Вильгемина Энке родилась 29 декабря 1752 года в семье трубача, который позже получил место валторниста в королевской капелле. Уже в юности она очаровала любвеобильного принца и стала его счастьем и судьбой. Фридрих-Вильгельм выглядел иногда как будто зачарованным. Он не обращал внимания на домашние конфликты и оставался глухим к призывам короля. Только одна пламенная страсть владела им: увидеться с Вильгеминой. Впервые он должен был последовать зову сердца!

В первом браке он был женат на своей двоюродной сестре Элизабетте-Кристине Брауншвейгекой. 21 апреля 1769 года последовал развод. Элизабетта-Кристина была сослана в Штеттин. Вскоре после этого наследник сочетался браком с Фредерикой-Луизой Гессен-Дармштадской, но и тут его ждала неудача...

И как раз в этот трудный период жизни настроение его подняла Вильгемина Энке, живое дитя природы.

Еще почти ребенком, но уже обладая чарами, свойственными женскому полу, встретила она случайно принца на проселочной дороге. А в доме ее старшей сестры, красавицы, окруженной толпой кавалеров, принц познакомился с малышкой. Несмотря на беспутное окружение, она не встала на стезю порока. Она еще не была в состоянии оценить подарок судьбы, которая уготовила ей сближение с будущим повелителем. Да кто вообще мог бы подумать, что крошка Вильгемина, дочь трубача, впервые в истории берлинского двора будет играть роль прусской Помпадур, наиболее почитаемой и наиболее проклинаемой фаворитки короля?!

И увлечение постепенно переросло в пылкую любовь. Вильгемина была еще очень молода. Ей едва минуло четырнадцать лет. И Фридрих-Вильгельм стал наставником любимой девушки. В течение трехлетнего курса он, например, изложил ей все важнейшие события всемирной истории. Вильгемина оказалась прилежной ученицей. Она отличалась живым умом. И, если встречались трудности, энтузиазм ее не ослабевал. Она училась с удовольствием. Наряду с этим она изучила географию и литературу. А мадам Жирар занималась с ней разговорным французским.

Обычные уроки постепенно превратились в "уроки любви". Здесь принц также выступал в роли наставника. Однако очень скоро ученица превзошла учителя, и инициатива перешла к ней. Уже расцветшая как женщина, Вильгемина, сознавая всю силу своей прелести, была энергичной, умной и терпеливой. Ее женский инстинкт был разбужен. Она любила мужчину, который сделал из нее личность.

Очень часто она делилась с ним даже тем немногим, чем располагала. Ведь принц часто бывал в стесненных обстоятельствах. А денег ему надо было очень много. Его прежние пассии выкачали их из него. Поэтому Вильгемина вела очень скромный образ жизни и не высказывала никаких желаний. "Нужда была частым гостем у нас, - вспоминала она. - Если бы принц попал в беду, я отдала бы все, что у меня есть. Ведь мы любили друг друга. И это не было жертвой!"

Через некоторое время принц отправил свою возлюбленную в сопровождении ее старшей сестры, уже ставшей графиней Матушка, в Париж, в престижную школу "благородных манер". Здесь Вильгемина стала брать уроки танцев у прославленного балетмейстера Вестриса, гордости Парижского балетного искусства. Под руководством своей многоопытной и развращенной сестры погрузилась она в бурную жизнь Столицы Мира. Она также прошла специальный курс "Любовница комильфо". Из этой учебно-увеселительной поездки Вильгемина вернулась дамой более опытной...

Полученное ею "образование" не стало препятствием для обоих влюбленных. Наоборот, их влечение только возросло и отношения приобрели более интимный характер. Наследник пользовался каждой свободной минутой, чтобы быть с Вильгеминой. Праздничные балы и тайные любовные развлечения были одинаково популярны в Шарлоттенбурге...

Вильгемина держалась с удивительным хладнокровием в самых щекотливых ситуациях. Ее не могли обескуражить неожиданные перипетии или злобные сплетни придворного общества. Принц видел, как неузнаваемо изменилась эта простая девушка из народа. Любое сравнение с другими женщинами ее круга было только в ее пользу. Она была жрицей его любви. Она по-прежнему притягивала его. Пылкая любовь прошла довольно быстро, но принц был готов поклясться ей в верности, на что Вильгемина отвечала взаимностью.

И 27 января 1770 года они скрепили кровью клятву нерушимой взаимной верности.

Фридрих-Вильгельм отправил фаворитку в путешествие вместе со своим доверенным камердинером Ритцем. Это не понравилось Вильгемине, однако она не хотела сердить короля. Мадемуазель Энке стала мадам Ритц. Формальности были соблюдены. Все остальное осталось по-прежнему, как и отношения с наследником престола.

В 1770 году Вильгемина родила мальчика, которого Фридрих-Вильгельм страстно полюбил и которому тотчас присвоил титул графа фон дер Марка. Дитя любви! А их привязанность друг к другу стала еще сильнее. Но в глазах общества этот союз сердец выглядел совершенно аморальным.

Всего Вильгемина родила пятерых детей, из которых Фридрих-Вильгельм официально признал двоих - сына и дочь. Однако графа фон дер Марка унесла ранняя смерть. Еще и сегодня памятник работы Шедова в церкви Св. Доротеи в Шарлоттенбурге напоминает о скорби безутешного отца, который так и не смог оправиться от этой потери.

Дворцовые интриги привели к тому, что принц в начале 1783 года временно расстался со своей сердечной привязанностью. Но окончательно он так и не смог расстаться с женщиной, которая осчастливила его своим безмятежным характером, своей прелестью, своим живым умом, а особенно своим оптимизмом, что часто имеет для влюбленного решающее значение...

Многочисленные враги фаворитки в придворных кругах решили навязать слабовольному монарху любовницу по своему выбору.

Еще когда Фридрих был кронпринцем, он проявлял склонность к одной придворной даме королевы. Целых три года преследовал он своими ухаживаниями Юлию фон Фосс, так и не достигнув желанной цели. И придворные круги втайне надеялись, что благодаря связи короля с благородной дамой им удастся нейтрализовать влияние дочери трубача.

При дворе моментально разразилась скрытая война между партиями Ритц и Фосс. И на этот раз Вильгемина не стала спорить. Она решила: пусть события развиваются своим путем. В разговоре с Фридрихом-Вильгельмом она всего лишь обратила его внимание на их клятву верности, заканчивающуюся словами "никогда с ней не разлучаться!" И благодаря этой тактике победила!

Удачно задуманный сердечный союз с Юлией фон Фосс достаточно быстро потерял свой блеск. 2 января 1789 года она родила мальчика. А через три месяца умерла от чахотки. Придворная партия, сделавшая ставку на союз короля с графиней Ингенхам, была жестоко обманута в своих ожиданиях. Ярость ее обратилась в подозрения, что это дело рук Вильгемины. Ее стали обвинять, что это она устранила соперницу с помощью яда, и эта версия распространилась в народе. Однако когда никаких следов отравления на теле не обнаружили, отравление моментально превратилось в воздействие магических сил. Но и тут бездоказательные обвинения против Вильгемины не привели к желаемой цели. Фридрих-Вильгельм на этот раз не поддался и после такого удара судьбы вернулся к своей прежней верной фаворитке.

Не прошло и года, как король угодил в другую любовную западню. На этот раз его околдовала своими чарами графиня Денхофф.

На какое-то время Денхофф, правда, удалось подчинить неуверенного в себе короля. Однако вскоре и этот роман кончился неудачей. Придворная партия переоценила влияние новой фаворитки. И Денхофф впала в немилость.

А Вильгемина после всех этих тяжелых испытаний только укрепила свое влияние. Придворная партия постепенно сдавала позиции в борьбе с ничем ей не уступавшей фавориткой. Она с честью выходила из трудных ситуаций. С этим пришлось смириться, и победительницу окружили всеобщей лестью. Скоро она стала самой почитаемой дамой при дворе Фридриха-Вильгельма П. И король снова стал испытывать к ней прежние чувства. Правда, на смену прежней любви пришла искренняя дружеская привязанность. Вильгемина делала все от нее зависящее, чтобы быть достойной этой дружбы...

Когда она заболела, придворный врач, тайный советник Браун, посоветовал пройти курс лечения водами на курорте в Пизе, а затем продолжить лечение в Неаполе. Король моментально выделил средства для этого путешествия. Вильгемине были выданы чеки на предъявителя в самые престижные банкирские дома в Милане, Ливорно, Флоренции и Риме. В сопровождении господина Филистри, госпожи де Шаппюи, секретаря и многочисленной челяди отправилась она в Италию, где повсюду была окружена княжеской роскошью. И во время этой неоднократно критикуемой ее прусскими противниками поездки Вильгемину повсюду ждал триумф. Толпа известнейших художников, поэтов и ученых окружала с утра до вечера фаворитку короля. Ее находили очень остроумной и еще более красивой. А ведь в это время ей было уже 44 года...

Большие и малые итальянские дворы соперничали друг с другом, стараясь как можно великолепнее обставить прием прославленной куртизанки прусского короля. У нее была в самом деле всемирная известность. И только неаполитанский двор захлопнул перед ней двери. Высокомерная королева Каролина, дочь Марии-Терезии, не хотела иметь ничего общего с низкородной блудницей! Однако близкие ко двору круги приняли Вильгемину с распростертыми объятиями. Прямо здесь, в Неаполе, высокопоставленные персоны стали одолевать ее предложениями руки и сердца, а также задарили подарками. И леди Эмма Гамильтон, супруга английского посла и подруга неаполитанской королевы, осчастливила Вильгемину своими посещениями и любезными приглашениями.

После приема, оказанного ей неаполитанской королевой, Вильгемина чувствовала себя униженной. Она горько жаловалась самому королю. Только теперь она попросила пожаловать ей дворянство, чтобы исключить в будущем подобные унижения. Фридрих-Вильгельм тотчас исполнил ее просьбу. Вильгемина получила титул графини фон Лихтенау, а также право включить в свой герб прусского орла и королевскую корону.

После возвращения из Италии Вильгемина находилась на вершине могущества. Все ее прежние враги примирились с ней, хотя зачастую это было всего лишь притворством. Теперь им приходилось считаться с ней. Король доверял ей, как ни одной из ее бывших соперниц.

Одновременно с титулом графиня получила в свое распоряжение поместья Лихтенау, Брайтенвердер и Росвизе. Она стала таким образом крупной землевладелицей. Это привело к появлению целого роя весьма серьезных претендентов на ее руку из представителей знати. Так, например, ей сделал предложение лорд Темпелтаун, двоюродный брат знаменитого английского министра Питта. Дело дошло даже до обручения. Когда король узнал о возможном союзе, он стал энергично противиться этому. Несомненно, в первую очередь мужчин очаровывал тонкий шарм интересной женщины. Однако Вильгемина была другого мнения. "Все думают, что я владею миллионами, - писала она, - и с тех пор, как я стала графиней, я просто не в состоянии увернуться от брачных поползновений знатных господ".

В это же время лорд Бристоль сделал попытку убедить короля вверить судьбу графини Лихтенау в его руки, чтобы она в будущем ни в чем не испытывала нужды: "Если Ваше Величество, - сказал он, - еще сомневается, какое будущее ожидает графиню, то я беру на себя священную обязанность защитить ее от любых лишений. Я отдам ей во владение замок в Англии и назначу ежегодную ренту в 2000 фунтов".

Но Фридрих-Вильгельм вместо ответа подарил фаворитке 500 000 талеров в голландских долговых обязательствах.

Когда общественность узнала о королевском подарке, поднялся сильный ропот. А дворянство засыпало доброго короля прошениями о пожаловании дополнительных привилегий.

Когда Фридрих-Вильгельм серьезно заболел, он понял, что его звезда закатывается, и попытался уговорить графиню уехать в Англию еще до своей кончины. Однако Вильгемина отклонила его предложение. Памятуя об их общей клятве верности, она решила остаться и не отступила. Она взяла на себя все заботы о больном монархе, находившемся в Мраморном дворце в Потсдаме. Никто и ничто, в том числе явные и скрытые угрозы, не могли вынудить ее уступить позиции сторонникам королевской семьи. Она хотела быть рядом с ним до тех пор, пока хватит сил. Она прекрасно понимала, что ей не стоит ждать ничего хорошего от королевской семьи, если король умрет. На предложение голландского генерала Констана покинуть Берлин она храбро отвечала: "С сознанием полной моей невиновности я остаюсь, да, я остаюсь даже в том случае, если бы у меня была уверенность, что свои дни я окончу в тюрьме или под топором палача. Я ни при каких обстоятельствах не покину короля, который всегда был моим благодетелем и другом. Моя забота нужна ему. Кажется даже, что благодаря моему присутствию он чувствует себя лучше, и я предпочитаю смотреть тысяче смертей в лицо, пока дыхание еще теплится в нем".

Дни короля были сочтены. Ни врачи, ни знахари не могли вернуть ему силы. 15 и 16 ноября 1797 года страдания больного стали нестерпимыми. Придворный врач, тайный советник Зелле, сообщил Лихтенау и королевской семье, что конец близок. Лихтенау, измученная длительным уходом за больным, упала в обморок, и ее отправили в собственные покои.

После смерти короля Лихтенау покинули все друзья. Они моментально перебежали в противоположный лагерь. Прежний почитатель графини граф фон Гаугвиц с уверенностью нового хозяина отдал приказ, в соответствии с которым взвод гвардейцев должен был занять ее квартиру. Ее уведомили, что она находится под арестом. Она оказалась шпионкой, воровкой, короче говоря, исчадием ада, которое разоряло государство. За всем этим напускным возмущением стояли трусы и действительно замешанные в махинациях.

17 февраля 1798 года королевская комиссия зачитала ей королевский указ, в котором Фридрих-Вильгельм III повелел, чтобы она вернула короне все подаренные его отцом ценности, дома в Шарлоттенбурге и Берлине и те самые 500 000 талеров в голландских ценных бумагах. Считалось, что все это она выманила у короля.

Графиня была сослана в крепость Глогау. Получив содержание в сумме 4000 талеров в год, она не должна была оспаривать устно или письменно решение короля или пытаться скомпрометировать королевский дом.

Со свойственным ей мужеством графиня повела себя и в новом положении. В Глогау она прижилась очень быстро, и ей даже удалось подружиться с тамошним обществом. Через некоторое время все еще достаточно обворожительная графиня познакомилась с гитаристом Фонтано, настоящее имя которого было Франц фон Гольбейн. Их отношения становились все более сердечными и скоро переросли в любовную связь. Не раз в разговорах со своим возлюбленным Вильгемина жаловалась на судьбу, которая, с одной стороны, сделала ее графиней, а с другой - несчастной. "Я очень хотела бы, - говорила она, - остаться просто дочерью музыканта".

Франц фон Гольбейн попросил графиню выйти за него замуж. Она направила королю прошение разрешить ей путешествие в Карлсбад, а также дать согласие на ее замужество с Францем фон Гольбейном.

Так начался новый виток в жизни Лихтенау, который она должна была провести в совершенно других кругах. Прежняя куртизанка, во времена своего расцвета предъявлявшая высокие требования к своему образу жизни, теперь все больше скатывалась в пучину лишений и даже нищеты! Позади была бурная жизнь. В своей юности она слышала отзвуки великих побед Фридриха Несравненного, она видела Пруссию в зените славы! Затем в качестве верной подруги Фридриха-Вильгельма II познала блеск и роскошь дворцовой жизни, а потом стала свидетелем падения, ударов судьбы под Исной и Ауэрштадтом и порабощения Германии Наполеоном. За все радости бытия, так щедро отпущенные ей в юности и в молодости, Лихтенау приходилось годами расплачиваться одиночеством и всеобщим к ней пренебрежением. В отчаяньи она после заключения Тильзитского мира обратилась к императору Наполеону, к которому она в 1811 году попала на прием в Сен-Клу, и попросила вступиться за нее перед прусским двором. Наполеон сначала совершенно не хотел заниматься этим. Однако затем ему пришла в голову мысль лишний раз досадить прусскому королю. И при его посредничестве ей были возвращены поместья Лихтенау и Брайтенвердер.

Ее современник, Вильгельм Доров, который неоднократно встречался в Париже с графиней Лихтенау, характеризовал ее в своих мемуарах "О пережитом. 1813-1820" как "очень интересную и одаренную женщину". Доров рассказывает о благоприятном впечатлении, которое графиня производила уже в глубокой старости. "Все такая же красивая, - писал он, - она могла не представляться. И фигура ее еще сохраняла прежние формы, а шея была почти такой же безупречной, как у девушки".

И это описание почти полностью совпадает с другим, сделанным ее современником. Макс Ринг изобразил ее в своем романе "Розенкрейцеры и Иллюминаты": "Ее гибкая фигура, ее свежее лицо напоминали вакханок с картин Рубенса. Все в ней дышало откровенной чувственностью и горячей жаждой жизни, что явственно сквозило в ее пылких взглядах, обольстительном смехе на ее полных губках и такой же полной белой груди..."

Сохранились еще критические выступления ее явных врагов, которые, правда, совсем не всегда пытались очернить ее. Советник Фридрих фон Кельн писал в своем труде "Доверительные письма о внутренних контактах при прусском дворе после смерти Фридриха II": "...Природа щедро одарила ее всеми чарами, чтобы соблазнять мужчин. Но она никогда не поддавалась легкомысленным связям. У неё была необыкновенно прекрасная фигура, совершенная и бесподобная. У нее был неплохой вкус и склонность к меценатству. У нее был самый изысканный в Берлине стол, самое непринужденное и веселое общество. Она была рождена и воспитана как куртизанка".

Источник: 100 Великих Любовниц