Продолжаем публикацию исторических анекдотов авторства Б. Бурды.

Издавна образ ученого в литературе создавался людьми неучеными. Со всеми вытекающими. Анекдотический рассеянный профессор такое творит, что возникает вопрос - как человек с такими мозгами еще таблицу умножения помнит? С одной стороны, это объясняют тем, что он только о своей науке и думает, с другой - просто неученым так приятней.

Бывает, что ученый действительно несколько увлечется, как великий химик Бутлеров, и на крик слуги: "В вашу библиотеку забрались воры!" полюбопытствует, что же они читают. Но даже ученые не все беззалаберны. Когда ассистент классически рассеянного профессора Нернста перешел работать в другую лабораторию, он, естественно, был очень удивлен, что на одном из ящиков была даже специальная надпись "Резиновые трубки". Но было в этом ящике и нечто более удивительное для него - там действительно были резиновые трубки! Этому он долго не мог поверить...

Кто ученых не любит - ясно. Во времена упадка Рима его как-то решили очистить от чужеземцев и проходимцев. Результаты этой кампании были поразительны: изгнаны были не певицы, не танцовщицы, не те, кто выдавал себя за певиц и танцовщиц, даже не прислужники богачей, а именно ученые. Может, издавшего этот указ императора вскоре после этого прирезали совершенно случайно. А может быть, и нет... Ученые умней, чем мы думаем. Кто думает по-другому, рано или поздно попадает впросак. Как некий студент, встретивший пролетку, в которой ехал почетный академик Короленко с молодой супружеской парой. Когда пролетка приостановилась, молодожены стали целоваться. Идущий навстречу студент с насмешкой спросил у Короленко: "Профессор, какой породы камушек, что у вас под ногами?" Короленко ему и ответил: "Во-первых, я не профессор, а во-вторых, это не моя жена". Действительно бестактно - академика профессором назвать!

Есть, конечно, и у ученых свои странности. Вот ботаники не так давно выпустили книгу с образцами почерков всех известных ботаников прошлого. Чтоб хоть как-то разбирать их почерка на этикетках гербариев, а то почерк у ботаников даже хуже докторского.

Стоит нам вспомнить и профессора Симона Ньюкомба, математически доказавшего, что аппараты тяжелее воздуха летать не могут. Так что все самолеты летают неправильно и антинаучно. Собственно, птицы тоже летать не могут - это всего лишь частный случай выводов профессора Ньюкомба. Может, он никогда птиц не видел?

Зато ученые в борьбе за свои взгляды готовы на все. Во время демонстрации первого фонографа в Парижской Академии ее Постоянный секретарь внезапно бросился на демонстратора и схватил его за горло с воплем: "Не позволим чревовещателю нас обмануть!" Но фонограф не смогли заглушить даже хрипы его жертвы. Что делать - если факты расходятся с теорией, тем хуже для фактов! Во время дискуссии Фомы Аквинского с Альбертом Великим, есть ли у крота глаза, два великих ученых категорически запретили присутствующему на диспуте садовнику принести им из сада крота и разрешить их спор. "Нам не важно, есть ли у крота глаза, мы хотим знать, должны ли они у него быть" - ответили авторитеты. Достойно подхватил методику отцов церкви ученый иезуит, который категорически отказался посмотреть в телескоп на спутники Юпитера. Зачем - ведь Аристотель ничего о них не писал, значит, их нет! А эти пятнышки - так, дефект стекол. Прекрасный метод, позволяющий остаться правым в любом споре. Правда, сейчас ученые его подзабыли. Зато политики освоили.

Впрочем, методу научных дискуссий еще недавних времен мы не забыли. Кибернетику, например, обвиняли в ниспровержении материалистической диалектики, в подготовке порабощения людей иным разумом и даже в лишении людей возможности размножаться старым добрым способом - чтоб уже все возненавидели. А когда выяснилось, что без этой продажной девки империализма военная техника работает плохо и специальными постановлениями соответствующих органов ей была возвращена невинность, вошли в моду байки о роботах. Одна из самых типичных приведена Стругацкими - о кибернетике, который изобрел машину - предсказатель будущего и задал ей вопрос: "Что я буду делать через час?". Машина думала сутки и изрекла: "будешь сидеть и ждать моего ответа".

На Западе традиция розыгрышей на эту тему, естественно, постарше нашей. Когда Ферми работал в Чикаго, он всегда ел в университетском кафетерии со своим коллегой Адамсом, а обслуживал его официант-итальянец, обожающий своего великого земляка. Но каждый раз, подав Адамсу еду, он долго стоял и с удивлением и вниманием смотрел, как он ест. Ферми не выдержал и спросил, в чем дело. Оказалось, что студенты Ферми разыграли официанта, уверив его в том, что Адамс - сделанный Ферми робот. Впрочем, Ферми и сам соображал быстро - и не только в ядерной физике. Когда он забыл документы и охранник не пускал его на какое-то важное заседание (еще в муссолиниевской Италии), он сразу сообразил, что ему, в его пиджаке третьего срока носки, никто не поверит, если он назовется, и избрал безошибочное решение: "Пропустите меня - я шофер его превосходительства профессора Ферми!". За шофера он еще как-то сошел...

Это тоже общая черта ученого люда - одеваться во что им удобней и не очень задумываться, что по этому поводу скажет соседи. Когда Эйнштейн переехал в Принстон, жена попыталась уговорить его одеваться хотя бы так, чтоб свести к минимуму риск подачи ему милостыни и привода в полицию для выяснения личности. "Зачем? Здесь меня никто не знает!" - ответил великий физик, не желавший менять привычки. Аналогичная просьба через пару лет была встречена не лучше - "Зачем? Здесь меня знают все!".

Однако стоит признать, что даже заблуждения великих ученых на чем-то основаны. Малоизвестный английский профессор Уилсон, который писал в 1878 году в отчете о всемирной выставке в Париже: "Никто не станет мне возражать, если я скажу, что с закрытием выставки электричество погаснет и почти никто о нем не услышит" был значительно менее убедителен, чем знаменитый Джоуль. Тот считал, что электродвигатели никогда не вытеснят лошадь, и весьма убедительно это доказал. Действительно, стоимость цинка, расходуемого в батареях, больше стоимости овса, который съест лошадь, выполняющая ту же работу. А что есть и друиге источники электроэнергии, Джоуля не учили. Так и назвали в его честь силу той физической величины, в практическую полезность которой он не верил. Или овес нынче дорог стал?

Однако далеко не все ученые оторваны от жизни. В 1802 году Пьер Лаплас по поручению Наполеона пытался узнать подробности одной засекреченной работы Исаака Ньютона, но это ему не удалось. Работа эта не рассекречена и поныне. Это работа Ньютона на посту заведующего Монетным двором Англии. За короткий срок он смог в 8 раз поднять производительность труда. В наше время, когда денег печатают много, его бы до чистой физики, пожалуй, и не допустили бы.

Замечательные и нестандартные решения умел находить и Сергей Королев. Без всякого труда он смог протестировать сложнейшую установку, разработанную несколькими НИИ и предназначенную определить, есть ли на Марсе жизнь. Даже на Марс не возил - приказал вывезти в степь и включить. Установка провела тщательные исследования и доложила, что жизни на Земле нет, чем вопрос ее пригодности и решился раз и навсегда.

А как здорово продемонстрировал Бенжамен Франклин еще в 1748 году Бенжамин Франклин ценность и необходимость известковых удобрений в сельском хозяйстве - выложил ими на своем поле фразу "это поле удобрено", всходы там взошли гораздо быстрее и лучше, и все, проезжавшие мимо, могли это прочесть и запомнить. Вот это наглядная агитация! Это нужно и сейчас: хочешь получить деньги на исследование - сумей четко и наглядно объяснить его пользу. Когда ядерный центр ЦЕРН решал, заказывать ли некое важное оборудование в США или изготавливать самим, проблему решил бывший москвич, а ныне французский академик Анатоль Абрагам, просто рассказав анекдот о английском солдате в Австралии. Его невеста написала ему: "И что это такое есть у австралийских девиц, чего нет у меня?". Он ответил: "Ничего, дорогая, но у них это здесь". И вопрос решился в пользу старушки Европы.

Впрочем, французские "бессмертные" практически всегда за словом в карман не лезут - может быть, потому, что нет в их мантиях карманов? Вот и Фонтенель с ходу ответил двум неотесанным юнцам, которые смеха ради стали приставать к нему с вопросами, как по законам французского языка правильнее сказать: "Дайте нам пить" или "Принесите нам пить". Он предложил им третий вариант - специально для них. "Поведите нас на водопой".

Тот же Фонтенель как-то своем саду обратил внимание коллег на странное явление - стеклянный шар, холодный сверху, в части, освещенной солнцем, и теплый снизу, в части, от него удаленной. Никто из его коллег не смог объяснить загадочного явления. Оказалось, что Фонтенель просто повернул шар перед тем, как его продемонстрировать.

Вернемся от французов к администраторам. Кстати, сам великий Менделеев был очень практичным человеком и толковым руководителем. Вступив в должность ученого охранника депо образцовых мер и весов, он перед визитом великого князя Михаила завалил все проходы депо всевозможным хламом до полного неприличия. И выбил ассигнования на расширение. А академик Крылов, великий кораблестроитель, и почище номера откалывал. Вступив в заведование опытной станцией в Царском Селе, он поинтересовался, почему нельзя получить необходимые деньги на оборудование - действительно немалые. Ему ответили, что даже ничтожной суммы на ремонт туалета им не допроситься. "Ах вы ротозеи!" - заявил академик. - "Да я под такое дело...". И немедленно направил куда следует требование на ассигнование на ремонт туалетов. Поскольку не имеющие к науке отношения субстанции из них стекают в речку близ Царского Села и создают непосредственную угрозу здоровью императорского семейства. Не выделите, мол - пишу непосредственно министру двора о покушении на здоровье Его Императорского Величества. Деньги пришли мгновенно. И на ремонт туалетов хватило, и на оборудование, и еще осталось.

Даже собственным студентам ученые в остроумии не уступают. В анекдотах обычно находчивый студент посрамляет глупого профессора. На самом же деле профессор и умней, и шутить ему проще - ему-то студент двойки не поставит. Лучше на экзамене не состязаться в остроумии с профессорами. А то один английский студент ответил на экзамене на сложный вопрос: "Бог знает, а я нет". Преподаватель без труда возразил: "Бог выдержал экзамен, а вы - нет". А когда проваливший самому Боткину экзамен по анатомии студент воскликнул: "Сейчас вонжу себе нож в сердце и покончу счеты с жизнью!", Боткин ответил, что с такими знаниями анатомии студент все равно не определит, где у него сердце. И оказался прав.

А вот с представителями власти не стоит шутить даже ученым. Роберт Вуд, проехавший на красный свет, начал уверять полицейского, что просто ввиду эффекта Допплера красный свет показался ему зеленым. Оказалось, что полицейский знает физику настолько, чтоб сообразить, какая огромная скорость для этого нужна, и оштрафовал Вуда уже за превышение скорости. На гораздо большую сумму.

Это случай, вообще говоря, нетипичен. Ученые обычно предусмотрительны, причем настолько, что нам и не вообразить. В 1927 году великий математик Гильберт должен был читать лекцию в Лоренцевском институте. Вылетая туда, он предварительно телеграфировал тему своей лекции: "Доказательство теоремы Ферма", но прочел совершенно другую лекцию. Его спросили: "Зачем Вы так поступили". - "Очень просто" - ответил Гильберт - "если бы самолет разбился, все были бы уверены, что я доказал теорему Ферма, но не успел сообщить об этом".

Что делать, ученые чувствительны к славе, хотя получают ее легко и незаметно. Когда у Альберта Швейцера спросили, как же он получил три докторские степени, он ответил, что третью он получил, потому что имел вторую, вторую - потому что уже имел первую, а первую - потому что не имел ни одной. Все совершенно логично, но почему же тогда этой степени нет у меня и у Вас? Ведь вроде все совпадает... Наверное, надо что-то еще. Хотя бы внимательность. Когда будущий академик Иоффе взял в библиотеке "Известия Прусской Академии наук" за 1822 год со статьей Зеебека об открытом им эффекте, он, даже не читая, мог надеяться открыть нечто новое, что и оправдалось. Статья оказалась неразрезанной. За более чем 100 лет ее никто не прочел! А Иоффе прочел - и сделал множество открытий в области полупроводников. Надо, выходит, больше читать, но теоретически мы знаем это и так.

В США ученых ценят. Да, профессор там получает меньше, чем полицейский. Но, судя по окладам наших профессором, американцы не профессорам мало платят, а полицейским - много. Профессорам так спокойнее. А забота о них доходит в Штатах до совершенно животноводческого уровня - существует специальный фонд Грэма, собирающий и хранящий сперму нобелевских лауреатов для искусственного оплодотворения американок, мечтающих родить гения. Есть и более простые способы, но как внушить это тамошним феминисткам?

А вот что мне приятно в ученом народе - способность не только к иронии (этого у всех навалом), но и к самоиронии. В вычислительном центре, обслуживающем одну из корпораций США, в центре машинного зала на специальной подставке стоит стеклянный ящик с надписью: "При аварии разбить стекло",а в нем находятся... обыкновенные конторские счеты. А насколько ученые убедительнее и изощреннее в доказательствах очевидного, чем мы! В благой памяти 1970 году четвертинка водки стоила 1 рубль 49 копеек, а поллитра - 2 рубля 87 копеек. Это обстоятельство в свое время использовали наши математики, чтобы доказать, что пьянство - дело нерациональное. И в самом деле, 1,49 в степени 2,87 с достаточно большой точностью равно числу "пи", иррациональному по определению. Вы представляете, кем нужно быть, чтоб такое заметить? Я - нет. Лучше я буду думать, что так заранее в Госплане и задумали, а потом кто-то проболтался.

И все же, все же, все же... Жительница Сан-Франциско Бетти Грэхем из всех передач ТВ больше всего любит сводку погоды, зарабатывая на ее просмотре до 27 долларов в месяц. Как именно? Очень просто: держит с мужем на доллар пари, что погода будет не такая, как в прогнозе. То ли простая домохозяйка Бетти Грэхем умнее всех ученых, то ли метеорология - не наука... Ученые когда-нибудь разберутся.

Материал с сайта http://www.kulichki.com/znatoki/boris/burda/fun/index.html