацией исторической памяти подрастающего поколения.

Одновременно резко увеличивается бюрократизация образования, изменяется соотношение между формальной и содержательной (фундаментальной) его сторонами в пользу первой. Это не может не приводить к заметному снижению общесоциального уровня профессионализма выпускников высшей школы. То есть сами исполнители всех этих действий, именующие себя реформаторами, создают непреодолимые барьеры на пути модернизации, объявленной ими чуть ли ни панацеей от всех наших бед. Не этим ли объясняется переход от модернизации к оптимизации, усилившей разрыв между различными слоями и группами российского общества, и без того приобретший катастрофический характер?

"Точнее будет сказать так: социальный разрыв приобретает мощное культурно-информационное измерение, а поскольку, как нам говорят, мы вступили или вступаем в информационное общество, то именно это измерение становится решающим, главным, системообразующим или даже классообразующим, - подчеркивает А.И. Фурсов, директор Центра русских исследований. - Если информация становится решающим фактором производства, то доступ к ней (обладание ею, распределение ее как фактора, играющего системообразующую роль в совокупном процессе общественного производства) становится главным средством и способом формирования социальных групп, их места в общественной "пирамиде". Доступ к этому решающему фактору, точнее степень доступа, обеспечивается образованием, его качеством и объемом. Снижение качества образования при уменьшении его объема (от введения базовых бесплатных и "дополнительных" платных предметов до введения бакалавриата - абортивной формы высшего образования) превращает индивида и целые группы в информационно бедных, легко манипулируемых, короче - в низы информационного общества, практически лишая их перспектив улучшения своего положения, то есть выталкивая из социального времени" [3].

Нельзя не отметить, что широко используемые "реформаторами" схемы, методики, документы, а также действия следует рассматривать в их совокупности. Все они направлены на изменение содержания и форм обучения в России, его целеполагания. На создание удобной для колонизаторов информационно-культурной среды, позволяющей манипулировать сознанием человека. Надо ли доказывать, что в глобальной борьбе за власть, ресурсы и информацию это стало практически беспроигрышным ходом, подрывающим национальную безопасность любой страны? Поэтому сегодня битва за образование превратилась в главное поле сражения за будущее России. Проигрыш в этом сражении равносилен выпадению из Истории.

Считается, что современным миром управляют руководители девяти мировых банков: Goldman, Sachs, UBS, Bank of America, Deutsche и др., а главные акционеры Федерального резервного банка Нью-Йорка - Ротшильды и Рокфеллеры - образуют своего рода "малое Политбюро", принимающее судьбоносные решения в области мировой политики, экономики, финансов. По другим оценкам, в тупик мир завела "кучка глобальных ростовщиков", примерно 30-50 тысяч человек. И именно она устами своих сторонников предлагает выход: создать мировое правительство, которое будет полностью контролировать сокращенное на 90% человечество: все ресурсы, всю информацию и т.д." [4].

Кроме того, в XXI веке геополитическое противостояние коллективного Запада с Россией [4] приобрело явственный информационно-пропагандистский характер. В "ползучей" войне против нашей страны Соединенные Штаты и коалиция государств от Ла-Манша до Персидского залива используют широкий набор методов информационно-культурного воздействия на сознание и подсознание групп и индивидов. Результаты такого рода воздействия во многом определяются качеством и уровнем образования объекта - так называемым ИРЧП (индексом развития человеческого потенциала). Чем выше ИРЧП, тем сложнее манипулировать человеком.

Не менее значимым является и уровень социальной поляризации, измеряемый такими показателями, как индекс Джини и децильный коэффициент. Понятно, что если действующая в стране система образования углубляет поляризацию в обществе (в Великобритании в XIX веке, а в России в начале XX века результатом поляризации стал, по существу, раскол общества на "две нации"), то она приводит к обострению социальной напряженности. Но ведь это резко снижает уровень не только внутренней (так называемой социосистемной), но и внешней, то есть геополитической, безопасности страны, подрывает ее возможности занимать достойное место в международном разделении труда.

Совсем не случайно наши геополитические "партнеры" стараются не афишировать своего участия в колонизации российского образования. Мало кто знает, что деньги на нее выделил Всемирный банк и, помимо всевозможных западных структур и фондов с внешне благообразным статусом, в освоении этих денег принимают участие именно те российские образовательные учреждения, которые выступают проводниками и пособниками колонизации отечественной культурно-образовательной сферы.

Интерес как самих колонизаторов, так и отечественных либерал-компрадоров очевиден. И те и другие заточены на ослабление геополитических позиций России. Участвуя в решении этой задачи, они стали бенефициарами (выгодоприобретателями) процесса уничтожения советского образования и варваризации уже российского образования. Главная цель этого процесса - превращение образования в систему, субъектами которой должны стать легко манипулируемые "сетевые человечки" - бандерлоги. Именно на это направлен предложенный зарубежными советниками и экспертами комплекс "реформаторских" схем и документов - Болонская система, ЕГЭ, Федеральный образовательный стандарт (ФГОС), Программа "5-100" (повышения конкурентоспособности), программа развития образования РФ на 2016-2020 годы и т.п. В основе всех этих документов лежат рекомендации и разработки западных советников и экспертов, минимальным образом откорректированные узким кругом российских "грантопотребителей" [5].

В завершение этого раздела приведу откровения одного из бывших первых заместителей министра образования РФ А.Г. Асмолова, доктора психологических наук, похвалявшегося, что "проработав на галере народного образования десять лет, взорвал всю совковую школу с ее коммунистической педагогикой... Теперь мы видим прекрасную, умную, всепобеждающую наглость родителей и наглость детей, которые начинают качать права и требовать от школы, чтобы она готовила дитя к жизни и карьере... И я, забыв о скромности, бью себя кулаком в грудь и горжусь тем, что был причастен к тому, что это произошло!" [1].

До недавнего времени этот "духовный террорист" (так он характеризует себя сам) занимал пост директора созданного в 2005 году Федерального института развития образования, помогающего "реформаторам" окончательно разрушить его исторически сложившуюся в нашей стране форму и содержание.

Прежде чем рассматривать наиболее губительные удары по российскому образованию, еще раз отмечу, что с геополитической точки зрения смысл либерал-реформ в этой важнейшей сфере бытия состоит в том, чтобы:

- во-первых, закрепить "успех", которого коллективный Запад добился, как ему кажется, в "холодном" противоборстве с Советским Союзом. Его результатом стал распад СССР, весьма неожиданный, по утверждениям многих наших геополитических противников, для самого Запада. Однако, как бы ни казалось странным для наших геополитических "партнеров", Россия этот удар выдержала;

- во-вторых, воспрепятствовать предпринимаемым в последние годы мерам по восстановлению суверенитета и укреплению национальной безопасности России. Ясно, что они противоречат интересам натовских стратегов, стремящихся максимально ослабить нас с тем, чтобы продолжить потребление российских природных и человеческих ресурсов;

- наконец, в-третьих, потребовалось создать систему формирования и внедрения в российские государственно-управленческие, финансово-экономические, научно-образовательные круги "своих людей".

Наиболее отчетливо последствия хозяйского освоения коллективным Западом российской образовательной системы можно пронаблюдать на примере "болоньезации", осуществленной либерал-реформаторами в так называемые нулевые годы [6].

Ее продекларированная цель - во-первых, приблизить образование к рынкам труда, а во-вторых, подготовить молодое поколение к жизни в условиях новой Европы.

С учетом этой цели намечалось:

- принять более удобную систему уровней (ступеней) образования для ясности сравнения при трудоустройстве граждан Европы, имеющих сертификаты и квалификационные дипломы, а также для повышения конкурентоспособности европейской системы высшего образования в мире (бакалавриат и магистратура) на базе сходных "зачетных единиц" ЕСТ8 (Евразийской системы зачетных единиц);

- ввести общую правовую категорию "европейское пространство высшего образования";

- разработать новые нормы правовых гарантий для преподавателей, научных работников и административного персонала вузов Европы.

Эти намерения были активно и весьма поспешно восприняты российскими либералами. По существу, начиная с середины 90-х годов и по сегодняшний день на нашу систему образования с разной степенью интенсивности стали накатываться реформаторские волны.

Под прикрытием различного рода программ, концепций и заявлений о том, что "мы подошли к возможности эффективно решать проблему качества и доступности образования", власть поспешила быстро, радикально и окончательно реформировать всю образовательную систему страны. Однако, по мнению большинства специалистов, это-то как раз и привело к масштабному падению качества образования и жесточайшим ограничениям его доступности, что явно противоречит общемировым тенденциям, которые реально проявляются в условиях становления информационного общества и предполагают возрастание в экономике роли человеческого потенциала и его интеллектуальной составляющей. Везде в мире образование становится императивом экономического роста, а структурный сдвиг в пользу его информационной и гуманитарной основы представляет собой, по существу, цивилизационный тренд, определяющий устойчивое развитие общества и обеспечивающий решающее преимущество той или иной страны в обострившейся международной конкурентной борьбе.

Отвечают ли этим тенденциям "приоритетные направления", призванные поменять "характер образовательной политики", сделать "модернизацию" образования актуальной для каждого из тех, кого она затрагивает, ускорить решение "повседневных проблем образования"? Едва ли.

Наиболее принципиальные изменения состоят в следующем:

1) отдельные категории детей и граждан: сироты, инвалиды, уволенные с военной службы и т.п. - лишены права внеконкурсного поступления в вузы и средние специальные муниципальные государственные образовательные учреждения;

2) существенно ограничены имущественные права образовательных учреждений. Если раньше они были собственниками имущества, приобретенного за счет внебюджетных источников, то теперь таким имуществом они могут только распоряжаться. В частности, доходы от использования имущества (в том числе и от сдачи его в аренду) должны зачисляться в общем порядке в соответствующий бюджет. Кроме того, исключена норма, освобождавшая государственные и муниципальные образовательные учреждения от внесения арендной платы за пользование закрепленными за ними объектами и обязывающая учредителя финансировать расходы на текущий и капитальный ремонт;

3) отменены следующие государственные гарантии в области образования: ежегодное выделение финансовых средств на нужды образования - не менее 10% национального дохода, а также защищенность соответствующих расходных статей; ежеквартальная индексация размеров и нормативов финансирования в соответствии с темпами инфляции; освобождение образовательных учреждений независимо от их организационно-правовых форм в части непредпринимательской деятельности, предусмотренной уставом, от уплаты всех налогов, в том числе платы за землю; льготы по налогообложению недвижимости; выплаты родителям (законным представителям) государственных пособий по уходу за ребенком до определенного законодательством РФ возраста и др.;

4) фактически осуществлен отказ от финансирования за счет средств федерального бюджета расходов на содержание общежитий и других объектов социально-культурной сферы и реализацию мер по социальной защите студентов;

5) ликвидирована специальная система кредитования в виде личного социального образовательного кредита;

6) на уровне федерального закона больше не устанавливается минимальный размер заработной платы работников образовательных учреждений, также исключены все нормы, в соответствии с которыми на указанных работников распространялись все льготы, гарантии и компенсации, действующие в данной местности (например, в сельской) в отношении работников других отраслей;

7) существенно пересмотрен перечень государственных гарантий в области высшего и послевузовского профессионального образования (в частности, недопущение сокращения числа студентов, обучающихся за счет средств федерального бюджета, предоставление в будущем налоговых льгот образовательным учреждениям соответствующего дополнительного образования, предоставление обучающимся студентам, аспирантам, докторантам и другим категориям обучающихся в государственной системе высшего и послевузовского профессионального образования пособий и льгот, в том числе на питание и проезд на транспорте);

8) пересмотрены или отменены многие меры социальной поддержки, предоставляемые студентам (право бесплатного пользования библиотеками, информационными фондами, услугами учебных, научных, лечебных и других подразделений муниципальных вузов), отменена доплата на питание из расчета на одного человека на каждый календарный день не менее 2 рублей, отменено право на бесплатный проезд железнодорожным транспортом один раз в год туда и обратно;

9) отменен закон, запрещающий приватизацию учреждений образования (тем самым фактически снят запрет на приватизацию не только образовательных учреждений, но и объектов их производственной и социальной инфраструктуры, в число которых включались: жилые помещения, располагающиеся в учебных корпусах, составляющих единый архитектурный ансамбль; жилые помещения в домах, находящихся в сельской местности; клинические базы медицинских образовательных учреждений; учебно-опытные, учебно-производственные хозяйства и другие научные, проектные производственные предприятия, ведущие научные исследования и обеспечивающие функционирование и развитие образования);

10) не обойдены "вниманием" аспиранты, докторанты и соискатели (отсрочка от призыва на военную службу теперь предоставляется обучающимся только в тех заведениях, которые имеют аккредитацию федеральных государственных вузов; ежегодное пособие в размере месячных стипендий для приобретения научной литературы будет предоставляться им только за счет средств федерального бюджета, а не средств бюджетов всех уровней и т.д.).

Как видим, "болоньезация" российского образования в либеральном исполнении уже на первом своем этапе была направлена на то, чтобы окончательно увести государство из этой сферы, лишить образование всяческой поддержки, в том числе и налоговой, а также федеральных гарантий по оплате труда преподавателей, четко сформулированных норм финансирования и многого, многого другого. Об этом уже немало сказано и написано, но несомненно одно: все перечисленные новшества существенно отражаются практически на каждом из россиян.

Власть, получается, теперь никому и ничего не должна. Вот почему она так торопится уничтожить традиционный для России институт дипломированных специалистов, уменьшить диверсификацию вузовской подготовки, явочным порядком изъять из нее фундаментальную составляющую (понятие "фундаментальное" в "приоритетных направлениях" подменено другим - "непрерывное" образование), изменить характер, систему и содержание образования, направив его в русло разгосударствления и коммерциализации. "Передача готовых знаний перестает быть главной задачей учебного процесса", - говорится в "приоритетных направлениях". Похоже, это будет теперь главной минобразовской фишкой взамен набивших оскомину чиновникам от образования качества, эффективности, бесплатности и доступности.

Пытаясь создать реальные предпосылки для включения России в Болонский процесс на основе, в частности, синхронизации высшего профессионального образования, приближения его к западным рынкам труда и соответствующим стандартам, либералы игнорируют тот очевидный факт, что наша страна расположена не только в Европе, но и в Азии и что по Маастрихтскому (1992) договору за национальными системами образования признается неотъемлемое право на сохранение собственных традиций и специфики.

Общепризнанно, к примеру, что до недавнего времени наши средние школы давали более лучшее образование, чем на Западе. Университеты и институты по многим специальностям - не хуже.

Чем всегда были сильны наши отечественные вузы? Ориентацией первых лет обучения на усвоение студентами фундаментальных основ знаний, тем, что известная на весь мир русская и советская инженерная школа славилась включенностью в научно-производственный процесс. Это позволяло готовить блестящих инженеров, технологов и конструкторов, практиков и ученых, обладающих уникальными знаниями. Американцы заимствовали у нас этот опыт, а мы его намеренно утрачиваем. Напрашивается вывод, что те в правительстве, кто нагло и напористо продавливает в России "болонскую" систему, отлично понимают, какой удар они наносят не только по нашему образованию, но и по промышленности, оборонному комплексу, науке.

Осуществляемые либерал-реформаторами и предполагаемые к осуществлению инициативы прямо нарушают Конституцию Российской Федерации 1993 года. В ней гарантируется "общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования", право "на конкурсной основе получить высшее образование в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях, обязательность основного общего образования" (ст. 43 Конституции РФ). В Конституции особо подчеркивается, что "в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина" (ч. 2 ст. 55).

Этому императивному (то есть властному и обязательному) требованию Конституции Российской Федерации прямо или косвенно противоречат:

- исключение из образовательного законодательства всей его социальной составляющей (ст. 7 Конституции РФ определяет Россию как социальное государство);

- переход на частичную оплату образования в средней школе (к этому неминуемо приводит декларируемая в "приоритетных направлениях" "индивидуализация занятий учащихся и расширение для них возможностей выбора образовательных программ", финансируемых из дополнительных источников, как бюджетных, так и внебюджетных (читай - из родительского кармана); введение, по существу, платного полного высшего образования;

- создание новых организационно-правовых форм учебных заведений - автономных учреждений и государственных (муниципальных) автономных некоммерческих организаций (оно осуществляется якобы для расширения самостоятельности образовательных учреждений, а на самом деле для удобства их последующей приватизации);

- введение единого государственного (тестового) экзамена (ЕГЭ), увязанного с системой государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), предполагающих резкое сокращение бесплатных мест в государственных вузах;

- внедрение по европейскому образцу "двухуровневой системы высшего образования", состоящей из бакалавриата (первый уровень) со сроком обучения 4 года и магистратуры (уровень второй) со сроком обучения 1-2 года и направленной на ликвидацию, как уже подчеркивалось, традиционного для России института дипломированного специалиста.

Эта заморского звучания "инициатива" не содержит в себе ничего позитивного и представляет собой не что иное, как внедрение в российскую образовательную практику идеологии, основанной на игнорировании мировоззренческих, просвещенческих, воспитательных аспектов русской школы, базирующихся на ее национальных традициях и исторических достижениях.

Вот, например, какую главную задачу ставят "реформаторы" перед бакалавриатом: "Формирование базовых основ профессиональной культуры и основных деятельностных компетенций... коммуникативных навыков, навыков поиска и анализа информации, самообразования, навыков коллективной работы". Все эти "навыки" (а не умения) надо формировать целых четыре года без гарантии получить когда-нибудь высшее образование, то есть закончить магистратуру.

И дело не только в том, что, как справедливо заметил ректор МГУ В.А. Садовничий, на практике бакалавриат будет означать перевод наших вузов на подготовку лаборантов с незаконченным высшем образованием. По существу, сюда переносятся цели и задачи, свойственные ушедшей в небытие системе ПТУ, загубленной передачей ее финансирования в регионы. Теперь уже само высшее образование будет окончательно загублено перемещением в него целей и задач ПТУ, формированием "деятельностных компетенций", достаточных для обслуживания колонизаторов.

В условиях третьей промышленной революции, переживаемой современным миром, производство обнаруживает всё большую зависимость от развития творческого потенциала человека, стержнем нового социального контакта становится образование для всех и в течение всей жизни. Считается, что в конце XX века содержание базовых знаний обновлялось раз в пять лет. Как полагают специалисты, к нашим дням этот срок сократился до двух с половиной месяцев.

Если знания, по мнению ученых, есть пересечение человеческого потенциала и информации, то в этом случае возникает вопрос: на какой стадии необходимо давать обучающемуся хорошую теоретическую подготовку? Ответ очевиден: на стадии первых трех лет обучения в вузе. Но бакалавриат этого не предполагает, а двухлетняя магистратура, в которой фактически сосредоточено высшее образование, - тем более. Кстати сказать, попасть на ступень магистратуры суждено далеко не всем. Без конкурса в нее не пройти. Для выдержавших же этот конкурс в случае удачной сдачи дополнительных экзаменов обучение в той ли иной степени будет платным и, следовательно, доступным только состоятельным людям, а их в современной России не более 10 процентов.

Можно выделить по крайней мере три группы проблем в плане сохранения интеллектуальной конкурентоспособности нашей страны. Первая - люди: учителя, преподаватели высшей школы, профессура, от которых главным образом и зависит уровень и качество образования (считается, что процентов на девяносто). Как сделать, чтобы они не чувствовали себя изгоями и не относились к низкооплачиваемым категориям граждан, как сделать их труд вновь престижным и направить в преподавательский корпус талантливую молодежь? Вторая - использование вузовских выпускников на благо своей, а не чужой страны. Третья - резкий спад и отставание в развитии фундаментальной и прикладной науки, продолжающийся всё последнее десятилетие.

Думается, что развитие реального сектора экономики несырьевой направленности, создание необходимых условий для работы квалифицированных кадров в самой России, 3-4-кратное повышение оплаты труда преподавателей, введение "возрастной платы" за обучение и исполнение налоговых обязательств российских граждан, работающих за рубежом, могут сделать эти потери менее чувствительными, а в перспективе и вовсе их исключить.

В контексте "болоньезации" российского образования возникают и другие проблемы. Как, например, быть с учеными степенями и званиями? Наша высшая школа и наука теряют такую ученую степень, как доктор наук. В Европе нет такого понятия. Там те, кого у нас заслуженно считают докторами наук, - это уже руководители целых научных направлений, и они никак не связаны с вузами. В силу этого нам вряд ли стоит отказываться от исторически сложившейся национальной системы ученых степеней и званий.

В эпоху глобализации новые требования предъявляются к государственному и внутривузовскому управлению качеством образования. Весь вопрос в том, можно ли этот непростой процесс свести к формализованному контролю, в основе которого лежит анонимно-тестовая проверка знаний студентов при отсутствии единых учебных планов и программ, при чрезмерной вариативности учебной литературы и использовании при лицензировании и аккредитации учебных заведений сведений, весьма поверхностно отражающих их специфику?

Несколько слов и о такой актуальной и вечно острой проблеме: чему и как учить, как воспитывать студенческую молодежь. С государственной точки зрения на эти вопросы невозможно ответить без хотя бы индикативного планирования развития образования в нашей стране. В "приоритетных направлениях" эта проблема даже не ставится, что вынуждает сомневаться в компетентности их разработчиков.

"Болоньезация" затронула одну из лучших в мире до недавнего времени систему образования, выхолащивая из нее всё национально традиционное. "Необразованные не видят всех выгод образования", - эти слова одного из западных специалистов можно отнести не только к потребителям образовательных услуг в новой России, но и к самим реформаторам. Они, по всей вероятности, не ведают, что творят, ибо только этим можно объяснить направленность и авантюрность уже проведенных и готовящихся к проведению реформаций.

http://www.eifgaz.info/bratitschev-10-16.htm

Ползучая колонизация российского образования: последствия, "чертеж" достижения независимости (часть 2)

 Усилий много, а движения нет

Топтание на месте - характерная особенность упражнения на беговой дорожке. Но в нем есть смысл: укрепляются мышцы, повышается тонус и улучшается общее физическое состояние человека. Никакого развития не наблюдается в результате бурной деятельности "реформаторов", действующих, кстати сказать, вопреки решительным протестам научно-педагогической общественности, да и студентов. Страны Запада, которые для наших либералов всегда были "светом в окошке", решительно отказываются от своих новаций. Скажем, в середине 60-х годов ХХ века правительством Франции была отменена система проверки знаний, аналогичная нашему ЕГЭ. Не желая готовить "пустых болванчиков", от аналогичной системы отказались в США. Произошло это после того, как Национальный комитет по совершенствованию образования обнародовал свой доклад "Наши в опасности". В нем содержится недвусмысленный вывод: "Если бы посредственная образовательная система, существующая сегодня в Америке, была навязана враждебной иностранной державой, мы могли расценить это как ведение войны" [1].

И тем не менее именно эту образовательную систему, в свое время разработанную для слабо подготовленных детей эмигрантов из развивающихся стран, Соединенные Штаты начиная с 1992 года стали упорно навязывать России. А чтобы экспорт образовательных "реформ" стал успешным, он стал получать хорошую финансовую поддержку. Теперь понятно почему отечественные либерал-реформаторы, прикрываясь словесами об "эффективности", "качестве", "конкурентоспособности", в конце "нулевых годов" обнародовали и стали решать следующую задачу: "формирование университетов нового поколения путем трансформации кадровой политики, базовых видов деятельности (образовательной, исследовательской, инновационной), институциональной среды и опережающего обновления инфраструктуры" [7]. Именно с этого и началась неоколонизация высшего образования в России.

Вытекала эта задача из мало чем обоснованных заключений об "исторической инертности сложившихся в вузах коллективов, препятствующей организационным изменениям", о "нежелании большинства вузовских сотрудников менять уклад жизни и соответствовать вызовам времени" и т.д. Приведенные и многие другие заключения были сформулированы анонимными экспертами без какого бы то ни было обсуждения в профессорско-преподавательских коллективах страны.

Тем не менее, пользуясь этой демагогией, "реформаторы" поставили вузы перед необходимостью:

- сокращения профессорско-преподавательского состава по возрастному, чаще всего формальному признаку;

- создания условий для освобождения должностей сотрудниками, "имеющими низкие академические достижения";

- перевода на "эффективный контракт";

- создания "комфортных условий для зарубежных НПР (научно-педагогических работников)" и т.д.

Дальше большее. В последние месяцы 2015 года внимание научно-педагогической общественности высших учебных заведений России было приковано к действиям Минобрнауки РФ по ускоренной реализации Федеральной целевой программы развития образования на 2016-2020 годы.

Не могло не вызывать удивления, что под развитием образования чиновники Минобрнауки понимают в первую очередь резкое сокращение количества вузов. Уже к концу 2016 года намечено уменьшить их число на 40%, а число филиалов - на все 80%. Осуществляется это действо, разумеется, под предлогом повышения качества образовательного процесса.

Преследованию, иначе не скажешь, посредством внеплановых проверок подвергаются прежде всего негосударственные вузы, тогда как на их обеспечение и функционирование государство как известно, практически никаких бюджетных затрат не несет. Достаточно сказать, что доля их бюджетного финансирования составляет лишь 0,1% от общего объема расходов Минобрнауки России на высшее образование. Три года назад для негосударственных вузов стали выделяться контрольные цифры на бюджетные места. Но на практике они составляют лишь 0,5% мест, финансируемых из бюджета.

Возникает вполне правомерный вопрос: не является ли столь масштабное "обесстуденчивание" России, в ходе которого "под раздачу" попадают и виноватые, и правые, прикрытием, дымовой завесой коррумпированности образовательной сферы российского общества? И не лучше было бы прекратить "кошмарить" вузы, разработав и внедрив вместо этого целевую программу их укрепления? Тем самым в непростые для страны времена в обществе была бы создана обстановка социального спокойствия, сотни тысяч преподавателей и сотрудников стали бы продолжать общественно-полезную деятельность, а учащаяся молодежь - учиться.

Примечательно, что в ходе депутатских расследований (только за 2015 год их было проведено более тридцати) установлено, что в системе Минобрнауки количество расхищаемых бюджетных средств достигло нескольких миллиардов рублей. О необходимости вернуть их в бюджет заявляет первый заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию Владимир Бурматов ("Единая Россия"), сообщивший об этом 25 сентября 2015 года в СМИ [8].

По данным Счетной палаты России, в прошлом году фактическое хищение из бюджета составило 857 млн рублей. Помимо финансовых злоупотреблений, в материалах проверки указывается на недостачу бланков строгой отчетности в количестве более 50 тысяч штук. Речь идет о тысячах "дипломов докторов наук", "дипломов кандидатов наук", "аттестатов о присвоении звания профессора", "аттестатов о присвоении звания доцента", "аттестатов о присвоении звания доцента по специальности". По данным МВД, все эти бланки строгой отчетности были переданы Минобрнауки некоему лицу "без оформления расходных ордеров и отчетов об использовании, на основании обычных записок". В то же время, по данным Рособрнадзора, то есть структуры, соподчиненной Минобрнауки, в стране ежегодно продается и покупается до 500 тысяч дипломов о высшем образовании (в том числе примерно 100 тысяч с так называемой проводкой - занесением в базы данных вузов).

Приведу и такой факт. В командной строке поисковой машины Yandex можно набрать слова: "заказать написание диссертации" (кандидатской или докторской) - и вы получите, без преувеличения, миллионы предложений. Разве в Минобрнауки неизвестно о разгуле диссертационной "заказухи"? И не этому ли министерству следует озаботиться о внесении в Государственную Думу федерального закона, предусматривающего уголовную ответственность за эти деяния? Последняя должна возлагаться как на самого заказчика, так и на исполнителей подобных заказов.

В средствах массовой информации приводятся примеры того, как Минобрнауки России "выводит" бюджетные деньги, используя подставные компании, такие как ООО "Лунный свет", ООО "Инновации, технологии и консалтинг" и другие. Анализ финансовой документации Министерства образования и науки свидетельствует, что оно активно привлекает к своей работе непрофильные организации: универсамы, супермаркеты, магазины для взрослых, жилые дома, а также десятки компаний, выигравших конкурсы на выполнение научных исследований. По мнению ряда экспертов, образовательное ведомство начинает напоминать действия Минобороны во времена руководства им небезызвестного Сердюкова.

Не свидетельствует ли всё это о необходимости внеплановой проверки самого министерства со стороны компетентных органов?

Другой первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы ФС РФ по образованию - доктор философских наук, профессор Олег Николаевич Смолин организовал и провел 23-24 марта 2016 г. Международную научно-практическую конференцию "Наука и образование в России: антикризисная стратегия".

Обсуждение этой проблемы прошло на площадках Московского экономического форума - МЭФ-16, игнорируемого, как известно, "властвующей либеральной элитой". Как "не замечается" ею тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся в стране в результате "рыночных" реформаций, сопровождаемых непрофессиональными действиями правительства. Оно по определению не способно справиться с острейшим кризисом в российской экономике, который усугубляется в результате падения цен на нефть и санкционного давления на Россию со стороны Запада. Либералы, как всегда, ничего реально значимого и путного для выхода из кризиса предложить не могут. Они продолжают обычный треп и банальности типа: "слезть с нефтяной иглы", "развивать малый и средний бизнес", "создавать условия для привлечения инвестиций", "внедрять передовые технологии", "модернизировать", "оптимизировать", "наладить импортозамещение" и т.д. и т.п.

Что касается сферы образования, в частности высшего, то и здесь наблюдается углубление кризиса, который во многом носит рукотворный характер. Как назвать, к примеру, действия Рособрнадзора, проверяющие которого вначале "наезжают" на негосударственные вузы с внеплановыми проверками, в ходе которых составляют "протоколы" с замечаниями о нарушениях. Их устранение, как правило, Рособрнадзор мало интересует. Так, по официальным данным, с сентября 2013 года из реестра лицензий было исключено более 800 вузов и филиалов. За 2,5 года сеть вузов, имеющих государственную аккредитацию, то есть имеющих право выдавать дипломы гособразца, сократилась почти на тысячу.

По сообщению самого Рособрнадзора в 2016 году продолжаются плановые и внеплановые проверки еще 600 вузов и филиалов. По заявлениям в Интернете, к ним будет применяться отработанная "протокольная техника". Ее смысл состоит в том, чтобы с помощью суда (то есть государственной власти), налагать на вузы многотысячные штрафы (от 100 до 400 тысяч рублей и более) и через аффилированные структуры аккумулировать средства на счетах Минобрнауки. Справедливости ради надо отметить, что в этой отработанной схеме "финансового вымогательства" случаются осечки. Так, Арбитражный суд Москвы 23 декабря 2015 года пришел к выводу, что проверка Рособрнадзором Московской академии экономики и права (МАЭП), чья аккредитация была приостановлена в октябре 2015 года, "осуществлена без предусмотренных законом оснований", "с грубым нарушением требований законодательства". Но это скорее исключение, нежели правило. Бодание "теленка с дубом", как известно, всегда травмоопасно отнюдь не для дуба.

Совершенно очевидно, что закрыть любой вуз, а именно этим со страстью занимаются чиновники из Рособрнадзора, проще всего. Но отрубить голову - не значит вылечить головную боль. При всех разговорах о качестве образования эту проблему мониторингами и реорганизациями вряд ли можно решить. Не секрет, что стараниями либералов из образовательного процесса напрочь исчезло понятие качества. Чиновники от образования оперируют преимущественно количественными индикаторами (деньги, время, баллы по ЕГЭ, процент остепененности, площадь помещений и т.п.).

Думается, что укрупнение вузов, групп, сокращение преподавательского состава, обременение оставшихся рейтингами, индексами Хирша и необходимостью механически следовать дидактическим причудам Минобрнауки - всё это не ведет к повышению качества образования и его эффективности. Борьба за них должна идти в противоположном направлении: через увеличение преподавательского состава и зарплат, сокращение учебной нагрузки, уменьшение числа студентов в академических группах, специализацию преподавателей внутри самих вузов, с делением их на практиков и теоретиков. В "реформированной" либералами высшей школе преподавателя понуждают быть многостаночником. Стерта грань между профессором и ассистентом, а требования Минобрнауки ставят под вопрос нормальное существование, развитие и плавную смену преподавательского состава. На кафедрах практически не осталось ассистентов, все - профессора, доценты, доктора с кандидатами.

При этом вузы давно перестали быть "храмами науки", поскольку с середины 90-х годов прошлого века они брошены на произвол судьбы, и с тех пор отбор в них идет по критериям, далеким от показателей профессиональной пригодности. В результате главным условием обретения выпускниками рабочего места стало наличие неформальных дружеских связей, лояльность начальству и верность либеральной догматике. Поэтому сокращение вузов и сжатие бюджетного финансирования ничего не меняют. Последняя же инициатива Минобрнауки, направленная на регионализацию вузов, лишь оттеняет эту тенденцию. Ориентация их на местные потребности - это путь к сокращению и закрытию. Зачем городу или области 100 учителей математики, выпускаемых каждый год? Или 100 инженеров-металлургов?

Распределение, за которое ратует Росмолодежь, также работает на это. Трудоустроить большее количество выпускаемых специалистов государство не сможет, нет рабочих мест. А это означает только одно - сокращение приема в вузы. Таким образом, бюджетное образование в его нынешнем, даже неприглядном виде, рано или поздно будет свернуто.

Вот лишь несколько аргументов против сокращения числа вузов в стране, высказываемых О.Н. Смолиным:

1. Оптимальное соотношение в материальном производстве инженеров, техников и рабочих по формуле 1:2:4, справедливое для экономики второй трети XX века, явно устарело в веке XXI. Пятый и особенно формирующийся шестой технологические уклады требуют не только гораздо большей доли инженеров, но и специалистов с высшим образованием в профессиях, которые обычно считались рабочими. Политика свертывания высшего образования направлена против модернизации российской экономики.

2. Как показывают специальные исследования, люди с высшим образованием создают в среднем вдвое больше валового внутреннего продукта на душу работника, чем люди, такого образования не имеющие.

3. Люди с высшим образованием в среднем больше зарабатывают.

4. Люди с высшим образованием (прежде всего мужчины) живут существенно дольше по сравнению с теми, кто такого образования не имеет.

5. Выпускники вузов - более ответственные и более социально активные граждане, совершающие меньше преступлений против личности.

Разумеется, высшее образование не равно диплому. И всё же стремление искусственно ограничить доступ к нему молодежи и всех граждан может рассматриваться как покушение на их благосостояние, а также на количество и качество их жизни. Иное дело, что диплом следует выдавать лишь тем, кто действительно высшее образование получил. Но это надо делать не ломая систему и судьбы людей.

6. Политика сокращения вузов ведет к росту числа безработных в стране за счет потерявших работу преподавателей, отчисленных и несостоявшихся студентов и подрывает финансовую систему страны, поскольку сокращает налоговые поступления из сферы образования и от потерявших трудовые доходы преподавателей. В планах правительства России только в государственных вузах сократить число профессорско-преподавательского состава на 40 процентов.

7. По социологическим данным, увеличение в стране безработицы только на 1 процент приводит к увеличению числа самоубийств на 4 процента, преступлений - на 6,5 процента, психических заболеваний - на 3,5 процента. Таким образом, политика свертывания высшего образования прибавит работы правоохранительным органам, бюджет которых и без того давно превысил расходы на оборону!

8. С государственной точки зрения совершенно очевидно: в период кризиса, а тем более при напряженной международной обстановке молодежь, особенно студенчество, нужно держать в аудиториях. Напротив, политика сокращения числа вузов и числа студентов неминуемо приведет к росту социальной напряженности и политической нестабильности в стране.

Становится всё более очевидным, что политика в сфере высшего образования должна стать государственной и суверенной. Она не может оставаться рыночной, ориентированной на далеко не лучшие западные образцы. Превращение образования в механизм формирования легко манипулируемых и слабо соображающих "потребителей - манкуртов" - это один из видов современного оружия, используемого коллективным Западом против России и других стран в битве за мировое господство.

Возникает вполне естественный вопрос: что делать для избавления российского образования от колониальной зависимости? Ответ на него был сформулирован на уже упоминаемой научно-практической конференции "Наука и образование в России: антикризисная стратегия". В выступлениях участников конференции звучала мысль, что наука и образование должны стать локомотивом развития, а не инструментом упадка и деградации. Что для этого необходимо предпринять?

Первое - избавиться от платности обучения в любых его формах. Как известно, в Советское время за счет бюджета учились 100 процентов студентов. В настоящее время таких насчитывается едва ли треть. Кстати, действующая Конституция РФ декларирует бесплатность образования (статья 43), но в ней нет механизма обеспечения этой декларации. К тому же бесплатным чиновники объявляют некий "базовый уровень", который непонятно кем и как должен определяться.

Думается, для того, чтобы "навести тень на плетень", в Законе РФ "Об образовании в Российской Федерации" не раскрыто главное: чему учить наших детей, школьников и студентов; как финансируется образование; будут ли образовательные учреждения платить налоги; каково соотношение людей, получающих бюджетное и не бюджетное образование; каков статус учителя, педагога в широком смысле этого слова; какой должна быть студенческая стипендия. То есть на абсолютное большинство жизненно важных вопросов образовательной политики закон ответов не дает. Кроме того, он содержит огромное количество отсылочных норм.

Обращают на себя внимание спорные позиции. Например, закон ввел франчайзинг... Статья называется "Коммерческая концессия (франчайзинг) в сфере образования". Она касается экономической деятельности образовательных учреждений. Тем из них, чья деятельность не приносит дохода, предоставляется право "привлекать денежные средства (займы) путем эмиссии облигаций в порядке, установленном законодательством РФ". Почему-то авторы сомнительной инновации не учли, что этот путь может привести данные учреждения в долговую яму. При этом мелкая фирма обязана осуществлять свое дело только в форме, предписанной "родительской" фирмой, в течение определенного времени и в определенном месте.

С юридической точки зрения франчайзинг - это договор коммерческой концессии, то есть уступки. Здесь одной из сторон в правоотношении всегда выступает государство. Кроме того, английское понятие франчайзинг означает смешанную форму крупного и мелкого предпринимательства, при которой крупные корпорации, "родительские компании (франчайзеры) заключают договор с мелкими фирмами, дочерними компаниями на право, привилегию действовать от имени франчайзера". Всё бы ничего, если бы не закрывались, как говорилось выше, по всей стране филиалы учебных заведений, в особенности вузов. А это ограничивает людей в возможности получать образование в небольших городах. А разве филиал не представляет собой законченное выражение франчайзинга в области образования? Вводить франчайзинг и одновременно закрывать филиалы многих вузов, по меньшей мере, нелепо.

В законе есть статьи, приносящие образованию России прямой вред. Так, он ухудшает положение сельского учителя, сокращая ему коммунальные льготы, ликвидирует как особый уровень начальное профессиональное образование.

Примечательно, что министерские чиновники устремились в иностранную терминологию, иностранный опыт. Только непонятно зачем. Кстати сказать, специалисты по европейским образовательным моделям свидетельствуют, что они неправильно истолковывают западные наработки. Там, чтобы увеличить доступность высшего образования, распространена система образовательного кредитования. Во многих странах более 80-90% студентов обучаются за счет бюджета. Справедливости ради надо отметить, что рассматриваемый закон предлагает кредитование, но в крайне расплывчатом виде.

Закон, по существу, ликвидировал льготное поступление в профессиональные учебные заведения для инвалидов. В результате количество инвалидов в вузах сократилось с одного процента до каких-то долей. В то же время Рособрнадзор проверяет наличие в вузовских помещениях пандусов и специально оборудованных туалетов. Что это, как не откровенная показуха?

Закон, стимулируя реструктуризацию вузов, которая вынуждает многие учебные заведения искусственно понижать уровень даваемого студентам образования, приводит к уничтожению некоторых научных школ, потере уникального образовательно-воспитательного опыта.

Второе условие развития российской высшей школы: наши студенты должны получать глубокую фундаментальную (базовую) подготовку - основу полноценного образования по избранной специальности, а также иметь время для занятий и достаточные средства для достойной жизни во время учебы. Следует освободить молодых людей от по крайней мере двух озабоченностей. Во-первых, попыток избежать службы в Российской армии. Не секрет, что стремление поступить в вуз нередко определяется нежеланием исполнить перед Родиной свой воинский долг. Поэтому воинская обязанность должна быть всеобщей (в свое время я три года отслужил в Советской армии, и это не помешало мне реализовать свои карьерные притязания). Во-вторых, еще одна озабоченность имеет экономическую подоплеку. Открытые и завуалированные формы платного обучения вызывают необходимость у студентов-дневников затрачивать всё больше времени на поиски работы и саму работу. Ладно бы, говоря словами Евгения Евтушенко, "студенту хочется послушать Скрябина, и вот полмесяца живет он скрягою". Нынешнему студенту не Скрябина хочется слушать, а зарабатывать деньги, чтобы оплатить обучение в вузе (в негосударственном либо на коммерческом отделении государственного).

К сожалению, власти предержащие и слышать не желают, что право на высшее образование - это не просто время от времени удостаивать своим посещением вуз и сдавать зачеты с экзаменами. Это право целиком и полностью сконцентрироваться на освоении специальности. В том числе грамотно вписаться в эпоху высоких технологий, работать в библиотеке, достойно питаться и восстанавливать силы, развиваться не только физически, но и духовно. Неспособность государства обеспечить необходимые для всего этого условия - прямое игнорирование этого права. Поэтому необходимо срочно менять подходы, избавляться от навязываемых рыночных пристрастий, ввести нормы стипендиального обеспечения, которые будут эквивалентны прожиточному минимуму либо приближаться к нему.

Платность, и об этом следует говорить открыто, породила пофигистское отношение к образованию. К сожалению, многие молодые люди и их родители считают, что они оплачивают не возможность получить знания, а легальную возможность получить диплом, так сказать, в рассрочку.

К чему всё это привело, известно:

- ускоренными темпами продолжилась монетизация образования и окончательный уход государства из этой сферы. Качество образования (в том числе и в средней школе) начало дифференцироваться по критерию платности, и тем самым окончательно была демонтирована и без того неразвитая в современной России система "социальных лифтов" и намертво блокирована мобильность общества - основа нормальной жизни и развития социума;

- усилилась дегуманизация образования, которая стимулируется отсутствием реальной, а главное - эффективной воспитательной работы. Это наряду с пренебрежительным отношением к особенностям юношеской психологии стало вызывать поистине трагические последствия главным образом в здоровье молодых людей. Исследования показывают, что уже сейчас около 70% московских студентов имеют те или иные отклонения в здоровье;

- бездумно реформируемая высшая школа стала бессильной противостоять нарастающим процессам деструкции психики молодежи, что выражается в ослаблении способности к размышлению, анализу, синтезу, в притуплении интуиции, в разорванности восприятия окружающей действительности, усилении гипнабельности, внушаемости, в массовом "размягчении воли";

- происходит целенаправленное разрушение идентичности молодежи, ее десоциализация, формирование космополитичности (через молодежную субкультуру, формируемую СМИ, и гламурную печатную, видео- и аудиопродукцию, а также через разрушение семейных отношений, охватывающих несколько поколений, насаждение многоролевого стиля поведения, предусматривающего включение в глобальную поп-культуру);

- ускорился процесс заглушения творческих начал и трудовой основы жизни, замены их потребительством как идеалом существования и стремлением сделать карьеру.

Всё это стало результатом того, что в модернизации современного российского образования одной из главных целей было провозглашено формирование "конкурентной личности". Что такое "конкурентная личность" в современном мире, думается, понятно без разъяснений, поскольку люди начинают жить и действовать по принципу "человек человеку - волк". Уже сам по себе этот факт свидетельствует о том, что в рамках либеральной парадигмы создать современную образовательно-воспитательную систему как непрерывный процесс подготовки к жизни новых поколений, которым предстоит обеспечить преемственность веры, ценностей, укладов поведения, идеалов и устремлений, то есть всего того, что и составляет суть любой цивилизации, невозможно.

Главное же последствие осуществляемого реформаторства - это снижение интеллектуального потенциала страны. Здесь уместно отметить, что возрождение антиинтеллектуализма - одно из прямых следствий глобализма по-американски. Но почему возрождение?

Дело в том, что антиинтеллектуализм имеет давнюю историю. Еще в 1642 году пуританский священник Джон Коттон писал: "Чем более учен и многоумен человек, тем более подвержен он влиянию Сатаны". Это, так сказать, религиозное восприятие человеческого интеллекта. А вот его светская интерпретация: "Сила правительства основана на невежестве народа, - утверждал Л.Н. Толстой. - Правительство знает об этом и потому всегда будет бороться против просвещения". Получается, что чем невежественнее, то есть малообразованнее народ, тем сильнее правительство. Особенность современной России состоит в том, что пока еще просвещенным народом пытаются управлять невежды, маниакально приверженные либеральным ценностям, от которых в реальной политике уже давно отказались на Западе, и не желающие учиться на чужих ошибках.

В одном из серьезных трудов об антиинтеллектуализме - книге Ричарда Хофштадтера "Антиинтеллектуализм в американской жизни" (1963) мы находим три постулата, лежащих в основе этого явления: евангелическую церковь, прагматический бизнес и популистскую политику. Религия, как мы знаем, всегда относилась с подозрением к релятивизму, то есть к признанию относительности, условности и субъективности познания, бизнес - к эмпирическому опыту, а политика - к преимуществам специализированного знания или профессионализма. Анализ действительности свидетельствует, что все эти три постулата продолжают иметь место и в современной России.

Третье условие развития высшей школы - не сокращение, а рост численности студентов и, более того, с учетом общественной тенденции, стимулирование прироста молодых, получающих высшее образование, как это делается в Японии, Южной Корее, Скандинавии, да и в самих Соединенных Штатах, где высшее образование становится, по существу, всеобщим и его получает от 80 до 90 процентов молодежи. Российская власть, не желая объективно и критически оценить рекомендации своих западных партнеров и финансовых покровителей, развернула процесс в обратном направлении. И если в "нулевые годы" в общей численности лиц, получающих профессиональное образование в России, студенты составляли примерно 70 процентов, то ставится задача довести эту цифру до 50 процентов и ниже.

В начале ХХI века в России развернулось движение "Образование для всех", инициатором которого явился О.Н. Смолин. Сторонники этого движения не оспаривают необходимость реформирования отечественного образования. Но они выступают против его коренной ломки, равноценной революции, предусматривающей разрушение всего созданного ранее и построение образовательной системы, базирующейся не на отечественных, а на западных образцах. Для профессионального сообщества не секрет, что разработчиков концепции реформирования системы образования подвигло, как уже отмечалось, не столько желание улучшить положение дел в сфере образования, сколько стремление воплотить в жизнь установки, которые содержатся в "Концепции организационно-экономической реформы образования в России". В ней говорится, что главная цель реформ - "слом тоталитарной, административно-командной системы образования и старой (то есть советской. - И.Б.) образовательной политики".

Исходя из этой идеологизированной цели, последовательно и настойчиво проводится курс, губительность которого ежечасно подтверждает практика. За последние десятилетия Россия переместилась с 7 на 42 место по уровню образования. Индекс человеческого потенциала (ИЧП) составляет у нас 0,747, тогда как, скажем, в Канаде - 0,932. Между нами и этой страной находятся еще 70 стран, у которых индекс развития человеческого потенциала выше, чем у России. Изменение статуса образовательных учреждений создало юридическую предпосылку для начала широкомасштабной приватизации в этой сфере, привело к изменению соотношения между государственными и негосударственными образовательными учреждениями, к ослаблению (а в перспективе и к утрате) государственного контроля над одной из важнейших сфер общественной жизни.

Реализация принципа "деньги за студентом" приводит к сокращению числа высших учебных заведений. И прежде всего тех, которые ведут подготовку специалистов по таким нужным обществу, но не пользующимся популярностью специальностям, как инженер, педагог, исследователь, библиотекарь, музейный работник и т.д. Ликвидация вузов, неспособных выжить в условиях резкого сокращения бюджетного финансирования, привела к возникновению безработицы среди преподавателей высшей и средней специальной школы, которые поставлены перед необходимостью смены профессии и рода занятий. Среди студенчества появились лица, не обладающие соответствующей общеобразовательной подготовкой и не способные овладеть программой высшей школы со всеми вытекающими из этого последствиями. Обострилась проблема занятости вузовских выпускников. На повестку дня встал вопрос не "куда пойти учиться?", а "куда пойти работать?".

Сегодняшняя Россия фактически почти ничего реально не производит, поэтому основные вакансии пока еще имеют место в сфере торговли и услуг. Офисная же деятельность (по крайней мере, в крупных городах) заключается главным образом в перекладывании бумажек, набивании документов в Word, в ответах на бесконечные телефонные звонки, в "работе с клиентами", продаже продукции, закупке комплектующих и пр. Всё это, однако, не требует высшего образования.

Поразительно, но все, что здесь описано, происходит в то время, когда в других странах мира усиливается государственная поддержка науки и образования, а повышение образовательного уровня населения рассматривается как приоритетная государственная задача. К тому же международными организациями провозглашается в качестве базового принципа социальной жизни равенство возможностей граждан в получении образования независимо от расы, вероисповедания и социального положения.

Как не вспоминать, что в Советском государстве даже в самые трудные для него годы достаточное финансирование науки и образования считалось одним из обязательных условий поступательного развития общества. Так, за годы Великой Отечественной войны в стране было организовано 240 новых научных учреждений. В послевоенные годы в одной только системе Академии наук СССР возникло 30 новых институтов. В 1950 году в СССР на образование шло 10 процентов национального дохода, тогда как в США - только 4 процента. В начале 50-х гг. относительные расходы на высшую школу в полтора раза превышали американские. Как результат этого из всего фонда научных открытий СССР за 1950-1990 годы 80 процентов было сделано в 50-60-е годы.

Инвестиции в образование всегда рассматривались у нас не только как важнейшее условие улучшения перспектив экономического роста страны, но и как фактор наращивания ее человеческого потенциала. Они имели и собственную ценность, поскольку образование расширяло кругозор молодых людей, обеспечивало им возможность самореализации, способствовало их материальному благополучию и здоровому образу жизни.

Именно поэтому специалисты считали и считают, что данные о грамотности и уровне образования человека являются одним из важнейших показателей качества жизни в стране. В условиях, когда образование и знания составляют основной ресурс человеческого потенциала, можно сказать, что сам человек формирует себя как носителя качеств, составляющих ядро его личности, то есть творческих способностей, интеллектуального уровня, восприимчивости инноваций, умения эффективно использовать информационные технологии и т.п. - словом, того, что составляет суть любого специалиста в современном ее понимании.

В XXI веке всё явственнее стало заявлять о себе бурное развитие информационных технологий, которые радикальным образом изменяют базис производства. Расширяющаяся экспансия "знаниеёмких" отраслей заставила многих исследователей при изучении экономических процессов выделять в качестве самостоятельного "информационный сектор", который включает в себя передовые отрасли материального производства высокотехнологичной продукции и сферу, предлагающую навыки коммуникации и связи, производство информационных технологий и программного обеспечения.

Перспективы развития образования многие исследователи связывают именно с процессом информатизации в его объективно обусловленной форме, в том числе с глобальной информатизацией. Ж. Бэнде, директор Управления анализа и прогнозирования ЮНЕСКО, считает, что в условиях переживаемой современным миром третьей промышленной революции обществу необходима новая образовательная парадигма, отвечающая современным императивам. Ее стержнем должно стать образование для всех в течение всей жизни. Именно такое образование позволит гуманизировать (очеловечить) процесс постиндустриального развития и обеспечит демократическое развитие общества. Перед образовательными учреждениями оно ставит задачу формирования у молодых людей способности адаптироваться к быстро изменяющимся условиям и стремления к знаниям, то есть они должны "учить молодежь учиться". При этом следует остерегаться упрощенного подхода к обучению как к простой сумме начального и непрерывного просвещения (образования).

Речь, по существу, идет о формировании "обучающегося общества", которое выйдет за рамки разграничительной концепции "трех периодов жизни" (обучение, трудовая деятельность и пребывание на пенсии). Разнообразие формы обучения не только молодежи, но и взрослых людей становится приоритетной задачей общества. Но в этом случае совершенно иную функцию должны нести на себе университеты. Им предстоит пересмотреть свою роль "фабрик" по производству дипломированных специалистов и "башен из слоновой кости" и стать одним из основных генераторов экономического и культурного развития страны, преодоления невежества.

"Невежество, помимо того, что это отсутствие знаний, бескультурье, грубое неведение, необразованность, это еще и несвобода человека. Ничто так не освобождает человека, как знание..." - писал И.С. Тургенев в своих "Заметках". "Когда свет учения, свет истины озарит всю землю и проникнет в самые темнейшие пещеры человечества, тогда, может быть, исчезнут все нравственные гарпии, доселе осквернявшие человечество", - как бы вторит ему Н.М. Карамзин в своем трактате "Нечто о науках".

Устоит ли Россия перед агрессией западноамериканского антиинтеллектуализма, против надвигающегося на нее невежества? Большой вопрос. Вместе с тем следует отметить, что российский многонациональный народ, держась русской культуры, не однажды останавливал западную экспансию против него. Но никогда не страдал западнофобией. Не в нашей традиции с порога отвергать всё иностранное только потому, что оно иностранное. Но не в нашей традиции и унижать русское, российское, падая ниц перед иностранным.

В современных условиях государства по-разному реагируют на необходимость преобразований в образовательно-научной сфере. Исторические, политические, культурные неэкономические особенности оказывают влияние на то, каким образом новые тенденции отражаются на их осуществлении. Считается, к примеру, что существуют три основные модели, отличающиеся друг от друга степенью государственного участия в системе образования и интеграции его с научно-исследовательской деятельностью.

Первая модель, когда роль государства в осуществлении этих процессов незначительна (такая модель характерна для Австралии, Великобритании, США, Японии). Учебные заведения здесь всё в большей степени начинают функционировать именно как своеобразные рыночные структуры, что привело образование к так называемому академическому капитализму. Компании (главным образом транснациональные) начинают активно создавать собственные учебные заведения, называемые корпоративными университетами, готовящими работников по единым требованиям и правилам. Сегодня только в США таких университетов 100, а в мире их число увеличилось за последние десятилетия с 400 до 4000. Не в этом ли направлении действовал в свое время опальный олигарх М. Ходорковский, пытаясь прибрать к рукам Московский социальный университет? Ответ очевиден.

При второй модели государство планирует и осуществляет профессиональное образование и обучение и управляет им (этим путем идут Бельгия, Франция, Италия, Нидерланды).

Наконец, используя третью модель взаимодействия с образованием, государство определяет общие рамки деятельности частных компаний и организаций по осуществлению профессионального образования и обучению молодежи (так дело обстоит в Австрии, Германии, Дании и Швейцарии). При этом учитывается, что если раньше образование ограничивалось довольно коротким отрезком времени (обычно периодом школьного обучения), то сейчас оно стало обязательным для всех и, по существу, непрерывным в течение всей жизни человека, поскольку в условиях быстрых технологических сдвигов точно спрогнозировать структуру спроса на специалистов даже в ближайшем будущем и предсказать появление новых профессий попросту невозможно.

Превращение образования в массовое и непрерывное, по мнению некоторых экспертов, стало одним из примечательных явлений прошлого века. За сорок лет (с 50-х по середину 90-х гг.) почти во всех западноевропейских странах численность студентов увеличилась более чем в 10 раз. Произошел переход от элитарной к массовой системе высшего образования, охватывающей сегодня в разных странах Западной Европы от 1/3 до 2/3 выпускников средней школы. Наиболее существенный рост - 70% с 1985 года - отмечался в Греции, Франции и Великобритании. Этот процесс в совокупности с углубляющимися финансовыми трудностями и ростом конкуренции со стороны частного образовательного сектора вызывает необходимость усиливать внимание к оценке эффективности образовательной системы и ее вклада в национальный экономический рост. Такая система в большей степени, чем это было раньше, должна адаптироваться к учету потребностей общества.

К сожалению, Федеральная целевая программа развития образования в РФ на 2016-2020 годы не ориентирована ни на одну из рассмотренных нами моделей государственного управления развитием образовательной сферы. По всей вероятности, вместо многословного закона "Об образовании в Российской Федерации", имеющего множество отсылочных норм, целесообразно разработать "Образовательный кодекс России". В его общую часть следовало бы включить такие разделы, как:

- Функции образования и образовательные потребности;

- Направления стратегического развития образовательной сферы, его ресурсы и организационно-экономические механизмы;

- Система бюджетного финансирования образования;

- Организационные механизмы привлечения внебюджетных средств в образовательную систему;

- Оценка и классификация показателей эффективности использования ресурсов в образовательном учреждении;

- Распределение федерального и регионального трансфертов между образовательными учреждениями;

- Управление инвестиционными процессами в сфере образования;

- Формирование единого научно-образовательного пространства в рамках Союзного государства России и Беларуси, а также в ЕврАзЭс.

Думается, что особое внимание в этом документе следовало бы уделить интеграции образования и науки в высшей школе, выделив в нем, в частности, следующие разделы:

- Развитие научного и технического потенциала высшей школы;

- Кадры науки: основные направления совершенствования;

- Стимулирование научной деятельности ученых высшей школы;

- Государственное регулирование научных исследований в области развития наукоемких отраслей, высоких технологий, инновационной деятельности, безопасности.

Система образования, как считают многие работники высшей школы, отдавшие ей большую часть своей жизни, может и должна играть главную роль в обеспечении идеологической и духовно-нравственной составляющей национальной безопасности России. Однако пока ею управляют бенефициары западных вливаний, она в целом способствует разрушению этой составляющей. Следовательно, президент РФ обязан немедленно отправить экономический блок правительства Медведева в отставку. Абсурдно, что даже находящиеся при правительстве и президенте РФ вузы ведут антироссийскую политику, насаждают ложные теоретические ориентиры и готовят кадры разрушителей своей страны. При формировании органов власти и системы управления научно-образовательными учреждениями главным должен быть критерий патриотической позиции личности, ибо при отсутствии таковой даже высшая профессиональная квалификация может иметь негативное значение. Такой подход должен стать всеобщим принципом кадровой политики государства, которое хочет успешно противостоять разрушающим его силам.

И последнее. Государственная власть обязана по своей принадлежности в кратчайшие сроки обеспечить моральное перевооружение народа, решительно су отбросив либеральные догмы "деидеологизации", "толерантности", "приоритета личного интереса над общественным, индивидуального над коллективным" и т.п., следование которым обрекает нацию на деградацию и вымирание.

10 апреля 2016 года

1. Турченко В. "Реформы" образования - это деградация России // "Молодая гвардия", 2014, No. 7-8. С. 162-178.

2. Джордж Оруэлл (1903-1950) - английский писатель и публицист. В 1949 году опубликовал роман-антиутопию, в котором изобразил будущее мировое сообщество, идущее на смену капитализму, как тоталитарный иерархический строй, антигуманный в своей сущности.

3. Фурсов А.И. "Реформа" образования сквозь социальную и геополитическую призму // Наш современник, 2012, No. 1. С. 234.

4. Братищев И.М. Славянский экспресс направляют в тупик // Молодая гвардия, 2015, No. 10.

5. Таманин Д. "Все больше наглости. К итогам Гайдаровского форума" // Слова и Дела, 2016, No. 6.

6. Братищев И.М. "Болоньезация", или Во что превращают российское образование либерал-радикальные реформаторства // Экономическая и философская газета No. 6-7/2005.

7. "Программа повышения конкурентоспособности ТюмГУ (5-100)" и аналогичные документы, размещенные в Интернете.

8. http//regnum.ru/news/polit/1978615.html

http://www.eifgaz.ru