Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Чтоб вы так жили!

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 893 RSS
←   Май 2008   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ermanok.net
Открыта: 28-05-2003

Автор
Яков

Статистика

893 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Чтоб вы так жили!


Чтоб вы так жили!

Выпуск № 253. 11 мая 2008г.

WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте!

Смотрите, кто пришел!
"Роды под зонтом"

АЛЕКСАНДР БИЗЯК

Из «Записок сценариста»
(книга «Троянская корова»).

Каждый год в сентябре приходит осень. Так было при царизме, при советской власти, в перестройку и сейчас.
Т/О «Экран» ЦТ, как и любое другое предприятие, работало по одним и тем же производственным канонам социализма. Осенью шла закладка урожая будущего года – составлялись тематические планы.
Попасть в темплан для любого сценариста считалось делом подвига, чести и отваги. И реальных перспектив на гонорар.
О, эти проклятые два месяца четвертого квартала, когда верстался, стократно обсуждался и наконец-то утверждался план!
Интриги, анонимки, подковерная возня, нужные звонки начальству, жалобы, наветы… Коллеги по творческому цеху писали на своих же сотоварищей; жены сценаристов доносили на мужей – беглых алиментщиков; мужья изобличали жен, погрязших в богемной круговерти «сладкой» телевизионной жизни.
Необходимо было пройти три круга дантевого ада, чтобы попасть в темплан: мясорубку сценарного отдела, худсовет Объединения и, наконец, «чистилище» у товарища Мамедова. Кабинет его располагался на десятом этаже, за двойными массивными дверями. Мы называли их «Вратами ада». Оттуда, точно из могилы, никогда не доносилось ни единого звука. Там-то, в мрачной тишине телевизионного сатрапа, ставилась окончательная точка тематического плана.
Где-то в середине декабря утвержденный план с десятого «спускали» на шестой этаж в «Экран». Мы, точно коршуны, слетались на добычу, отыскивая в нем свои фамилии.
Потом, перебежав дорогу (на красный свет!), мчались в парк имени Дзержинского и в шашлычной устраивали разнузданный алкогольный шабаш. Для кого-то – праздник (остался в плане!), для кого-то – тризна (из плана вылетел). Но напивался каждый – и победитель, и неудачник.
Это был единственный счастливый день в году, когда, вернувшись вечером домой разобранным по винтикам, я не встречал со стороны жены не только бунта (о, этот бунт жены – бессмысленный и беспощадный!), но примирение и взаимопонимание. Супруга страдальчески смотрела на меня и осторожно спрашивала: «Ты со щитом или на щите»?

В тот вечер я вернулся «на щите». Жена вздохнула тяжко, помогла мне снять дубленку на искусственном меху, протянула шлепанцы, коротко спросила: «Кофе или чай»?
Мы сидели за кухонным столом. Я жадно пил чай, костерил Мамедова, главного редактора «Экрана» Жданову, начальницу сценарного отдела Зину Ожиганову, замзавотдела Сашку Айзенбаха… Жена сочувствовала мне и повторяла: «Успокойся. Все они не стоят твоего мизинца». Я соглашался и, размазывая пьяную слезу, умиротворенно затихал.
Жена вела меня к постели, укладывала спать…

На следующий после вчерашней тризны день меня вдруг вызывает Айзенбах и кладет передо мной темплан:
– Открой 9-ю страницу.
Я открываю и читаю: «Серия портретов наших современников». Двадцать шесть так называемых «бесхозок» – перечень профессий, которым нужно было подобрать героев. Мартиролог состоял из хлеборобов, сталеваров, партийных вожаков, профсоюзных лидеров, врачей, работников милиции, военнослужащих Советской армии, шахтеров, представителей вымирающих на Крайнем Севере народностей, чабанов и хлопкоробов Средней Азии, ну и так далее. Всех не перечислишь.
– Выбирай любую тему, какую пожелаешь, – говорит мне Айзенбах.
Я был польщен вниманием редактора к моей персоне. С Айзенбахом мы числились в хороших отношениях, он считал меня крепким сценаристом и мог доверить ответственную тему.
– Я подумаю и завтра дам ответ, – сказал я Айзенбаху.
– Решать тебе, старик. Но учти, что завтра будет поздно. Темы расхватают, останутся огрызки. Столби сейчас.
Я задумался. Перешерстил в уме знакомых мне по журналистской практике имена приемлемых героев. Признаюсь, что спускаться в шахты, карабкаться на нефтяные вышки, лететь на Крайний Север к юкагирам и оленеводам, к рыбакам Камчатки или на погранзаставу в Кушку не очень-то хотелось.
И тут я вспомнил родной Волоколамск, где в районной газете «Заветы Ильича» я намолачивал на круг до пятисот газетных строк в неделю. В памяти всплыла главврач местного роддома Татьяна Николаевна Залетова, женщина удивительной судьбы, мать троих детей (двоих из них она взяла из Лотошинского детдома), орденоносец, депутат районного Совета.
Я сходу предложил Залётову.
Айзенбах спросил:
– Она член партии?
– Обижаешь, Саня. Я когда-нибудь беспартийных предлагал?
– Ни разу, – согласился Айзенбах.
– Притом учти, что Залетова работает в глубинке, в ста десяти километрах от Москвы.
– Тоже мне, глубинка, – усмехнулся Айзенбах.
– А ты поживи в Волоколамске. Хотя бы с месячишко. Я поглядел бы на тебя. Супруг Залётовой – директор передового леспромхоза. Непьющий. Любящий отец и муж. Одним словом, образцовая советская семья.
Айзенбах задумался. Почесал в затылке.
– А знаешь, старина, Волоколамск – это то, что нужно. Там погибли легендарные панфиловцы.
Я с недоумением взглянул на Айзенбаха и добавил:
– А в селе Петрищево повесили Космодемьянскую.
– Но ведь Петрищево находится под Рузой?
Я пояснил, что Руза и Волоколамск – соседние районы.
– Отлично! – загорелся Айзенбах. – Эстафета героического подвига: на фронтах и в мирной жизни.
– По масштабам замысла – не меньше, чем «Война и Мир». Ты не находишь?
Айзенбах меня одернул:
– Напрасно иронизируешь. Да, «Война и мир». Но на современном документальном материале.
Он порывисто поднялся, подошел к окну. Горячим лбом прижался к холодному стеклу, разглядывая торчащую напротив телебашню, и, наконец, сказал:
– А знаешь, вытанцовывается очень даже неплохой фильмец. Давай, варгань сценарий.

Вечером я пришел домой навеселе. На этот раз жена встретила меня уже без всякого взаимопонимания:
– Сколько может продолжаться тризна?!
Я, находясь под впечатлением от разговора с Айзенбахом, попытался закружить жену по комнате, но она меня довольно грубо отпихнула.
Я обиделся:
– Погоди сердиться. Ты сначала выслушай.
– Что на этот раз?
– Я получил заказ!
– Что, на телевидении уже дают предновогодние заказы?
– И еще какие!
– Снова шпроты?
– А вот и нет!
– Сервилат?
– Да при чем здесь сервилат? Напряги фантазию! Смелее!
– Неужели красная икра? – неуверенно произнесла супруга.
– Еще смелее!
Жена растерянно смотрела на меня. Мне стало жаль ее.
– Я получил заказ на трехчастевую документалку!
– Не может быть…
– Представь себе. Фильм-портрет об акушере-гинекологе Залётовой.
– Какой еще Залётовой? Из Волоколамска?
– О ней.
– Почему Залётова? Что общего у тебя с акушером-гинекологом?
– Садись и слушай.
Так как час был поздний, мы перебазировались в спальню.
– Теперь можешь исповедаться, - позволила жена.
– Только не жди подробностей интимного характера.
– Ты рассказывай, а я сама определю…
И я приступил к рассказу.

В газете «Заветы Ильича» на мне были культура, быт и медицина. Район готовился торжественно отметить День медицинского работника. Мне поручили написать статью о родильном доме.
Так я познакомился с Татьяной Николаевной Залетовой.
Узнав, что я из районной газеты, Татьяна Николаевна первым делом повела меня на крышу показать течи в проржавевшей кровле (деньги на ремонт райздрав не выделяет) и гнилые водостоки. «Пятый год ругаюсь с областным начальством, а толку – сами видите. Скажите, может женщина лечь на родильный стол, если на нее с потолка стекает ржавая вода? Ей что, прикажете под зонтом рожать?!». Мысль о родах под зонтом меня, признаюсь, позабавила. Перехватив мою улыбку, Залетова обиделась: «Вы не улыбайтесь, а лучше напишите об этих недостатках».
Грохоча каблуками по железу, Залетова увлекла меня на крышу боковой пристройки, где располагалась прачечная. Здесь дела были еще плачевнее. В нескольких местах зияли черные провалы, сквозь которые виднелись доски чердака, уставленные тазами и корытами.
Затем, спустившись вниз, Татьяна Николаевна повела меня в свой кабинет для деловой беседы. Я первым делом обратил внимание на потолок. Он был сухой, без протеков (наверное, сказалось то, что кабинет располагался на первом этаже, и дожди сюда не проникали).
В кабинете - рабочий стол, два телефонных аппарата, мягкое кожаное кресло, диван, на окнах тюлевые занавески. Миниатюрная скульптура «Мать и дитя» (подарок местного ваятеля, у которого жена здесь разрешилась тройней). Главврач распорядилась принести нам кофе и ванильные сухарики. Я достал блокнот. Приготовил фотоаппарат.
Залетова начала рассказывать:
- Несмотря на временные трудности и недостатки, роддом функционирует, при том неплохо. План по роженицам выполняем и даже перевыполняем. Женщины рожают много и активно. Особенно зимой, в период спада сельскохозяйственных работ. Хорошо налажена просветительская деятельность. Организация родовспоможения в районе считается одной из лучших в области. Но главное, чем мы гордимся: почти на нет свели аборты. По этим показателям в стране мы занимаем второе место, после Ямало-Ненецкого Округа. Там женщины вообще не делают абортов.
Тут распахнулась дверь, и в кабинет влетела молоденькая девушка, в халатике, открывающем симпатичные коленки, и в марлевой повязке на лице.
– Татьяна Николаевна, вас ждут в родильном зале! Полозкова, кажется, надумала рожать.
– Ну, наконец-то!
Залетова сорвалась с места. Обернулась на ходу:
– Простите, вернусь – договорим. Очень трудный случай. А, впрочем, я забираю вас с собой.
– Куда? – не понял я.
– В родильный зал.
– Зачем?! Да ни за что на свете!
– А я вам говорю – идемте, – тащила меня за руку главврач. – Вам приходилось видеть роды?
– Не видел, и видеть не хочу.
– Вы журналист, вы обязаны. Идемте! Девочки вам подберут халат. Только фотоаппарат оставьте…
Пока мы поднимались на второй этаж, Залётова конспективно рассказала мне о роженице Полозковой:
– Случай исключительный. У роженицы узкий таз. Рожать ей противопоказано. Мы ее не раз предупреждали: можно ждать летального исхода. И для нее, и для ребенка. Не послушалась. Три года назад она уже рожала. Ребенок получил серьезные родовые травмы черепа. Теперь опять рожает.
Что я мог ответить?!

На ходу на меня набросили халат.
– Только не говорите роженице, что вы корреспондент, – предупредила Татьяна Николаевна. – Я вас представлю консультантом из Москвы. Роженицы консультантам верят больше. Приведешь ей консультанта, а у нее, дурёхи, от одного его присутствия, глядишь, и плод пошел. Так что я на вас надеюсь, товарищ консультант. Не подведите…

На негнущихся ногах я вошел в родильный зал.
Женщина лежала на спине, с обнаженным громадным животом, и отчаянно стонала. На лбу ее выступили капли пота.
У меня внутри все похолодело.
Татьяна Николаевна представила меня как известного специалиста из Москвы, которого вызвали для консультации.
Роженица с мольбой посмотрела на меня, схватила мою руку (я не успел увернуться) и прижала к животу. Мне показалось, что он вот-вот лопнет.
– Скажите, доктор, я рожу?
– А куда вы денетесь, голубушка? Обязательно родите!
Почему я ляпнул про «голубушку»? Наверняка, начитался Вересаева.
Я попытался высвободить руку, но не тут-то было. Полозкова ухватилась за нее, как утопающий за своего спасителя.
И тут ее тело жутко напряглось. Родильный зал огласился воплем.
– Плод пошел! Головка показалась! – закричала ассистентка.
Татьяна Николаевна с большим трудом выпростала мою руку:
– Теперь уходите…

Не помню, как я покинул родильный зал. Я вышел в полисадник, повалился на скамейку, закурил.
Через час меня позвали. Я вернулся в кабинет Залётовой. Главврач счастливо улыбалась.
– Поздравляю! Полозкова родила. Мальчик. Два девятьсот. Молодая мама просила передать вам благодарность.
– А мне за что?
– Она уверена, что если бы не вы… Так что, поздравляю с первенцем.
Я растерялся и не знал, что ей ответить. У меня было такое чувство, как будто бы не Полозкову, а меня только что сняли с родильного стола.
– Ну что, товарищ журналист, продолжим разговор? – спросила Татьяна Николаевна.
– Да нет уж, на сегодня с меня хватит…

Я торопливо покидал родильный дом. В торце роддома увидел покосившуюся дверь, оббитую линялым дерматином. На двери фанерная табличка: «Отделение выдачи младенцев», и чуть ниже, на картонке объявление – «Уважаемые папы! За получением младенцев являться только в трезвом виде. Дышать ребенку перегаром строго воспрещается!».

P.S. Ровно через девять месяцев состоялась телевизионная премьера документального цветного фильма «Человек родился!». Картина получила вторую категорию, я – гонорар.
Фильм рассказывал о главвраче Волоколамского роддома Татьяне Николаевне Залетовой, о ее супруге и соратнике по общественной работе Василии Петровиче Залётове. В фильме были три синхронных интервью: с руководством Волоколамского района, с бывшим командиром партизанского отряда и с беременной дояркой совхоза «Холмогорка». О проблемных роженицах с узким тазом, о родильном зале, об абортах, о сгнивших водосливах и дырявой крыше фильм не рассказал. Потому как эти темы, от греха подальше, я в сценарий не включил.


Здоровья и благополучия!
Ваш Ермак

Моя почта


Интересные ссылки

1.ZipSites.ru
Архивы сайтов на любой вкус.
Вы много времени проводите в Интернете, когда вам нужно найти ответ на интересующий вас вопрос? Зачем? За вас уже все сделали. Заходите, и все найдется.

2.Потому что круглая Земля.

Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам. Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время пошло.

3.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.


WWW.ERMANOK.NET

Рассылки Subscribe.Ru
Чтоб вы так жили!
Архив рассылки "Чтоб вы так жили!"

В избранное