Сейчас я начинаю перепечатку отличной статьи татарского (обратите внимание) автора Р.Н. Бикбаева, посвященную чрезвычайно неудобной ныне теме кавказского национализма.
Да простит меня уважаемый автор — я не смог удержаться и исправил обнаруженные грамматические ошибки (ну зануда я, разве непонятно?) и выделил некоторые фрагменты курсивом и жирным. Кроме того, статья, ввиду большого объема, будет разбита на несколько выпусков. Тому две причины — в-основном. дело в том, что мне нужен материал для заполнения блога, а выходить выпуски должны регулярно. А во-вторых, в статье многабукаф, и продолжить читать сможет тот, кому показалась интересной уже вышедшая часть.
Да, господа толерасты, правозащитнички и прочие пидары могут пойти по... покурить. Это — НЕ МОЯ статья, а вышеупомянутого автора. Я — лишь распространитель, а материал этот пока еще не признан екстремизьмом.

Русский марш
Бессмысленный и беспощадный?
Записки нерусского человека

Черный ворон, черный ворон,
Что ты вьешься надо мной?
Ты добычи не добьешься,
Черный ворон, я не твой!

Я взялся об этом писать, потому что я татарин и мусульманин, потому что мой расстрелянный предок был мучеником за веру (шахидом), поэтому меня затруднительно упрекнуть в расовой и религиозной ксенофобии и симпатиях к русским националистам. Я взялся об этом писать, прекрасно отдавая себе отчет о возможных последствиях. Я не герой и никогда им не был, просто наступает момент, когда ты и только ты должен решить: А ты-то с кем? Кто для тебя твой народ? И что для тебя Родина?

Это не аналитическая статья, и мне очень бы хотелось, чтобы я был не прав в своих выводах, но увы...

Часть первая
Гроздья гнева

Последний месяц последнего года первого десятилетия третьего тысячелетия. Негодующий взрыв общественного сознания, вызванный еще одним убийством русского парня и безнаказанностью его убийц. Возмущенные крики на площадях городов — пока пиротехнический огонь, информационный взрыв обсуждений этих событий в Интернете, жалкая растерянность власть имущих. И тревожное ожидание: а что дальше? Опасливое ожидание у одних и полная ожесточения надежда у других. В следующее десятилетие, в новый год мы идем по этому ожиданию как по минному полю. Взорвемся или нет? Никто не хочет подрыва, никто не хочет умирать, но мины-ловушки расставлены на каждом шагу, и мы идем, потому что не можем не идти, и потому, что больше нам идти некуда.

Нацисты, националисты, фашисты, фанаты — так теперь называют в насквозь фальшивых и продажных СМИ тех, кто хочет жить на своей земле и по своим обычаям, или, используя более модный термин — в своем культурном социуме. При этом по всем каналам зомби-дуроскопа показывают провокаторов, вскидывающих руки в нацистском приветствии или кричащих нацистские лозунги. Расчет понятен, народы России, а особенно русский народ, не приемлют нацизм. Слишком хорошо мы все знаем, что это такое, и почти у каждого в семье есть человек, погибший в войне с нацистами. Показывая провокаторов, нас убеждают: те, кто протестует — это нацисты. В эту ложь уже почти никто не верит. Нацизм это утверждение, что одна раса (нация) выше другой. Нацизм это деление по национальному признаку людей на расы господ и рабов. Нацизм это превращение других народов в своих рабов. Разве мы нацисты? Разве мы утверждаем, что мы раса госп од, а все остальные пыль под нашими сапогами? Разве те, кто собрался на Манежной площади 11 декабря 2010 года призывали к завоеванию других народов и обращению их в рабство? Цензурно и матом, они требовали элементарных вещей: уважения к своим обычаям и своей культуре, возмездия убийцам, и чтобы те, кто приезжает в их дом, город, страну, не убивали и не оскорбляли хозяев, чтобы закон был равен для всех, чтобы те, кто оправляет правосудие, стали исполнять свой профессиональный долг, а не указания руководителей диаспор и их покровителей. Разве это нацизм? Разве быть русским и требовать уважения и безопасности это уже преступление? А есть ли вообще нацизм в нашей стране?

В конце прошлого века русских подвергли массовому геноциду и фактически вышвырнули почти со всего Северного Кавказа, который юридически входил и входит в состав России. Скажите, разве это не нацизм? Разве это не геноцид? Сейчас трудно говорить о конкретных цифрах, но в любом случае счет идет на сотни тысяч. Ограбленные, униженные, беззащитные, брошенные на произвол судьбы властью, они бежали. Те, кто успел сбежать, те, кого не убили или не превратили в рабов. Об их трагедии, о страшной трагедии части русского народа, все хранят глухое молчание. Ничего не было, не надо об этом говорить, а то вдруг это нарушит многонациональное единство страны, а вдруг те, кто грабил, убивал и изгонял русских людей из их домов, обидятся на такое напоминание. Промолчали. Не только власть имущие, мы все тоже промолчали. Мы — те, кто молчал, тоже соучастники этого преступления, этого геноцида. «Лично меня это не касает ся» — в подленьком страхе за свою шкуру думал почти каждый. И я тоже так рассуждал и тоже молчал. Потом участники геноцида русского народа победителями пришли на наши земли. И уже на улицах своих городов мы слышим: «русская свинья» и много других слов и угроз, за ними стоит презрение к русскому народу, непризнание русских людьми. Так кто нацисты? Кто? Кто уже считает себя высшей по отношению к другим расой (нацией)?

И все это происходит не где-то там, далеко в горах на окраинах страны, а прямо на пороге наших домов, на наших глазах, при нашем покорном, боязливом и молчаливом согласии. Отводя глаза, мы молчим, и только зреют, набухают, готовятся прорваться кровью гроздья гнева. Чувство оскобленного национального достоинства, страшное ощущение бессилия и позора сменяет негодование и отчаянная готовность защищать свою жизнь и свое право жить на своей земле по своим законам, а не по воле тех, кто с презрение бросает: «Русская свинья! Свинорылый».

А разве русские свиньи? Разве ты свинья? Разве ты уже раб? Представь себе — именно так. Молчишь? Терпишь? Ты свинья и раб, ты быдло, ты скот.

Как татарин и мусульманин, я убежден, самый бесправный, самый униженный, самый бедный и ограбленный народ в России — это русские. Русский народ стремительно вымирает, увы, это факт. Возможна ли гибель целого народа? Да, возможна. Мировая история знает много таких примеров, приведу только один зафиксированный в русских летописях: «...погибоша аки обре; и не осталось от них ни племени, ни роду...» А русский народ не хочет умирать, этот народ не хочет, чтобы память о нем осталась только в современных летописях, которые напишут историки победителей.

Сейчас время поиска и метания из одной крайности в другую; бредя в полутьме, в ядовитом тумане лжи и дезинформации, русский народ ищет свою национальную идею. Спотыкается, падает, разбивает в кровь свое лицо, встает и снова осторожно, наощупь ищет свою цель, смысл своего существования, свою перспективу. И он ее нашел, почти. «Русь. Территория войны. Отступать некуда. Мы не можем вернуть Егора, Юрия, Александра и других. Но наш долг сделать так, что бы это не повторилось» – это надписи на плакатах, с которыми молодежь собиралась на Манежную площадь 11 декабря 2010 года. Отступать некуда! Вам это ничего не напоминает? «Отступать некуда» — сказали их деды и прадеды под Москвой осенью и зимой 1941 года. «Отступать некуда» – сказали их деды и прадеды под Сталинградом страшной осенью и зимой 1942 года. «Отступать некуда!» – сказал себе каждый сол дат, когда решался вопрос: быть или не быть этой стране и этому народу. Тогда по нашей земле уверенно, в полном убеждении в своей победе шла нацистская армия. Они тоже считали русский народ быдлом и рабочим скотом. И русские отступали, где-то с боями, где просто бежали. Бежали до тех пор, пока каждый не сказал себе: Отступать некуда. А в мае 1945 деды и прадеды, тех, кто в декабре 2010 года осмелился возвысить свой голос против геноцида русского народа, подняли знамена над Рейхстагом. И этих людей, плоть от плоти победителей германского нацизма, называют фашистами?

У Льва Николаевича Толстого в романе «Война и Мир» есть замечательное описание ночи перед Бородинской битвой: «Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех этих людях, которых он видел, и которая объяснила ему то, зачем эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти»

Патриотизм, нежелание быть рабом на своей земле, вот то чувство, которое осознанно или пока еще бессознательно стало нравственным стержнем, объединяющим русских людей. Это наша земля. Мы не позволим себя насиловать, грабить и убивать. Все, хватит! Наше терпение на пределе. Отступать некуда. Следующий шаг — это война.

Война — страшное дело, мне приходилось воевать, и я хорошо знаю кровавую изнанку войны. А если нет другого выхода? Тогда как? Разве лучше покорное мычание забиваемого на бойне скота? Не знаю. Каждый сам для себя делает свой выбор.

Выбор, его уже делает не мое поколение. Мы свой выбор сделали. Мы — те, кому сейчас 40-50 лет, — промолчали, когда развалился СССР. Мы молчали, когда шел открытый грабеж нашей земли. Мы молчали, когда шла война на Кавказе. Мы молчали, когда русские солдаты, победив в этой войне, оказались в положении потерпевших поражение. Мы и сейчас в массе своей молчим. Психологически мы трупы. Морально, большинство из нас не способно на решительные действия, мы сломлены, мы уже давно проиграли свою войну. Мы заслужили наименование: «Быдло». Моральных оправданий для страха, для признания себя побежденным быдлом хватает. Одно из основных — это забота о своих детях, об их будущем. Вот мы и позаботились о них. Очень хорошо позаботились. Умирающий народ, полностью прогнившая система управления, уничтожаемая небоеспособная армия, недееспособная, пожираемая метастазами коррупции правоохранительная система, р азваленная, еле существующая только за счет продажи сырья, экономика. Вот что мы приготовили своим детям. Мы на их плечи переложили тяжкое бремя выбора. И они хорошо понимают, что в такой стране будущего у них нет. Уже не мы, а они мечутся, ища выход из сложившейся ситуации. Ищут нравственную точку опоры, свою идею, ради которой они готовы жить и умирать, чтобы жила эта страна и их дети в этой стране. И зреют, зреют, набухают кровью гроздья гнева.

Часть вторая
Пилите Шура, пилите

«Пилите Шура, пилите» — классическая фраза из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Не все помнят, о чем там писалось, но пилить готовы. «Пилить, распилить, откатить» — это новый сленг, это подлинный символ современной России. Это самый прибыльный бизнес первого десятилетия нового века. Механизм прост и всем известен. Пилят бюджет и пилят страну. Это уже давно норма. Чиновник, получающий откат с государственных или муниципальных заказов, и свой надежный приближенный бизнесмен, легко вписавшийся в эту систему. Они уже срослись, они уже стали хоть и двухголовым, но одним целым туловом, как и символ нашей государственности — двуглавый орел. Вот эти пилильщики и есть социальная опора действующей власти, объединенная в политическую партию. Все поделено, кому и сколько. Тут главное знать, сколько можно взять и сколько надо отдать. Если пилишь по правилам в строго отведенных границах, то ты свой, тебя не сдадут, даже если случайно поймают за руку. Поутихнет шум, и снова: «Пилите Шура, пилите». Фактически это государственная политика. Это настолько общеизвестный факт, что он давно стал банальностью. Еще одна банальность — они тоже не верят в будущее этой страны, они сделали свои выводы из революций и социальных потрясений двадцатого века и держат свои денежки за рубежом. Если что, то «… прощай немытая Россия, страна рабов, страна господ …» Тихо, мирно, по чужим законам они будут жировать на ренту с ворованного у народа капитала, потому как к бизнесу в другой стране их и близко никто не подпустит. Пойдут они на бой, на смерть ради возможности и дальше пилить бюджетные денежки? А зачем? путь отступления и убежище уже готовы, путь другие, значит, за нас повоюют.

Продолжение в следующий раз...

Здесь можно оставить свои комментарии. Выпуск подготовленплагином wordpress для subscribe.ru