Мировой экономический кризис разрастается вширь и вглубь. Как он отражается на России? Это зависит от того, в каком состоянии она к нему пришла.

Естественное вхождение российской экономики в фазу экономического оживления, начавшееся после дефолта 1998 года, некоторыми федеральными политиками преподносилось как "динамичное" стабильное развитие. Выступая 22 сентября 2006 года в Госдуме в связи с обсуждением проекта федерального бюджета на 2007 год, министр финансов А. Кудрин подчеркнул, что "к концу этого года - началу следующего... мы восстановим весь утраченный ВВП и промышленный потенциал России 90-го года в границах СССР... Это означает, что средний уровень ВВП на душу населения, который сегодня по текущему курсу составляет примерно 7 тысяч долларов, а по паритету покупательной способности - где-то от 11 до 12 тысяч долларов, обеспечит заработную плату и доходы населения, выведет их в следующем году на самый высокий уровень в истории Советского Союза и России". Кудрин назвал это "экономическим чудом".

Взглянем на это "чудо" чуть пристальней.

Все почему-то забывают, что кризис в России, перешедший в глубокую депрессию, разразился не в 2008 году, а в начале 90-х годов прошлого столетия. Главной причиной губительного и тяжелого по последствиям экономической депрессии в стране стала реализация ошибочного, тупикового направления экономической "реформы", фактически ввергнувшей экономику в эпоху первоначального накопления капитала с такими его характерными чертами, как криминальное разгосударствление, коррупция, формирование "фиктивного" и спекулятивного капитала и т.д.

Приведем динамику некоторых показателей за "реформенный" период в сравнении с 1989 годом (табл.1).

Табл. 1.

Как видно из приведенных данных, ВВП России снизился в 1998 году до 55,8 процента по отношению к 1989 году. Промышленное производство в своем падении достигло "дна" - 40,9 процента от уровня 1990 года лишь в 1999 году, в том числе в легкой промышленности производство упало до 12 процентов, в машиностроении - 33 проц., пищевой промышленности - 49 проц., и до сих пор не вышло на дореформенный уровень 1990 года. Нельзя также не учитывать и того, что в 2008 году продукция сельского хозяйства составила чуть более 55 процентов к уровню 1991 года.

Все кризисные годы ВВП в расчете на душу населения был существенно ниже показателя 1990 года. Лишь в 2007 году он превысил (в рублевом исчислении) дореформенный уровень. Если же сопоставить данные ВВП на душу населения в долларовом исчислении, то Россия значительно отстает от многих стран мира. По данным Всемирного банка, опубликованным в конце 2007 года, среднемировой ВВП на душу населения в ценах 2005 года составил 8,9 тыс. долларов США. В России этот показатель равен 11,8 тыс. долларов. Нынешний российский уровень душевого ВВП достигнут Великобританией и Францией 40 лет назад, а США - примерно 50 лет назад.

Падение ВВП, промышленного и сельскохозяйственного производства в России среди экономик мира в годы экономических кризисов XX века было самым масштабным. Ни Первая мировая война с Октябрьской революцией 1917 года, ни Вторая мировая война не привели к столь значительному падению. По самым скромным подсчетам, за период кризиса национальное богатство России сократилось более чем в 2 раза, существенно ухудшилась эффективность его использования.

Следует особо подчеркнуть, что фаза оживления в США наступила через четыре года с начала Великой депрессии (в 1933 году) и экономика достигла предкризисного уровня ВВП в 1937 году - через 8 лет. России же потребовалось для этого 8 и 17 лет соответственно.

Но эта стоимостная составляющая показателей. Нынешние россияне, находившиеся в 1990 году в сознательном возрасте, помнят, что на 1 рубль можно было сделать 20 поездок на метро или другом виде общественного транспорта. По мнению зарубежных экспертов тех лет, по объему производства продовольственных товаров, денежных доходов и установленных государством цен Советский Союз относился к числу государств с высоким уровнем социального благополучия.

Но рынок не любит пустоты. В страну усилился приток импортных товаров, которые заполнили вакуум от падения производства отечественной продукции.

Мировой опыт свидетельствует, что кризис объективно, хотя и немалой ценой, расчищает поле для оживления и подъема экономики на новую технологическую базу. Ничего этого, к сожалению, не произошло в Российской Федерации в "реформенный" период. В России всё произошло наоборот - сокращение вложений в основной капитал и в обновление его структуры.

По данным официальной статистики, коэффициент обновления основных фондов в экономике России снизился с 3,6 в 1992 году до 1,8 в 2000 и 3,3 процента в 2006 году, а коэффициент их выбытия - с 1,6 в 1992 году до 1,0 в настоящее время. Напомним, что Советский Союз выиграл войну 1941-1945 годов, в частности, и потому, что имел самый молодой станочный парк из всех воюющих стран. Данный процесс является наиболее точным выражением кризисного депрессионного состояния российской экономики.

Фаза оживления российской экономики, наступившая в 1999 году, была связана с импортозамещением, вызванным девальвацией рубля после дефолта 1998 года, загрузкой и использованием выживших остатков производственных мощностей, созданных еще в советское время, варварского использования природных сырьевых ресурсов страны. К сожалению, фаза оживления не была использована для модернизации и внедрения современных технологий в целях решения задачи вывода страны на инновационный путь развития, устойчивый экономический рост.

Россия под предлогом мнимой борьбы с инфляцией усиленно выводила так называемую избыточную ликвидность, наращивая золотовалютные резервы, стабилизационный и другие фонды, подпитывая "излишними" для России финансами экономики развитых стран и прежде всего США. Другими словами, власть сознательно переводила финансовую политику под иностранное управление, подталкивая российскую финансовую систему к краю финансовой пропасти, куда в конечном счете она и скатилась.

Предприятия же реального сектора Российской Федерации в условиях недостаточной ликвидности и сверхвысоких банковских процентов внутри страны были вынуждены ускоренно брать кредиты за рубежом. В результате корпоративный долг краткосрочного характера достиг 550 млрд долларов и практически сравнялся с объемом золотовалютных резервов, из которых более 150 млрд долларов предстоит выплатить до конца 2009 года.

Экономический кризис, в свою очередь, вызывает социальный кризис со снижением качества жизни, ростом безработицы, сокращением доходов населения. Приведем динамику некоторых социальных показателей в "реформенный" период (табл.2).

Табл. 2.

Как видно из приведенных данных, падение реальной заработной платы в России в период "реформ" оказалось весьма существенным и держится на уровне ниже предкризисного до 2008 года. Пенсия же до сих пор не достигла предкризисного уровня. Поэтому, хотя политическое руководство страны и ведет речь о "беспрецедентном" росте реальной заработной платы и пенсионного обеспечения с 2000 года, это лишь простая реакция на фазу оживления российского кризиса, но никак не следствие послекризисного экономического роста.

Неизбежная спутница кризиса - безработица. По мере развития капиталистических отношений, начиная с 1991 года, численность безработных в России постоянно растет, поскольку за этот период не было введено ни одного сколь-нибудь значимого нового производства.

Характерным для периода российского кризиса стал рост смертности населения. Если в дореформенный период смертность составляла 10 человек на 1000 жителей, то за активные годы шоковых реформ (1992-1995 гг.) она возросла до более чем 15 человек и стабильно держится на этом уровне до настоящего времени. Неудивительно, что население страны, несмотря на приток мигрантов из других республик бывшего Советского Союза, сократилось со 147,5 млн человек в 1989 году до 142 млн человек в 2008 году и имеет тенденцию к дальнейшему уменьшению. Следует подчеркнуть, что в США в годы Великой депрессии абсолютного сокращения населения не наблюдалось, а, наоборот, имел место его рост, хотя и более низкими темпами, чем до 1929 года.

Продолжительность жизни на начало реформ в Российской Федерации составляла 67,8 года, в том числе у мужчин - 61,9 и у женщин - 73,7 года. В ходе экономических реформ эти показатели упали до 65,3 года, в том числе у мужчин - до 58,9 и у женщин - до 72,4 года. Для сравнения: продолжительность жизни в Японии составляет 79,9 года, в Канаде - 79,1, во Франции - 78,7, в Швеции - 78,4, в США - 76,4 года.

По продолжительности жизни Россия занимает ныне 151-е место в мире, и ситуация имеет тенденцию к относительному и абсолютному ухудшению, что отчетливо просматривается и в региональном плане.

В годы экономического кризиса Россия столкнулась с резким всплеском преступности. Если в СССР на 250 млн населения регистрировалось 600 тыс. преступлений, в том числе 6 тыс. убийств, то в Российской Федерации с середины 90-х годов на менее чем 150 млн человек населения - более 3 млн преступлений, в том числе 30 тыс. убийств.

Таким образом, кризисные годы в Российской Федерации, начиная с 1990 г., правомерно можно характеризовать как годы Величайшей российской депрессии, которая по своим масштабам более значительная, продолжительная и глубокая, чем Великая депрессия США в 30-е годы прошлого столетия. И до "экономического чуда" России еще очень и очень далеко.

В 2008 году мир столкнулся с новым кризисом. В экономической литературе некоторые ученые и политики считают кризис-2008 "финансовым". Однако чисто финансовыми причинами кризисы объяснять недостаточно. Денежный крах - это внешняя сторона кризиса, проявление более глубокого структурного экономического явления. Маркс отмечал: "...то, что представляется кризисом на денежном рынке, в действительности выражает аномалии в самом процессе производства и воспроизводства".

Воспроизводственный процесс сегодня - прежде всего воспроизводство государственно-монополистического капитала, которое перешагнуло границы национальных экономик и охватило всё мировое капиталистическое хозяйство, включая и Россию. В этом заключено проявление политико-экономической закономерности современного капитализма в новых глобализированных условиях.

Мировой экономический кризис-2008 обусловлен рядом объективных факторов.

Во-первых, мощными структурными сдвигами в мировой экономике. Они связаны прежде всего с выносом "старых" отраслей производства из развитых стран, прежде всего США, в Юго-Восточную Азию, где имеет место "излишек" дешевой рабочей силы, создающей огромную прибавочную стоимость, перетекающую в высокоразвитые страны, в частности в США, в сферы с высоким органическим строением капитала,.

С другой стороны, развитые страны стали более активно развивать высокотехнологичные, инновационные сектора экономики с высокой степенью интеллектуального труда. Осуществляется переход к шестому технологическому укладу, от микроэлектроники к наноэлектронике, использование генно-инженерных биотехнологий в сельском хозяйстве и здравоохранении.

В России же пока господствующими в большинстве отраслей производства являются третий и четвертый технологические уклады, для которых характерно автономное использование факторов производства. Зачатки второй стадии пятого технологического уклада в отечественной экономике проявляются лишь в космической и авиационной промышленности.

В настоящее время в России в среднем используется лишь 8-10 процентов инновационных идей и продуктов, тогда как, например, в США - 62 процента, в Японии - 95 процентов. Отечественная заводская наука выполняет лишь 6 процентов научных исследований, в компаниях стран ЕС - 65 процентов, в Японии - 71 процент, в США - 75 процентов.

Во-вторых, кризис-2008 связан с перепроизводством продукции глобальных монополий, ТНК, усугубляемый завоеванием мировых рынков дешевой продукцией предприятий Юго-Восточной Азии, например Китая. США вступили в фазу рецессии еще осенью 2007 года в связи с падением производства в автомобильной промышленности, металлургии и других секторах. В ноябре Национальное бюро экономических исследований (NBER) - орган, который официально уполномочен объявлять рецессию, заявил, что экономика США находится в состоянии рецессии. То есть экономический спад в США начался еще до финансового взрыва в стране.

В-третьих, углубление олигархического капитализма привело к превращению другой стороны экономических явлений - денег и их "производных": акций, кредита, процента, вторичных, третичных "ценных" бумаг (деривативов) - в самодовлеющий инструмент "экономической" жизни, оторванный от реальной экономики и реальных воспроизводственных процессов. Виртуальный финансовый сектор разросся так, что многократно превысил объем реальной экономики, стал благодатной почвой для спекуляций - формирования "финансовых пузырей", прокол которых был неизбежен, что и произошло, отразившись на экономическом кризисе. Так, только в США за 2008 год потерпели крах огромное число банков, среди которых такие влиятельные, как "Мерил Линц", "Леман Бразерс". Финансовый крах - это важнейшая критическая, но вторичная составляющая кризиса-2008.

Кризис-2008, его сложность и глубина для российской экономики имеет двоякую причину - внутреннюю и внешнюю.

Во-первых, национальная экономика России, особенно ее реальный сектор, к началу кризиса-2008 еще не сумела в полной мере оправиться от депрессии 90-х годов. Она не использовала своих возможностей для обновления производственного и кадрового аппарата, а продолжала опираться на производительные силы, сформированные в советское время, в рамках консервативной на сегодняшний период материально-технической базы, которая к 2008 году устарела окончательно.

О структурной перестройке и модификации российской экономики на инновационной основе речь шла только в выступлениях политического руководства, дальше этого дело не продвигалось. В результате промышленный спад в России, как этого и следовало ожидать, не начался после того, как упали мировые цены на нефть, а проявился уже в конце первой половины 2008 года. Однако он просто замалчивался.

Среднемесячные темпы промышленного спада в экономике России второй половины 2008 года составляли 3,6 процента, что с точки зрения теории характеризует острую и глубокую фазу рецессии, и были зафиксированы практически во всех секторах. Например, если в мире с августа по декабрь 2008 года производство стали упало на 25 проц., то в России это падение составило 40 проц., на треть упало производство цемента. Производство легковых автомобилей обрушилось в январе на 79,7 процента, автобусов - на 83,3, грузовых автомобилей - на 74,4, тракторов - на 91,1 процента.

Во-вторых, Россия, реально не оценивая свое социально-экономическое положение, старалась ускоренно, без должной оценки, интегрироваться в мировое экономическое сообщество как равноправный член. Безоглядное, безответственное "впрыгивание" экономики России в вагон мировой экономики стало не средством выведения страны на траекторию устойчивого экономического роста, а в большей мере средством для российских олигархов, участников фондового рынка, особенно нерезидентов, получения сверхприбыли, преимущественно спекулятивного характера.

И на этот еще не выздоровевший, ослабленный от российской депрессии социально-экономический организм негативные тенденции и противоречия, присущие капиталистической системе, стали оказывать всё более и более патогенное воздействие. Другими словами, на незавершившуюся Величайшую российскую депрессию наложился мировой экономический кризис-2008, усугубив социально-экономическую ситуацию в стране.

В-третьих, экономику России разваливали сознательно в направлении глубокой зависимости от внешних факторов: импорта продовольственных товаров, медицинских препаратов и лекарственных средств, зарубежных технологий вчерашнего дня, кредитов иностранных банков, экспорта сырьевых ресурсов. Экспортоориентированная российская экономика, опирающаяся на спекулятивный "пузырь" мировых цен на сырье, к осени 2008 года схлопнулась. Спекулятивная цена на нефть, достигнув июльского пика в 147 долл. за баррель, осенью 2008 года упала до 45, то есть "подешевела" в 4 раза. Российский "островок стабильности" со значительными резервными и другими фондами, которыми Минфин России "убаюкивал" политическое руководство страны, затопило.

Главные вопросы, от которых зависит научно выверенный ответ: каковы направления и меры для выхода из кризиса, каким видится облик, конфигурация российской экономики после кризиса? При этом вновь остро встали вопросы о смене нынешнего социально-экономического курса и о необходимости и возможности государственного "присутствия" в экономике. Это принципиальнейшие политико-экономические вопросы, от решения которых в полной мере будет зависеть будущее России.

Сторонники либеральной рыночной модели, опираясь на монетаристскую концепцию главы "чикагской школы" М. Фридмана, продолжают отстаивать тезис, что и в кризисных условиях чем государства меньше в экономике, тем лучше. Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе, премьер-министр Российской Федерации весьма прозрачно высказал мысль о невмешательстве государства в условиях кризиса. Рост роли государства в экономике в условиях кризиса относят к основным рискам в докладе, представленном 9 февраля 2008 года Институтом современного развития (И. Юргенс). Эту же мысль однозначно высказал президент Российской Федерации, выступая в Высшей школе экономики в Англии 2 апреля 2009 года.

Между тем мировой опыт, наоборот, свидетельствует, что в кризисных условиях управление экономическим развитием со стороны государства служит базой для сглаживания циклических колебаний, стабилизации динамики экономического роста как экономики в целом, так и отдельных ее крупных отраслей. Начиная с Великой депрессии в США и кончая кризисами последних лет, именно государство берет на себя ответственность за определение стратегии и тактики экономической и финансовой работы, выработку на этой основе соответствующей экономической политики (бюджетной, налоговой и др.) и ее реализацию посредством установления единых правил организации экономических связей в обществе и неукоснительного контроля за их исполнением. От этого в значительной мере зависит скорость и направление выхода национальной экономики из кризиса.

Поэтому речь сегодня должна идти не о том, нужно ли государству вторгаться в экономику, а о степени, мере этого вторжения исходя из объективных потребностей и возможностей национальной экономики, ее роли и места в мировой экономике в условиях глобализации. В докладе Всемирного банка "Государство в изменяющемся мире" ее бывший президент Дж. Вулфенсон особо подчеркнул: "Без эффективного государства устойчивое развитие, и экономическое, и социальное, невозможно".

В новых экономических условиях лидеры Европы стремятся формировать надправительственные структуры, которые позволили бы более полно использовать возможности государственно-монополистической системы, расширив государственное воздействие за пределы национальных границ. Это новый подход к выработке направлений и путей выхода из мирового экономического кризиса.

В развитых странах идет процесс формирования комплексных межнациональных программ модификации, обновления реального сектора экономики, развития инфраструктуры, систем общественных работ. Речь в данном случае идет об определенной, исторически обусловленной модификации внутренних законов капитализма и механизма экономического цикла, с ориентацией на длинноволновый, 20-25-летний подъем.

Политическое руководство западных стран вновь дает России огромную фору. В новых условиях, как нам представляется, данный подход должен найти отражение не только в деятельности России, но и в коллективных системных действиях стран СНГ.

Российское политическое руководство, ошибочно считая, что нынешний кризис - это мировой финансовый кризис, продолжает опираться на либеральную монетаристскую концепцию. Обосновывая эту концепцию, А. Кудрин заявил, что якобы исторический опыт показывает, что "в периоды кризисов в большинстве случаев основную роль играли меры денежно-кредитной политики в силу их большей оперативности и сравнительно более высокой эффективности".

Неудивительно, что главным в антикризисных мерах российского правительства, - вместо существенного увеличения государственных инвестиций в экономическое развитие на новой технологической базе в реальном секторе экономики и выпуска конкурентоспособной отечественной продукции, - стало "спасение" банковской системы, "предоставление ей необходимой наличности, то есть денежных средств, которые позволили бы банкам осуществлять свою деятельность...". Именно сюда экономический блок правительства и направляет из федерального бюджета огромные финансовые ресурсы, посылая обществу неверные сигналы.

Направив более 50 млрд долларов на покрытие ликвидности отечественным банкам и погашение внешних долгов, не осуществив должного гласного контроля за расходованием этих средств, как это делается в США и странах Европы, в конечном итоге получили, что все деньги "патриоты-олигархи" направили за рубеж. Не только упущено время, но и за счет средств налогоплательщиков опять обогатились олигархи. За эту российскую "специфику" выхода из кризиса никто никакой ответственности не понес. Это не удивительно, поскольку все отечественные рыночные механизмы сильно искажены "откатами" и коррупцией, для которых кризис - благодатная почва.

Анализ антикризисной программы правительства Российской Федерации также выявляет явные перекосы в сторону поддержки виртуальной сферы финансов и банков в ущерб реальному сектору экономики. Так, безусловным приоритетом антикризисной программы в 2009 году является якобы повышение устойчивости финансовой системы, на которую выделяется 1355 млрд рублей. В отличие от антикризисных мер стран "большой двадцатки", которые финансируют свои антикризисные программы за счет прямых бюджетных расходов, в России продолжается виртуальная поддержка финансового сектора.

В реальный сектор экономики, от которого в значительной мере зависит устойчивость финансовой системы, предполагается направить 776,5 млрд рублей. Между тем, по подсчетам экспертов, только для ведущих стратегических предприятий реального сектора в целях структурной перестройки требуется не менее 3 трлн рублей. Однако в антикризисной программе даже нет целевых мер по поддержке инновационных отраслей. Нет и целевой поддержки системы образования, что делается в развитых странах. "Новая" либерально-монетаристская модель вывода страны из кризиса в России тут же превратилась в новый бизнес с высокой степенью сверхприбыльности. Следовательно, рассчитывать на модернизацию экономики и очистительную функцию кризиса с такой программой вряд ли целесообразно.

Мировой опыт свидетельствует, что в процессе кризисов насильственным путем преодолеваются антагонизмы и диспропорции капиталистического воспроизводства, происходит мощное развитие производительных сил на новой научно-технической базе.

Так, реакцией на промышленный и сырьевой мировые кризисы 70-х годов стали структурные изменения, основанные на широком использовании в воспроизводственном процессе компьютерной техники, формировании глобальных телекоммуникационных сетей, использовании интернет-технологий, позволяющих перерабатывать производственную информацию и на этой основе в режиме реального времени адаптировать друг к другу физические, химические и иные особенности высоких технологий - так называемый пятый технологический уклад. Сегодня пятый технологический уклад является доминирующим в развитых странах (США, Японии, Германии, Франции, Швеции).

Россия, к сожалению, проспала эту стадию технологического переворота в мировой экономике и вновь стала страной догоняющей. Поэтому смена социально-экономического курса для России предполагает проведение активной научно-технической и структурной политики государства, развитие и распространение нового технологического уклада, а именно: упрочение лидерства в тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс имеет технологическое превосходство (ракетно-космическая, авиационная, ядерная техника и др.); стратегию догоняющего развития в направлениях со значительным отставанием (нанотехнологии, генная инженерия); формирование и широкое использование крупных научно-образовательных центров, наукоградов; активное использование федеральных научно-технических целевых программ.

Выход из кризиса-2008 предполагает развитие внутреннего национального производства, которое должно быть сориентировано на расширение внутреннего спроса. Этого нельзя достичь без выпуска новых конкурентоспособных товаров, обновления основных фондов, стимулирования инвестиционной активности в реальном секторе национальной экономики, а не банковской сфере путем прокручивания огромных кредитных государственных ресурсов через валютный рынок, принося сверхприбыль валютным спекулянтам, как это делается в России. Западный бизнес давно понял, что полученные во время кризиса от государства финансовые вливания выделяются не для того, чтобы нажиться, а чтобы выжить. Поэтому о высокой рентабельности западные бизнесмены на какое-то время стараются забыть.

Первое: модернизация и диверсификация российской экономики, перевод ее на инновационный путь развития должны делаться в жестких условиях кризиса, а не после его завершения. Кризис - это шанс для модернизации российской экономики. Неудивительно, что он стал центром политической борьбы.

Второе: финансовые вливания в реальный сектор экономики должны быть целевыми, направленными на коренную реструктуризацию производительных сил, формирование нового, шестого технологического уклада. Этот уклад связан с использованием в воспроизводственном процессе синтаксической (упорядочивающей) функции информации, обеспечивающей стандарты "электронного описания" продукции, целостную компьютерную технологию, которая включает совершенствование производства, реализацию продукции, послепродажный сервис, эксплуатацию изделий потребителем на основе безбумажного обмена информацией между взаимосвязанными субъектами рынка. Другими словами, речь идет не просто о восстановлении разорванной взаимосвязи реального сектора экономики с финансовым, а о формировании нового механизма, в котором финансовый сектор должен стать не самодовлеющим, а действенным инструментом, обеспечивающим стабильные высокие темпы роста и качество реального сектора национальной экономики.

Вызывает принципиальное возражение, что "невозможно предсказать, каким именно будет новый экономический порядок после кризиса". Такой подход - скатывание на позиции неолиберальной модели М. Фридмана, "вашингтонского консенсуса".

Суть вопроса, наоборот, заключается в том, чтобы предвидеть российскую экономику будущего, используя для этого весь имеющийся в стране научный потенциал, материально-технические и финансовые ресурсы.

В этой связи весьма трудно согласиться с позицией министра финансов А. Кудрина, что антикризисные меры в Россия могут быть разработаны "только на один год - в силу накопленных ресурсов". Наоборот, формирование и реализацию антикризисных мер необходимо не только нацелить на текущие проблемы, но и увязать с Концепцией-2020, которая разрабатывалась задолго до кризиса, внести в нее серьезнейшие коррективы, новую периодизацию и учесть комплекс среднесрочных мер, направленных на структурную перестройку и модернизацию экономики на инновационной основе, поднять конкурентоспособность отечественной промышленности, теперь уже в условиях мирового кризиса.

Триллионы рублей, которые сегодня раздаются без обеспечения банкам, если они не будут сориентированы на инновационную экономику, не дойдут до нового технологического уклада и не будут стимулировать рост производства на перспективных направлениях долгосрочного развития, а лишь усилят турбулентность на финансовом рынке.

Весь опыт преодоления структурных кризисов говорит о том, что в этом процессе выигрывают те страны, которые своевременно создают свои крупные системы долгосрочного планирования, подкрепленные формированием собственной финансово-инвестиционной базы.

Об этом, к сожалению, в антикризисной программе правительства Российской Федерации речи также не идет.

Третье: Россия уже не может поддерживать конкурентные позиции в мировой экономике за счет экономии на образовании и здравоохранении. Требуется переход к политике неуклонного подъема жизненного уровня населения, адекватного достижениям мирового научно-технического прогресса.

Четвертое: в денежной политике России предстоит осуществить реальную, а не декларативную дедолларизацию экономического оборота, преодолеть вредную и опасную тенденцию к возрастающей недооценке золотого стандарта, увеличить долю золота в структуре валютных резервов, повысив эффективность их использования.

Таким образом, суть антикризисных мер заключается в том, чтобы предвидеть российскую экономику будущего, используя для этого весь имеющийся в стране научный потенциал, материально-технические и финансовые ресурсы. Поэтому разработку и реализацию антикризисных мер необходимо увязать с Концепцией-2020, которая разрабатывалась задолго до кризиса, внести в нее серьезнейшие коррективы, новую периодизацию и учесть комплекс среднесрочных мер, направленных на структурную перестройку и модернизацию экономики на инновационной основе, поднять конкурентоспособность отечественной промышленности теперь уже в условиях мирового кризиса.

Решение данных проблем предполагает проведение активной инвестиционной политики. Практически во всех развитых странах мира делается всё, чтобы стимулировать финансовые вливания в производство, - от резкого снижения процентных ставок за кредит до налогового стимулирования инвестиций, широкого использования бюджета развития.

В России всё делается наоборот.

Еще в 1998 году, в надежде на восстановление способности российской экономики к расширенному воспроизводству на качественно новой основе, был узаконен бюджет развития (автор был одним из разработчиков соответствующего закона). Предполагалось, что бюджет развития станет "составной частью федерального бюджета, формируемой в составе капитальных расходов федерального бюджета и используемой для кредитования, инвестирования и гарантийного обеспечения инвестиционных проектов". Основополагающие позиции федерального закона нашли отражение в Бюджетном кодексе Российской Федерации.

Однако идея бюджета развития как основы воспроизводственного процесса нового качества была необоснованно дискредитирована с момента принятия федерального закона. Не было ни одного года, когда бы правительство формировало такой бюджет. В конечном итоге был найден самый "лучший" вариант - все статьи Бюджетного кодекса Российской Федерации, касающиеся бюджета развития, из него были просто изъяты.

Но этого оказалось мало. Специалисты Минфина считают, что в условиях бюджетирования, ориентированного на результаты, якобы "любое выделение формируемых в "особом" порядке расходов (будь то "инвестиционные", "инновационные", "социальноориентированные" и прочие расходы) ограничивают выбор... наиболее эффективных вариантов использования бюджетных средств для достижения поставленных результатов (целей)". По мнению "профессиональных" специалистов Минфина, "если есть возможность получать ресурсы именно на инвестиции, министерство всегда будет строить объекты, даже если они особо не нужны или если не предусмотрены средства на их функционирование". И делается весьма "важный" для теории и российской практики (именно российской!) вывод: "Только когда ресурсы для достижения результата оказываются в "одном котле", оно (министерство. - Ю.В.) начнет всерьез сравнивать альтернативные пути их использования (например, строить ли новую дорогу или ремонтировать существующие)".

Все эти "нововведения", к сожалению, нашли отражение в Бюджетном кодексе Российской Федерации и вступили в действие с 1 января 2008 года. Они просто консервируют диспропорции экономики кризисного периода и ограничивают маневр деловой активности в целях развития экономики на инновационной основе.

В новых экономических условиях, когда значимость активизации инновационной и инвестиционной активности как важнейших инструментов реализации целевой функции воспроизводственного процесса намного возросла, формирование бюджета развития - это императивное требование.

В годы Великой депрессии Ф. Рузвельт справился с безудержным ростом процентов по кредитам и выпуском банками необеспеченных ценных бумаг с помощью знаменитого закона Гласса-Стигалла (1933 год) о контроле над банками. Фактически был введен государственный надзор за ними. Был резко усилен контроль Федерального резерва над денежным обращением, за выдачей кредитов, за выпуском кредитных "денег". Даже регулировался процент по вкладам, чтобы не устраивать спекуляций, привлекая вкладчиков высоким процентом.

В России же в качестве "пугала" снижения ставки рефинансирования, использования стабилизационных, резервных и других фондов на цели инвестирования в экономику либерал-монетаристы приводят инфляцию. Однако забывают, что в росте современной дороговизны решающая роль принадлежит монопольно высоким ценам (тарифам) естественных монополий, устанавливаемых с "молчаливого согласия" представителей государства, которому принадлежит контрольный пакет в этих монополиях. Возникает естественный вопрос: как же государство "борется" с инфляцией и есть ли экономическая необходимость повышать в условиях кризиса ставку рефинансирования до 13 процентов?

Переходу на инновационный путь развития в России мешают бездумно введенные налоговые барьеры. Многие поправки, введенные в Налоговый кодекс начиная с 2000 года, особенно касающиеся стимулирования НИОКР, образования и др., фактически нацелены на усиление фискальной функции налогообложения в ущерб стимулирующей путем ликвидации инвестиционных и инновационных льгот.

Следует вернуться к злополучному налогу - НДС. Сегодня уровень этого налога делает невыгодным производство не только инновационной, но и любой готовой конкурентоспособной продукции с высокой добавленной стоимостью.

В условиях кризиса следует вернуться и восстановить инвестиционные льготы, ввести в практику предоставление налоговых каникул по основным налогам до момента вывода вновь вводимых мощностей на запланированные объемы производства.

Представляется, что следует расширить функции государственного заказа, в том числе оборонного и национальной безопасности. При этом инновационные сдвиги в образовании, здравоохранении, науке - это также государственный заказ, увеличивающий внутренний спрос и обеспечивающий национальную безопасность страны.

По опыту Великой депрессии в США в острой фазе кризиса многие страны особое внимание уделяют реализации программы общественных работ. В США объявили о крупнейшей программе государственных заказов и строительства дорог, создающих дополнительные рабочие места. Китай инвестирует в инфраструктуру - дороги, транспортные узлы, социальную сферу, развитие АПК.

Как нам представляется, можно было бы частично восстановить натуральные льготы как форму социальной поддержки населения.

Анализ временных фаз мировых кризисов, динамика Величайшей российской депрессии позволяют определить, что острая фаза российской депрессии кризиса-2008 будет составлять на менее 3-5 лет, цикл вывода страны на траекторию стабильного экономического роста - 5-7 лет.

Необходимо осознать, что какую бы "справедливую и эффективную мировую экономическую архитектуру" мы ни пытались формировать, мировые экономические кризисы есть внутреннее свойство капитализма. И задача российского государства состоит в том, чтобы вовремя оседлать новую волну экономического роста и не проспать новые технологические уклады, как это было на предыдущих этапах развития российской экономики. Для этого нужна прежде всего политическая воля! Это станет основой для более мягкого прохождения очередного кризиса в будущем. А то, что он будет, не вызывает сомнения.