В прошлом выпуске я начал говорить о проблеме переписывания с доски. Сегодня —
продолжение этой темы.
В студенческие годы посещение лекций было для меня настоящей пыткой. Я носил очки с
недокоррекцией, и мне было плохо видно то, что написано на доске. Я сидел на первом
ряду в компании таких же бедолаг-очкариков, и мы все отчаянно всматривались, щурились,
давили пальцами на глаза, ставили очки под косым углом. Расплачиваться за это приходилось
головными болями и дальнейшим ухудшением зрения. Я был заядлым прогульщиком и постоянно
имел от этого неприятности с деканатом.
Потом я сделался научным сотрудником, и, по долгу службы, мне приходилось посещать
различные семинары и конференции. Я стал носить контактные линзы с практически полной
коррекцией, и мне было хорошо видно доску или экран. Однако старые дурные привычки брали
свое. Стоило мне посетить какой-нибудь доклад — и головная боль на остаток дня была мне
обеспечена. Разумеется, я всеми силами старался увильнуть от посещения семинаров и
конференций, но это не всегда удавалось, и поневоле я должен был искать новые обходные
пути.
Я понял, что неприятности мои проистекают не оттого, что я вынужден смотреть на доску
или на экран, а оттого, что я пытаюсь понять, что там написано. Если я, например,
задаюсь вопросом: могу ли я разглядеть какую-нибудь маленькую буковку на далеком
экране, — то я могу пялиться на нее сколько угодно, безо всяких неприятных ощущений.
Но как только я начинаю делать умственные усилия для того, чтобы разобраться в смысле
написанной формулы, то к глазам тут же подкатывается боль.
Все, кто хоть немного знаком с нейролингвистическим программированием (NLP), знают и
о глазодвигательных реакциях. Когда человеку задают более или менее сложный вопрос,
для ответа на который ему надо порыться в закоулках своей памяти, его глаза непроизвольно
закатываются либо вверх, либо в стороны, либо вниз. Оказывается, наружные глазные мышцы
непосредственно участвуют во всяком мыслительном процессе. Напряженная умственная
деятельность несовместима с нормальным смотрением. Надо выбирать одно из двух: либо я
смотрю, либо я обдумываю увиденное.
Если я читаю какой-нибудь учебник или любую другую «трудную» литературу, то я поминутно
отрываюсь от чтения и «погружаюсь в себя», чтобы связать новую информацию с содержимым
своей памяти. Однако во время лекции или доклада у меня такой возможности нет.
Получается, что я вынужден совмещать два несовместимых процесса. Я не знаю, удается
ли это делать другим, но мне этого никогда не удавалось. Несмотря на все усилия, я
не могу уследить за ходом мысли докладчика. В итоге получается так, что никаких новых
знаний я не усваиваю, а только зарабатываю усталость и головную боль.
В конце концов я волевым решением запретил себе пытаться что-либо понять, если меня
угораздит очутиться на какой-нибудь лекции. Я сажусь на самый задний ряд, снимаю
очки и говорю себе: «Всё, что вокруг происходит, тебя не касается. Ты пришел сюда,
чтобы отдыхать». Я закрываю глаза и впадаю в приятную полудрему, убаюкиваемый словами
лектора. Иногда я просыпаюсь и бросаю ленивый взгляд на далекий мутный экран. Я не
пытаюсь ничего там разглядеть, потому что я всё равно не могу различить ни надписей,
ни картинок.
И вот в этом-то состоянии ко мне и начинают обычно приходить проблески. Из полной
мути выплывают вдруг совершенно четкие строчки текста. Я с любопытством их разглядываю,
и мне радостно, во-первых, оттого, что мне их так хорошо видно, а, во-вторых, оттого,
что мне не надо знать, что они означают.
Интереснее всего то, что после того, как я перешел на новый способ прослушивания
лекций, количество усваиваемой информации практически не уменьшилось. Все-таки
какие-то отдельные понятия сами собой залетают в голову, и этого оказывается вполне
достаточно, чтобы участвовать в последующих дискуссиях и обсуждениях.
Тут уместно вспомнить Бейтса и его знаменитый призыв — освободиться от психического
напряжения и смотреть безо всяких усилий. Вопрос в том, что он под этим подразумевал.
Уж не то ли это напряжение, не те ли это усилия, которые ежедневно прикладывают
миллионы школьников и студентов, когда пытаются усвоить учебный материал, написанный
на школьной доске?
Отклики на рассылку могут быть процитированы полностью или частично,
если не содержат явного на то запрета (e-mail публикуется, только если
содержится в теле письма). Отклики, присланные с формы ввода на
странице http://nekin.narod.ru/a4s.htm,
публикуются на сайте рассылки гарантированно (при отсутствии вопиющих противопоказаний).