Я поставил перед собой скромную цель: исследовать, как реагируют наши СМИ на студенческие беспорядки, и попытаться на этом частном примере уловить некоторые тенденции в развитии (или, напротив, деградации) отечественной mass media.

   Почему именно студенческие беспорядки? По ряду причин. Во-первых, всякие гражданские беспорядки - это, по определению, "тема N 1", материал на первую полосу. Во-вторых, тема студенческих беспорядков мифологизирована и сакрализована в общественном сознании - как же, знаем, читали, интересовались: Май-68, Сорбонна, баррикады, Кон-Бендит, "молодежная революция", Руди Дучке, Вудсток, Боб Дилан, "The Times They Are a-Changin'", Сартр, Маркузе, "Лето пришло - время пришло драться на мостовых..." Для 40-летних - тех, кто занимает сейчас ведущие должности в нашей mass media, - это: воспоминания о молодости, это свято... В-третьих, молодежная тема - выгодная: читать и смотреть будут все, молодые - потому что это о них, старые - потому что у всех есть дети. Это многократно проверено за последние 10 лет на статьях и фильмах о "Системе", о молодежной наркомании, о "казанских командах". В-четвертых, наконец, студенческие беспорядки - просто яркое зрелище, как говорят профессионалы, "красивая картинка", TV особенно должно бы на это клюнуть...

   Предвижу возражения: все это хорошо, но о каких, собственно, студенческих беспорядках идет речь? Никто ни о каких беспорядках не слышал.

   В том-то и дело. Беспорядки были. Информации о них - не было. Чтобы заполнить лакуну, созданную нашей mass media, расскажем сначала о самих беспорядках.

Беспорядки N 1. Москва. 12 апреля 1994 года

   Беспорядки выросли из пикета перед Домом правительства, который проводила Ассоциация профсоюзных объединений студентов (АПОС) в поддержку требований повышения стипендий и своевременной их выплаты. В пикете участвовало до 5 тысяч человек, в том числе студенты из Калуги, Твери, Пензы, Воронежа. На пикет явились и представители леваков, которые развернули среди студентов агитацию и торговали своей периодикой.

   После двух часов бесполезного стояния терпение пикетчиков иссякло. Правительство игнорировало студентов. Пикет перерос в стихийный митинг. Студенты выкрикивали в адрес правительства и президента вс , что у них накопилось. Инициативу быстро захватили поднаторевшие на митингах лидеры леваков. Заведя массы революционными речами, они призвали перенести митинг на Красную площадь. Такой митинг власти не смогут проигнорировать.

   Скандируя "Стипендию! Стипендию!", "Fuck off буржуй!" и "Ельцин - козел!", толпа выплеснулась на Новый Арбат. В марше участвовало от 2,5 до 3 тысяч человек. "Марш протеста" напоминал народное гулянье.

   Демонстранты перекрыли движение на Новом Арбате. ГАИ вынуждено было пустить автопоток в объезд. Какой-то "новый русский" на иномарке смело въехал в колонну и сбил одного из студентов (парень отделался ушибами). Обозленные студенты тут же выбили в иномарке ветровое стекло и пригрозили "новому русскому", что сожгут его вместе с машиной. По воспоминаниям участников, "буржуй сидел в тачке тихо, как мышка".

   Первое столкновение с милицией произошло у кинотеатра "Октябрь". Остановить колонну не удалось - студенты прорвали милицейский кордон, но 3 человека были арестованы (среди них - лидер Инициативы революционных анархистов (ИРЕАН) Д. Костенко). После этого настроения студентов радикализовались, и лозунги "Стипендию!" сменились уже исключительно антиправительственными, антипрезидентскими и вообще антикапиталистическими. Сломав еще несколько кордонов милиции, колонна вышла на Манежную площадь в районе Кутафьей башни, где столкнулась с ОМОНом.

   Несмотря на сопротивление студентов, демонстрация была рассеяна. Но несколько сот человек прорвались через Александровский сад к Историческому проезду. Основу этой группы составили комсомольцы, анархисты и активисты контркультурного Фиолетового Интернационала во главе с их лидером Алексеем Цветковым.

   В Историческом проезде студенты были встречены превосходящими силами ОМОНа. Большинство демонстрантов было здесь избито и остановлено. Среди прочих, получив тяжелое сотрясение мозга, выбыл из строя и А. Цветков. Однако до 150 студентов во главе с активистами ИРЕАН прорвались через цепи ОМОНа и "нырнули" в ГУМ. Там они, скандируя лозунги и размахивая красными и черными знаменами, произвели изрядный переполох. В центре ГУМа у фонтана какой-то одетый в дорогой костюм и кожаное пальто "новый русский" счел своим долгом остановить демонстрантов, чтобы высказать неудовольствие их внешним видом и цветом их знамен, за что был брошен студентами в фонтан.

   Промчавшись через ГУМ, студенты выплеснулись на Красную площадь, где их уже ждал ОМОН. Здесь демонстранты были рассеяны окончательно.

   В ходе беспорядков от 60 до 80 демонстрантов получили тяжелые побои или травмы, 9 человек было арестовано. Суд над задержанными состоялся на следующий день. Журналистов на суде не было. На некоторых демонстрантов распространились затем и внесудебные преследования (так, Д. Костенко, на суде отделавшийся предупреждением, был отчислен из очной аспирантуры).

   Беспорядки 12 апреля 1994 г. послужили стимулом к созданию профсоюза "Студенческая защита". Именно активные участники беспорядков провели 16 апреля 1994 г. в МГУ учредительную конференцию профсоюза. Многие из них вошли в Исполком профсоюза, Д. Костенко был избран председателем Исполкома.

   Беспорядки 12 апреля 1994 г. были первыми массовыми уличными гражданскими беспорядками в Москве (и, кажется, вообще в России) с октября 1993 г. и первыми студенческими беспорядками в Москве с конца 60-х, со времени демонстраций китайских студентов, обучавшихся в СССР.

   Как же отреагировала наша mass media на эти события?

   Никак.

   Это не значит, что никто из журналистов не был предупрежден заранее и потому не смог ничего зафиксировать - отнюдь, одних телекамер студенты насчитали 18 штук! Предположим, что 3 из них (пусть 5) - гебешные, но остальные, безусловно, принадлежали разным телекомпаниям. Отечественные телеканалы были все, за исключением НТВ. И ни один из телеканалов не дал в эфир ни одного кадра о беспорядках перед Домом правительства и около Кремля!

   Такое тотальное замалчивание бурных студенческих беспорядков со стороны mass media особенно показательно, если сравнить его с отношением mass media к аналогичным событиям до октября 1993 г. Столкновения демонстрантов с милицией (куда менее серьезные, чем события 12 апреля 1994 г.) на Тверской 25 февраля 1992 г. "большой прессой" и электронными СМИ освещались подробно. Подробно освещались и пресловутая "Осада Империи лжи" в июне 1992 г., и столкновения с милицией 1 Мая 1993 г. на Ленинском проспекте.

   Заметная "скованность" наблюдалась в электронных СМИ в сентябре 1993 г. - после издания Ельциным указа N 1400 и после начала осады "Белого дома", но до резкого обострения событий (до столкновения демонстрантов с ОМОНом на Смоленской площади 2 октября). Уже события 3 октября TV освещало самым подробнейшим образом - начиная с прорыва демонстрантов от Октябрьской площади к "Белому дому" и деблокирования его.

   Таким образом, замалчивание беспорядков 12 апреля 1994 г. было первым случаем создания отечественной mass media "мертвой зоны" вокруг такого рода событий.

   О событиях 12 апреля 1994 г. сообщила только "альтернативная" пресса - т.е. выходящие мизерными тиражами левацкие газеты и журналы: "Бумбараш-2017", "Новый Нестор", "Черная звезда" и т.д.

   Надо сказать, что немногочисленные экземпляры этих изданий с описанием событий 12 апреля 1994 г., попавшие в провинцию в студенческую среду, буквально зачитывались до дыр, после чего содержание статей пересказывалось уже по памяти с добавлением многих, не существовавших в реальности, эпизодов. Так, студенты из Владивостока, приехавшие в 1995 г. в Москву, были уверены, что 12 апреля демонстранты чуть-чуть не взяли штурмом Кремль, в этом же были уверены и студенты из Барнаула (там была даже сложена красивая легенда, что Ельцин 12 апреля был спешно эвакуирован из Кремля на вертолете). Минские студенты выпустили листовку, где события 12 апреля 1994 г. в Москве сравнивались в "Красным Маем 1968" в Париже.

Беспорядки N 2. Вновь Москва. Вновь 12 апреля, на сей раз - 1995 года

   12 апреля проходил Всероссийский день профсоюзных действий, организованный ФНПР. К акции присоединились АПОС и "Студенческая защита".

   Перед "Белым домом" собрался 5-тысячный студенческий митинг. На митинге "Студенческая защита" развернула небывалую активность, было напечатано огромное количество листовок и спецвыпуск еженедельника "Студенческая защита". Ораторы "Студенческой защиты", используя мегафоны, с трех разных точек, непрерывно выступали с речами. Основными требованиями "Студенческой защиты" к властям были: отмена решения правительства о лишении успевающих студентов права на стипендию; отказ от принятия закона о призыве студентов и выпускников вузов на службу в армию рядовыми на два года; расширение студенческого самоуправления в вузах; участие студентов в контроле над финансовой деятельностью вузов; прекращение практики сокращения бесплатных учебных мест и сдачи общежитий в аренду коммерческим структурам.

   Выступавший от микрофона лидер АПОС А. Щербина быстро устал от конкурентов-радикалов и решил устранить их остроумным способом: "сдать ментам". По его просьбе милиция задержала 3 ораторов с мегафонами (в том числе и лидера "Студенческой защиты" Д. Костенко). Задержанных отвезли в отделение. Большинство руководителей "Студенческой защиты" кинулось добиваться освобождения задержанных. Студенты стали возмущаться. А. Щербина объявил только что начавшийся митинг завершенным. Милиция стала вытеснять студентов с площади перед "Белым домом".

   Далее события развиваются по знакомому сценарию. Студенты сорганизовались, построились в колонны и, сметя металлические заграждения и милицейское оцепление, направились маршем в сторону Кремля. Демонстрация носила стихийный характер и только на пересечении Нового Арбата с Садовым кольцом в голову колонны пробились члены Исполкома "Студенческой защиты" - А. Цветков (студент Литературного института, лидер Фиолетового Интернационала) и С. Маркелов (студент Юридической академии, член СДПР).

   Власти были готовы к такому повороту событий. Студентов атаковали неожиданно появившиеся дополнительные подразделения милиции, а на пересечении Нового Арбата с Садовым кольцом дорогу демонстрантам перекрыли машины с ОМОНом. Студенты вступили в схватку с ОМОНом. ОМОН применял дубинки, демонстранты - камни и пустые бутылки. Рассеять студентов не удалось. Наоборот, студенты побили стекла в омоновских машинах и загнали ОМОН частью в машины, частью - за них.

   Прорваться дальше по Новому Арбату у студентов сил не хватило. Но от 1,5 до 2 тысяч студентов прорвалось на Старый Арбат. К этому времени демонстранты уже сильно озлобились. "Студенческие" лозунги сменились антиправительственными и антикапиталистическими, самым популярным из которых был лозунг "Ельцина - на х..!" В голову колонны вынесли огромный транспарант "Капитализм - дерьмо!"

   Озверевшие студенты побили по дороге несколько витрин, которые показались им особенно "буржуйскими". Перед "неразбиваемой" витриной "Олби" демонстранты даже специально задержались - и в конце концов разбили ее.

   У Арбатской площади студентов ждали новые цепи милиции и ОМОНа. При прорыве колонны на площадь произошла ожесточенная схватка, в ходе которой свыше 10 студентов получили серьезные травмы, ОМОН разорвал знаменитый транспарант "Капитализм - дерьмо!", а одному из милиционеров пробили голову.

   До 1200 студентов прорвались к зданию Министерства обороны и забросали его камнями, бутылками и пузырьками с чернилами. Демонстранты перекрыли движение на Арбатской площади, Новом Арбате и Бульварном кольце и направились к Манежной площади.

   Там демонстрация была встречена соединенными силами милиции, ОМОНа и солдат ВВ, которые рассекли колонну сначала на две, а затем на три части и стали "рассеивать". Рассеивание превратилось в огромную "охоту" на студентов, которая распространилась на близлежащие улицы и даже станции метро. Студентов беспощадно избивали дубинками, били ногами, затаскивали в "упаковки" и автобусы и снова били. Заодно избили многих, в демонстрации не участвовавших, а просто подвернувшихся под руку.

   Две из трех групп демонстрантов удалось рассеять относительно легко, но голова колонны, где собрались политические активисты, попыталась прорваться в Александровский сад, помня об опыте 1994 г. Эта попытка частично удалась - в сад прорвалось около 500 студентов. Они направились к Музею Ленина, где атаковали распространителей фашистской литературы, изрядно их побив. К месту драки подоспел ОМОН, который встал на сторону фашистов и разогнал студентов.

   В ходе беспорядков свыше 200 студентов получили различные травмы, свыше 30 - были задержаны на сутки (еще большее число студентов было задержано на несколько часов, ими были набиты 5-е, 11-е и 122-е отделения милиции, после установления личности и получения объяснений их отпускали). Пятеро из задержанных были оштрафованы судом, остальные отделались предупреждением. Революционная символика решением суда была конфискована и уничтожена.

   Если беспорядки 12 апреля 1994 г. продолжались около 1,5 часа, то беспорядки 12 апреля 1995 г. продолжались свыше 3 часов. Демонстрантам противостояло до 1100 сотрудников "сил правопорядка". Беспорядки охватили столь значительную часть центра столицы, что не заметить их было просто невозможно. Но наши журналисты из "большой прессы" и электронных СМИ - не заметили!

   12 апреля 1995 г. студенты насчитали 13 телекамер и не менее 20 фотографов. Пусть часть из них опять была гебешниками (минимум 3 человека с телекамерами и минимум 5 фотографов - теле- и фотодокументы были предъявлены затем на суде), но остальные-то были настоящими журналистами. Куда же делись их материалы? Mass media смолчала и на этот раз.

   Студенты - активисты "Студенческой защиты", члены Фиолетового Интернационала и ИРЕАН вспоминают, как во время митинга, до начала беспорядков у них брали интервью (всего не менее 3 телеинтервью, не менее 2 радиоинтервью и минимум 6 интервью для газет). Эти интервью нигде не появились.

   Вновь, как и год назад, о беспорядках написала лишь "альтернативная" пресса: "Бумбараш-2017", "Студенческая защита" да примкнувшая к ним "Лимонка".

   "Студенческая защита" провела 16 апреля в РАИПЦ пресс-конференцию, посвященную событиям 12 апреля. На пресс-конференцию набежало свыше 40 журналистов (отечественных и зарубежных, включая радио-, теле- и фото). Никаких репортажей с пресс-конференции не последовало.

   Если гражданские беспорядки (пусть в форме студенческих), то есть открытое массовое неповиновение властям и есть то, чего со страхом ждет и чего опасается и правительство, и "политический класс" России (включая "солидную" оппозицию), то одного замалчивания "дурных примеров" будет недостаточно, поскольку информация все равно распространяется по каналам "альтернативной" прессы, в пересказах участниках и свидетелей - и даже просто в форме слухов, как мы видели.

   Логично, что следующей ступенью после информационной блокады должно стать "дозированное" информирование, то есть дезинформирование. И действительно, с большим запозданием (в конце апреля) за пределами "альтернативной" прессы появились две статьи, в которых признавалось, что 12 апреля "что-то произошло".

   В газете "Экспресс-Хроника", представляющей собой "переходный" вариант от "альтернативной" прессы к "большой", была напечатана статья В. Воскресенского "Любители удобной жизни". Это был шедевр своего рода. В статье говорилось о студенческом митинге 12 апреля у "Белого дома", но ни слова не было сказано ни о ходе митинга, ни о последующих беспорядках! Автор заменил изложение событий долгой и маловразумительной руганью в адрес студентов. Из статьи выходило, что студенты протестовали исключительно против призыва их на военную службу, и автор негодовал, за что студентам такие льготы, чем они, студенты, лучше других? "А может быть, - ехидно спрашивал В. Воскресенский, - студентам просто не хочется, чтобы их так удобно складывающаяся жизнь изменялась к худшему?" Видимо, когда люди не хотят, чтобы жизнь менялась к худшему, - это криминал.

   "Экспресс-Хроника" традиционно читается "полуоппозиционным" миром и "маргиналами" мира политического - в том числе и леваками, поэтому появление в ней статьи, полностью дезинформирующей читателя относительно событий 12 апреля, было очень верным ходом.

   Оставалась еще одна группа населения, которую надо было дезинформировать: молодежь. И вот в "Московском комсомольце" появляется статья Е. Головацкой "Не бывает непробиваемых стекол. Бывают непробиваемые головы".

   Эта статья также была своего рода шедевром. В отличие от статьи В. Воскресенского она была написана ярким запоминающимся языком. Но события в ней излагались несколько своеобразно. "12 апреля у передового студенчества случилась пьянка. Прямо перед Белым домом. Как и любая настоящая русская пьянка, закончилась она дебошем. "Студенческая защита" любит высокопарные слова, и потому этот самый дебош она называет "студенческими волнениями в Москве"... На митинг собралось примерно 5000 человек. О том, сколько было выпито пива, статистика умалчивает... толпа отправилась бродить по центру Москвы... Под предводительством "защитников" они успели побывать у мэрии, на Старом Арбате, у здания Генштаба, которое облили черной краской..., а заодно разбили бронированную витрину "Олби-дипломат"... Поматерясь всласть у Генштаба, студенты пошли биться головой о кремлевские стены. Там наконец-то их разогнали... Два часа они пьяной кодлой шатались по Москве, били стекла, матерились и пугали прохожих... Так и зарабатывают юные бунтари свой первичный политический капитал, среди таких же любителей пива, как они сами. А пиво у нас любят о-очень многие... За удовольствие надо платить. Есть, например, масса районных группировок. Регулярно "пионеры Сетуни" бьют морду "пионерам фабрики Ногина", а потом отсиживают свои пятнадцать суток за хулиганство. И не возмущаются..."

   Словом, не было никаких студенческих беспорядков. Не было схваток с ОМОНом. Был пьяный дебош, обычное хулиганство, и ничем активисты "Студенческой защиты" не отличаются от шпаны ("пионеров Сетуни").

   Лидеры "Студенческой защиты" поступили по-умному. В нескольких тысячах экземпляров они отксерокопировали статьи Воскресенского и Головацкой - и раздали их активистам "Студенческой защиты", разослали в провинцию (с соответствующими комментариями). Как на эти "выступления прессы" реагировали студенты - это я сам видел. О Головацкой говорили в основном одним коротким народным словом, которым именуют представительниц одной из двух древнейших профессий, а уж что говорили о Воскресенском, я даже пользуясь эвфемизмами, в цензурной форме воспроизвести не могу. "Московскому комсомольцу", конечно, это безразлично: П. Гусев давно говорил, что он создает бульварную газету. А вот "Экспресс-Хроника" забила мяч в собственные ворота.

Беспорядки N 3. Тверь. Ночь с 19 на 20 мая 1994 года

   Место действия - территория студгородка Тверского госуниверситета (ТГУ).

   После запрета КПСС и ее дочерних организаций и развала СССР в студгородке ТГУ внезапно завелась "нездоровая" традиция: праздновать день рождения пионерской организации (19 мая 1922 г.).

   Группа студентов, участвовавших 12 апреля в беспорядках в Москве и вдохновленных идеей создания в Твери отделения "Студенческой защиты", сочла, что День рождения пионерии - удобный случай для пропаганды этой идеи. Они провозгласили территорию студгородка "оккупированной" и открыли "антиправительственный революционный митинг". "Митинг" свелся к двум кратким речам о том, как плохо жить студентам и какая хорошая организация "Студенческая защита", а потому нужно учредить ее и в Твери. "В ознаменование начала бескомпромиссной революционной борьбы" кто-то из ораторов предложил спеть "Интернационал". Народ дружно грянул (как ни странно, слова все знали).

   Реакция властей последовала незамедлительно. В Спортивном переулке перед студгородком появились 6 машин с омоновцами. Видимо, вызов в студгородок был для ОМОНа большой неожиданностью, так как омоновцы в большинстве своем были пьяны в дупель. Позже ходили слухи, что ОМОН вызвала перепуганная администрация, сообщив по телефону, что студгородок захвачен вооруженными анпиловцами, которые с пением "Интернационала" строятся в колонны под красным знаменем и, видимо, намерены штурмовать город. В этой информации все было правдой, кроме анпиловцев, оружия и штурма.

   С криками "Всем лежать, б...ди!" омоновцы ворвались в студгородок и принялись, вышибая стекла и двери, избивать студентов. Запертые двери (в основном в комнатах девушек) вызывали у омоновцев приступы инстинктивной ярости. Омоновцы вышибали двери, выволакивали (обычно за волосы) полуголых девчонок, избивая их по дороге и требуя "выдать оружие и наркотики". Многим девушкам запомнился здоровенный пьяный омоновец, который профессионально - одним ударом ноги - высаживал двери и врывался в комнаты с диким криком: "Кто здесь целка?! Отвечать! Я - спец по целкам!".

   Кое-где этажи перекрывались решетками - и студенты успели их закрыть и спасти свои комнаты от разгрома, а себя от избиения. На крыше несколько студентов попытались забаррикадироваться и встретили ОМОН градом пустых бутылок. Но омоновцы, хоть и пьяные, подавили сопротивление без потерь и, повязав защитников крыши, поволокли их в "упаковки". Заодно прихватили и некоторых других студентов, "революционную символику" (знамя, горны и барабан), все спиртное, какое нашли, а также кое-какие чужие личные вещи.

   Избитые студенты выползли из углов, матеря "ментов" и Ельцина, перевязывая раны и утешая плачущих девушек. Одного студента, впрочем, избили так сильно, что его пришлось отправить с стационар с переломами.

   Кто-то из чудом не задержанных "революционеров" громко высказался в том духе, что "теперь-то всем очевиден звериный оскал власти" и призвал немедленно основать "Студенческую защиту". Так была создана в Твери "Студенческая защита". Анархистский журнал "Черная звезда" рассказ об этих событиях сопроводил совершенно справедливым саркастическим замечанием: "Сто анархистских агитаторов за год не добились бы такого эффекта".

   На следующий день все основные тверские газеты - "Вече Твери", "Тверские ведомости", "Новая газета" - сообщили о "пьяном дебоше" в студгородке.

   О "геройствах" пьяного ОМОНа, разумеется, не было сказано ни слова, о политическом (или квазиполитическом) характере событий - тоже. Тема "пьяного дебоша" покрыла вс . Хотя дебош устроили не пьяные студенты, а пьяный ОМОН.

Беспорядки N 4. Иркутск. 12 апреля 1995 года

   12 апреля на площади перед Дворцом спорта в Иркутске АПОС проводила митинг, протестуя против решения Черномырдина об отмене стипендий для успевающих студентов, кроме круглых отличников. Лидеры АПОС быстро высчитали, что без стипендии останется свыше 90 % студентов. На митинг собралось 10 тысяч человек - небывалое для Иркутска количество.

   Митинг АПОС прошел скучно и закончился ничем. Рядовым студентам слова не дали. Лидеры АПОС отгородились от "масс" кордонами студентов-юристов (многие из которых работают в милиции). В результате, когда с трибуны было объявлено об окончании митинга, свыше 2 тысяч недовольных студентов расходиться не захотели, а двинулись к зданию обладминистрации, скандируя по дороге "Стипуху! Стипуху!" и "Хотим есть!".

   Милиция пасла колонну до сквера им. Кирова, а когда студенты втянулись в сквер, они были блокированы со всех сторон грузовиками и оцеплены несколькими рядами ОМОНа. К скверу были стянуты все милицейские силы города. Милиция, похоже, была сильно испугана и готовилась к худшему. Какой-то полковник через мегафон истерично кричал: "Бунтовать вздумали? Да мы сюда дивизию вызовем! Если надо, стрелять будем!".

   К месту событий прибыл лично губернатор Иркутской области Ю. Ножиков. Он попробовал успокоить демонстрантов рассказом, что он сам когда-то был студентом, но собравшиеся обрушили на него град претензий. Они возмущались, что общежития сдаются в наем коммерсантам, а студентов выселяют на улицу, что в Политехническом университете введены незаконные поборы, вплоть до того, что за оформление диплома успешно окончившему вуз студенту требуется заплатить 55 минимальных зарплат, и т.п. Ножиков поклялся, что ничего этого не знал, и призвал студентов выбрать инициативную группу для переговоров. Группу выбрали. Так завершился самый массовый в истории Иркутска несанкционированный митинг.

   13 апреля местные СМИ рассказали, что накануне в центре города имел место ... правильно, "пьяный дебош". По TV выступил зам. начальника ГУВД и рассказал, что 12 апреля после окончания разрешенного профсоюзного митинга имел место пьяный дебош, и только благодаря своевременно принятым мерам со стороны правоохранительных органов и личной храбрости губернатора Иркутск был спасен от потока и разорения. Зам. начальника ГУВД с чувством описал чудовищный разгул пьяных хулиганов и поведал телезрителям, что весь сквер после студентов был завален горами пустых винных бутылок, использованных шприцев и жеваных презервативов. Зачем студенты жевали презервативы, зам. начальника не объяснил. Местные газеты дружно и абсолютно однотипно изложили ту же версию. Единственным исключением оказалась газета "Советская молодежь", где была напечатана довольно правдивая заметка о студенческих беспорядках и их причине - и то лишь потому, что в газете тогда работал виднейший иркутский анархист И. Подшивалов.

   Центральные СМИ эти события, конечно, проигнорировали.

Теперь выводы

   Можно смело утверждать, что замалчивание беспорядков 1994-1995 гг. в Москве и освещение (хотя и идеологизированное) уличных беспорядков в 1992-1993 гг. связано именно со стихийным характером событий 12 апреля и с социальным лицом участников беспорядков. Левая оппозиция (тем более, коммунисты) по правилам западной политической пропаганды - это "плохие парни", они и должны организовывать всякие там беспорядки: чего от них еще ожидать? А им, естественно, противостоят "хорошие парни" - полиция, которая "нас защищает" (смотри детективы, читай детективы!). Студенты же вообще (не студенты-анархисты, студенты-коммунисты, а ПРОСТО студенты) - это уже как бы НАРОД, а собственный народ, по правилам пропаганды, не может быть "плохим парнем". И вообще, народ "всегда поддерживает власть" (это, собственно, официальное объяснение легитимности власти). К чисто студенческим беспорядкам нельзя было применить классическую пропагандистскую схему "мы (хорошие) - они (плохие)". Здесь был нужен другой - тоже классический пропагандистский метод: "наклеивание ярлыка". Но власть не сразу додумалась до этого - и не сразу подобрала ярлык (ярлык, по правилам политической пропаганды, должен быть броским, запоминающимся, неприглядным, простым и, главное, псевдоочевидным: нельзя допускать, чтобы возникла необходимость доказывать "обоснованность" ярлыка - это заведомо невыполнимая задача). Когда такой ярлык - "пьяные дебоширы" - был найден, была скорректирована и позиция СМИ.

   Широко распространено мнение, что времена "свободы печати" в России закончились вместе с "перестройкой", а сейчас мы возвращаемся к привычным советским механизмам управления и манипулирования СМИ - хотя, возможно, в более либеральной и более завуалированной форме. Пример со студенческими беспорядками показывает, что это ошибочная точка зрения. Напротив, российские СМИ становятся похожими на западные - и, соответственно, начинают работать не советские, а западные механизмы контроля над распространением информации. Речь идет, разумеется, не о декларациях, а о реальной практике функционирования западных СМИ.

   Реакция mass media на студенческие беспорядки в 1994-1995 гг. продемонстрировала полный отказ от методов, выработанных для таких случаев советской системой. В СССР подобного рода события замалчивались в провинции, но не замалчивались в столицах. Это объяснялось наличием в столицах западных журналистов и вообще большого числа иностранцев. В то же время в провинции публичная реакция (в частности, печатная) отсутствовала именно в силу того факта, что живых западных наблюдателей событий не было, но было известно, что западные советологические центры и пропагандистские институты (Радио "Свобода", например) выписывают и местную прессу.

   В СССР события подобного рода обязательно были предметом специального (пусть закрытого) разбирательства "по партийной линии" - с последующими "оргвыводами", с проведением закрытых партийных собраний и целой кампанией "политнакачки" на местах. Таким образом, даже не освещаясь в mass media ("болтун - находка для шпиона"), события де-факто признавались "темой номер один" и властью, и населением.

   Западные методики исходят из того, что неблагоприятные для Системы события, если это технически возможно, нужно вытеснить из информационного пространства. Вытеснить можно, во-первых, замалчивая, во-вторых, "задвигая" на десятистепенное место другими -сенсационными - сообщениями. При этом "сенсация" может быть и искусственно раздутой или даже полностью вымышленной.

   Метод замалчивания ярко проявил себя в западных СМИ при освещении югославского конфликта, когда из сообщений mass media тщательно вычищалась вся информация, благоприятная для сербов и неблагоприятная для хорватов и мусульман (в результате даже такой суперсенсационный факт, как провозглашение Гитлера почетными гражданином Хорватии, абсолютно неизвестен западной общественности). Метод "задвигания" хорошо иллюстрируется примером Руанды. Руандийская трагедия фактически была вызвана полным развалом экономики, а развал наступил вследствие "программы реабилитации экономики", навязанной стране в конце 1989 г. МВФ. Поскольку программа МВФ была широко разрекламирована западными СМИ, ее катастрофические последствия - гибель от 800 тысяч до, возможно, 1 миллиона человек - должны были эффективно вытесняться на "задворки эфира". В разгар руандийской трагедии, когда в течение нескольких недель в крошечной стране погибло полмиллиона человек, события из Руанды давались в хвосте информационных выпусков - и без "живой картинки", а заголовки новостей оказались наводнены "дутыми" сенсациями: начиная от мелких скандалов вокруг принцессы Дианы и кончая дурацкой историей о многочасовом спасении кошки, провалившейся в трубу.

   Классическим западным методом является информационная деполитизация политического события. В частности, Лос-Анджелесское восстание 1992 г. подавалось западными СМИ как преимущественно уголовный феномен с частично расовой окраской, хотя уже в разгар событий было очевидно, что выступления носят многорасовый характер и линия противостояния определяется оппозицией "богатые - бедные", а в ряде городов (в самом Лос-Анджелесе, Рочестере, Тампе, Лас-Вегасе) имеют место организованные акции городской герильи под политическими лозунгами. В СССР, напротив, политизировались даже неполитические феномены - джаз, стиляги, хиппи, панки, рок и т.п., - а уж насильственные акции по определению были "действиями, направленными против Советского государства и социалистического правопорядка", и, естественно, объяснялись "происками мирового империализма".

   Метод замалчивания акций гражданского неповиновения или насильственного сопротивления властям (особенно тогда, когда пример может оказаться заразительным) также хорошо известен по практике западной mass media. В частности, британские СМИ (даже несмотря на заинтересованность лейбористов) успешно долгое время скрывали размах и активность "Poll Tax Revolt" - выступлений против налоговой реформы М. Тэтчер. Поэтому для многих потребителей информации (особенно за рубежом) оказались полной неожиданностью грандиозные беспорядки на Трафальгарской площади. Во Франции такая же картина наблюдалась в отношении противостояния молодежи из "цветных пригородов" с полицией в 1994-1995 гг.

   В СССР, напротив, насильственный характер сопротивления служил основанием для жестких репрессий и "освящал" полицейское насилие. Поэтому, раз уж замолчать события не удавалось, делался специальный упор на их "антиобщественный" и насильственный характер. Тема насильственных действий со стороны "правонарушителей" выпячивалась - и покрывала собой вопрос о правомерности насилия со стороны властей. Это хорошо видно на примерах молодежных беспорядков конца 80-х гг. - например, в Алма-Ате или в Алапаевске, когда такого рода инциденты, с одной стороны, уже не замалчивались, а с другой - еще действовали все классические советские механизмы и полицейского подавления, и идеологической пропаганды.

   Таким образом, на примере отношения отечественных СМИ к студенческим волнениям в 1994-1995 гг. становится очевидным, что российская mass media овладевает классическими механизмами функционирования западных СМИ - в частности, в области реакции на "негативную" информацию. По уровню "совершенства" механизмов российские СМИ уже приблизились к западным странам с традиционно сильными левыми оппозиционными политическими партиями и организациями (например, к Франции), но еще довольно далеки от "одномерных" США - судя по отсутствию такого важного феномена, как отлаженная система создания и трансляции через СМИ псевдособытий (pseudo-events).