Автор: Светлана Макаренко 1 августа 2002 года

Четыре гадания и вся жизнь Марии Ленорман.

....Из необъятной задумчивости Марию - Анну вывел глубокий, протяжный звук колокола и голос сестры Бернадотт:

" Опять размечталась, хромоножка! Все в трапезной собрались давно, а тебя все нет! А ну, идем быстрее, пока настоятельница не разгневалась!"

Марии -Анне неприятно было слушать голос сестры - монахини, ей казалось, что так каркает ворона или скрипит старое, сухое дерево.

"И награждает же Господь людей такими голосами!" неприязненно подумала девочка, а вслух спокойно произнесла: "Матушке - настоятельнице некогда будет долго сердиться. Она вскоре должна будет собирать свои вещи в дальнюю дорогу. Она покинет нас, чтобы уйти в другой дом..

Что ты несешь, дерзкая девчонка! - презрительно скривилась сестра - бенедектинка, при этом ее белый, острый клобук - колпак, похожий на крылья птицы, едва не слетел с головы. - Куда это может собраться наша настоятельница, да и как тебе может быть ведомо то, что знает лишь Господь Бог?! Умой лицо, оно у тебя сонное, и ступай немедля в в трапезную! В наказание прочтешь сто двадцать раз молитву Пресвятой Деве перед ужином, и попробуй сбиться - всю ночь простоишь на коленях вместо сна!

Сестра Бернадотт сердито фыркнула и, взметая подолом серой юбки разноцветные облачка пыли, заметные лишь в лучах послеполуденного солнца, проникавшего сквозь мозаичные витражи окна, вышла из комнатки - кельи, тяжело громыхнув дубовой дверью.

Мария - Анна глубоко вздохнула и пошла к кувшину с водой, что стоял в углу комнаты, за ширмой. Она лениво поплескала воду себе в лицо, расчесала жесткой волосяной щеткой пряди густых черных волос, спрятала их под строгий монастырский чепец воспитанницы, и, перебирая на груди четки, с смиренным видом поплелась в трапезную.

У входа она заметила сестру Бернадотт, застывшую в притворно - почтительном поклоне перед матерью - настоятельницей. Та за что - то строго ее отчитывала, недовольно качая головой.

Судя по всему, настоятельница была в сильном гневе.

Обычно безмятежное чело ее было покрыто глубокими морщинами, щеки раскраснелись, а побелевшие пальцы сильно сжимали крышку медальона часов , то распахивая ее, то закрывая.

На внутренней стороне крышки, как хорошо знала девочка, был портрет Ее Величества королевы, Марии - Антуанетты - прелестной пепельной блондинки с голубыми глазами...

.... - И если я еще раз узнаю, что Вы позволили себе увлечься каким - то беспомощным лепетом бедной малютки!... Стоит ли обращать внимание на все, что она говорит? Ей всего лишь шесть лет! - услышала Мария - Анна, и поняла, что речь идет о ней.

- Но, матушка, у нее в голове вредные мысли.. какие -то видения будущего, гадания по цветам, запахи..Под подушкой, вместо молитвенника, вечно - сухие цветы, даже в подсвечники она умудряется вставлять стебельки трав! Должно быть, она ведьма! Говорят ведь, что родилась она с длинными волосами и полным ртом зубов! Сестра Бернадотт испуганно перекрестилась.

- Какой вздор! Стыдно повторять бред выживших из ума старух!

- Тогда почему ее отец, богач - фабрикант прислал ее из Алансона к нам, в бедный монастырь?! Для исправления грешной, заблудшей души, никак не меньше:

- Стыдитесь, сестра Бернадотт! Что вы несете?! Какие у ребенка грехи? Если господин Ленорман узнает, как Вы отзываетесь о его дочери, не сомневаюсь, он немедля лишит монастырь большей части своих пожертвований, и тогда мы и вправду станем бедны, как мыши в церковном приделе! - прошипела мать - настоятельница, заметив застывшую в дверях трапезной Марию- Анну.

-Что тебе, дитя? Ступай, обед остывает. Да впредь не заставляй себя ждать. Настоятельница подняла руку для благословения и, чуть помедлив, осенила девочку крестом. Та присела в поклоне - молитве, почти уткнув лицо в передник, и тихонько прошла к столу, за которым воспитанницы уже почти заканчивали скромную трапезу.

Точно такой же мышкой она хотела шмыгнуть обратно к себе в келью, но у входа на ее плечо опустилась чья то рука. Она подняла глаза и увидела белый колпак - птицу матери - настоятельницы. Про себя она называла его "аистом". Колпак был так же важен и спокоен, как этот обитатель болот и высоких крыш.

-Дитя мое, правду ли мне сказала сестра Бернадотт, что ты говоришь о моем скором отъезде из монастыря? - голос абатиссы звучал чуть удивленно, но мягко.

- Да, Преподобная матушка, это верно. Вы скоро покинете нас. Вас ждет отъезд в другой монастырь, богатый и обширный. Готовится указ короля. -последние слова маленькой прорицательницы потонули в шорохе крахмальных юбок. Она опять приседала... ниже, ниже, как можно ниже... Стоящая перед нею будущая Настоятельница монастыря кармелиток под покровительством Ее Величества, расположенного в двадцати пяти лье от Парижа, почти придворного, заслуживала самого низкого реверанса! Но это было безумно больно - так низко приседать! Немедленно дала о себе знать искалеченная нога Марии - Анны.

- Кто сказал тебе об этом, малютка?! - ошеломленно прошептала побледневшая аббатиса. Тихий ответ поверг ее в не меньшее изумление....

Вчера вечером я бросила в воду Ваши любимые цветы, Матушка, - мяту и мелиссу. Их аромат и круги на воде сказали мне, что Вас ожидает дальняя дорога, почет и уважение. Вскоре. Вы уже можете готовиться, Матушка, известие не заставит себя ждать.

И прежде чем аббатиса, успела хоть что - то сказать, маленькая черноглазая девочка неслышною тенью прошмыгнула в дверь и исчезла в коридоре. Несмотря на хромоту, ходила она удивительно быстро.

Однажды, два месяца спустя после странного этого разговора, в первом часу ночи весь монастырь переполошился от стука в тяжелые ворота. Заспанная привратница едва поспевала, семеня по двору за разгневанным господином в широкополой шляпе с длинными страусовыми перьями и алмазной застежкой на тулье. В руках у него был какой то свиток с сургучной печатью. Он прошел, грохоча шпорами, прямо в кабинет аббатисы, которая прервала свою вечернюю молитву, ради важного гостя. Дверь тотчас затворилась, тяжело ухнув, голосов не стало слышно, любопытная привратница, а с нею и сестра Бернадотт - наперсница настоятельницы - разобрали лишь два слова : "Указ короля"..... Ничего более. Гонец из Парижа почти тотчас уехал, а по монастырю почти всю ночь бегали встревоженные служительницы с факелами и свечами: таскали пустые сундуки, съестные припасы из погребов.

Утром придел монастырской церкви осветился сотнями огней, заспанных и испуганных воспитанниц спешно привели на молитву.... Преподобной матушке предстоял дальний вояж . Она покидала монастырь, ее ожидало новое назначение - богатое аббатство под покровительством самой королевы. На место старой начальницы скоро обещали прислать другую. Все случилось столь внезапно, что лишь после отъезда настоятельницы вспомнили о словах хромоножки Марии - Анны . Она отнеслась к несказанному удивлению монахинь и подруг по монастырю спокойно, с улыбкой, а к их уважению и страху перед нею, сменившему тотчас же привычное ей равнодушие и жалость - как к чему то само собой разумеющемуся.

Карьера аббатисы была первым ошеломительно сбывшимся предсказанием шестилетней девочки . Так началась слава Марии - Анны - Аделаиды Ленорман, "французской Сивиллы"....

Мария - Анна едва заметным кивком головы отпустила служанку, легким взмахом руки сбросила с потертого алого бархата гадательного столика "усталые" карты, погасила свечу, ополоснула длинные, чуткие пальцы в маленькой посеребренной чаше. Вода издавала тончайший аромат. Трудно было угадать, какой именно. Что - то смешанное с фиалкой и ландышем. Этот запах перебивал другой, наполнивший комнату - запах воска, расплавленных свечей, оплывающих в долгом, терпеливом горении. Кончался день. Еще один день 1793 года. Почти все дома на рю дю Турнон, соседние с домом таинственной госпожи Ленорман, погружались в чуткий сон. Близилась ночь. Еще одна тревожная ночь революционного Парижа.

Марии - Анне давно уже пора было отдохнуть, хотя бы недолго - час, два, а она все не могла забыть сегодняшний - или уже вчерашний? - ранний вечер, момент, когда она заставила этого страшного человека посмотреть в ее глаза.

Его, Всесильного гражданина Марата, ошарашил тот повелительный тон, с которым она обратилась к нему, ведь только он привык отдавать приказы всей Франции!

"Посмотрите в мои глаза! - сказала она. Он взглянул и отшатнулся. Она усмехнулась, не то презрительно, не то с жалостью: "Ну, и что Вы там увидели?" В ответ Диктатор лишь передернул плечами и промолчал. Друзья, его сопровождавшие, Сен- Жюст и Робеспьер, тут же стали приставать с расспросами и, не стесняясь, высмеивать гадалку, зло и цинично над ней подшучивая. Мария - Анна вспомнила в какой презрительной усмешке изогнулся красивый рот Сен -Жюста при взгляде на нее, и с горечью вздохнула. Ей то что - пустая насмешка не пристанет, и приговора Судьбы не изменить!

- Что тебе сказала эта черноволосая карга с вылупленными глазами? - всё тормошил побледневшего друга Сен - Жюст. Ведь ты не трус, скажи, гражданин Марат, что? Какова твоя Судьба?

- Я первый из Вас, кто увидел море крови в глазах этой уродины! - глухо пробормотал Марат, и почти шатаясь, вышел из комнаты. Сен - Жюст и Робеспьер, хохоча, бросились за ним, не глядя бросив на стол гадалки мешочек с золотыми монетами.

- Ну так и что?! - язвительно вопрошал в дверях Сен - Жюст. - Мне она тоже предсказала насильственную смерть. И Робеспьеру, не так ли, друг?! И ты ей поверил? Старой деве, у которой от жажды плоти помутился разум! Да подпиши декрет Конвенту, и ее завтра же сотрут с лица земли, а все ее фальшивые пророчества забудут послезавтра - крайний срок - неделя!!

- Разве она стара? Ей всего двадцать первый год! - сухо возразил Марат, - и это были последние слова, которые она услышала. Хлопнула дверь. Все стихло.

Ровно через два месяца ее предсказание сбылось. Марат был заколот Шарлоттою Кордэ. Это случилось 12 июля 1793 года.

Два его друга - соперника нашли вскоре свою смерть в объятиях гильотины. Сен - Жюста и Робеспьера термидорианцы казнили всего год спустя - в 1794 .

На Марию Ленорман стали смотреть с опаской и восхищением. Ее Слава теперь шла впереди ее Предсказаний.

- Нет, нет, Тереза, Боже мой, о чем ты говоришь! Мне кажется, она напугает нас ! - в нерешительности остановившись перед дверью с позолоченным колокольчиком над входом, произнесла дама в ярко - красном, осторожно складывая кружевной зонт. Вся ее гибкая фигура, складки одежды, точеные руки, затянутые в перчатки по локоть, даже сумочка - мешочек , подобранная строго в тон роскошному туалету, казалось, выражала сомнение в удаче странного визита.

Или рассмешит : - возразила ей подруга - рыжеволосая, живая, несколько полная, в не менее роскошном гипюровом платье цвета слоновой кости - Что она может сказать такого, чего бы мы не знали, Жози?

- Я даже немного боюсь признаваться потом Баррасу, что мы ходили гадать к Ленорман. Он меня засмеет!

- Перестань, Жозефина! Ты же знаешь, к ней ходит весь Париж.. У нее были даже эти, как их: якобинцы. Помнишь, нам рассказывал Барасс?

Жозефина передернула плечами, словно ей стало зябко на ярком солнце, и нервно расправила складку зонта.

- Их казнили.- почти неслышно произнесла она.

Не думай больше об этом! - властно распорядилась мадам Тальен. (а это была именно она.) - Это всего лишь - их Судьба. Наши судьбы теперь сложатся по другому, я уверена! У нас все еще впереди! И она решительно и резко дернула шнурок колокольчика.

Подруги, как две роскошных птицы, торопливо впорхнули в темный проем распахнувшихся двери, чуть колыхнулся бархат занавесей, встревоженный их легким "вторжением", и все снова стихло.

....- Мадам Богарнэ, я Вас умоляю, задержитесь еще на минуту! Мария - Анна загадочно улыбнулась обворожительной посетительнице. - Вы, кажется, не поверили моему гаданию до конца?

- В это трудно поверить! - ошеломленно проговорила Жозефина, и ее мягкий, глубокий голос чуть дрогнул. Едва заметно, но Мария - Анна хорошо уловила эту мимолетную дрожь. Пойдемте, со мной, Мадам, я покажу вам нечто более убедительное. - тихо сказала она и повлекла посетительницу за собой, в другую комнату. Терезе Тальен, тоже двинувшейся было вслед, она сделала запретительный жест рукой. Та завороженно - послушно опустилась на софу. Войдя в комнату, Мария - Анна заперла двери, опустила занавеси на окнах, и сосредоточенно принялась колдовать над серебряным сосудом, куда бросила горсть лежащих на столе фиалок - любимых цветов посетительницы.

Мария долго всматривалась в глубину воды, потом медленно произнесла:

Смотрите сюда, Мадам. - Жозефина послушно склонилась над ароматной чашей. - И карты и цветы говорят об одном и том же. Линии узоров на воде сложились в очертания лилии - символ державной власти. Вы станете Императрицей, Мадам, не очень скоро, но станете. А человек, полюбивший Вас, одарит Вас не только короной и богатством, но и страстным, неослабным вниманием: Правда, потом:

- Что - потом? - встрепенулась Жозефина.

- Он предаст Вас. Но это будет не скоро. Вы успеете насладиться и пресытиться его Любовью.

- Но я даже не знаю, о ком Вы говорите! - вспыхнула дама в красном.

- О Наполеоне Бонапарте, будущем Императоре Франции, первом Консуле Республики! - Мария - Анна Ленорман склонила колени перед Жозефиной. - В Ваших силах , Мадам, будет верить или не верить в мои предсказания, и защищать меня перед другими силою власти данной Вам, Императрице Франции.

Жозефина смотрела на нее, не в силах вымолвить ни одного слова. Гадалка казалась ей просто буйно помешанной. Говорить такие слова о человеке, который лишь недавно был представлен ей на одном из вечеров, и которого она едва знала!

Что из того, что он смотрел на нее непозволительно долго и за два дня успел прислать ей две записки и четыре букета? Это еще ни о чем не говорило. Притом внешность у него совсем не подобающая для пылкого любовного романа: маленький, полный, нервный - совсем не в ее вкусе!

Жозефина пожала плечами, небрежно бросила на стол гадалки несколько золотых монет и вышла из комнаты. Всепоглощающая любовь: Да существует ли она? Ей не очень верилось во всю эту таинственную чушь!

Предсказание Марии - Анны в этот раз исполнилось не скоро. Императрицей Франции Жозефина Богарнэ стала лишь спустя восемь лет . Но, как жена Первого Консула Республики, она осыпала Марию - Анну дорогими подарками и неослабным вниманием.

Ленорман стала личной гадалкой Жозефины, и почти каждый день баловала ее благоприятными прогнозами свой простой и загадочной колоды из 36 карт, с не всегда понятными узорами и рисунками. Наполеону не очень нравилась тесная дружба Жозефины с экстравагантной гадалкой и, став Императором, он постарался отдалить Ленорман от супруги, а после того, как во время очередного гадательного сеанса она предсказала ему бесславное поражение в войне с Россией и ссылку на остров Эльба, и вовсе разгневанно вышвырнул ее из столицы!

Мария - Анна не унывала. Как никто другой, она знала цену тщете человеческих страстей. В ссылке она написала книгу о встречах со знаменитостями во время гадательных сеансов и, назвав их "Записками Французской Сивиллы". Она имела право называть себя так, быть может, ни одна из этих мифических прорицательниц Греции не была столь точна в своих прогнозах, как Ленорман! Ее слава по - прежнему на два шага опережала ее предсказания. Не было отбоя от богатых и знатных клиентов. И от бедствий тоже. Салон Анны Марии несколько раз поджигали, пытались ограбить.. Но она не страшилась Смерти. Потому ли, что знала ее Тайны? Или просто потому, что ее срок еще не настал?

- Госпожа Ленорман, Вы заблуждаетесь! Вы не знаете обычаев нашей страны. Я - дворянин, а в России дворян не вешают. - с изысканным поклоном молодой человек в военном мундире с пышными аксельбантами с серебряными наконечниками отошел от гадалки. Он был заметно взволнованн предсказанием прорицательницы - все время прикусывал нижнюю пухлую губу и крепко сжимал рукою эфес шпаги -, но старался не показывать виду.

- Я редко ошибаюсь, мсье Муравьев ,- сухо, с достоинством ответила та. - Для Вас Государь сделает исключение, не волнуйтесь!

- Положительно, со времени входа русских войск в Париж мадемуазель Ленорман всем вскружила голову! - засмеялся стоящий поотдаль Пестель: Мне она тоже предсказала веревку с перекладиной. Как можно верить во все это, не понимаю?! - он пожал плечами, но видно было, что страшные слова Ленорман омрачили и его душу.

Сударыня, а свою Смерть Вы знаете в лицо? - осмелился вступить в разговор третий русский офицер, все время стоящий в стороне. Его умные глаза злорадно - насмешливо поблескивали.

Да, мсье Лунин, мне она известна. Меня не тронет ни огонь, ни вода, ни пуля. Я умру в ночной темноте от жадных и завистливых рук. - спокойно произнесла Мария - Анна, положив руки на колени. Слушатели потрясенно молчали. Я могла бы назвать Вам точно день и час, но Вам это не нужно, Вы умрете раньше меня. В моем же распоряжении еще тридцать долгих лет и два месяца. Сейчас апрель, я умру на исходе июня.

Ну, довольно, господа, мы и так слишком много внимания уделили моей скромной персоне. Не стоит. Продолжим.... Хотя, суть я думаю, вам уже ясна, господа. Оставьте свои гибельные замыслы, быть может, Вам тогда и удастся ловко обмануть Судьбу. Но я точно знаю, что Вы не хотите этого делать. Готовьте шеи, господа! - Мария - Анна чуть усмехнулась. Ваш срок отмерен. Проживите с пользой хотя бы те 11 неполных лет, что вам остаются.Ничем не могу помочь! -

Прорицательница сложила руки на груди и тихо поклонилась недоверчивым русским офицерам. Они ответили ей молчаливым, потрясенным поклоном. Таким обычно приветствуют дам Царской крови или Посвященных в Великие тайны. Она с достоинством приняла оказанную ей Честь.

Госпожа Мария, Вы совсем не бережете себя! Доктор после того смертельного "купания" вовсе запретил Вам выходить на улицу и вставать с постели, принимать посетителей!

- А что, они есть? - нетерпеливо перебила служанку гадалка, не давая той толком оправить постель.

А как же, полная улица! Я хотела всех разогнать. В глазах уже рябит от их шелков и мундиров!

-Так зови. Но лучше не в мундирах и шелках, а с котомками и темными ридикюлями...

- А, это таких, как та бедная чиновница, которой Вы вчера сказали, что ее муж избежит растраты? Нет уж, не буду я никого звать - ни богатых, ни победнее! Вы благодарите Создателя , что спаслись - зацепились корсетом за плывущую мимо балку, и Вас вытащили рыбаки! Вы бы уже давно были на Небесах, если бы не они! - сердито бубнила служанка, взбивая подушку.

- По мне некому плакать, Жаннетта, - спокойно возразила ей Мария. У меня нет семьи. И потом, я уже тебе говорила, я не умру от огня или воды. Смерть моя придет от удушья. От той самой подушки, которую ты взбиваешь!

Служанка оторопела. - Я сожгу ее, госпожа! - взволнованно вскрикнула она.

Но мне все равно нужно будет на чем - то спать! - хрипло рассмеялась Ленорман и зашлась в сотрясающем все тело, кашле, больше похожем на лай. Служанка всплеснула руками, бросила подушки, и побежала на кухню за горячим питьем.

Майский день 1843 года постепенно клонился к закату. Сквозь закрытые окна до больной едва долетал гул оживленной улицы. Мария -Анна осторожно разложила на одеяле вынутую из под подушки карточную колоду. Долго всматривалась в одной лишь ей ведомые обозначения. Вздохнула. Смешала карты. Когда горничная вошла в комнату с чайным подносом, больная, казалось, спала. Внезапно она открыла глаза и тихо произнесла:

- Я скоро покину этот мир, моя славная Жаннет! Мне осталось жить полтора месяца. Не рыдай по мне, без тебя хватит слез. Толпа на моих похоронах будет в четыре раза больше сегодняшней. Пусть люди не ищут секрета волшебства моего гадания в книге. Его там нет.

Все слишком просто, милая Жаннет: надо иметь воображение, интуицию и большую веру в то, что ты делаешь! Никогда не следует говорить человеку все, что ты видишь в его Судьбе. Дай ему лишь нить, лишь напутствуй, пусть он творит свою Жизнь сам, пусть высказывает все, что у него внутри и раскрывает себя. И помни - не говори печальное до конца, ведь все равно никто не в силах изменить предначертаний Создателя! Даже такие люди, как я! - Мария - Анна - Аделаида Ленорман слабо улыбнулась. В комнате стояла пронзительная тишина, нарушаемая лишь сдавленными всхлипываниями Жаннетты.

Про такие минуты говорят:" Ангел пролетел". Обычно он приносит Добрые вести. Но в этот раз он был глашатаем Смерти.

Ровно через месяц, 23 июня 1843 года, в дом знаменитой на весь мир "Французской Сивиллы" проник неизвестный в черной маске и задушил прорицательницу. Ни драгоценности ни деньги из ее дома не пропали. Убийца так и не был никогда найден.

Марию - Анну - Аделаиду Ленорман, которую все уважительно называли "Мадам" хоронил весь Париж! Улицы были запружены народом, могила усыпана цветами.

После смерти Ленорман ее многочисленные ученики и последователи возродили и развили далее ее знаменитую "интуитивную" систему гадания, но, пожалуй, никто из них не мог превзойти в точности предсказаний и виртуозности толкования карточного рисунка свою знаменитую предшественницу. Не всем дано заглядывать в Будущее, не искажая даже его легкой тени!

* В подготовке статьи использованы материалы интернет - сайтов и личной библиотеки автора.