Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 3.079 RSS
←   Март 2009   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.abhoc.com
Открыта: 01-02-2000

Автор
Виталий Киселев (Старый Ворчун)

Статистика

3.079 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"


Owls

Ворчалки об истории,
или Ab hoc et ab hac

Вып. 508

от 01.03.2009 г.

Если из истории убрать всю ложь,
то это совсем не значит, что останется одна только правда -
в результате может вообще ничего не остаться.
Станислав Ежи Лец

А.П. Чехов:
взгляд со стороны, анекдоты, высказывания
Вып. 13

Провал "Чайки"

Незадолго до премьеры Антон Павлович писал из Мелихова:
"Около 6-го – жажда славы повлечет меня в Северную Пальмиру на репетиции моей "Чайки". Предполагается, что эта пьеса пойдет 17-го октября в бенефис Левкеевой, причем роль героини семнадцати лет, тоненькой барышни, будет играть сама бенефициантка".
Следует заметить, что Левкеева была очень толста, с усиками на губах и отличалась последнее время в ролях комических старух, так что на ее бенефис собралась довольно специфическая публика, настроенная посмеяться над незамысловатыми шутками, а ей предложили... отнюдь не комедию и не водевиль, а "Чайку". На такое опасное несоответствие спектакля и ожиданий публики тогда почти никто не обратил серьезного внимания, включая самого Антона Павловича.
По мере репетиций настроение у Чехова падало, так что во время последней репетиции он усиленно пил содовую воду, в антрактах сильно ругался с актерами и имел нездоровый вид, на что тоже никто не обратил особого внимания.
На спектакль собралась специфическая бенефисная публика, которая заплатила свои деньги, и немалые, за зрелище любимой комической актрисы в соответствующих амплуа, и ей не было никакого дела до высокой драматургии. Поклонников творчества Чехова здесь было совсем мало. И вот такой публике показали тонкую и лиричную пьесу. Актеру также оказались не на высоте. Публика почти сразу же стала испытывать большое разочарование в увиденном – ведь ожидала она совсем другого зрелища. В зале начались разговоры и послышались неуместные реплики. Дальше – больше. В самых трогательных местах публика хохотала, недоумевала, и все закончилось дружным шипением зала. Это был полный провал.
Заголовки газет на следующий день кричали:
"Вчерашнее юбилейное торжество омрачено было беспримерным скандалом. Такого головокружительного падения пьесы мы не запомним..."
"Давно не приходилось присутствовать при таком полном провале".
"Чехова "Чайка" погибла: ее убило единогласное шиканье всей публики. Точно миллионы пчел, ос и шмелей наполнили воздух зрительного зала - до того сильно и ядовито было шипенье..."
Этот провал был поздней осенью 1896 года, а уже весной следующего года Антон Павлович лежал в московской клинике с явными признаками чахотки.

В записной книжке Горького сохранился интересный набросок о Чехове:
"Дамы "разворачивались" пред ним, изгибались, показывая все свои округлости, делали масленые глазки, прискорбно спрашивали:
"Антон Павлович, отчего вы так грустно пишете о любви?"
Покашливая, пощипывая бородку, он отвечал неожиданными вопросами:
"Вы бывали в Миргороде?"
"Это - где?"
"В Полтавской губернии. Помните Гоголя "Миргород"?"
"Ах, значит, это не выдумал Гоголь?"
"Гоголь никогда ничего не выдумывал".
"А... а "Вий"?"
Но, не касаясь "Вия", Антон Павлович пресерьезно рассказывал, что Миргород знаменит своей лужей во всем мире и что смотреть на нее приезжают люди из всех государств Европы:
"У них, в Европе, нет городов с такими лужами на площади..."

Некто Санин прислал Антону Павловичу следующую реакцию Толстого на творчество Чехова:
"Толстому не понравился мой любимейший "Дядя Ваня", хотя он очень чтит и ценит Вас как писателя.
"Где драма?! –
вопил гениальный писатель, -
в чем она, пьеса топчется на одном месте!.."
Затем Толстой заявил, что Астров и дядя Ваня - дрянь люди, бездельники, бегущие от дела в деревню, как место спасения... На эту тему он говорил много..."

На репетициях "Чайки" Чехов возражал, чтобы за сценой квакали лягушки и трещали стрекозы. Недовольным голосом однажды он спросил:
"Зачем это?"
Мейерхольд ответил:
"Реально!"
Антон Павлович усмехнулся:
"Реально... Сцена - искусство. У Крамского есть одна жанровая картина, на которой великолепно изображены лица. Что, если на одном из лиц вырезать нос и вставить живой? Нос "реальный", а картина-то испорчена..."

Иногда Чехов говорил своим друзьям:
"Меня ведь женщины не любят... Меня все считают насмешником, юмористом, а это неверно..."

Антон Павлович неоднократно говорил, что
"у русского человека настоящая беседа, по душе, всегда приходится после полуночи".

После неожиданного для Антона Павловича успеха "Иванова", Чехова изрядно славили в Петербурге, о чем он потом писал:
"И Шекспиру не приходилось слышать тех речей, какие прослышал я!"

Однажды Чехов с Яворской и Щепкиной-Куперник оказался у фотографа. Дамы фотографировались и порознь, и вместе, очень развеселились и решили сняться втроем. Т.Л. Щепкина-Куперник вспоминала:
"Мы долго усаживались, хохотали, и когда фотограф сказал "смотрите в аппарат", - Антон Павлович отвернулся и сделал каменное лицо, а мы все не могли успокоиться, смеясь, приставали к нему с чем-то - и в результате получилась такая карточка, что Чехов ее окрестил "Искушение св. Антония".

Свою сестру, Марью Павловну, Антон Павлович ласково называл Ма-Па.

Антон Павлович никогда не любил громких фраз, он не говорил о "служении народу", а о патриотизме он писал так:
"Хорош белый свет - одно только не хорошо: мы. Как мало в нас справедливости! Как плохо мы понимаем патриотизм! Пьяный, истасканный, забулдыга-муж любит свою жену и детей - но что толку в этой любви? Мы, говорят в газетах, любим нашу родину - но в чем выражается эта любовь! Вместо знаний - нахальство и самомнение паче меры, вместо труда - лень и свинство, справедливости нет... Работать надо - а все остальное к черту! Главное – быть справедливым, а все остальное приложится".

О медицине Чехов шутя говорил, что это
"его законная жена, тогда как литература – любовница".

Чехов не только лечил своих пациентов, но и снабжал их лекарствами, тратя на это довольно значительные по тем временам деньги.

Кумой Антон Павлович стал звать Щепкину-Куперник после того как крестил с ней дочку своего соседа Шаховского. При этом он уверял ее, что нарочно крестил с ней, так как иначе она бы заставила его на ней жениться. Ведь в то время браки между кумовьями были запрещены. Чехов объяснял ей, что им никак нельзя жениться, т.к. он писатель, и она писательница, и они
"непременно стали бы грызться".

Когда у князя А.И. Урусова (1843-1900), знаменитого адвоката и литературного критика, попросили его фотографию для какого-то благотворительного сборника, он на ней написал:
"Lisez Flaubert!" ("Читайте Флобера!")
Подражая Урусову, Антон Павлович поставил у себя на камине фотографию Щепкиной-Куперник в бальном платье и с веером в руке и надписал на нем:
"Lisez Schepkin-Coupernic!" ("Читайте Щепкину-Куперник!")

В Мелихове у Чехова жили две таксы: Хина Марковна (другое прозвище "рыжая корова") и Бром Исаич (другое прозвище "царский вагон"). Хину Антон Павлович называл страдалицей из-за ее сильного ожирения и уговаривал ее лечь в больницу:
"Там-ба-б вам-ба-б полегчало-ба-б!"
Про Брома Чехов говорил, что у него глаза Левитана – они были темные и скорбные.

(Продолжение следует)

Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма.

Труды Старого Ворчуна:

WWW.ABHOC.COM ,
на котором собраны все выпуски рассылок "Ворчалки об истории" и "Исторические анекдоты", а также

Сонник по Фрейду

Внимание! На первой странице сайта установлен поисковик по всем выпущенным рассылкам Ворчуна.

©Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2009
abhoc@abhoc.com
В избранное