Внимание! Этот документ содержит информацию и материалы, которые могут быть неадекватно восприняты, неприемлемы или опасны для некоторых категорий посетителей. Если Вам меньше 21 года или Вы неадекватно реагируете на информацию эротического направления, пожалуйста, удалите это сообщение прямо сейчас.
Эротические новости и новинки эротической литературы на "Стульчике". На нашем сайте Вы найдете более 800 эротических рассказов, около 300 пособий по любви и сексу, а также большое количество информации о мире интимного и сексуального.
Уважаемые наши читатели! У нас случилась некоторая неприятность. Как Вы, наверное,
успели заметить, из верхней части страниц на нашем сайте исчез баннер. Господа из
фирмы, которая не один месяц являлась спонсором нашему сайту, исключили нас из программы
без объяснения причин. К сожалению, сложилось так, что русский вебмастер практически
бесправен перед западными партнерами. Наш сайт лишился материальной поддержки. Мы
надеемся, что лишь на некоторое время. Сейчас мы повесили наверху форму для поиска
информации. Каждый раз, когда Вы ищете информацию с ее помощью, Вы помогаете нашему
сайту. Поэтому, каждый раз, когда Вы заходите на наш сайт, пожалуйста, ищите информацию
в интернете с помощью формы, расположенной наверху каждой страницы. Это и полезно,
и удобно. Так как Вы не только поможете сайту существовать и регулярно обновляться,
но сможете также найти необходимую информацию.
НОВЫЕ ПОСТУПЛЕНИЯ
Ну и вернемся после праздников к нашим баранам. Сегодня в категории "Гетеросексуалы"
размещаем рассказ автора под псевднонимом S.H. "Юлька".
Вроде ничего особого и не написано, и маленький он, но зато такой возбуждающий! Может
быть рекомендован для прочтения с утра после обильных возлияний для поднятия жизненного
тонуса.
Нет, ну каких только людей не допускают до детей. Ну ладно, наша школа, в России
может произойти все, но чтобы такое произошло в американской школе - это уж, простите,
не верим. Хотя, а кто его знает... Читайте в рассказе "Учительница"
приключения ученика и его наставницы в категории "Странности".
И сегодня мы обновим застоявшуюся уже категорию "Экзекуция". На роль обновителя мы
подобрали рассказ "История
раба".
Ромку я знаю давно. Еще будучи призывником, гуляя с собакой, я приметил в своем дворе
светловолосого первоклашку в сопровождении молодого, красивого и вечно резвящегося
ризеншнауцера. Мальчишка был не по годам развит. Читал в то время модного Дрюона
с его проклятыми королями и удивительно зрело рассуждал на вечные темы любви, преданности
и измены. Меня в этих дрюоновских книжках волновал только казненный в задницу Эдуард
Второй, но говорить об этом с первоклассником не хотелось. Мы часто встречались во
дворе, я в очередной раз издевался над Ромкой по поводу того, что мой пес был его
тезкой, и он, обиженный уходил в другой двор. О чем, спрашивается, мы тогда могли
говорить?
Прошло десять лет. В один из своих частых приездов в Москву
я встретил его во дворе. Все было, как и десять лет назад, только ризеншнауцер успел
стать за это время дряхлым и мерзким кобелем, а Ромка - юным красивым парнем. Светлая
челка упала на лоб, когда он отнимал у пса палку. Круглая попочка в обтягивающих
джинсах не могла волновать только его дурного кобеля. Отобрав палку, Ромка выпрямился
и посмотрел на меня глазами цвета морской волны. Прищурился, чтобы лучше рассмотреть.
Было видно: он копошится в памяти, пытаясь извлечь из нее недр мой образ давней давности.
По его мягкой улыбке я понял, что ему удалось вспомнить и Дрюона, и наши рассуждения
о любви и смысле жизни. Да и меня заодно. Он обнажил белоснежные зубы и протянул
руку.
Я: Привет!
Он: Привет!
Я: Давно не виделись.
Он: Да, давно не виделись.
Я: Пошли в лес.
Он: Пошли.
Я: Подожди, я только за тезкой твоим сбегаю.
Он: А ты не меняешься.
Я: Зато ты меняешься.
Мы в лесу. Вернее, в Измайловском парке. Углубляемся. Псы
резвятся, совсем как молодые, то скрываясь в дебрях, то внезапно появляясь с другой
стороны, постоянно меня пугая. Мы молчим. Ромка все время озирается по сторонам.
А там ничего интересного - кругом деревья. Я пытаюсь поймать его взгляд, но он не
смотрит вперед. Поэтому и натыкается на моего Ромку.
Я: Э-э, ты осторожней, другана моего старого зашибешь!
Он: Извините. Оба.
Пауза. А потом:
- Дим, а хочешь, я познакомлю тебя со своим лучшим другом?
Я: С ризеном твоим я уже знаком. Большую часть жизни... Его...
Он (перебивая): Да нет, не с ним.
Я (с интересом): Ну.
Мы сворачиваем на другую, более узкую тропинку. Я все гадаю,
где ж здесь друзья-то могут быть. Ромка останавливается около старого большого дуба.
Он: Привет!
Я: Привет!
Он: Да я не тебе.
Я: А кому?
Он (кивая на дуб): Ему.
Я: Та-ак, приехали. Это он, что ль, твой лучший друг?
Он: Да.
Я: В детстве я тоже любил абрикосовое дерево в саду у бабки.
Но это из-за вкусных абрикосок. А ты, что, желуди... того...
Он: Нет, ты не понимаешь. Он... он не просто мой друг...
Мы любим друг друга...
Я (повторяясь): Та-ак. Ладно, когда ты его - это понятно...
почти,.. но он-то... Он, что, тебе сам об этом сказал?
Он: Ты опять неудачно пытаешься пошутить. Я чувствую это.
Ромка обнимает дерево, прижимается к нему грудью, упирается
лбом в толстую кору и закрывает глаза. Я стою, глядя на всю эту порнуху, не в силах
издавать звуки. Как полуживой магазинный карп, ловлю ртом воздух. Ризеншнауцер, видимо,
не в первый и даже не в сотый раз пришедший на это место, преспокойно укладывается
неподалеку. Мой пес где-то шляется, но сейчас он меня совершенно не волнует. Ромка
(тот, который человек) не меняет своего положения.
Я: Ты что там, медитируешь?
Он: Нет.
Я: А что тогда, любовью, что ли, с ним занимаешься?
Он: Что-то в этом роде. Ладно, пойдем. Ты первый, кого я
сюда привел. Я не знал, что в чьем-то присутствии не смогу. До свидания.
Я: Гуд бай. Он английский-то понимает?
Он: Он все понимает. И вовсе не обязательно говорить. Даже
на английском.
Ромка опять закрывает глаза и нежно целует своего дружка.
Я выискиваю в кустах пса и искоса наблюдаю за идиллией. Ромка, пройдя несколько шагов,
поворачивается к дубу и машет ему рукой.
Я: Ладно, ты как кот ученый, который и днем, и ночью... Давно
это у тебя? И как вааще это называется?
Он: Это называется дендрофилией. Это... когда любовь к деревьям...
Но не такая любовь, как у юннатов там или "зеленых". Точнее, это, наверно, дендросексуальность.
Это... когда... любовь не к деревьям, а с деревьями. Еще это называется лигноманией,
только мне это не подходит. А так,.. я даже себя Дендриком называю. Нравится?
Я: Мне в тебе все нравится...
Он: Ну а давно ли это? Не знаю, все как-то постепенно пришло,
я не могу назвать точную дату. Это не так, что я проснулся, пошел в парк искать любовника,
нашел этот дуб и влюбился. Помню, еще в детстве я любил смотреть передачи о природе.
Постоянно засматривался на деревья. А однажды, пару лет назад, я сильно поругался
с мамой, пошел гулять в парк, набрел на этот дуб, обнял его и начал рассказывать...
И о том, что мама была ко мне несправедлива, и о том, что я не знаю, что мне делать...
И я почувствовал, что он не только понимает меня, но и пытается как-то успокоить.
Я это понял, потому что действительно начал быстро успокаиваться. Листья как-то по-другому
шелестели, ствол стал мягким, а из щели в коре, которая до этого была сухой, полился
сок...
Я: Я его понимаю и даже завидую. Если бы ты так ко мне прислонился,
из меня тоже бы полился сок. Он что, заплакал или кончил?
Он: Не знаю. Но, успокоившись, я начал сильно возбуждаться.
Я не делал никаких движений, просто обнял его и прислонился губами к той щели. Я
почувствовал его силу, мне казалось, что он начинает овладевать мной физически...
И я кончил...
Я: Так, я бы это классифицировал как пассивная геронтофильная
гомодендросексуальность... А девушки там, березки всякие, тебя не привлекают?
Он: Березки? Нет. Они какие-то жеманные, кокетливые. И вообще,
кроме моего дуба меня никто не привлекает...
Я: Я бы сказал, "ничто". Или ты имел ввиду всех остальных?
Людей, собак и так далее? У тебя вообще был секс с девчонкой или с парнем?
Он: Да, у меня была девчонка. Несколько раз я спал с ней.
Я не скажу, что мне было как-то неприятно. Но я вновь ощутил пустоту в душе и спустя
два месяца пришел к моему любимому. И он начал ревновать. Когда я обнял его, я почувствовал,
что он всеми силами старается меня оттолкнуть. Я понял: он знает, что у меня был
кто-то другой, что он ревнует. И я попросил меня простить. Он простил. Листвой он
не шумел, была зима, но я слышал, я чувствовал, как внутри него что-то пульсировало.
Билось, как сердце... И он снова овладел мной...
Я: Надо же, и эти тоже ревнуют! Хорошо, что хоть отходчивы.
Он: Я бы так не сказал. Этой весной я влюбился в другого.
Он растет неподалеку. Молодой клен, лет двадцать. Однажды я проходил мимо него и
почувствовал, что он зовет меня. В душе похолодело. Я попытался проверить, отошел
немного. Но по-прежнему ловил исходящие от него волны. Подошел. Долго не решался
обнять. Потом погладил его кору. Ветви закачались и, казалось, немного опустились
ко мне. И я провел по стволу языком... Это было совсем другое ощущение. Здесь я постепенно
овладевал им. Руками и языком. И он не успокоился до тех пор, пока я не кончил...
Я: Сексуальный альтруист. А ты, оказывается, не только пассивный
гомодендрик, но и активный? Молодежь потрахиваешь? И что твой постоянный?
Он: Я не мог отважиться пойти к нему. Было стыдно. И страшно,
что на этот раз он меня не простит. Пошел где-то через три месяца. Уже издали я начал
просить его о прощении. Но он был непреклонен. Он был холоден, страшно холоден ко
мне... Со мной... Я плакал, умолял его, но он так и не отклиннулся. Стоял, будто
мертвый. И я ушел. На следующий день пришел снова. Ничего не говорил, просто стоял,
как сегодня, долго стоял. Но... опять ничего. Так продолжалось несколько месяцев.
И только несколько дней назад он дал мне понять, что больше на меня не сердится.
И все было, как всегда...
Я: Да... Как всегда... Слушай, давным-давно один мой знакомый
некрофил обронил фразу, которая потом стала крылатой: "Самый кайф не в том, чтобы
кончить на трупе, а в том, чтобы заставить труп кончить на тебе". А в чем твой кайф?
Почему я, например, не могу вот так, как ты?
Он: Тоже мне, сравнил! Меня мало интересуют люди. Они злы,
они расчетливы, они жестоки. Редко попадается человек, который не только поймет тебя,
но и поможет обрести душевное равновесие. Здесь же все просто, я не жду от них ничего
плохого. Ничего такого, чем отличаются люди. Деревья человечнее. И мне хорошо с ними.
Я: Здорово! Но когда ты идешь по лесу, ты же должен постоянно
испытывать сексуальное или другое влечение?
Он: Почему? Ты, например, когда в метро едешь, не бросаешься
на первого встречного? И здесь то же самое. Не все они привлекают, более того, как
и среди людей, среди них много плохих. Это видно сразу. Тяжело выразить это словами,
но это не искривленный ствол или другие внешние дефекты. Как правило, уродливые внешне
деревья очень добры. А те, плохие, и шумят по-другому, и у них совсем другая осанка.
Вот, например, этот клен. Посмотри. Я чувствую его отрицательную энергию...
Я: А я нет. Клен как клен. Но я тебе верю. Учитывая твою
предрасположенность к мужскому полу, пусть даже деревянному, я бы рискнул предложить
тебе попробовать трахнуться с парнем...
Он: Ты что, с ума сошел?! Он мне этого уже никогда не простит!
Я понял, что эта рыбка не для меня, и замолчал. Черт возьми,
никогда не думал, что мне придется жалеть, что я не дерево! Мы прощались с Ромкой
у его подъезда. Он предложил пойти прогуляться в лес вечером, но я отказался. Под
предлогом, что не люблю быть третим лишним. Ромка сверкнул белоснежными зубами с
остатками коры на них и быстро пошел к лифту. Утомленный прогулкой ризен помахал
хвостом моему Роману и поковылял за хозяином.
Я открыл дверь на балкон, вышел, чиркнул зажигалкой.
Прямо перед балконом, касаясь его ветвями, росло какое-то дерево. В детстве оно мешало
мне принимать солнечные ванны, и я порывался спилить его, но соседи не позволили.
Пустив кольцо табачного дыма, я подошел вплотную к дереву, нежно коснулся листочков...