В поисках средства от близорукости

Выпуск 16

Сайт рассылки: «Тропинка к гениальности»
(страница «Эксперименты по восстановлению зрения»)
Ведущий рассылки: Леонид Некин

Спонтанные улучшения. III. Длительные просветления

В этом выпуске речь пойдет о еще одном типе временного улучшения зрения. Эти улучшения не основаны на слоистости зрения, не чувствительны к морганиям и не зависят от освещенности. Поэтому называть их проблесками было бы неправильно. Я буду обозначать их словом просветление.

Из переписки
Леонид, прочитала Вашу рассылку о проблесках и специально за ними следила несколько дней: я хожу в линзах на 1,5 диоптрии слабее, чем нужно. У меня сейчас проблески бывают каждый день, особенно утром. Так при этом никаких слоёв нет, картинка улучшается целиком, я специально проверяла — вблизи я тоже хорошо вижу, и могу водить глазами туда-сюда — проблеск держится (обычно где-то около минуты). Сейчас я проблески удерживать не пытаюсь, и во время них возникает состояние такого комфорта в глазах, я просто стараюсь в этот момент побольше по сторонам посмотреть.
Екатерина

Итак, я предлагаю различать проблески и просветления.

Я сам испытал просветление только один раз в жизни, и это было следствием эффекта плацебо. Обычно я очень плохо поддаюсь всякого рода внушениям, а ко врачам отношусь особенно настороженно, поэтому эффект плацебо со мной не работает. Но в тот раз всё сложилось особенным образом,

Это случилось в незабвенную пору самого начала девяностых годов. Железный занавес только что рухнул, и я был в своей первой заграничной командировке во Франции. Из скудных командировочных средств мне удалось сэкономить около пятисот франков (~ 100 долларов). По моим тогдашним представлениям, это была огромная сумма денег, и я хотел употребить их не на какие-нибудь дурацкие сувениры, а на действительно что-нибудь полезное. Я решил купить себе пару хороших заграничных контактных линз, которые как раз и стоили 500 франков.

Контактные линзы тогда только-только входили в обиход. Я ходил в «наших», отечественных, но они были слишком толстыми, плохо пропускали кислород, и, по инструкции, их нельзя было носить больше восьми часов в сутки. Все мои попытки подобрать тоненькие воздухопроницаемые линзы в Московских центрах контактной коррекции оканчивались неудачей. Через пару недель мои новые линзы неизменно прорастали белковыми отложениями и их приходилось выкидывать. Следует еще отметить, что в то время было особенно популярно представление о том, что всё отечественное — это плохое, а всё импортное — это хорошее.

Таким образом, я оказался во французском оптическом салоне. Мое знание французского языка ограничивалось трехмесячным листанием самоучителя, а французы, как известно, отличаются тем, что они принципиально разговаривают только на своем родном языке и не на каком другом. Мне пришлось изъясняться, главным образом, жестами и междометиями.

Мне проверили глаза на всяких диковинных приборах, достали соответствующие контактные линзы, надели их на меня и дали понять, что теперь я должен часок прогуляться, а потом снова вернуться обратно. Это была привычная для меня процедура, и поэтому особых проблем с пониманием не возникло.

Выйдя на улицу, я стал было с жадностью разглядывать городские пейзажи, предвкушая наслаждение от качественных импортных линз, но меня ждало величайшее разочарование. На расстоянии вытянутой руки я видел еще прилично, но дальше была сплошная муть. Мои надежны не оправдались. Было так обидно, что я чуть не расплакался. Я решил употребить час, бывший в моем распоряжении, на то, чтобы подготовить гневную речь на французском языке, предназначенную для французских оптиков.

И вдруг зрение прояснилось, и я стал видеть всё совершенно четко. С моим опытом близорукости, мне на надо было проверяться по таблице, чтобы установить, что я видел на все 100%. Каждый контур, даже самый отдаленный, имел толщину нуль. При этом в глазах возникла та удивительная легкость, словно у меня не было и вовсе никаких глаз. Вот это линзы! Мечта, а не линзы! Через час я вернулся в оптический салон, полный воодушевления и восторга.

В меру своих языковых возможностей, я излил свой восторг на тамошних оптиков, но они вдруг стали как-то нехорошо веселиться, будто потешаясь надо мной. Оказалось, что они дали мне всего лишь пробные линзы, которые были на две диоптрии слабее, чем нужно, — чтобы просто-напросто убедиться, что линзы с такими геометрическими параметрами будут хорошо сидеть на глазах. Если бы у меня было с собой не пятьсот франков, а тысяча, я бы купил у них и эти пробные линзы тоже. Но мне пришлось выбирать: либо то, либо другое, и в результате я унес с собой всё-таки линзы с «правильным» числом диоптрий. Это были действительно хорошие, комфортные линзы. Я проносил их пару лет, и видел я в них точно так же, как и в тех, пробных, которые были на две диоптрии слабее.

Эта история всегда наводила меня на мысль о том, что для восстановления зрения может оказаться очень эффективным гипноз. И действительно, в книге основоположников нейролингвистического программирования Гриндера и Бэндлера под названием «Формирование транса» написано следующее.

Женщина: Скажите, когда вы вообще используете гипноз — в связи с какими проблемами?

— Когда я чувствую что это нужно. Если говорить серьезно, есть только одна причина, по которой я предпочитаю технику гипнотического внушения всем другим методам. Я начал заниматься гипнозом только по этой причине: мне осточертело выслушивать болтовню моих пациентов. Я так устал от нее, что начал становиться неэффективным психотерапевтом — я не мог уже уделять достаточно внимания своим клиентам, не мог реагировать на их слова так, как это было им нужно. Мне стало невыносимо скучно разговаривать с ними.

Поэтому я стал затыкать им рот, погружая их в состояние транса, выяснять то небольшое количество цифр информации, которое было необходимо мне для работы — и добивался при этом всего, что мне было нужно. После этого процесс психотерапии снова стал меня интересовать. Теперь я применяю гипноз в смешении с чем-нибудь еще, что придает всему процессу оттенок того, что меня больше всего интересует в настоящий момент. Я знаю, что способен осуществлять изменения состояния личности быстрее и более методично, чем я это делаю теперь — но просто так сидеть и заниматься формальной переработкой мне очень скучно. Формальная переработка быстрее, конечно — но для меня это трудно, я слишком много этим занимался. Если я слишком много этим занимаюсь, мне больше не хочется этого делать.

Гипноз предоставляет возможность заниматься причудливыми, необычными вещами. Теперь в основном я занимаюсь созданием альтернативных реальностей с помощью гипноза. Я создаю какую-нибудь реальность, отличающуюся от той, в которой живет данная личность — например, реальность, в которой клиент становится единорогом, — потому что единорог способен делать то, чего желает клиент, но на что сознательно никогда не решится. Я возвращаю людей в те годы, когда они еще не начали носить очки, и заставляю их видеть все так же отчетливо, как они видели тогда, сохранить все это зрение и вырасти — таков один из способов лечения миопии. Все зависит от того, чего люди хотят. Я приступаю к лечению так, чтобы это было и мне интересно.

Мужчина: Меня все больше привлекает возможность снять очки и вернуть себе нормальное зрение. Могу я это сделать с помощью гипноза?

— У вас астигматизм?

Мужчина: Да. Левый глаз совсем плохо видит.

— Видите ли, это совершенно другая задача. Боюсь, что я не способен вполне вылечить астигматизм. Это не значит, конечно, что это вообще невозможно, но я еще не представляю себе, как это можно было бы сделать.

С миопией справиться не так трудно, потому что близорукие люди всего лишь слишком сильно сдавливают свое глазное яблоко. Когда они пытаются разглядеть что-нибудь, то немного косят и напрягаются, в результате чего возникает ошибочная фокусировка и размытое изображение. Все, что им нужно сделать — это научиться по-новому понимать слово «фокус», «резкость». Это на самом деле нетрудно. Вильям Г. Бэйтс разработал этот метод много лет тому назад и написал труд «Хорошее зрение без очков». Только люди не следуют его советам.

Знаете ли вы, что оптика — единственная область медицины, которая когда-либо считалась полностью разработанной? Из литературы сороковых и пятидесятых годов можно узнать, что оптики считали новые открытия в своей области невозможными. Теперь оптика снова разрабатывается. Изредка встречались тронутые энтузиасты, внедрявшиеся в медицинскую оптику со стороны вместе со своими световодами, лазерами и голограммами. Но до того, как были сделаны эти изобретения, в предисловиях к трудам по медицинской оптике действительно утверждалось, что оптика — полностью разработанная область науки! Во всеуслышание объяснено уже всё, что можно было объяснить, и что медицинская оптика — единственная завершенная научная дисциплина.

Поведение большинства современных окулистов и до сих пор основывается на том соображении, что оптика — окончательно разработанная область. Большинство окулистов обладают очень устойчивой и чрезвычайно ограниченной системой ценностей в том, что касается новых возможностей. Корректирующие линзы были первоначально изобретены для того, чтобы корректировать форму и положение глазного яблока. Идея заключалась в том, чтобы давать сперва одни очки, чтобы пациент их носил в течение трех дней, затем другие, более слабые — на следующие три дня, и так далее, до тех пор, пока зрение не улучшится. Затем пациент отдавал доктору весь набор очков. Теперь больше так не делают. Теперь вам дают одни очки, и вы носите их до тех пор, пока ваше зрение не станет лучше или хуже, — а потом вам дают другие очки.

Мужчина: Так как же насчет миопии? Вы сказали, что излечиваете людей от миопии, обучая их тому, как фокусировать глаз. Как это делается?

— Способ следующий: я возвращаю их в прежние времена, произвожу возрастную регрессию — пациент представляет себя в том возрасте, когда он еще не носил очков. Затем я проверяю их зрение, чтобы удостовериться, что в этом возрасте у них было хорошее зрение, не было миопии. Возвратив пациента в детские годы, я оставляю ему «детское зрение» и заставляю его вырасти, развиться опять во всем, что не касается глазного яблока. Я не знаю, что все это значит, но я проделал это со многими людьми, и они стали видеть хорошо.

Я открыл этот метод, производя возрастную регрессию одного из моих пациентов, который носил очки. Мы создавали тогда фантастические, «заколдованные» гипнотические группы, изолированные от окружающего мира, и наблюдали за ними. В одной из таких групп был этот мужчина, постепенно «регрессирующий по времени», и когда он стал «моложе», он перестал видеть через свои очки. Он регрессировал до пятилетнего возраста, и сказал: «Чего это я ничего не вижу? Зачем мне эта штука на лице?» — потом взял и выбросил свои очки. У меня не было при себе стандартной таблицы для проверки зрения, но на стене висело объявление, и я попросил его назвать мне буквы, которые он видит. Он не знал как называются буквы, и я заставил его нарисовать их. Он изобразил кудрявыми загогулинами то, что он видит. Рисунки его были совершенно детскими. Затем я возвратил его снова во взрослое состояние и привел такую же проверку зрения. Но без очков он не мог больше назвать буквы, которые он только что видел. Я возвратил его в пятилетний возраст, и он снова увидел буквы на объявлении. Это произошло случайно, и я никак не мог объяснить этого явления. Прежде чем возвратить его окончательно во взрослое состояние, я дал ему следующие инструкции: «Теперь ваши глаза останутся в том же состоянии, в каком они были, когда вам было пять лет, а все остальное вырастет и станет взрослым». Вот все, что я сделал — и он стал хорошо видеть.

Женщина: Вы можете все это сделать за один раз?

— Да, в течение одного вечера. Результаты устойчивы в течение двух месяцев, затем зрение пациента начинает снова постепенно ухудшаться. Тогда я приступаю к переработке для того, чтобы выяснить, каково предназначение плохого зрения в каждом отдельном случае. Пациент, который помог мне открыть это явление, в течение многих лет учился плохо видеть множество различных вещей. У него происходил самый обычный процесс, который мы называем «замыканием цепи зрение-чувство». Разглядывая что-нибудь, он немедленно начинал испытывать какое-либо чувство к тому, на что он смотрит. Плохое зрение дало ему возможность разомкнуть эту цепь. В периоды стресса, не имея возможности увидеть неприятные для него вещи, он переставал испытывать неприятные ощущения. Я должен был дать ему другие возможности для того, чтобы он мог разомкнуть цепь «зрение — чувство», и тем самым избавиться от вторичного следствия, побочного эффекта этого процесса — от плохого зрения.

Мужчина: Здесь возникают трудности с контактными линзами: я ношу контактные линзы, и не могу их снять, как снимают очки, в периоды стресса. Поэтому я научился расфокусировать зрение, не снимая контактных линз.

— Вы высказываете любопытное предварительное предположение о том, что вы должны видеть плохо. Вы осмеливаетесь утверждать, что в периоды стресса вы не желаете видеть происходящего до тех пор, пока не сможете справиться со своими проблемами. Мне кажется, что именно в периоды стресса особенно важно уметь видеть вещи ясно и отчетливо. Как только у вас появятся новые способы справляться с трудностями, отпадет всякая необходимость в плохом зрении.

Как я уже сказал, много лет назад Бэйтс разработал упражнения для глаз, улучшающие зрение. По большей части его программа приводила к хорошим результатам, хотя она требовала большого количества времени и тяжких усилий. Главное противоречие заключается в том, что программа Бэйтса не рассматривала плохое зрение, как побочный эффект чего-то другого. Однако, усердно упражняясь по этой системе, вы лишали себя единственного приемлемого для вас способа выполнения определенных действий, каким являлось плохое зрение. Таким образом, вы вынуждены были найти новый вариант. Гораздо легче измениться, не вынуждая себя побороть внутреннее сопротивление.

(Текст взят с «Сайта Лотоса»: http://book.ariom.ru/txt292.html)

Как известно, нейролингвистическое программирование (НЛП) нынче очень популярно. Одно время я гонялся за людьми, которые называют себя специалистами по НЛП, пересказывал им приведенную цитату, и спрашивал:
    — Это правда?
    — Э-э, да, пожалуй, правда.
    — Значит, вы, как Гриндер и Бэндлер, тоже можете это делать?
    — Э-э, мда, пожалуй, могу. Только зачем вам это надо?
    — Как зачем! Я хочу хорошо видеть!
    — У вас что, других проблем нету?
    — Может быть и есть, но в данный момент меня интересует именно эта.
    — Ну, знаете, это просто несерьезно. У вас такая куча нерешенных проблем, которые гораздо важнее этой!
    — Так вы можете это сделать или нет?
    — В принципе, могу, но я этим не занимаюсь. Это мне неинтересно. Я работаю с более серьезными вещами. Вот если вы захотите поднять свою самооценку, тогда пожалуйста — это другое дело, тут я готов вам помочь.

Так я ничего и не добился. Может быть, кто-нибудь из читателей этих строк знает о гипнозе больше меня?

7.04.07, Леонид Некин, nekin@narod.ru

Отклики на рассылку могут быть процитированы полностью или частично, если не содержат явного на то запрета (e-mail публикуется, только если содержится в теле письма). Отклики, присланные с формы ввода на странице http://nekin.narod.ru/a4s.htm, публикуются на сайте рассылки гарантированно (при отсутствии вопиющих противопоказаний).