Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Фонд таинственных явлений

  Все выпуски  

ФОНД удивительных и загадочных явлений, таинственных фактов


Ф О Н Д
ТАИНСТВЕННЫХ ЯВЛЕНИЙ, УДИВИТЕЛЬНЫХ ФАКТОВ, ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ СНОВИДЕНИЙ
       
       
       
       

 

выпуск # 230 от 25 января 2006
[ ]

С ФЕДОРОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ, КОТОРЫЙ РАБОТАЕТ В ЗЕЛЕНОМ ХОЗЯЙСТВЕ, Я ГОВОРЮ "ЗА ЖИЗНЬ" ПОСЛЕ ТРЕХ БУТЫЛОК "ОСОБОЙ МОСКОВСКОЙ" ПО ЦЕНЕ 3-60


— Ну что, Федор Михаилович, — попробуем, у кого рука сильнее?
— Давай, давай, Павлович! Тут тебе и конец будет, не сомневайся!
— Х-х-ха! Как — понравилось, Федор Михайлович? Рука у меня тонкая.
— Ты, Павлович, даешь! Никогда бы не подумал! Вот раньше, бывало...
— Расскажи, Федор Михайлович, про жизнь свою, а я послушаю...

— Чего рассказывать, Павлович... Работал я во фронтовой разведке. Пятнадцать орденов и медалей через мою грудь висело. Но погорел я крупно на одном эстонском хуторе. Сидели мы
с напарником на сеновале и от делать нечего парочку бутылок взяли на грудь. Глядим — из лесу к хутору идет команда — восемнадцать человек. Один за одним. Вот мы с пьяных глаз и
решили, что идут не тс, то есть бандиты. Встретили как надо — с двух сторон и всех до одного положили. Ни один не ушел.

Лежат, милые, и не шевелятся. Мы на радостях еще пару бутылок вмазали. Тут подлетают наши разведчики на трофейном бронике. Нам просто забыли сказать, что на хуторе у них была назначена встреча с партизанским отрядом. Он весь и вышел до единого из леса... А тут мы... В общем, повязали нас. Опомнился я на Колыме. Жить вроде можно, только кругом всякая шушера, корчит из себя. Поставили меня там бригадиром. Смотрю я на свою бригаду, а тс все волками на меня. Ну, думаю, я вам здесь устрою, мать вашу так. Взял лопату, даю се тому, который был поближе ко мне, и тихо так говорю ему:
— Копай!
— А пошел ты, сам копай! — отвечает он без особого раздумья.
— Копай, мать твою! — еще тише говорю я.
— Да пошел ты, сам копай! — отвечает он, не подумав.
Я ему тихо-тихо говорю, почти шепотом:
— Копай, мать твою, не выводи меня, сука!
А он мою душу не понимает. Стал по-наглому, грудь выпятил:
— Да пошел ты со своим "копай". Надо — сам и копай.
Что мне оставалось, Павлович, делать?! Ничего! Взял ломик и ему промеж глаз трахх — так надвое голову и развалил. Потом поднял лопату, протянул второму, который улыбаться уже перестал, и говорю:
— Копай, гад, иначе и тебя здесь на этом самом месте прикопаю. Чтобы через час зарыл этого так, чтобы и духу его не осталось!
Знаешь, Павлович, как стал копать — любо-дорого смотреть.
Мы молча выпиваем по стаканчику.

Лето. Зеленая листва за домом.
Мы устроились на верстаке, на котором работает мой Отец.
Вот-вот Отец должен приехать с работы.
А Федор Михайлович продолжает:
— Да, Павлович, не легко сейчас жить. Все друг на друга
зверями смотрят... А тебя, случаем, никто не забижаст? А то
можно быстро — ломиком дал по голове, через заборчик перекинул во время моего дежурства в кочегарке, а я его в топку...
Здесь никто никогда не найдет... Будь спок...
— Да вроде, Федор Михайлович, все в порядке. Таких врагов нет и очень надеюсь, что не будет.
— Да ты, Павлович, не стесняйся, ежели что... Поможем по дружбе...
У Федора Михайловича задумчивые глаза, но человек он открытый и душевный. Дышит со свистом. Она сам слышит этот свист и видит, что я обратил на него свое внимание. И продолжает:
— Это все, Павлович, оттого, что долго под землей работал.
Меня после того случая, когда я эту бригаду обломал, под землю
спустили, чтобы порядок и там навел. Дали бригаду почище
первой. Только они уже были грамотными, прослышали про меня и исполняли все, что скажу.
Свист в груди нарастает.
Появляется мой Отец.
— Павел Иванович! — кричит Федор Михайлович. — Ну и орел твой Павлович! Руку мне повывернул — до сих пор болит... Ждем тебя, Иванович!
Отец присаживается рядом.
Они оба постарше меня — я их оставляю поговорить, а сам иду в глубокой задумчивости в свой любимый парк. И размышляю: "Добро и зло..."

А. Волков

 

© 2004-2006
|
sfera@ua.fm
|

В избранное