Цель нашей книги - описать набор принципов и экономических механизмов, которые, помимо других достоинств, способны противостоять различным видам неравенства, описанным в последней главе. Мы считаем, что неравенство, вызванное капиталистической эксплуатацией наемных работников и безработицей, может быть гарантированно устранено. Мы считаем, что устранение этого неравенства в среде экономически активного населения создаст политические условия, в которых можно будет покончить с большей частью экономических лишений, которые испытывают старики. Мы думаем, что последовательное развитие новых форм коммунальной семьи может очень сильно устранить неравенство полов. И наконец, мы думаем, что если и останется какое-то экономическое неравенство, связанное с различиями в умении и опыте, его можно будет свести к малой доле от имеющегося сегодня.

Соответствующие экономические принципы не новы. Они берут начало в первой половине XIX века, в ранних днях социализма. В определенном смысле можно проследить их предшественников еще дальше во времени, вплоть до классических экономистов раннего капитализма: Адама Смита и Дэвида Рикардо. Основная идея состоит в том, что справедливое общество может быть основано только на принципе "кто работает, тот должен пользоваться полным результатом своего труда". Долгое время это был наиболее известный и популярный из социалистических принципов. Он пытался преодолеть эксплуатацию рабочих, дав им право получать от своей ежедневной работы зарплату, эквивалентную вложенным за день времени и силам. Существует и другой принцип: только труд есть законный источник дохода.

Таким образом исключаются все остальные источники дохода - рента, дивиденды, проценты, получаемые от владения собственностью, а не от личных усилий. Исключение незаработанных доходов - очевидное и необходимое следствие первого принципа, поскольку в обществе, где производители распоряжаются полным результатом своего труда, не останется ничего на выплату незаработанного дохода.

Все это достаточно старые, некоторые даже скажут - устаревшие, социалистические принципы. Но сам по себе возраст еще не отменяет экономическое учение. "Новое" право, основанное на повторном открытии экономики Адама Смита, датируемой XVIII веком, вряд ли может обвинить в архаике возрождение социалистического учения, возникшего как ответ XIX века на последствия свободного капитализма по Смиту.

Большая заслуга этих исходных принципов в том, что они дают непротиворечивое основание для всей системы, не только для организации экономики, но и для совершенно нового юридического, морального и социального порядка. Они подразумевают денежную систему, основанную на времени, а не на бессмысленных валютных единицах вроде фунтов, долларов или экю. В конце недели людям будут начисляться рабочие часы, а не деньги. Оплата за товары и услуги также будет производиться в единицах времени. Вы заплатите за одежду, производство которой заняло два часа, двумя часами собственного времени. В экономику, основанную на цене времени, будет встроена демократическая аксиома равенства людей [1].

Маркс сделал следующий набросок такой системы:

Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя - это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме. (К. Маркс, "Критика Готской программы".

Обратите внимание, что трудовые квитанции совершенно отличаются от денег. Их можно получить только с помощью труда и обменять только на потребительские товары. В другом месте Маркс доказывает, что так называемые "рабочие деньги" Оуэна - никакие не деньги.

Здесь отмечу только, что, напр., "рабочие деньги" Оуэна имеют с "деньгами" так же мало общего, как, скажем, театральный билет. Оуэн предполагает непосредственно обобществленный труд, т. е. форму производства, диаметрально противоположную товарному производству. Рабочая квитанция лишь констатирует долю индивидуального участия производителя в общем труде и долю его индивидуальных притязаний на предназначенную для потребления часть общего продукта. Но Оуэн и не думал предполагать товарное производство и в то же время стремиться устранить его необходимые условия посредством денежных фокусов. (К. Маркс, "Капитал", т. 1).

Если Маркс утверждает, что трудовые квитанции ничуть не ближе к деньгам, чем билет в театр, мы можем вывести отсюда определенные следствия:

1) квитанции не обращаются; их можно только напрямую обменять на потребительские товары;

2) как и многие билеты, их нельзя передавать другим;

3) они теряют силу после первого использования, как театральный билет погашается при входе в театр. Когда люди забирают товары из магазина, их квитанции погашаются. Магазину как коммунальной организации не нужно покупать товары, он только их распределяет, поэтому может сохранять трудовые квитанции разве что для ведения учета.

4) Они не служат средствами сбережения. На них может быть дата "использовать до". Если люди не затребовали до конца года свою долю ежегодного производства, можно предполагать, что она им не требуется. Если трудовые квитанции не погашены, значит, товары, в которых воплощен труд, не будут использоваться. Многие товары относятся к скоропортящимся и ими надо как-то распорядиться.

Сейчас уже необязательно представлять себе бумажные квитанции на выполненную работу. Можно использовать, например, какую-то форму трудовой кредитной карточки, на которую записывается, сколько работы человек выполнил. Снятие с социального трудового счета может производиться с помощью чека или напрямую - с дебетового терминала. Маркс представил нам модель - схематическую, но четкую - социалистического общества, в котором не будет товаров (то есть вещей, производимых специально для обмена на рынке). Людям платят за выполненную работу трудовыми кредитами. Из них высчитываются коммунальные услуги. Товары распределяются на основе содержания в них труда, а с кредитных счетов людей делаются соответствующие вычеты. Производство организовано на прямой общественной основе, промежуточные продукты никогда не принимают форму товара.

С тех пор, как появился социалистический принцип оплаты по труду, против него было выставлено несколько серьезных возражений. Первое из них: человеческие существа не равны, поэтому и несправедливо, и экономически неэффективно платить им одинаково. Мы подробно рассмотрим этот аргумент ниже.

Указывалось также, что расчет в терминах рабочего времени может быть и годится для острова Робинзона Крузо, но в реальной экономике его применить нельзя из-за ее большой сложности. На это мы можем возразить, что с помощью современной компьютерной технологии не сложно проследить, сколько труда вложено в производство конкретных вещей. Этот вопрос рассматривается в главе 3.

Еще одно возражение против использования трудовых цен, выдвинутое Карлом Марксом в его критике Прудона, заключается в том, что трудовые деньги несовместимы с работой рынка. Утверждается, что попытки зафиксировать цены товаров в терминах издержек труда на их производство, окажутся несостоятельными при столкновении с колебаниями спроса и предложения. Мы обсудим этот аргумент в главе 8.

Но сначала мы рассмотрим, какие практические выгоды может принести социалистическая система оплаты.

Насколько улучшится благосостояние среднего человека при социалистической системе оплаты?

Сколько можно произвести за один час труда?

По нашей оценке, в 1987 году в Британии товары, произведенные за час, стоили примерно 7,50 фунтов. Это означает, что оплата в трудовых деньгах будет эквивалентна семи с половиной фунтам в ценах 1987 года. Это составляет примерно 300 фунтов в неделю с 40 рабочими часами. Сумма дана, естественно, до уплаты налогов.

В табл. 2.1 показано, как сделаны эти расчеты. Данные взяты из отчета об исполнении госбюджета за 1988 год. Мы начинаем с ВНП страны. Из него вычитаем износ основных фондов. Износ - это доля основного капитала страны, которая изнашивается и разрушается; благоразумие требует, чтобы соответствующая часть ВНП оставлялась для замены разрушенных фондов. В последние годы это делалось не всегда и элементы инфраструктуры страны - транспортная система, канализация и жилой фонд - оставляли на произвол судьбы. Экономия на замене основных фондов в краткосрочном периоде дает кое-какую выгоду, но в конце концов обходится очень дорого. К будущим потребностям надо относиться серьезнее, поэтому в наших расчетах мы вычитаем износ и получаем национальный доход. Это сумма, доступная в 1987 году для удовлетворения потребностей общества в течение следующего года.

Затем мы делим национальный доход на количество занятых и получаем около 14500 фунтов на одного занятого. Это средняя величина стоимости, произведенной каждым работником в 1987 году [2]. Если мы разделим эту цифру на среднегодовое количество отработанных часов, мы получим наш результат - труд за час создает стоимость, равную примерно 7,50 фунтам.

Для сорокачасовой рабочей недели мы получаем доход в 300 фунтов до уплаты налогов. Мы не утверждаем, что любой сможет свободно каждую неделю тратить такую сумму. В социалистической экономике уровень налогообложения физических лиц для поддержки образования, здравоохранения, общественных инвестиций, научных исследований и так далее может быть выше, чем сейчас. Однако в социалистической экономике с полной занятостью потребуется меньше налогов для финансирования социального обеспечения. Но распределение национального дохода с помощью системы налогообложения фундаментально отличается от эксплуатации, поскольку налоговую систему можно контролировать демократическими методами. При демократии граждане могут влиять на сумму налогов, поэтому налоги будут представлять собой ресурсы, которые граждане по согласию выделили на общественные цели. В противоположность этому, распределение дохода при рыночной экономике не является и никогда не сможет являться результатом демократических решений.

Является ли еженедельный, равный для всех, доход в 300 фунтов до уплаты налогов большой или скромной суммой, - зависит от точки зрения. Если вы считаете его скромным, то вы или введены в заблуждение инфляцией после 1987 года или не представляете, как убого оплачивается труд большинства людей.

"Новое исследование доходов" [3] показывает, что медиана еженедельного дохода для работающих женщин составляла в 1987 году 145 фунтов. Этот доход - середина кривой распределения доходов: половина женщин получала меньше 145 фунтов в неделю, половина - больше. Рисунок 2.1 (Рис. 2.1. "Реальные доходы в сопоставлении с равной зарплатой, 1987 г." - исходный материал в Лефт.ру) показывает более детальное распределение заработка. На нем можно увидеть, что более 75 процентов женщин, занимающихся физическим трудом, получают меньше 145 фунтов в неделю. Даже среди работников умственного труда только 25 процентов получают более 213 фунтов в неделю. Сравнивая этот график с равной для всех оплатой в 300 фунтов, мы видим, что половина работающих женщин при оплате по социалистическим принципам будет получать больше, чем в два раза. Еще четверть обнаружит, что ее доходы увеличились примерно на 50 процентов. Даже среди самой высокооплачиваемой четверти занятых женщин большинство, вероятно, почувствует значительное увеличение зарплаты. Ясно, что женщины получат значительные выгоды при оплате по социалистическим принципам согласно рабочему времени. Верно ли это для мужчин?

Из рис. 2.1 понятно, что, хотя мужчины и получают на треть больше женщин, большинство их также выиграет от оплаты по труду. Единственная категория, получающая более 300 фунтов в неделю, - это самая высокооплачиваемая четверть мужчин - "белых воротничков". Отсюда видно, что подавляющее большинство нанятых рабочих подвергаются эксплуатации. Выгоды, которые они получат при отмене эксплуатации, будут больше, чем потери от выравнивания разницы в зарплате, которую они почувствуют при переходе на равную оплату. Очень значительное увеличение оплаты, которое коснется почти всех работающих, возможно потому, что при социалистической системе оплаты будет отменен доход от собственности. Социализм предполагает, что работающим как социальной группе будет отдано предпочтение за счет акционеров и других владельцев собственности.

Этот пункт стоит особо запомнить, поскольку часто утверждают, что при социалистическом распределении доходов вряд ли можно что-то выиграть. Защитники капитализма уверяют, что уровень жизни малооплачиваемых работников можно поднять больше, если дать расти всей экономике. По мере ее роста люди, находящиеся внизу социальной пирамиды, получат выгоду от богатства, "просачивающегося" сверху. Ложь этого аргумента можно увидеть, посмотрев на цифры.

Долговременный показатель роста британской экономики - 2,5 процента в год. Сколько лет при таких темпах понадобится, чтобы женщина, получающая сейчас медианную зарплату, стала зарабатывать 300 фунтов в неделю? 30 лет - проверьте на калькуляторе. Социалистическое перераспределение может сразу добиться того, на что потребовалось бы большая часть трудовой жизни. При социализме работающий может убить сразу двух зайцев. Во-первых, он получит сразу и навсегда увеличившийся благодаря перераспределению доход, а во-вторых, экономический рост не останавливается, поэтому зарплаты будут расти с каждым годом.

Адвокаты капитализма возражают, что неравенство необходимо для экономического роста, поскольку оно порождает инициативу. В качестве доказательства они указывают на середину 80-х годов. Британское правительство заявляло, что за счет политики увеличения неравенства оно добилось устойчивого экономического роста на 3 процента в год. Но рост совсем не был долговременным и устойчивым, а лишь слегка превышал показатели, свойственные британской экономике в недавнем прошлом. Давайте представим, что дополнительные полпроцента в год действительно представляют собой плоды неравенства (а не добычи нефти в Северном море). Сколько понадобится времени, чтобы получить от этих полпроцента такое же увеличение дохода, что и от перераспределения?

150 лет. Это шесть поколений женщин. И это еще, если игнорировать, что возрастание неравенства означает, что рост доходов низкооплачиваемых женщин будет меньше, чем высокооплачиваемых. Под вопросом также, получат ли работающие женщины со средней зарплатой вообще хоть что-то от этих полпроцента.

До этого момента мы предполагали, что труд в своей основе одинаков. Мы говорили, что социализм базировался с самого начала на демократическом утверждении, что человеческие существа равны, и их труд надо расценивать одинаково. Мы неявно предполагали, что любой час труда производит одинаковую стоимость и поэтому всем рабочим надо платить одинаковую зарплату или, допустим, одну трудовую квитанцию в час. Хотя мы можем обосновать философскими методами, что все люди равны, мы не сможем отрицать, что способности людей к труду действительно различаются. Давайте рассмотрим следствия из этого неравенства труда. Нам надо понять, как оно будет влиять на социальное неравенство: должно ли неравенство в профессии или образовании приводить к классовым различиям?

Мы считаем, что нет. Работники различаются по меньшей мере в двух отношениях - по степени и форме образования или обучения и по "личным качествам", например, готовности интенсивно работать, способности сотрудничать с коллегами и т.д. Эти два типа различий порождают две разных проблемы. Первая проблема: надо ли людям с лучшими навыками или способностями платить больше, чем тем, кто такими навыками не обладает. Вторая проблема: можно ли какую-то социалистическую экономику со всей ее философией равенства людей заставить различать различные типы труда в целях планирования (распределения ресурсов). Мы разберем эти проблемы по очереди.

Сначала мы рассмотрим связь между уровнем образования или обучения и оплатой труда. В капиталистических экономиках более умелые или образованные работники обычно оплачиваются лучше. По каким причинам? В какой степени эти причины относятся к социалистической экономике?

Одно общепринятое объяснение по крайней мере части этой надбавки к зарплате состоит в том, что это компенсация расходов на образование и обучение и упущенных доходов. Степень, в которой работники в капиталистической экономике отвечают за финансирование своего образования или обучения, различается, но в любом случае присутствуют упущенные доходы, поскольку люди могли бы - поначалу - заработать больше, если бы после завершения среднего образования отправились сразу на производство, а не посвятили бы несколько лет дополнительному образованию. Чтобы создать достаточное предложение образованной рабочей силы, следовательно, надо платить более образованным рабочим вознаграждение, когда они начинают работать. Таково обоснование.

Насколько оно реалистично? Действительно ли это "жертва" - стать студентом, а не, например, сразу после школы идти работать на стройку? По сравнению с жизнью многих молодых рабочих жизнь студента гораздо легче. Работа чистая и не слишком обременительная. Хорошие социальные условия и богатая культурная жизнь. Нужны ли к такому времяпровождению еще и финансовые компенсации?

Даже если идея компенсации правильно отражает реальность капиталистических стран, это еще не означает, что квалифицированные работники в социалистической системе должны получать дополнительные доходы. Ведь расходы на образование и обучение тогда целиком ложатся на государство. Не только образование будет бесплатным, как было когда-то в Британии, но и студенты во время обучения смогут дополнительно получать зарплату. Учеба - нормальная и социально необходимая форма работы. Она создает "на выходе" квалифицированную рабочую силу и должна соответственно вознаграждаться. Поэтому для студента не будет дополнительных расходов или потерь в доходах, для которых требуется компенсация.

В современном обществе классовая система не дает большой части населения даже раскрыть свой полный потенциал. Дети растут в рабочих кварталах, даже не пытаясь реализовать возможности, которые дает образование. Их представления о профессиональной карьере замораживаются с самого младенчества. Многие считают, и довольно реалистично, что перед ними открыта только дорога к лакейским занятиям, и кому нужно для этого образование?

Дети видят, где могут работать их родители, и эти рабочие места не изменятся, даже если в обществе произойдет революция и будет введена равная оплата. Равная оплата не может мгновенно повысить образовательный и культурный уровень людей, но демократические основания будут постепенно действовать в этом направлении. Равная оплата - это моральный лозунг. Он означает, что все люди одинаково ценны. Он говорит: "Граждане, вы все равны в глазах общества; вы можете заниматься разными вещами, но вы больше не разделены на высший и нижний классы". Разговор о равенстве возможностей получения образования - пустопорожняя болтовня, если тяжелая экономическая реальность напоминает вам, что общество считает вас ниже других. Зарплата - это не только вещи, которые за нее можно купить, это еще символ социального статуса; и уравнивание зарплат произведет революцию в самооценке. Возросшие комфорт и уверенность для массы людей из рабочего класса будет сопровождаться возросшими ожиданиями для себя и своих детей.

Если общество в плане денег оценивает людей одинаково, оно поощряет их к равенству в плане образования и культуры. Образование - это богатство, не связанное с деньгами, и оно должно быть дано каждому. Сейчас возможности образования привязаны к деньгам. Когда рабочий класс завоюет экономическое равенство, его представители начнут добиваться культурного и образовательного равенства для себя и своих детей. Во время этого процесса будет освобожден огромный экономический потенциал. Человеческая созидательность и изобретательность - наш основной ресурс. Развивайте его с помощью образования и начнется экономический прогресс.

В капиталистических условиях помимо общей тенденции больше платить за более высокий уровень образования, время от времени может наблюдаться нехватка определенного типа рабочей силы (необязательно самой высокообразованной), из-за чего рыночная цена такого труда повышается. Добавочное вознаграждение представляет собой разновидность "ренты" на редкость.

Мы используем слово "рента" по аналогии с рентой, получаемой за землю. "Рента" - это экономическая метафора для монопольной цены, которую может затребовать владелец какого-либо редкого ресурса. Суть ренты схвачена в совете Марка Твена: "Вкладывайте в землю. Ее перестали делать". Поскольку количество земли ограничено и она находится в частном владении, владельцы могут получать оплату от людей, которым надо заниматься сельским хозяйством или жить на земле. Если какого-то конкретного навыка или какой-то профессии недостаточно относительно спроса, тогда люди, обладающие этими навыками, ведут себя как землевладельцы. Экономика не может работать без их умений, поэтому они могут затребовать за свою работу дополнительную оплату.

При некоторых обстоятельствах это вознаграждение может заставить большее количество людей овладеть редкой в данный момент профессией. В других случаях вознаграждение может сохраняться долгое время. Могут существовать барьеры для работы по специальности. Американская медицинская ассоциация имеет сильное влияние на медицинские школы, обучающие новых врачей, и на правила, регулирующие иммиграцию врачей. Она использует это влияние для контроля за количеством людей, желающих заняться медициной. В результате врачи в состоянии требовать более высокие гонорары.

В социалистической экономике также может возникнуть нехватка определенных профессий относительно потребностей общества, и должен существовать механизм для увеличения предложения. В рамках социалистической системы образования, обучения и распределения рабочей силы должно быть легче предвидеть возможную нехватку, сообщить о ней и привлечь новых людей обещанием большего выбора рабочих проектов, если они будут работать по требующейся специальности. Если этого будет недостаточно для привлечения достаточного количества людей в нужную специальность, тогда потребуется или направлять людей на работу или платить "ренту" сверх обычных трудовых квитанций.

Направление на работу звучит по-драконовски и использование принудительного труда во время советских проектов 30-40-х годов вполне соответствует такой репутации (хотя повсеместное использование принудительного труда существовало наряду с увеличенной зарплатой и дополнительными выплатами, призванными убедить людей добровольно осваивать новые промышленные специальности). И дополнительные выплаты, и направление на работу возникли из необходимости перераспределять труд во время быстрой индустриализации. И то, и другое не пользовалось популярностью, правительство Хрущева в основном избавилось от принудительного направления рабочей силы и сильно сократило разницу в заработной плате. Уравнивание зарплат продолжалось при Брежневе (см. Lane, 1985).

Похоже, что принуждение отдельных людей к данной конкретной работе или большая разница в оплате всегда будет встречаться в социалистической стране с возмущением. Граждане социалистической страны сильно тяготеют к равенству. В доказательство можно вспомнить негодование людей против более высоких доходов, которые получали члены новых кооперативов в России.

Направление на работу в более тонкой форме постоянно происходит в капиталистических странах. Трудящиеся с юга Англии вынуждены ездить на работу в Лондон и свои семьи они могут видеть только по выходным. Биржам труда дано указание снимать пособие по безработице с людей, отказавшихся от предложения работы. Это не называется распределением рабочей силы, но имеет тот же эффект: человек видит, что у него нет иного выбора, кроме как принять конкретную работу. Это скрытое принуждение наличествует всегда, если имеется нехватка рабочих мест. Тогда безработица заставляет вас согласиться на то, что предлагают. Старые советские методы выплаты специальных премий и явное направление на работу требовались, потому что в СССР была полная занятость. В отсутствие таких мер, во времена Брежнева рабочие были склонны часто менять место работы, и предприятия испытывали трудности в поддержании стабильной рабочей силы. Похожая ситуация наблюдалась в Британии 60-х годов, когда безработица была очень низкая. Если рабочих мест больше, чем рабочих, тогда некоторые наниматели будут платить дополнительные деньги, чтобы соблазнить рабочих уйти со старой работы. Профессии, которых особенно будет не хватать, будут вознаграждены. Если такое происходит в капиталистической стране и некоторые группы работников физического труда начинают получать дополнительные доходы, в газетах начинается кратковременная сенсация.

Экономический план в социалистической экономике должен быть разработан так, чтобы использовать все доступные трудовые ресурсы, без избыточного спроса и избыточного предложения. Однако общий баланс спроса на труд и его предложения не решает проблему нехватки трудящихся конкретных специальностей. Предположим, что не хватает электриков. Если это получилось потому, что отсутствуют соответствующие учебные заведения, то увеличение зарплат электрикам проблемы не решит. Нужна расширенная программа обучения. Теперь предположим, что не хватает глубоководных ныряльщиков. В Шотландском колледже подводных технологий есть свободные места, но недостаточно желающих там учиться. Некоторым людям - любителям приключений возможно по душе жизнь ныряльщика, но остальные, боясь опасностей и сложностей, сомневаются, стоит ли им поступать на такой факультет. Что надо сделать?

В рыночной экономике ответ простой. Платите ныряльщикам больше, чем среднему рабочему, занятому физическим трудом. Тогда вы найдете людей, желающих рисковать за дополнительные деньги. Удовлетворительно ли такое решение? Альтернативный подход - признать, что лишь немногие хотят рисковать жизнью под водой и приостановить морскую добычу нефти, пока не будут изобретены соответствующие машины.

Ныряльщики - это крайний случай. Но некоторые работы действительно неприятнее остальных. Социалистическое общество должно выбрать, можно ли решить проблему, улучшив условия и качество труда, или же надо платить дополнительные деньги людям, выполняющим грязные работы. Если вся экономика основывается на трудовых деньгах, то выплата дополнительной зарплаты несет с собой риск. Существует опасность, что "час" обесценится, если людям будут платить квитанции на два часа за каждый отработанный час. Эти выплаты будут производиться за счет остальных, которые почувствуют уменьшение своего дохода. Для предотвращения инфляции и предоставления общественности какого-то контроля над разницами в зарплате, дополнительные выплаты должны "финансироваться" из общих налогов.

Возможно, что идея "ренты на редкость" имеет и более широкое применение. Социалистическая экономика должна быть уверена, что ее вложения в квалифицированную рабочую силу не тратятся зря, например, путем эмиграции опытных рабочих или их выбором посвящать свою энергию более оплачиваемым "неофициальным" занятиям. Оставляя в стороне морализаторские уговоры, которых мы не отвергаем, но и не можем постоянно рассчитывать на их эффективность, существуют только два метода добиться того, что опытные рабочие продолжают трудиться там, где им положено - полицейское наблюдение или соответствующая оплата. Неравенство в доходах нежелательно, но полицейский режим ничуть не лучше. Поэтому существует прагматический аргумент в пользу некоторых "рентных" выплат в случаях, когда государству угрожает опасность потерять определенные типы труда в плановой системе.

Среди любого заданного слоя рабочих, определяемого их уровнем, формой образования и мастерством, можно четко выделить различия в сообразительности, энергичности, склонности к сотрудничеству и т.д. Должны ли такие различия учитываться в уровне оплаты?

Перед тем, как попытаться ответить, оцените все следствия - ведь мы касаемся здесь извлечения прибавочного продукта в условиях социализма. Под "прибавочным продуктом" мы понимаем излишки сверх необходимого для поддержания самих рабочих. В капиталистической экономике прибавочный продукт выступает в форме результатов эксплуатации: прибыли, процентной ставки, ренты.

Категория эксплуатации неприменима к социалистической экономике, в которой распределение прибавочного продукта определяется демократически; однако существует необходимость организовать "извлечение" прибавочного продукта от рабочих-производителей для обеспечения потребления не производящих членов общества (солдаты, пенсионеры, дети, больные и т.д.), а также для накопления средств производства. Формально это достигается в предлагаемой нами системе с помощью налогообложения трудовых доходов и сбором земельной ренты (то есть эти "доходы" от государственных "финансов" перечисляются неработающим членам общества, идут на нужды социального обеспечения и накопления, как описано в гл. 7). Но существование формального механизма еще никак не гарантирует действительное производство достаточного прибавочного продукта; важно, будут ли рабочие в достаточной мере старательны и производительны (или если они решат снизить производительность, будут ли они согласны на соответствующее уменьшение потребления). Какими методами этого можно добиться?

Для сравнения посмотрим на ситуацию в капиталистической экономике. Здесь побуждение производить прибавочный продукт принимает форму необходимости для фирмы иметь прибыль. Мы знаем механизмы, которые заставляют или побуждают выходить на уровень производительности, благоприятный для получения прибыли. Рабочий заключает контракт, в котором явно или неявно содержится идея минимально приемлемой производительности; затем за соблюдением этого контракта следят надзирающие работники предприятия (менеджеры, мастера и т.д.). Если рабочий не соответствует требуемому стандарту производительности или недостаточно послушен, ему грозит увольнение. Сила угрозы увольнения зависит, конечно, в значительной мере от условий, которые отдельная фирма не может контролировать, главным образом, от уровня безработицы во всей экономике и величины поддержки, доступной безработным. Помимо "негативного" контроля над рабочей силой, у предприятия есть и определенные положительные меры по увеличению производительности: выплата премий и дополнительных вознаграждений; перспектива продвижения; информирование о выдающейся производительности конкретного рабочего; создание обстановки, в которой рабочие чувствуют, что их предложения по увеличению производительности фирмы будут выслушаны и вознаграждены. Степень, в которой капиталистические предприятия реализуют последние, более "просвещенные" стратегии, конечно, сильно колеблется.

В социалистической экономике угроза увольнения сознательно устраняется. Работа гарантирована каждому. Чем еще положение отличается от капиталистического?

Мы очень хотели бы написать, что социализм должен обеспечить благоприятные социальные условия для производства прибавочного продукта, чтобы рабочие чувствовали, что они трудятся "на благо всех", а не ради прибылей "босса". Но было бы наивным предполагать, что это решит все проблемы. Помимо широкого использования стратегий "просвещенного" капиталиста (общественное признание достижений работника, создание демократической рабочей обстановки) потребуются и какие-то другие средства усилить индивидуальный вклад в производительность. Моральные проблемы могут возникнуть, если люди будут считать, что они стараются больше обычного "за так" или что их коллеги лодырничают, выезжая на спинах сослуживцев.

Одним из способов увеличения вознаграждения за старательность может быть общая для всей экономики система классификации труда. Например, можно ввести три категории труда, А, Б и В, где Б будет представлять среднюю производительность, А - производительность выше средней и В - ниже. Новые рабочие начнут с категории "Б", а затем их выработка будет пересматриваться (по их собственной инициативе или по инициативе проекта, в котором они работают) с возможностью переоценки как А или В. Обратите внимание, что эти категории не имеют отношения к образованию или мастерству, а отражают только производительность работника относительно средней по этой специальности.

Такие категории труда могут использоваться в целях планирования как "создающие ценности" с различной скоростью. Оплата должна соответствовать разнице в производительности: рабочие категории "Б" получают одну трудовую квитанцию в час, рабочие "А" - немного больше, "В" - немного меньше. Соотношение оплаты должно быть установлено в таких пропорциях, чтобы общее количество трудовых квитанций соответствовало общему количеству отработанных часов. Точные цифры могут автоматически рассчитываться компьютерами, как только станет известно количество людей в каждой категории.

Рабочих категории "В" не нужно стыдить; такой работник просто выбрал для себя более легкий темп труда - и соответственно согласен на немного меньший уровень потребления. Не каждый должен быть стахановцем и не стоит негодовать по поводу меньшей производительности работника, если он вполне доволен своим положением. Но при такой системе вклад работников с высокой производительностью будет замечен и поощрен, и одновременно плановики получат более точную картину распределения общественного труда.

Выше мы указали, что рабочих можно разделить на группы с различной индивидуальной производительностью и отметили пользу такого разделения для нужд планирования. Плановики будут знать, например, что данный проект, требующий 1000 человеко-часов среднего труда, можно сделать, допустим, за 800 часов труда категории "А". Теперь возникает вопрос, должно ли существование различных профессий использоваться плановиками, и если да, то как это можно организовать.

В кратко- и среднесрочном периоде разделение труда по профессиям важно и неизбежно. Специальности горного инженера, хирурга и программиста не взаимозаменяемы. Отсюда вытекает, что в пределах этого горизонта времени плановики не могут рассуждать в терминах распределения "труда" как такового, а должны учитывать ограничения, накладываемые доступностью отдельных профессий. Но для этого надо хранить подробные записи о количестве людей, получивших ту или иную специальность. Но как это согласовать с трудовой теорией стоимости и использованием рабочего времени в качестве единицы учета?

Ответ таков: ведь в долгосрочном периоде рабочие могут получить переподготовку. Поэтому "демократическая" идея социалистов заключается в следующем: если оставить в стороне крайне сложные задачи и некоторых людей-инвалидов, то практически каждый может выполнять почти любую работу. В контексте долгосрочного планирования важна не доступность в данный момент конкретных видов квалифицированного труда, а стоимость производства такого труда. Для нужд долговременных экономических расчетов можно высчитать стоимость машин в показателях количества труда, необходимого для их производства. То же самое относится и к специальностям.

Мы можем представить введение базового уровня общего образования: рабочие, обученные до этого уровня, будут считаться только "простым трудом", а труд рабочих, получивших дополнительное специальное образование, будет рассматриваться как "произведенный фактор производства", примерно как и другие средства производства. Идею квалифицированного труда как произведенного фактора можно показать на примере.

Предположим, что обучение грамотного инженера требует четырех лет занятий сверх базового уровня. Это четырехлетнее производство квалифицированного инженерного труда предполагает множество входных факторов. Во-первых, работа самого студента - посещение лекций, работа в библиотеке, лабораторные занятия и т.д. Как мы уже писали, ее надо расценивать как полноценный производительный труд и соответственно вознаграждать. Будем учитывать ее как входящий "простой труд". Во-вторых, работа преподавателя, распределяемая на всех обучаемых студентов. Это квалифицированный труд. В-третьих, "накладные расходы", связанные с образованием (библиотекари, технические служащие, администраторы). Здесь могут быть смешаны простой и квалифицированный труд [4].

Вышесказанное иллюстрирует общую идею: производство квалифицированного труда обычно требует в качестве входных факторов и простой, и квалифицированный труд. Измерить текущий простой труд в принципе легко; намного сложнее вопрос, как оценивать квалифицированный труд. Если квалифицированный труд считать результатом прошлого труда, то достаточно умножить на определенный коэффициент прошлый простой труд, но как определить этот коэффициент?

Тот же самый вопрос встает при оценке квалифицированного (например, преподавательского) труда, затраченного на производство другого квалифицированного труда, а также в отношении дальнейшей оценки труда квалифицированного инженера. Далее в разделе и в приложении к этой главе мы рассмотрим оба этих аспекта, предположив для простоты, что для производства любого "квалифицированного" труда требуется одинаковое количество другого труда.

Проведем аналогию с неодушевленными средствами производства. Стандартный метод расчета труда, "перенесенного" от такого средства производства к продукту - "распределить" содержание труда в средствах производства на общий объем выпущенной с их помощью продукции. Если, например, машина, содержащая в себе 1000 часов труда, использовалась для выпуска миллиона единиц продукта Х, то можно сказать, что машина передает каждой единице 1000/1000000=0,001 часа труда. Отсюда вытекает, что машина "переносит" 100 * 0.001 = 0.1 часа воплощенного труда за час работы.

Теперь вернемся к нашему квалифицированному работнику и применим тот же принцип. Предположим, что после выпуска он работает 35 часов в неделю 45 недель в год, т.е. 1575 часов в год. Пусть время "износа" его инженерной квалификации составляет 10 лет. (То есть, к концу этого срока ему надо будет или он получит возможность заново пройти обучение, прервав работу по специальности, чтобы обновить свои знания или навыки или сменить при желании профессию). За эти десять лет он отработает 1575 * 10 часов и для определения скорости переноса воплощенного труда за это рабочее время, нам надо разделить общее содержание труда по обучению инженера на 15750.

В приложении к этой главе показано, как можно расчитать общий труд, воплощенный в квалифицированном работнике, используя простой труд как учетную единицу. Согласно этим расчетам, "доля передачи" составляет около

0,5 при старении квалификации за 10 лет,

0,33 при старении за 15 лет,

0,24 при старении за 20 лет.

Показатель 0,33, например, свидетельствует, что наш инженер, образование которого "изнашивается" за 15 лет, переносит 0,33 часа воплощенного труда за каждый отработанный час. В отличие от машины, которая переносит только труд, воплощенный в прошлом, наш инженер еще и работает один час в час. Следовательно, полный прямой и косвенный вклад нашего инженера будет составлять 1,33 часа в час. Это и есть коэффициент, на который надо умножать простой труд. Иными словами, если плановики закладывают в долгосрочный план миллион часов труда квалифицированных инженеров, они должны учитывать, что это эквивалентно затрате 1,33 миллиона часов простого труда.

Мы не хотим этим сказать, что раз образованный работник стоит обществу на треть больше, чем обычный, то ему надо и платить на треть больше. Эта дополнительная треть представляет дополнительные расходы общества на использование квалифицированного труда. Общество уже оплатило "лишнюю треть" во время обучения работника, поэтому нет никаких оснований платить ему сверх обычной нормы. Хотя коэффициент квалифицированного труда никак не отражается на распределении личного дохода, он важен для расчетов истинной общественной стоимости проектов. Работа, требующая квалифицированного труда, обходится обществу дороже, даже если квалифицированным работникам платят столько же, сколько и неквалифицированным.

В завершении этой главы будет полезно сравнить марксистскую модель с тем, что было достигнуто в социалистических странах. Насколько нам известно, единственным примером марксистских принципов распределения в этих странах были народные коммуны в Китае 1960-х и 1970-х годов. Товары там распределялись в соответствии с системой трудодней. Записывалось количество часов, отработанных членом коммуны за год, и на этой цифре основывалась доля урожая. Возможно, что в других социалистических странах этот принцип тоже применялся, но мы об этом не знаем.

В целом социалистические экономики сохранили деньги. Они выпускали банкноты и монеты для общего обращения. Эти деньги использовались в пяти различных видах обращения:

1) обмен между социалистическими государственными предприятиями. Основой для него была относительная независимость работы государственных предприятий и руководства ими.

2) обмен между колхозами и государством.

3) обмен между колхозами и городскими рабочими на рынках сельхозпродукции.

4) продажа продуктов, произведенных на приусадебных участках, городским рабочим. Основой для такой продажи было сохранение семейного побочного производства.

5) обмен между государственными розничными учреждениями и наемными работниками государственных предприятий.

Нередко доказывают, что в первом случае деньги реально не действовали как деньги, поскольку не было передачи собственности. Если предприятие А передало товары предприятию Б, предприятие Б может заплатить за них, но реального обмена правами собственности при этом не произошло, поскольку обоими предприятиями владеет государство [5]. В этом есть доля истины, поскольку большинство поставок проводились в соответствии с планом, но эта рационализация верна только частично. Если собственность реально не меняется, то для чего проводить даже номинальный обмен деньгами?

Если продукция напрямую принадлежит обществу, то непонятно, зачем предприятию Б вообще платить А за поставленные товары. Подразделению Б - больнице, например, - может быть просто выделен бюджет в х часов труда. Вся работа, выполненная медсестрами, техничками и докторами, будет вычтена из этого бюджета. Все лекарства, продукты питания и медицинское оборудование, предоставленные общественными фармацевтическими фабриками, имеют свое содержание труда, которое тоже должно быть вычтено. Но денежных выплат от больницы ее работникам или поставщикам не будет. Работники будут кредитоваться государством или коммуной за выполненную работу, а фармацевтическим фабрикам не нужно "платить", поскольку у них есть собственный трудовой бюджет.

Мы можем видеть зачатки такой системы в британской Национальной службе здравоохранения, где до реорганизации, устроенной тори, больницы не оплачивали услуги типа лабораторных анализов и рентгена, если их оказывал Совет по здоровью, к которому они принадлежали.

По сравнению с британскими больницами промышленный сектор социалистических экономик сохранял товарную форму в гораздо большей степени, чем это выглядело необходимым, если принять во внимание отношения социалистической собственности. Сталин доказывал [6], что это присутствие товарной формы заимствовано из других типов обмена, особенно от обмена государства с колхозами. Возможно, сначала так оно и было, но в некоторых социалистических странах - особенно уместно вспомнить Болгарию - независимый характер колхозных хозяйств по отношению к государству начисто исчез к концу 60-х годов. Однако использование денег во всех случаях сохранялось.

Если бы учет по трудовой стоимости был преобладающим во всей экономике, то можно представить переходные формы сельскохозяйственного производства, когда колхоз как единое целое кредитуется средним количеством труда, необходимым для производства поставляемых продуктов. В результате колхозный труд по-прежнему оставался бы на один шаг дальше прямого общественного труда, но был бы совместим с отменой денег.

Критическую важность имеет последняя система обмена - рынок потребительских товаров. Именно здесь фундаментальные классовые противоречия помешали завершению марксистской социалистической программы. Марксистское представление о социализме радикально эгалитарное. Не должно быть иного источника доходов, кроме труда, и всякий труд должен считаться равным. Продвижение к этому идеалу потребовало бы устранения различных кормушек и дополнительных доходов, которые так любит бюрократия. Марксистская программа несовместима с существованием любого элитного слоя. Маркс приветствовал принцип, которым руководствовались в Парижской Коммуне, - общественные служащие не могут получать больше средней зарплаты рабочего [7]. Позже Мао и левые в Китае выступали против разницы в зарплате и указывали, что Китаю еще далеко до социалистической системы распределения; они считали, что система зарплат с 8 ставками остается препятствием для социализма.

Китай представлял исключение в том смысле, что вопрос отмены буржуазной системы разницы в оплате труда стал актуальной проблемой политики. Это был один из ключевых вопросов во время Культурной революции. С поражением левых и гегемонией линии Дэна дальнейшее продвижение к реализации программы Маркса стало невозможным. В большинстве остальных социалистических стран вопрос оплаты на основе труда никогда вообще не стоял на повестке дня.

Социалистические политики, как на Западе, так и на Востоке, редко горели энтузиазмом по поводу "уравнительства". Выступая против крайностей богатства, они чувствовали, что определенный разрыв в зарплатах должен поддерживаться. Идеологически обосновать разницу в зарплате гораздо легче, если по-прежнему оперировать в терминах денег. Если проводить учет в показателях рабочего времени, тогда жульничество с различной оплатой профессий становится заметнее. Почему секретарю оплачивают только 30 минут каждого отработанного ею часа, а профессионалам в соседней комнате за каждый час платят как за два?

Секретари и уборщицы скоро скажут: "Постойте. Что же это за социализм, если один ваш стоит четырех нас?". Эта общеизвестная склонность пролетариата к уравнительству (такая примитивная и наивная) приходит в конце концов к выводам: "Все мы дети Адама" и "Человек - он везде человек". Это демократическое чувство лежало в самой основе каждого пролетарского революционного движения. К концу XIX века утверждение о равенстве труда любого человека стало руководящей идеей того, что тогда называлось социал-демократией. Если буржуазная демократия заявляла "Все люди равны" и уточняла: "перед законом", социал-демократия шла дальше и требовала реального экономического равенства. Равенство труда было для пролетариата тем же, чем равенство избирательных прав для буржуазии.

Да, все люди разные. Работа профессора в колледже отличается от работы лаборанта. Культура бура отличается от культуры зулуса. Мужчина отличается от женщины.

В приложении объясняется более подробно расчет коэффициента квалифицированного труда, о котором идет речь в основной части. Вначале мы покажем расчет общего воплощенного труда в квалифицированном труде.

1) Со стороны студента.

Предположим, что обучение длится 4 года 40 часов в неделю 45 недель в год. Всего: 7200 часов.

2) Занятия.

Возьмем 15 часов в неделю, 35 недель в год, на протяжении 4 лет, распределенные на средний размер группы в 30 человек (среднее от количества людей в больших аудиториях и меньших групп на лабораторных занятиях, семинарах и т.д.). Всего на студента: 70 часов.

3) Индивидуальная работа преподавателя.

Возьмем 2 часа в неделю, 30 недель в год на индивидуальную работу со студентами. За 4 года всего 240 часов.

4) Накладные расходы на образование.

Предположим, что они равны затратам времени на занятия. Всего 70 часов.

Рассмотрим вопрос разбиения этого количества труда на простой и квалифицированный. Собственный вклад студента - простой труд, вклад преподавателя - квалифицированный. Пусть труд технических работников делится на простой и квалифицированной в равной пропорции. Тогда получаем следующий результат: общее количество труда для производства квалификации равно примерно 7600 часов (округленно), из которых квалифицированный труд составляет примерно 5 процентов (округленно).

Общее количество часов - первое приближение (на деле, как мы увидим, преуменьшенное). Назовем это приближение TH₀. Используя TH₀, мы можем сделать первую прикидку скорости переноса воплощенного труда в квалифицированный труд:

R₀ = TH₀ / AH * D,

где AH представляет количество часов в год, которые будет работать квалифицированный сотрудник после окончания института, а D - время старения его навыков в годах. Теперь мы можем использовать R₀ для повторной оценки общего количества воплощенных часов (предполагая, что скорость переноса труда преподавателей и других задействованных в обучении профессий такая же, как и для студента после выпуска). Если долю TH₀, в которую сделал вклад квалифицированный труд, обозначить как SP, наша пересмотренная оценка общего воплощенного труда равна

(1+R₀)SP*TH₀ + (1-SP) TH₀ = (1+R₀SP) TH₀.

Теперь эту новую цифру общего количества воплощенных часов можно использовать для повторной оценки скорости переноса, что позволит еще раз пересчитать общие часы и так далее, рекурсивно. Результирующие последовательные оценки общего труда, воплощенного в производстве квалифицированного труда, составляют геометрическую прогрессию, n-ый член которой равен

(1+ R₀SP + R₀² + SP2 + R₀³SP³ + ... + R₀ⁿSPⁿ) TH₀.

Если n стремится к бесконечности, получаем, что конечная предельная оценка общего количества часов равна (1-R₀SP)^-1TH₀, а соответствующая конечная оценка скорости переноса воплощенного труда равна

R_f = (1-R₀SP)^-1TH₀ / AH*D.

Если учесть, что R₀=TH₀/AH*D, можно переписать R_f как

R_f = TH₀ / (AH*D-SP*TH₀,

то мы можем посчитать конечную скорость переноса напрямую. Используя приведенные выше иллюстративные величины TH₀=7600, AH=1575, SP=0,05 получаем, что

как и указано в тексте. В любом случае коэффициент квалифицированного труда равен просто 1 плюс R_f.

[1] Влияние учета в терминах рабочего времени на демократический контроль над экономикой описывается в главе 13.

[2] Стоит помнить, что во время инфляции подобные показатели быстро устаревают. Читатель должен учитывать, что к тому времени, когда он будет читать книгу, стоимость, производимая каждым рабочим, будет гораздо выше.

[3] Издается ежегодно правительством Великобритании

[4] Обратите внимание, что труд, требующийся для содержания студента, не входимость в стоимость производства квалифицированного труда. Этой работой все равно должен кто-то заниматься и неважно, происходит при этом учеба или нет.

[5] Вопросы, касающиеся отношений собственности, затронутые в следующих абзацах, подробнее развиваются в гл. 14.

[6] В "Экономических проблемах социализма в СССР"

[7] В "Гражданской войне во Франции"

При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру обязательна