Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Исторический анекдот

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка Подписчиков 185 RSS
←   Март 2011   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://denisus.com
Открыта: 30-07-2010

Автор
dhb

Статистика

185 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ АНЕКДОТ


Рассылки Subscribe.Ru
РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ АНЕКДОТ
Подписаться письмом

ЮМОР от Denisus

RSS НОВОСТИ

ОБОИ
ЭЛЕКТР.КНИГИ
АНЕКДОТЫ
ИСТОРИИ
АФОРИЗМЫ
СТИХИ
СТИШКИ
ХОККУ
ИГОРЬ ГУБЕРМАН
АРМИЯ
РУС.ЛИТ. АНЕКДОТ
ЦИТАТЫ ИНТЕРНЕТА
РАСТАМАНЫ
ВСЯЧИНА РАЗНАЯ

Русский литературный анекдот конца XVIII начала XIX века

dhb.ucoz.com


Здравствуйте,
Сайт развлечений Юмор от Denisus приветствует!

Раз, после веселого обеда у какого-то литератора, подвыпивший Костров сел на диван и опрокинул голову на спинку. Один из присутствующих, молодой человек, желая подшутить над ним, спросил:
—    Что, Ермил Иванович, у вас, кажется, мальчики в глазах?
—    И самые глупые,— отвечал Костров.

Однажды в университете сделался шум. Студенты, недовольные своим столом, разбили несколько тарелок и швырнули в эконома несколькими пирогами. Начальники, разбирая это дело, в числе бунтовщиков нашли бакалавра Ермила Кострова. Все очень изумились. Костров был нраву самого кроткого, да уж и не в таких летах, чтоб бить тарелки и швырять пирогами. Его позвали в конференцию.
—    Помилуй, Ермил Иванович,— сказал ему ректор,— ты-то как сюда попался?..
—    Из сострадания к человечеству,— отвечал добрый Костров.

Он жил несколько времени у Ивана Ивановича Шувалова. Тут он переводил «Илиаду». Домашние Шувалова обращались с ним, почти не замечая его в доме, как домашнюю кошку, к которой привыкли. Однажды дядя мой пришел к Шувалову и, не застав его дома, спросил: «Дома ли Ермил Иванович?» Лакей отвечал: «Дома; пожалуйте сюда!» — и привел его в задние комнаты, в девичью, где девки занимались работой, а Ермил Иванович сидел в кругу их и сшивал разные лоскутки. На столе, возле лоскутков, лежал
греческий Гомер, разогнутый и обороченный вверх переплетом. На вопрос: «Чем он это занимается?» — Костров отвечал очень просто: «Да вот девчата велели что-то сшить!» — и продолжал свою работу.

Костров хаживал к Ивану Петровичу Бекетову, двоюродному брату моего дяди. Тут была для него всегда готова суповая чаша с пуншем. С Бекетовым вместе жил брат его Платон Петрович; у них бывали: мой дядя Иван Иванович Дмитриев, двоюродный их брат Аполлон Николаевич Бекетов и младший брат Н. М. Карамзина Александр Михайлович, бывший тогда кадетом и приходивший к ним по воскресеньям. Подпоивши Кострова, Аполлон Николаевич ссорил его с молодым Карамзиным, которому самому было это забавно; а Костров принимал эту ссору не за шутку. Потом доводили их до дуэли; Карамзину давали в руки обнаженную шпагу, а Кострову ножны. Он не замечал этого и с трепетом сражался, боясь пролить кровь неповинную. Никогда не нападал, а только защищался.

Светлейший князь Потемкин пожелал видеть Кострова. Бекетовы и мой дядя принуждены были, по этому случаю, держать совет, как его одеть, во что и как предохранить, чтоб не напился. Всякий уделил ему из своего платья кто французский кафтан, кто шелковые чулки, и прочее. Наконец при себе его причесали, напудрили, обули, одели, привесили ему шпагу, дали шляпу и пустили идти по улице. А сами пошли его провожать, боясь, чтоб он, по своей слабости, куда-нибудь не зашел; но шли за ним в некотором расстоянии, поодаль, для того, что идти с ним рядом было несколько совестно: Костров и трезвый был нетверд на ногах и шатался. Он во всем этом процессе одеванья повиновался, как ребенок. Дядя мой рассказывал, что этот переход Кострова был очень смешон. Какая-нибудь старуха, увидев его, скажет с сожалением: «Видно, бедный, больнехонек!» А другой, встретясь с ним, пробормочет: «Эк нахлюстался!» Ни того, ни другого: и здоров и трезв, а такая была походка! Так проводили его до самых палат Потемкина, впустили в двери и оставили, в полной уверенности, что он уже безопасен от искушений!

Костров страдал перемежающейся лихорадкою. «Странное дело,— заметил он Н. М. Карамзину,— пил я, кажется, все горячее, а умираю от озноба».



  Подписаться на RSS новости  



В избранное