Рулон Холл Истрия ломанной кости. 5 часть (продолжение) rulon-holl@wayoffool.com
Истрия ломанной кости. 5 часть (продолжение). Трахотантра со святыми мощами Да, всё это было в памяти. Но сейчас у Боти стоял другой вопрос: как же я ее трахать-то буду - я даже гандон-то не надену хорошо. Появилась мысль потренироваться, в принципе, одна рука почти работала, ноги только подкашивались, и в голове был гудёж, что наебаться бы. Но не смотря, на это "как же хотелось поебаться-то, ну пиздец!", вспомнил, как один пиндос снял кралю, а та ртом гандоны надевала. "Может ей позвонить и объяснить, чтоб потренировалась, зачавкала презерватив, потом его на палец иль на какой-то огурец надела? Да, нет, хуй обоснуешь эту тему, придётся что-нибудь по ходу мастерить". Батон взял презик и попытался разорвать зубами: "Черт, не вышло! Может ножницами?!" Левая рука не очень-то уже слушалась. "Блядь, сейчас гандон порежу!" - и Ботя слил эту затею. "Да, конечно, баба уже не свежак: уже-то ей тридцатка. Да ладно, хуй с ней! Заебенить бы быстреееее...! Сссука". Тут Батошу повело, и он понял, что если не сядет медленно, то просто может ебануться навзничь. "Нет, сука, меня так просто не возьмешь! Вначале наебуся, а потом и сдохну!" Лёг: в голове гудёжь, блядь, и не уснёшь. Жопой нащупал пульт. Нажал. По телеку шла христианская болтовня, рассказывали о наставлениях какого-то Семы Саровского: «Тело есть раб, а душа - царица. И Бог даёт милость, ибо когда тело изнуряется болезнями - от того ослабевают страсти, и человек приходит в себя. Да и болезни приходят иногда от страстей». "Вот тебе и раз! - подумалось. - Какие страсти у меня-то?" Тут в полузабытьи стал вспоминать как в детстве пращуры ебучие не разрешали бить детей по морде, а мне хотелось. Как давили ёбанной моралью, что бить людей не хорошо, поэтому на чемпионатах получал медали, а в подворотне по мардасам - пиздюлей. Да, тут Батон заметил положительный эффект: что уже два дня после операции не хочет никого лупасить. "Так, значит, от страстей бывают неприятности. Ага! И странно: как только появлялось огромедное желание кого-то отфутболить и оттузить по-звериному – всегда болели ж руки у меня! - думал Батон. - Людей любить, как самого себя. Как не разумным детям помогать и всё прощать. Любовью, на которое способно сердце, одаривать как мать благоразумная – любить и, если оступился, то помогать и призывать все силы Бога, особо к тем, кто сильно загрязнён. Таких ещё надобно благословлять и очищать постом и добрым словом сверх меры положенной для остальных. Вот тебе раз! Да как же такому научиться?! Даже, если поверить, что всё это полезно - как же всё енто воплотить?! Ну, ладно там этот Сема Саровский как-то понял, а мне как быть? Ведь я ещё пока хуи втыкать и пиздотычины налево и направо всем раздавать не расхотел?" Тут Батон вырубился и улетел Бог знает куда. А Бог-то правду знает. Ботя стоял в каком-то тёмном помещении: не то подвал, не то тебе сарай – так это ж келья! - Точно! – послышалось эхом в голове. Ботя стоял и не мог пошевелиться. Чуть впереди с маленькой книжечкой в руках стоял немолодой мужчина, скорее старик, но ладно скроенный. Стоял он на коленях не подвижно как будто его заморозили. Ботя не мог деталей разглядеть из-за полумрака. "Что он там делает? Так он же молится!". И тут Ботя услышал тысячи хоралов слов-молитв - как будто стены говорили. От счастья, покоя и блаженства закружилась голова, и благодарность в сердце появилась, что я живу! Тут в келье задымились книги и ото всюду пошел дым. Заволокло туманом всё вокруг, ну а старик всё продолжал стоять на коленях, как будто время было не для него. Страх гари не пугал, было спокойно от того, что всё по воле Бога. Тут в келью влетело несколько парней в христианских одеждах. Раскрыли створки маленького окна, и дым стал потихоньку выходить. Они обняли очень нежно старца и попытались приподнять. И тут Батона отшатнуло: тот человек не был жив, т.е. он не был синим покойником – он весь светился изнутри, но в нём явно отсутствовала жизнь тела, а в руках он держал книгу псалмов. - Вот так молясь, - сказал кто-то из пришедших в келью, - преподобный Серафим к Богу отошел. *** Батон проснулся, не понимая где он и вглядываясь вокруг - а нет ли дыма. И состояние особое – попросить прощения у всех и радости от всех испытаний, что Бог даёт – такое было в сердце! Но видно не ангелы правят этим миром, поэтому такое состояние, как туман исчезло. А потом… (продолжение следует)
|
| В избранное | ||
