История ломанной кости. 3 часть. БОРЬБА

Тренировка в тот день в легкоатлетическом манеже, конечно, не удалась, тогда я всё-таки дошёл до травм.пункта и сел напротив двери с надписью «Травм.пункт. Массажист» (всё было в одном кабинете). Оттуда вышел Михалыч - здоровенный мужик, серебряный призёр чемпионата мира по толканию ядра в пространство. Перед ним вышел очкастый коротышка - Сергей Юрьевич Палкин. Он был тренером юных легкоатлеток, известный фетишист и извращенец, любитель обниматься с 10-11-тилетними девчонками, когда те выигрывали какую-нибудь 50-тиметровку или утешать за поражения в том же режиме обласкивания и заглаживания по голове, спине и ниже…

- Михалыч, так что же мы будем делать? Кто ответит за утерю кубков!?

Перед чемпионатом области кто-то спиздил призовые кубки, народ догадывался, что Михалыч их промутил, т.к. это была не первая вещь, которую местный костоправ и массажист по совместительству проиграл в карты.

- Слышь, ты, воспитатель мокрощелок! - рявкнул представитель тяжёлой артиллерии в лёгкой атлетике. - За эти кубки у тебя жопа болит, вот ты ей и расплачивайся!!!

И, давая понять, что разговор окончен, стал возвращаться в свою массажно-костоправную конуру, которая также была кладовкой для хранения спорт.инвентаря, мельком глянул на меня и остановился на пороге:

- А ты чё, мучитель тряпичных кукол!? Чё не весел!? Совсем, как с креста снятый.

Я был знаком с Михалычем, он иногда вышибал деньги за неуплату со старшими ребятами из нашей секции и с неделю назад наши пути с ним пересеклись, когда я кряхтел, отрабатывая бросок с прогибом на 60 килограммовой кукле. Бросок я любил не сколько за эффективность, сколько за эффект: он смотрелся красиво, и давали за него 3 балла и 4 за чисто выполненный, в отличие от «наката» и «вертушки», которые я любил делать и отработал до автоматизма, и за которые можно было заработать максимум по 2 балла. Михалыч был слегка поддат.

- Слышь ты, неуёмный потрошитель кукол, зал закрывается! Сваливай уже! - сказал он дружелюбно пиная однорукую куклу, из которой повылазила вата после моих издевательств. Громадный 120-ти килограммовый под 2 метра мужик был явно доволен прожитым днём.

- Михалыч, - предложил я, - а давай я тебя брошу, я тебе пачку «Кэмела» принесу!

Я выступал в категории до 51 кг, Михалыч замялся.

- Да ты чё!? - выронил он. Потом:

- А ну, давай!

От несколько часов тренировок все страхи расплавились во мне, просто был азарт. Гигант дал мне свою ручищу, уверенный в своей силе:

- Давай, Медведь (от фамилии трёхкратного олимпийского чемпиона по борьбе)! Бори меня!

Михалыч явно испытывал удовольствие от этого прикола. Я шагнул вперёд и подсел, поднырнул под Михалыча. Всё, что я мог сделать - это обхватить его ногу. Собрав все силы, я рванул вперёд. Михалыч, уже поняв, что этого чертёнка надо просто придавить, схватил меня за ногу, чтоб просто, как филателист пинцетом подымает марку, поднять меня над землёй, потом раскрутить и зашвырнуть метров на 15. Я рычал и всё таки пытался лезть вперёд. Михалыч явно чувствовал неудобство, что так просто меня не оторвёшь и пока соображал, слегка отошёл назад, зацепился за край мата и … О, чудо, стал падать! Я добавил ему инерции, и когда 120-тикилограмовая туша упала на земь, я уже вскарабкивался ему на грудь, пытаясь захватить его за руку с шеей и провести «удержание» - 20 секунд не позволять ему оторвать лопатки от пола. Я уже хотел заорать: «Сдавайся, гад!», как вконец разозлившийся Михалыч, смахнул меня со своей шеи, левой рукой сгрёб меня со своего тела, как ворох репейников, отодвинул слегка от тела и правой рукой толкнул меня, как шар. Я слетел с него как будто меня сдул японский ураган, и плюхнулся на и без того раскуроченную куклу для отработки бросков. Михалыч, бурча поднялся и, как ни в чём не бывало, пошёл к выходу. «Вот так: свяжись с дураками!» - думал Михалыч. «Чёрт! - думал я. - Надо было его шею ломать! Зря я через руку хотел его удерживать – в таких ситуациях нештатных не до соблюдения правил, надо было его сразу за шею захватить, прижать покрепче – а там бы он меня не оторвал!». В пол оборота Михалыч сказал:

- Убери тут за собой.

И то ли он сказал вслух, то ли я телепатически услышал: – «Старею!».

Я провозился в зале ещё с час, обошёл весь манеж, заглянул в зал для гимнастики, вздохнул. Скоро должна приехать с соревнований Ирочка - чемпионка по художественной гимнастике, звезда в нашей школе, девушка, сводившая меня с ума своей фигурой, походкой, талантом так покачивать бёдрами, что во мне сразу просыпалось желание быть Дартаньяном, рыцарем, героем, чемпионом и ещё кем угодно. Иногда мне хотелось, чтоб она об этом знала, а часто мне просто хватало знать о её присутствии где-то в этом земном мире…

…Михалыч смотрел изучающее, меня прошибал холодный пот.

- Всё нормально с тобой? - наконец спросил он уже по-человечески. Страдания людские вызывают в мире резонанс, т.к. я внутренне просил о помощи.

- Свернул руку, – ответил я, - потянул вес без разогрева и свернул, уже на место встала.

- А- а-а, тогда с борьбой тебе придётся завязать, иди к нам на лёгкую атлетику, на бег, прыжки ну иль там на крайняк на танцы, - Михалыч ухмыльнулся: сказать среди пацанов танцор и пидор - было примерно одинаково, но на Михалыча глупо было злится или обижаться, а мысленно послать на хуй я мог любого. Любого кроме Бога.

Авторитетов у меня не было, а Михалыча я не боялся, поэтому и слушать не стал. Пошёл на выход, по привычке стал на весы. За время этой нервотрёпки сбросил два с половиной килограмма.

Борьбу я через неделю бросил, на следующей тренировке, после отработки бросков, мы устроили как всегда соревнование кто проиграл, тот топал домой, я планировал уйти последним, т.е. дойти до финала и выиграть. Первые круги я прошёл легко, ребята были свои, как они борются, я знал и легко укладывал их и ставил в безвыходные положения, когда побыстрее надо сдаваться. В последнем круге был Дима - он был тяжелее меня на 2 веса, но в принципе это было неважно. Дима не любил со мной бороться, я это знал. Его отец был мастером спорта и пиздил Дмитрия, когда тот херово выступал - такое вот занятие борьбою «по любви».

Мы начали бороться, я старался подлезть поближе и перевести его на пол, где и зарабатывать баллы, а при возможности и победить досрочно, приёмы у меня получались, постепенно я увеличивал разрыв, мне оставалась минута, может полторы до конца, чтоб выиграть. Тут я немного ошибся: Дима очень потел и мой захват соскочил, Дима захватил правую руку и стал налегать на меня, стремясь провести удержание и победить досрочно.

Обычно я выворачивался и просто выдёргивал руку из захвата, никто кроме тренера меня удержать не мог, я это знал и хотел, как обычно выйти из объятий Димы и захватить его сверху, как я уже делал по ходу схватки раза три. Но рука вдруг заболела, я хотел продёрнуть руку вперёд-назад, но боль пронзила плечо и парализовала волю, я прокусил край губы и ослабил хватку и дал себя захватить и удержать. Тренер ударил по полу ладонью, значит, надо было подыматься, я проиграл. Пацаны поздравили Димона, он был доволен, наверно, за выигрыш ему что-то посулили дома. Плечо болело, но сустав был на месте. Тут всё во мне остановилось, я как пьяный посмотрел на школьный зал, на тренера – мастера спорта в четырёх видах борьбы по кличке Индеец, из-за того что он был с лысиной, но всегда зачёсывал прядь волос растущих с боку через лысину, создавая эффект присутствия шевелюры, тогда бритая голова была в моде только у отморозков. Когда индеец боролся - его волосы падали назад и набок, как снятый скальп. Я посмотрел в глаза тренера и понял, что больше не приду сюда. Потом, проходя по школьным коридорам, я слышал  шлепки в малом спортзале, через 4 месяца секция закрылась. Платить за аренду Индейцу было не чем - маленькая группа дохода не давала.

У нас в классе был боксёр – Серёга Ершов, очень скромный парень, незаметный особо, не отличался ни хулиганством, ни знанием предметов, и когда он уезжал на соревнования, то его отсутствия и не замечали. Я находил дружбу со всеми и с ним тоже корешился. Как-то я заговорил с ним, что забросил борьбу и нефиг делать особо, пора уже садиться на диету т.к. живот растёт от безделья, он предложил приехать к ним в СК Динамо:

- Сейчас как раз группа набирается новая, и я начну тренироваться. Сейчас занятия ведёт сам Малышев – победитель в матче СССР-США.

Я пришёл и стал тренироваться: разминки, отработки, спарринги - всё шло своим чередом. Мне первый раз разбили нос, я первый отправил на пол какого-то парня. Мне нравились серии ударов: левой, левой, правой. И когда после тренировок в раздевалке пацаны базарили кто как кому заехал, кто в своей школе старшеклассников гоняет - в моей башке поселилась идея попробовать свою ударную энергию на деле, на практике так сказать кого-то свалить без перчаток. Я учился в новой школе, и все хотели показать себя перед другими, поэтому конфликт создать было легко. Как-то перед уроком я пролазил между партами, чтоб сесть на предпоследней – мне там нравилось: средний ряд, всё видно и не впереди как там чадос-отличник, ну и не на самой последней, где у нас сидел отстой. На середине пути я зацепился за выставленную ногу.

- Слышь, парень! Шкары подбери! - заметил я.

Пацан, которого я так и не запомнил, ответил борзо:

- Сам глаза разуй!

Я не спеша поставил дипломат назад, потом вернулся и начал разбираться:

- Ты чё сказал!? А ну-ка повтори!

В этот момент зашла учила и, всех поприветствовав, сказала сесть. Я вернулся к себе на место, но через парту ткнул рукой пацана.

- Слышь ты, дохлый, - сквозь зубы сказал я, - с тобой на перемене разберусь! Ты понял!?

Парень был худым, но дерзким, не хулиган, но и не чадос. На перемене я задержался, перечитывая в дневнике, что за занятия сегодня и сколько ещё времени мурыжиться в классах тюрьмы-школы.

Выйдя из класса, я увидел дохлого и подозвал:

- Пойдём в угол, разберёмся!

Спокойно я поставил свой чемоданчик на пол, попросил посмотреть народ уже собравшийся к разборке, и пошёл на дохлого, как медведь, мне было всё равно как я его отделаю, хотелось попробовать как бьёт моя правая: или прямым, или крюком я его хотел заставить упасть на землю. Сделав шаг на встречу, я неожиданно получил от дохлого удар в зубы, толкнув его к стене, я всю силу вложил, чтобы пробить правой ему в голову, знал что не промахнусь и что этим всё и кончится. И этим всё и кончилось: я дёрнул руку, и кулак не долетел до адресата - плечо вышло из сустава. Я вскрикнул, и пошёл в сторону к стене, мой толчок встряхнул дохлого, да и видно особо злым он не был - добивать меня не стал. Звонок прозвенел, все побежали по классам, я попросил пацанов отнести дипломат в класс, а я сам поплёлся в медпункт. Снова дерьмовое состояние беспомощности меня захватило: из короля ситуации я оказался полностью слабым, я закрывал глаза и видел, как мой кулак бьёт парню в глаз, голова рикошетом бьётся затылком о стену, дохлый закрывает глаза и, обмякая падает на землю, затем для контроля я пару раз пинаю его, что бы другие видели, что я беспощаден к тем, кто на меня в залупу лезет, но и потом спокойно забрав дипломат ухожу, а дружки дохлого тащат его в умывальник, чтоб привести в себя. Эта картина стояла перед глазами, а в мире реальном я стонал у стенки, правая ударная рука, болталась плетью, я перекошенный от боли скрипел зубами у стены. Повернувшись плечами к стенке, я наконец-то успокоился, расслабился, плечо вошло в сустав. Это было второй и предпоследний раз, когда плечо входило на место самостоятельно, а другие 10 или 15 раз мне приходилось или оказываться в больнице, или использовать метод, которому меня научили в Ярославле в клинике хирургии.

Я опёрся спиной о стену. «Что за чёрт!? - думал я про себя. - Ведь я хотел поставить парня на место, я был сильнее, крупнее, уверенней, я мог загасить и его и ещё его друзей заодно, но такого не случилось, наоборот, я был унижен, мне придётся как-то сосуществовать с человеком, который меня побил!». Гордость была задета, физические мучения уже прошли, но возникло мученье ложной личности, и мне не хотелось соглашаться, что я был неправ. Что жизнь или там Бог - кто угодно правит балом, но не я. И каждый раз, когда привычный вывих плеча случался – это всегда было уроком укрощения гордости, но это понимание возникнет намного позже, ну, а пока чуть меньше 30-ти лет мне придётся себе врать, и обвинять судьбу, что у меня так и не выйдет стать героем на показ.

Я опустился на пол,  сел и опёрся затылком о стену, глаза закрыл, плыли радужные круги и картины, что я извиняюсь перед дохлым, говорю ему: «Извини, что я на тебя залупался, я был не прав». Что за чёрт, весь мой прошлый опыт жизни не соглашался с этим. Извиняться я не умел, никогда не слышал спокойного и терпеливого «прости», кроткого «извини» и потока тёплой любви и благодати, что открывает сердце, после слов прощения и очищенья от гордыни.

Открыл глаза: школьный коридор, полумрак, свет через грязные окна, левой рукой опёрся на пол нащупал на полу бычок.

- Фу, чёрт! - выругался я в слух и поднялся. Из-за угла послышались шаги, старшеклассники дежурили по коридорам вылавливая тех, кто опоздал и курил в коридорах.

- Ты чё здесь делаешь!? - услышал я голос Семёна Фальцева- известного в школе своим крутым характером, накаченного и выглядевшего явно старше своих 17-ти лет. - Ты чё здесь, куришь что ли?

- Нет, я совсем не курю, спортсмен.

- Давай руки! – он понюхал ладони, запаха не было. - Давай дуй к себе в класс, салага!

Он щёлкнул меня по затылку. Я пошёл вперёд, обиды не было. Боль и молитва, как всегда растворили излишек негативной энергии, и обида не возникла.

Много позже я размышлял: «Теперь понятно, что делают людские души в чистилище: негативная энергия в них растворяется от страданий, а потом и в рай можно».

Поднялся по лестнице, солнце через давно немытое окно освещало засранные школьные коридоры. Желание, чтоб что-то светлое, большое осветило мою жизнь появилось где-то внутри. Я поднялся на третий этаж, должна была быть химия, но училки не было. Я пошёл к своему месту, дохлый стоял спиной ко мне, я слегка потянул его здоровой рукой, он резко обернулся и отпрянул, думая, что сейчас-то я и хочу выместить всю свою злобу.

- Извини, парень, - сказал я. - Зря я на тебя наехал.

- Да ладно, - сказал дохлый.

Я сел за парту, расслабился и весь урок смотрел на небо, мечтая о чём-то светлом, непостижимом, глубоком. И рождалось желание, вера, что когда-то я научусь управлять собой, но для этого надо будет так хорошенько пахать, работая над собой, что мама мия!...

(продолжение следует…)