Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Николай и Елена Рерих. Первая встреча.


Спецвыпуск от 08.03.10
журнал представляет сайт классической астрологии
СОЛЯРИС

Здравствуйте, друзья! С вами Катерина Старцева и сегодня я хочу поздравить всех наших читательниц журнала рассказать историю о любви с первого взгляда:)

Причиной произошедших с сегодняшним нашим героем событий, стал транзит Урана по натальной Венере.

 

Пусть и вашей жизни всегда сопутствует тепло сердец близких и дорогих вам людей:)

 

-НИКОЛАЙ И ЕЛЕНА РЕРИХ-

Николай Рерих родился 09.10.1874 года.

Из дневниковых записей: "Ведь это случилось в августе! Может быть, даже 12 августа 1899 года. Только тогда было пасмурно, то начинался, то переставал дождь. На станции я взял извозчика, он подвез меня до ворот усадьбы, дальше я отправился сам.

Аллея через весь старый парк, могучие липы, темные стволы которых с одной стороны мокрые от дождя, впереди двухэтажный белый дом с округлой большой террасой, дорические колонны. Меня встретил старик-слуга, а может быть, дворецкий, весьма преклонных лет, величественный, в ливрее и белых чулках, справился, по какому я делу, сказал, что барин „сегодня не будут, в отъезде“, зато барыня и ее племянница дома, сейчас на прогулке, но скоро пожалуют к вечернему чаю. Он привел меня в большую гостиную — мягкая мебель, картины на стенах, на окнах задернуты шторы. Время близилось к вечеру, смеркалось.

Сейчас я могу признаться себе: если бы моя жизнь действительно оборвалась в семнадцатом году, я все равно был бы благодарен Богу и за свою судьбу, и главное, за тот августовский вечер в Бологом, когда она, моя единственная любовь, моя Лада возникла передо мной в сумерках путятинской гостиной».

…Это случилось летом 1899 года. Уже известный художник Николай Константинович Рерих был откомандирован Русским археологическим обществом для изучения вопроса о сохранении памятников старины в Тверскую, Псковскую и Новгородскую губернии. На Новгородчине ему нужно было заехать в имение князя Путятина, находящееся в Бологом; член Петербургского филиала археологического общества, князь в письмах обещал молодому художнику свое содействие по интересующим его вопросам — по роду своих занятий и пристрастий князь был в них весьма сведущ.

И вот пасмурный вечер в Бологом, шорох дождя в старом парке, неосвещенная гостиная в барском доме, Николай Константинович, удобно устроившись на мягком диване под портретом какого-то предка княжеского рода Путятиных (судя по мундиру, петровских времен), полудремлет, думая: «Похоже, дворецкий не доложил обо мне, забыл». Конечно, можно встать, поискать хозяев, они наверняка уже давно вернулись с прогулки. Но не хочется…» Непонятное волнение, предчувствие томят молодого живописца…

И вот голоса, легкие шаги; несут лампу, от которой разбегается неверный свет.

В гостиной появляется молодая особа в длинном платье, рядом, с керосиновой лампой в руке, семенит дворецкий, и весь его вид — сокрушение и раскаяние:

— Извините, Елена Ивановна! И вы, господин… запамятовал вашу фамилию… Извините! Совсем по хозяйству забегался, да и старость… Старость, доложу вам, не радость.

— Да полно вам, Захар Петрович! Забыли — что ж теперь поделаешь. Сейчас попотчуем гостя чаем, и он нас простит. Вы ведь простите, верно?

В полумраке он смотрит на нее, лампа освещает только половину лица — прекрасного, совершенного. Изящество, грация во всем ее облике. И еще… Нечто струится вокруг этой молодой, даже юной женщины — сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать — не больше. Струится или клубится невидимое облако… Чего? Доброты, любви, всепонимания? Нет точных слов. Но он чувствует, что это облако — только для него. Все странно, непонятно… Что в конце концов происходит с ним?

— Что же вы молчите, Николай Константинович? Вы нас простите? — Она легко, празднично смеется. — Конечно, после того, как мы вас покормим и напоим чаем. Вы нас простите за то, что были забыты в зале, всеми брошены?

— Я уже простил, сударыня! Но откуда вы знаете мое имя?

— А дядя сказал, что вы к нам едете, но день не согласован, не обессудьте! Дядя появится завтра или послезавтра, у него в Новгороде, в Дворянском собрании, какие-то неотложные дела. Вы пока погостите в нашем захолустье. Мы вас никуда не отпустим. И не смейте сопротивляться!

«И не подумаю!»

— Так идемте же! Идемте, я вас познакомлю с тетушкой, она ждет, и стол уже накрыт.

Они медленно пробираются через анфиладу комнат, в одной из них настежь открыто окно, за ним темный августовский вечер, шум дождя в старом парке, густая темнота; из окна веет пронзительной свежестью, мокрыми цветам, землей, травами, чем-то деревенским, русским, до замирания сердца родным.

Дворецкий Захар Петрович семенит впереди, поднимая лампу: «Здесь три ступеньки, не споткнитесь. Тут сразу у двери рояль, как бы не ушибиться». А она тоже говорит — быстро, легко, непринужденно. Да, ее зовут Еленой Ивановной, «если хотите, называйте меня Еленой, князь Путятин женат на сестре моей матушки, Евдокии Васильевне, а мама — Екатерина Васильевна Шапошникова, урожденная Голенищева-Кутузова, между прочим, правнучка великого полководца, и значит, я праправнучка Михаила Илларионовича Кутузова и горжусь этим»; она говорит, что каждое лето проводит в имении тети, обожает Бологое, «здесь чудные, просто сказочные места, князь Путятин утверждает — былинные», — она смеется легко и радостно, говорит что-то о его прошлогодней зимней выставке в Академии художеств.

Только бы она говорила, только бы звучал ее голос!

И вот они в столовой.

— Знакомьтесь! Моя тетушка, Евдокия Васильевна! А это знаменитый художник Николай Константинович Рерих.

— Полно вам, Елена Ивановна! Знаменитые у нас Репин, Куинджи, Бенуа.

За столом их всего трое, блюда подает лакей, тоже в белых чулках и белом парике. «Здесь чтят дедовские традиции», — думает он.

Евдокия Васильевна, седовласая полная дама, сдержанно-приветлива, немного по-старомодному чопорна — но это только в первые минуты знакомства. Уже через четверть часа все за столом просто, естественно, патриархально; идет дружеская беседа.

«И как все было вкусно! — думает сейчас Николай Константинович. — Впрочем… Что же тогда было подано на стол? Да! Помимо всего остального — пироги с грибами, теплые, по особому рецепту Евдокии Васильевны испеченные. Да, да! Именно так!»

А чай разливала… Только не по стаканам, а по чашкам… Старинный китайский фарфоровый сервиз… Чай разливала Елена Ивановна, опускала в чашки дольки лимона. И вот тогда он обратил внимание на этот ее жест, на изгиб руки.

«Только бы всегда видеть, как она разливает чай, всегда, всю жизнь…»

Да, именно так он и подумал тогда, в их первую встречу. И это было явно вопреки тому принципу, которому Николай Константинович неуклонно следовал в последние годы: он решил посвятить себя только живописи, творчеству, ничто не должно отвлекать его от главного дела жизни.

Какое заблуждение! Если мастеру судьба посылает истинную любовь в облике прекрасной, преданной женщины, и — давайте назовем вещи своими именами — более сильную глубокую натуру по проникновению в тайны бытия и в то, что делает мастер (а истинно любящая женщина рядом с таким человеком способна на это) — значит, творцу дается Небом возможность сделать все, на что он способен. Такая женщина для него и ангел-хранитель; и муза. Только бы не нарушить гармонию, возникающую между ними, своим «эго».

Но тогда, августовским вечером 1899 года… «Только бы всегда видеть, как она вот таким образом разливает чай, опускает в чашки дольки лимона…»

 

До встречи на страницах журнала!

Следующий, плановый выпуск рассылки с уроками и новым заданием, выйдет, как всегда, в середине месяца.

С искренним уважением, Катерина Старцева,
автор и руководитель проекта СОЛЯРИС
http://www.astrologysolaris.com
Написать письмо, задать вопрос astroprognozi@yandex.ru
Разрешается републикация материалов рассылки при условии соблюдения авторских прав с обязательным указанием активной ссылки на сайт
http://www.astrologysolaris.com , как на источник.
Copyright 2010 Katherine Startseva.
All rights reserved worldwide.

В избранное