Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 3.079 RSS
←   Февраль 2012   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.abhoc.com
Открыта: 01-02-2000

Автор
Виталий Киселев (Старый Ворчун)

Статистика

3.079 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"


Owls

Ворчалки об истории,
или Ab hoc et ab hac
Вып. 649

от 12.02.2012 г.

Если из истории убрать всю ложь,
то это совсем не значит, что останется одна только правда -
в результате может вообще ничего не остаться.
Станислав Ежи Лец

Граф Григорий Григорьевич Орлов: несколько фактов из биографии Фаворита. Часть VII. Васильчиков - новый фаворит императрицы (продолжение)

Почему же Екатерина решила отдалить от себя Григория Орлова?
Тому было несколько причин. Устранения братьев Орловых от императрицы желало значительная часть двора и множество лиц из ближайшего окружения Екатерины II – уж больно жирные куски доставались братьям и их друзьям. Да и Великий Князь не жаловал братьев Орловых – ведь они были убийцами его отца.
Частые увлечения Григория Орлова и его отлучки тоже потихоньку подтачивали устойчивость Фаворита; императрица смотрела на любовные шалости Орлова сквозь пальцы, так как и сама была не без греха, но как женщина она бывала уязвлена.
Но главное было в том, что Екатерина II убедилась в прочности своего положения и захотела избавиться от постоянной опеки братьев Орловых, она захотела править самодержавно.
Да, Григорий Орлов не слишком часто публично вмешивался в государственные дела, но наедине с императрицей он чувствовал себя её мужем и позволял себе лишнее, по мнению Екатерины. Пора было Фаворита отодвинуть, но сделать это надо было так, чтобы не оскорбить весь клан Орловых и не задеть гвардию.
И Екатерина приняла игру Панина и одобрила его выбор.
Кстати, сэр Джордж МакАртни (1737-1806), чрезвычайный посланник Великобритании в Петербурге, ещё 27 ноября 1766 года писал:
"Граф Панин с виду находится как будто в наилучших отношениях с графом Орловым и, несомненно, не хотел бы видеть на его месте талантливого и достойного фаворита".
А Васильчиков был молод, знатен (княжеского роду), могуч и красив, но по-провинциальному робок и застенчив и особыми талантами (кроме чисто мужских) не блистал. Это был выбор, который устраивал всех, или почти всех: и императрицу, и Панина, и двор.
Васильчиков никогда не пытался вмешиваться в какие-нибудь государственные или дворцовые дела, а своё новое положение воспринимал как бы с удивлением, стараясь выполнить все желания и прихоти своей повелительницы. Более того, Васильчиков, стесняясь своего положения (незаслуженного, как он полагал), даже никогда и ничего не просил у императрицы, и Екатерине приходилось щедро одаривать своего нового любимца, чтобы подтвердить его статус Фаворита в глазах двора.
Вернёмся всё же к письму Сольмса от 3 августа, обширную выдержку из которого я привожу:
"Надо сказать правду, Императрица, желая смягчить неожиданность такого необыкновенного возвышения человека, не имевшего никаких связей при дворе, в одно время с Васильчиковым пожаловала в камер-юнкеры ещё четверых, в том числе и двух сыновей графа Румянцева [Николая и Сергея Петровичей]. Но это никого не обмануло. Ясно было видно, что эти четыре производства служили как бы ширмой для возвышения Васильчикова".
[Николай Петрович Румянцев (1754-1826).
Сергей Петрович Румянцев (1755-1838).]
Ну, как это, никого не обмануло! Иван Орлов, например, ничего подозрительного в этом производстве не заметил; но следует сказать, что он был не самым изощрённым интриганом из братьев, и потому операцию со сменой фаворита попросту прозевал.
Но продолжим читать донесение Сольмса:
"Охлаждение к Орлову началось мало-помалу со времени отъезда его на конгресс.
Некоторая холодность Орлова к Императрице за последние годы, поспешность, с которой он в последний раз уехал от неё, не только оскорбившая её лично, но и долженствовавшая иметь влияние на политику, подавали туркам повод усматривать важность для России предстоящего мира; наконец, обнаружение многих важных измен, - всё это вместе взятое привело Императрицу к тому, чтобы смотреть на Орлова, как на недостойного её милостей.
Граф Панин, которому Императрица, может быть, поверила свои мысли и чувства, не счёл нужным разуверить её, и это дело уладилось само собою, без всякого с чьей либо стороны приготовления.
Насколько можно судить об этом деле, по настоящему его положению, я не думаю, чтобы Ваше Величество были в ущербе от этой перемены, потому что хотя граф Орлов в последнее время и заявил большое сочувствие к прусской политике, но его легкомыслие и равнодушие к предметам важным делают дружбу его ненадёжной.
Наиболее выигрывает от этого граф Панин. Он избавляется от опасного соперника, хотя, впрочем, и при Орлове он пользовался очень большим значением, но теперь он приобретает бОльшую свободу действия, как в делах внешних, так и внутренних. Удаление Орлова уже произвело хорошее действие в том отношении, что Императрица сделалась ласковее к Великому Князю. Все заметили, что эти августейшие особы живут теперь гораздо согласнее, чем прежде, когда привязанность Императрицы к любимцу брала верх над чувствами матери. Впрочем, что-то будет дальше, и как отнесётся к этому родня Орлова? Есть и недовольные этой переменой, например, оба Чернышёвы. Они очень привержены к Орлову, зато слишком осторожны, чтобы открыто взять его сторону. Сам Орлов извещён обо всём происходящем, и трудно решить, какое влияние будет иметь это известие на успех его поручения. Продлит ли он своё отсутствие или же поторопится возвратиться сюда? В конце концов, дело это столь ново, что нет возможности выводить сколько-нибудь основательные заключения о дальнейшем, да и вообще говорить о нём небезопасно".
Сольмс полагал, что сближению Екатерины II с Васильчиковым способствовали Никита Панин и князь Фёдор Сергеевич Барятинский (1743-1814), но достоверно известно, что "недовольные" братья Чернышёвы одобрили кандидатуру Васильчикова, предложенную Паниным. Недовольство же Чернышёвых было вызвано тем, что теперь усиливались позиции Панина в ущерб их собственным интересам.
Отвлечёмся немного в сторону и посмотрим, как происходило утверждение кандидатов в фавориты.
Александр Иванович Тургенев (1784-1845) в своём сочинении "Российский двор в XVIII веке" сообщает о предварительных испытаниях, которым подвергались кандидаты в фавориты, прежде чем их допускали до Императрицы:
"В царствование [Екатерины] Великой посылали обыкновенно к Анне Степановне на пробу избираемого в фавориты Её Величества. По осмотре предназначенного в высокий сан наложника Матушке-Государыне лейб-медиком Роджерсоном и по удостоверению представленного годным на службу относительно здоровья, препровождали завербованного к Анне Степановне Протасовой на трёхнощное испытание.
Когда наречённый удовлетворял вполне требования Протасовой, она доносила Всемилостивейшей Государыне о благонадёжности испытанного, и тогда первое свидание было назначено по заведенному этикету двора или по уставу, высочайше для посвящения в сан наложника конфирмованному. Перекусихина Марья Саввишна и камердинер Захар Константинович были обязаны в тот день обедать вместе с избранным. В 10 часов вечера, когда императрица была уже в постели, Перекусихина вводила новобранца в опочивальню Благочестивейшей, одетого в китайский шлафрок, с книгою в руках и оставляла его для чтения в креслах подле ложа помазанницы. На другой день Перекусихина выводила из опочивальни посвященного и передавала его Захару Константиновичу, который вёл новопоставленного наложника в приготовленные для него чертоги. Здесь докладывал Захар уже раболепно фавориту, что Всемилостивейшая Государыня высочайше соизволила назначить его при высочайшей особе своей флигель-адъютантом, подносил ему мундир флигель-адъютантский, шляпу с бриллиантовым аграфом и 100 000 рублей карманных денег. До выхода ещё Государыни – зимою в Эрмитаж, а летом – в Царском Селе, в сад, прогуляться с новым флигель-адъютантом, которому она давала руку вести её, передняя зала у нового фаворита наполнялась первейшими государственными сановниками, вельможами, царедворцами, для принесения ему усерднейшего поздравления с получением высочайшей милости. Высокопреосвящённейший пастырь митрополит приезжал обыкновенно к фавориту на другой день посвящения его и благословлял его святою иконою!"
[Иван Самойлович Роджерсон (1741-1823).
Мария Саввишна Перекусихина (1739-1824).
Анна Степановна Протасова (1745-1826).
Захар Константинович Зотов (1755-1802).]
Следует иметь в виду, что перед нами обобщённое описание, и мы не знаем, в какой степени всё это относится именно к Васильчикову. Возможно, он прошёл самое простейшее испытание.
После Протасовой наставником Васильчикова стал князь Ф.С. Барятинский, который был одним из сводников в этой дворцовой интриге.
Возвышение Васильчикова, впрочем, происходило вначале не слишком официально, так что даже Иван Григорьевич Орлов ничего не подозревал до тех пор, пока 2 сентября новый фаворит не был пожалован в камергеры. Столь стремительная карьера Васильчикова, наконец, открыла глаза всем.
Охрана у покоев нового фаворита была выставлена совсем не зря, так как Орлов, кем-то извещённый о происходящих переменах, уже бросил все свои официальные дела и летел в Петербург в обычной курьерской кибитке. Но где-то на полпути он встретил курьера от Императрицы с письмом, в котором она рекомендовала графу Орлову
"избирать для временного пребывания Ваш замок Гатчину".
Граф Григорий Григорьевич Орлов: несколько фактов из биографии Фаворита. Часть VI. Васильчиков - новый фаворит императрицы
(Продолжение следует)
Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма.
Труды Старого Ворчуна:
WWW.ABHOC.COM ,
на котором собраны все выпуски рассылок "Ворчалки об истории" и "Исторические анекдоты", а также
Сонник по Фрейду
Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2012
abhoc@abhoc.com
В избранное