Ворчалки об истории, или Ab hoc et ab hac Вып. 891-1 от 29.03.2017 г.

Проспер Мериме. Письма из Испании: фрагменты и комментарии

"За четыре дни красные афиши извещают об имеющем быть corso de toros (бое быков); тут же подробно объявляется, сколько быков будут поодиночке выпущены в цирк, с означением, с какого каждый пастбища и кому принадлежит; затем следуют имена picadores (сражающихся на лошади с копьями) и matadores (убивающих быка шпагами), участвующих в бое".

"Канун состязания представляет собою тоже праздник. Во избежание несчастий быков пригоняют в цирковые стойла (encierro) только ночью; накануне дня, назначенного для боя, они пасутся на пастбище вблизи Мадрида (el arroyo).
Организуются особые прогулки для того, чтобы посмотреть на быков, часто прибывающих сюда издалека. Целое скопище карет, всадников и пешеходов отправляется к арройо. Многие молодые люди одеваются в изящный костюм андалусского махо [щёголь из низших классов общества] и блещут великолепием и роскошью, не допускаемыми простотой наших привычных нарядов.
Прогулки эти, надо сказать, далеко не безопасны: быки находятся на свободе, проводникам не всегда бывает легко приводить их к послушанию, и любопытные должны сами оберегать себя от ударов.

---

Цирки (plazas) существуют почти во всех больших городах Испании. Самые здания отличаются очень простой, чтобы не сказать очень грубой, архитектурой. Обычно это большие дощатые бараки; амфитеатр города Ронды слывет диковинкой потому только, что он весь сделан из камня. Это самый красивый цирк в Испании...
Мадридский цирк вмещает около семи тысяч зрителей, свободно входящих и выходящих через многочисленные двери. Сидят здесь на деревянных или каменных скамьях [к 1840 году все скамьи были уже каменными, а вместимость арены возросла до 10 000 человек], но есть несколько лож со стульями. Только ложа Его Католического Величества отделана с некоторым изяществом.

---

Арена окружена крепким барьером высотой около пяти с половиной футов. На расстоянии двух футов от земли по обеим сторонам вокруг барьера идёт деревянный карниз: это своего рода подножка или подставка, помогающая преследуемому тореадору легко перепрыгивать через загородку. Узкий проход отделяет её от первого ряда скамей со зрителями, находящихся на той же высоте, что и барьер, и защищённых, помимо того, двойным рядом веревок, прикрепленных к прочным стойкам. Эта мера предосторожности введена недавно.
Однажды бык не только перепрыгнул через барьер (что, в общем, случается довольно часто), но и бросился затем на ступеньки, где убил и изувечил немалое число посетителей. Считается, что протянутая веревка в достаточной степени предохраняет от повторения подобных несчастий.

---

На арену выходят четыре двери. Одна из них ведет в бычье стойло (toril), другая на бойню, где сдирают кожу с убитых быков и разделывают их туши. Остальные двери обслуживают человеческих персонажей этой трагедии.
Незадолго до представления тореадоры собираются в комнате, прилегающей непосредственно к цирку. Тут же рядом помещаются конюшни. Чуть подальше расположен госпиталь. Лекарь и священник находятся всегда поблизости.

---

Комната, служащая фойе, украшена раскрашенной мадонной, перед которой горят свечи; невдалеке стоит стол с маленькой жаровней, где лежат горящие угли. Каждый входящий тореадор снимает сначала шляпу перед статуей, наспех бормочет молитву, затем достаёт из кармана сигару, зажигает её от жаровни и курит, беседуя с товарищами и завсегдатаями, являющимися сюда обсудить достоинства быков, которым предстоит бой.

---

Тем временем на внутреннем дворе всадники, сражающиеся верхом, готовятся к схватке, пробуя своих лошадей. Для этого они пускают их галопом прямо на стену и ударяют в неё длинной жердью, заменяющей пику; не отрываясь от точки опоры, они упражняют своих коней в уменье поворачиваться быстро и как можно ближе к стене. В скором времени вы увидите, что упражнения эти совсем не излишни. Лошади, употребляемые для этой цели, - бракованные клячи, скупаемые за бесценок. Прежде чем выпустить на арену, им (из опасения, что иначе их испугают крики толпы и вид быка) завязывают глаза и затыкают уши мокрой паклей.
Цирк представляет собой очень оживленную картину. Арена ещё задолго до боя наполнена народом, а скамьи и ложи сливаются в одну неясную массу голов. Места делятся на два разряда: на теневой стороне находятся самые дорогие и удобные, зато солнечная сторона всегда занята неустрашимыми "любителями". Женщин бывает меньше, чем мужчин, большинство из них относится к категории manolas (гризетки)...
Насколько я знаю, духовным лицам не запрещено присутствовать на этом зрелище, и тем не менее за всё время я видел только одного человека в сутане (в Севилье). Мне говорили, что многие из них ходят туда переодетыми.

---

По сигналу, даваемому президентом корриды, старший альгуасил и двое других, одетых наподобие Криспина [во всё чёрное], - все трое верхом, впереди небольшой группы всадников, - очищают от народа арену и узкий коридор, проходящий между ареной и скамьями. Когда альгуасилы и их свита удаляются, герольд вместе с судебным приставом и пешими альгуасилами выходит на середину площади и читает указ, воспрещающий бросать что-либо на арену, смущать сражающихся криками, жестами и т.д.

---

Тореро делятся на два основных класса: на пикадоров, сражающихся верхом с пикой в руке, и пеших чуло, которые дразнят быка, размахивая перед ним тканями ярких цветов. В категорию последних входят бандерильеры и матадоры; о них я ещё буду говорить.
Все одеты в андалусский костюм, почти такой же, как у Фигаро в "Севильском цирюльнике", но пикадоры вместо коротких панталон и шелковых чулок носят штаны из толстой кожи с подбивкой из дерева и железа, предохраняющей ноги и бедра от рогов быка. Спешившись, они движутся наподобие широко расставленных ножек циркуля, а когда лошадь их сбрасывает, то иначе как с помощью чуло подняться они не могут. Седла у них турецкого фасона, с железными стременами, похожими на наши сабо, целиком закрывающими ступню.

---

Для того, чтобы клячи их слушались, пикадоры пользуются шпорами, снабженными остриями длиною в два дюйма. Копьё у них большое, очень прочное; оканчивается оно чрезвычайно острым железным шипом, но так как потеху необходимо бывает затягивать, то на шип этот насаживается веревочный кружок, не позволяющий железу проникать в тело быка глубже, чем на дюйм.

---

Один из конных альгуасилов подхватывает шляпой ключ, бросаемый президентом боя. Ключ этот ничего не отмыкает, и тем не менее всадник отвозит его человеку, обязанному открывать стойло, и в ту же минуту пускается от него вскачь, преследуемый гиканьем толпы, кричащей, что бык на воле и гонится за ним. Шутка эта повторяется с каждым новым боем.

---

Тем временем пикадоры занимают свои места. Обычно на арену выезжают двое; внутри здания находятся ещё два-три пикадора, готовых заместить товарищей в случае таких несчастий, как смерть, переломы и т.д. Человек двенадцать пеших чуло размещены на площадке на расстоянии, удобном для того, чтобы помогать друг другу.
Бык, которого заранее раздразнивают в его каморке, вылетает как бешеный. Сплошь и рядом он одним махом достигает середины арены и круто останавливается, пораженный шумом и окружающим его зрелищем. На загривке у него бантик из лент, приколотый маленьким крючком, всаженным прямо в кожу. Цвет этих лент указывает, в каком стаде (vacada) выкормлен бык, но опытные завсегдатаи уже по одному виду животного сразу узнают, из какой оно области и к какой принадлежит породе.

---

Подбегают чуло, размахивая яркими плащами, и стараются подманить быка к одному из пикадоров. Если бык храбрый, он бросается на врага не колеблясь. Пикадор, держа лошадь в сборе, зажимает копьё под мышкой и становится как раз против быка; он выбирает момент, когда тот наклоняет голову, собираясь поразить противника рогами, и наносит ему удар копьём в загривок, но никак не в другое место; налегая на копьё всей тяжестью, он направляет в то же время лошадь влево и старается остановить быка с правой стороны.

Примечание.

Если же пикадор наносит удар в другое место быка, а не в загривок, то публика его не помилует. Мериме в 1840 году писал:

«Однажды я видел, как опрокинутого пикадора, которому грозила неминуемая гибель, выручил его товарищ, заставивший быка отступить ударом копья в нос. Обстоятельство, казалось бы, извинительное. И тем не менее я слышал возгласы старых завсегдатаев:

"Какой позор! Бить копьём в нос! Этого человека нужно убрать с арены"».]

---

Если все приемы выполнены умело, если пикадор силён и лошадь послушна, бык, увлечённый собственным натиском, проносится мимо, не задевая всадника. В таком случае чуло обязаны отвлечь внимание быка так, чтобы дать пикадору возможность отъехать подальше.
Но часто животное отлично соображает, кто его ранил: оно мгновенно поворачивается, настигает лошадь, вонзает ей в брюхо рога и опрокидывает её вместе с всадником.
К нему тотчас подбегают чуло: одни из них его поднимают, другие, размахивая плащами перед мордой быка, отвлекают, манят к себе животное, а потом удирают, бегом устремляясь к барьеру, который они перепрыгивают с поразительной ловкостью.
Испанские быки бегают так же быстро, как лошадь, и если чуло окажется далеко от барьера, то спастись ему бывает трудно. Вот почему всадники, чья жизнь постоянно зависит от ловкости чуло, так редко отваживаются выезжать на середину арены; когда они это делают, их считают необыкновенными смельчаками.

---

Как только пикадор становится на ноги, он тотчас же взбирается на коня, если только ему удается поднять его. Что за беда, если несчастное животное теряет потоки крови, если внутренности его волочатся по земле и опутывают ему ноги; пока лошадь в состоянии ходить, она обязана идти на быка! Если она околевает, пикадор покидает арену и сию же минуту снова появляется на новой лошади.

---

Я говорил уже, что удары копья наносят быку поверхностные раны и имеют целью только его раздразнить. Однако от того, что он сшибается с всадником и конём, от пыла, который он проявляет, а главное, от последствий резких остановок с оседанием на коленные связки бык очень скоро устает. Сплошь и рядом случается, что боль от ударов его обескураживает, и тогда он не решается бросаться на лошадь или, выражаясь языком тавромахии, отказывается входить.
Впрочем, если бык вообще силён, то к этому времени он убивает от четырех до пяти лошадей. Тогда пикадоры делают передышку, и даётся сигнал к всаживанию бандерилий.

---

Так называются палочки длиной около двух с половиной футов, обёрнутые вырезанной фестонами бумагой и заканчивающиеся зубчатым остриём, легко застревающим в ране. Чуло держат в каждой руке по одному дротику этого типа. Самым надёжным способом их употребления считается следующий: человек осторожно подступает к быку сзади и потом вдруг начинает поддразнивать его, громко ударяя одной бандерильей о другую. Бык в изумлении поворачивается и немедленно атакует врага. В ту минуту, когда животное его настигает и наклоняет голову для удара, чуло всаживает по бандерилье в обе стороны шеи, что бывает возможно только тогда, когда человек на мгновение оказывается перед самой мордой животного, почти что между рогами; чуло тотчас же отступает назад, пропускает быка и устремляется к барьеру, спасаясь в надежное место. Рассеянность, одно неуверенное, боязливое движение - и он погиб.
Впрочем, знатоки считают обязанности бандерильера почти безопасными. Если чуло, всаживая бандерилью, по неосторожности падает, он и не думает о том, чтобы подняться, а неподвижно лежит на месте падения. Бык почти никогда не ранит лежачего, и совсем, конечно, не из великодушия, а потому, что, бросаясь в атаку, он закрывает глаза и проносится над человеком, ничего не видя. Иной раз он, однако, останавливается, обнюхивает лежащего, желая удостовериться, действительно ли он мёртв, потом подается на несколько шагов назад и наклоняет голову с намерением взять его на рога, но в этих случаях быка окружают товарищи бандерильера и отвлекают его с таким усердием, что он бывает вынужден покинуть мнимого мертвеца.

---

Если бык обнаружил трусость, иначе говоря, если он не сумел выдержать четыре пики - это число считается обязательным, - зрители наподобие верховных судей присуждают его к особого рода пытке, являющейся сразу и наказанием и приёмом, пробуждающим в нём гнев. Со всех сторон раздаются крики:

"Fuego, fuego!" ("Огня, огня!")

И тогда пешим чуло вместо обычных орудий выдаются бандерильи, ручка которых обмотана пиротехническими патронами, а остриё снабжено куском зажжённого трута. Как только остриё проникает в кожу, трут соприкасается с фитилём ракет: они загораются, и пламя, бьющее в быка, обжигает и заставляет проделывать скачки и пируэты, чрезвычайно веселящие публику.

Примечание

В иные дни, а также в торжественных случаях древко бандерильи обматывают длинной шёлковой сеткой, в которой сидят маленькие живые птички. Когда остриё бандерильи погружается в шею быка, она перерезывает узел, скрепляющий сетку, и птицы вылетают наружу, причём предварительно долгое время трепыхаются у самых ушей животного. Он богато одет; он покрыт золотом и шёлком; в руках у него длинная шпага и пунцовый плащ, подвязанный к палке для того, чтобы им удобнее было оперировать: это называется мулета. Чуло подходит к ложе президента и с глубоким поклоном испрашивает у него позволения убить быка. Это простая формальность, которая обычно имеет место один раз за всё время боя. Само собою разумеется, президент отвечает утвердительным кивком головы. Тогда матадор кричит ему виват, делает пируэт, швыряет шляпу на землю и идет навстречу быку.

---

Бой быков, подобно дуэли, имеет свои законы; нарушение их в такой же мере позорно, как и предательское убийство противника. Так, например, матадор обязан поразить быка в то место, где загривок сходится со спиной (испанцы называют его крестом). Удар наносится сверху вниз, как при второй позиции, и ни в коем случае не снизу. Лучше тысячу раз умереть, чем ударить быка снизу, сбоку или с тылу. Шпага, употребляемая матадорами, длинная, плоская и обоюдоострая; эфес у неё очень короткий, и заканчивается он шариком, на который необходимо налегать ладонью. Обращение с этим оружием требует огромного навыка и исключительной ловкости.
Для того, чтобы хорошо убить быка, нужно до тонкостей знать его характер. От этого знания зависит не только слава, но и самая жизнь матадора. Легко понять, что характеры у быков бывают столь же разнообразны, как у людей, тем не менее они разделяются на две резко обозначенные категории: на "ясных" и "тёмных". Я выражаюсь сейчас языком цирка. "Ясные" откровенно бросаются в атаку, в то время как "тёмные" хитрят и стараются напасть на человека предательским образом. Эти последние бывают необыкновенно опасны".

"Каждый бык имеет свой особенный характер, который необходимо узнать. Быки вообще разделяются на прямых, простых, ясных (francos, sencillos, claros), на раздражительных (de sentido) и хищных (abantos); на тех, которые легко поддаются обману мулеты, и на таких, которые, напротив, не упускают из виду движений человека.
Есть быки коварные (cobardes), которые наносят удары неожиданные, не подавая о них прежде ни малейшего вида. Кроме этого, бывают быки, которые хорошо видят вблизи и дурно вдали, и наоборот; наконец, такие, которые хорошо видят одним глазом и дурно другим, и проч.
Все эти особенности каждого быка должен всякий torero, а тем более матадор, изучить тут же на месте, в арене, потому что первое и необходимое условие бега, чтоб быки никогда прежде не были в цирке, даже для шутки, как это случается на деревенских праздниках с молодыми быками (novillos)... Такого рода опытный бык делается очень опасным".

"Прежде чем отважиться на удар, матадор подставляет быку мулету, поддразнивает его и внимательно следит, бросается ли он на неё открыто и в ту же самую минуту, как её заметит, или же приближается медленно, стараясь выиграть расстояние и атаковать противника, когда тот, по его мнению, окажется настолько близко, что не сможет уклониться от удара. Очень часто приходится видеть, что бык грозно трясет головой, роет копытами землю, не проявляя желания наступать, а то даже медленно пятится назад, стараясь завлечь человека на середину арены, где ему уже невозможно спастись. Иные быки избегают атаки по прямой линии; они медленно, с усталым видом обходят человека, а затем, точно рассчитав пространство, летят на него, как стрела.

---

Человеку, хоть сколько-нибудь понимающему в тавромахии, бывает очень интересно наблюдать за тем, как сходятся бык и матадор; подобно двум искусным генералам, они, видимо, угадывают намерения друг друга и ежеминутно меняют тактику. Один поворот головы, косой взгляд, опущенное ухо раскрывают искушенному матадору замыслы врага. Вдруг нетерпеливый бык бросается на красную ткань, которой сознательно укутывает себя матадор. Сила животного такова, что ударом рогов он может свалить целую стену, а человек уклоняется от него легким наклоном корпуса, ускользает точно по волшебству, оставляя после себя одну легкую ткань, которую он поднимает над рогами быка, бросая вызов его неистовству.
Порывистость заставляет быка намного обгонять противника; в таких случаях он круто останавливается, оседая на ноги, и от резких и сильных движений животное так устает, что затягивание подобного рода манёвра уже само по себе представляет для него смертельную опасность. Вот почему прославленный маэстро Ромеро говорит, что хороший матадор должен уметь убить восемь быков семью ударами шпаги. Один из них околевает от утомления и бешенства.

---

Когда матадор после ряда манипуляций с мулетой находит, что он достаточно изучил врага, он готовится нанести ему последний удар. Крепко держась на ногах, он помещается как раз напротив и застывает на некотором расстоянии, поджидая быка. Правая рука его, вооруженная шпагой, согнута на высоте головы, в то время как левая вытянута вперед и держит почти волочащуюся по земле мулету, побуждая быка опустить голову. Только тогда матадор и наносит смертельный удар всей силой руки, увеличенной тяжестью тела и натиском самого быка.
Шпага, имеющая в длину три фута, часто уходит внутрь по самую рукоятку; если удар удачен, то человеку не о чем больше беспокоиться: бык сразу останавливается, кровь почти не течёт, голова его запрокидывается, ноги дрожат, и он живой тяжёлой грудой валится на землю.
В ту же минуту со скамей раздается оглушительное виват; все машут платками, махо швыряют свои шляпы на арену, а герой-победитель скромно посылает во все стороны воздушные поцелуи.

---

Говорят, что в прежнее время никогда не делалось больше одной эстакады, но всё на свете приходит в упадок, и в наши дни бык в редких случаях падает от первого удара. Если рана его производит впечатление смертельной, матадор воздерживается от новой атаки; с помощью чуло он заставляет быка делать круговые движения и поддразнивающими взмахами плаща доводит его до изнеможения. Когда бык падает, один из чуло приканчивает его ударом кинжала прямо в затылок; животное моментально издыхает.
Почти каждый бык выбирает себе в цирке особый пункт, к которому он постоянно возвращается. Это место носит название querencia [привязанность, пристрастие]. Обычно таким местом бывает дверь, через которую они выходят на арену.
Очень часто приходится видеть, что бык уносит в своём загривке роковую шпагу, эфес которой торчит у него из плеча, и медленным шагом пересекает арену, не обращая внимания ни на чуло, ни на плащи своих преследователей. Он думает только о том, где бы удобнее умереть. Отыскивая подходящее место, он опускается на колени, потом ложится, утыкается головой в землю и спокойно умирает, если только удар кинжала не ускоряет его конца.
Если бык не желает нападать, матадор сам устремляется на него и в тот самый момент, когда бык опускает голову, поражает его шпагой; если же бык не опускает голову или если он все время убегает, то приходится прибегнуть к одному весьма жестокому средству.
Человек, вооруженный длинной жердью, оканчивающейся серпообразным клинком (media luna), предательски перерезает ему коленные связки, и когда бык валится, его добивают ударом кинжала. Это единственный эпизод боя, вызывающий у всех отвращение. Это своего рода убийство. По счастью, случаи, когда приходится прибегать к подобным средствам, довольно редки.

---

Фанфары возвещают смерть быка. Немедленно трое запряжённых мулов крупной рысью въезжают в цирк; рога быка перевязывают веревкой, пропускают в середину крючок, и мулы галопом волочат его по земле. В две минуты трупы лошадей и быка исчезают с арены.

---

Каждая схватка длится около двадцати минут, а во время представления обычно убивают восемь быков. В том случае, когда оно оказывается посредственным, президент боя по желанию публики даёт согласие на одну-две добавочные схватки".

"...выпущен был в цирк молодой бык (novillo) для забавы зрителей; толпы бросились в арену. На рогах у быка надеты были деревянные шары, обтянутые кожей, чтоб удары его не могли быть смертельны. Боже мой! Всякий наперерыв старался раздражить быка плащами, поясами, шляпой; сколько плащей разлетелось в куски, сколько в этой свалке истоптал бык народу! Несколько человек вынесены были без чувств. Но зато и сколько смеху, острот, радостного хохота..."

"Как видите, ремесло тореро довольно опасное. В Испании умирает два-три тореро в год. Очень немногие доживают до старости. Если они не умирают на арене, последствия ран заставляют их скоро отказываться от продолжения карьеры...
Не один высокий заработок побуждает тореро избирать эту опасную профессию. Рукоплескания и слава заставляют их пренебрегать смертью. Как приятно одерживать победы на глазах пяти или шести тысяч зрителей! Вот почему нередко можно наблюдать, что любители из хороших семейств делят опасность и славу с профессиональными тореро. Я видел в Севилье, как маркиз и граф выступали на публичной корриде в качестве пикадоров.

---

Надо сказать, что публика не выказывает по отношению к тореро никакого снисхождения. Малейшее проявление робости карается гиканьем и свистками. Самые грубые ругательства сыплются тогда отовсюду; иногда по настоянию публики - а это самое жестокое проявление ее возмущения - к тореро приближается альгуасил и, угрожая ему тюрьмой, требует немедленно выступить против быка".

Примечание-анекдот

«Сеньор Майкес! Примите во внимание, что в нашем деле никогда не бывает надувательства, как у вас на сцене».