Материал, используемый для мотовильца, должен быть прочным и лёгким, чему, собственно, вполне удовлетворяет винипласт. Пружинка флажка делается из басовой гитарной струны, к которой клеем «Момент» приклеивается кумачовая тряпица. Оснастка выполняется в той же последовательности, что и у кружка: капроновый, кипяченный в олифе шнур длиной около 3 м; подлесок сечением 0,4—0,5 мм, длиной около 1м со скользящей по нему «оливкой»; вертлюжок с застёжкой и, наконец, поводок.

Вот тут-то и подошло самое время поговорить о типах поводков, включаемых в пару с теми или иными видами крючков. Вообще щука, в большинстве водоёмов попадающаяся на эту прибрежную снасть, не отличается крупными размерами, обычно её вес не более 3кг. Поэтому грубую, толстую оснастку ставить нецелесообразно. Что же касается поводков, то на этот счёт у каждого рыболова выработалось свое мнение. Один ставит во всех случаях только металлические, другие — только из жилки. Я же подхожу к решению данного вопроса несколько дифференцированно и потому позволю сейчас высказать собственное суждение, но ни в коем случае не наставление. Безусловно, на отдаленных водоёмах, где рыба не ощущает на себе значительного пресса со стороны её любителей и где вполне можно рассчитывать на поимку щуки, далеко выходящей за пределы стандарта, в оснастку можно и должно включать металл, вплоть до весьма грубых изделий, продающихся в магазинах. Однако, на мой взгляд, лучшими из этой серии надо признать поводки, сплетенные из 18—20 вольфрамовых или нихромовых нитей. Главное их достоинство — достаточная гибкость и мягкость, они также не поддаются коррозии. Недостаток же, притом существенный — при мощных рывках крупной добычи они расплетаются в петлях. Естественно, в продажу такой товар не поступает (я имею в виду государственную и торговую сеть), поскольку производится он кустарным способом.

Впервые я применил вольфрамовые поводки при гоньбе щук кружками в 1992г. и использовал их весьма успешно. Однако без ограничений не обошлось и тут. Поскольку петля данного поводка выдерживает нагрузку всего в 5—6 кг, то дважды достаточно крупным рыбинам удалось растянуть петли и благополучно, если не считать засевшего в пасти тройника, уйти восвояси. Маленьким неудобством следует считать и то, что после щучьих зубов вольфрам закручивается в невообразимую спираль, которую никаким растягиванием не выправить. Есть, правда, и на эту закавыку маленькая хитрость: стоит натянутый в струну поводок прогреть пламенем спички, как он расправляется практически до первоначального состояния.

Металлический поводок имеет смысл, включать в оснастку во время сильного жора хищника, когда он, ослеплённый голодом, чувствует только трепещущего в зубах живца и ничего более. На всех остальных этапах летней ловли, а также в течение всего периода открытой воды в местах, где хищник настёган рыбаками и весьма разборчив в отношении поставленной на него снасти, применяется поводок уже из жилки сечением, как правило, 0,5мм. Разумеется, в этом случае без досадных сходов добычи в результате обреза жилки не обойтись, но зато холостых перевёрток становится меньше, да и сердце рыбака при вываживании строптивой щуки на столь нежную снасть сильнее колотится. А ведь чем прекрасна рыбалка? Эмоциями! Тут уж ни в коем случае нельзя тащить рыбу, независимо от её размера, на ура, а не то она развернется боком, мотнёт головой, пройдется зубной щеткой по натянутой словно тетива леске и ... Тут уж опытный и хладнокровный рыбак при малейшем поползновении даже к слабому рывку мгновенно стравит добыче часть лески, чтобы погасить тем самым опасное натяжение.

Чтобы далеко не уходить от краткого описания способа добычи травных щук на жерлички, я, с позволения читателей, опущу здесь описание выбора того или иного вида крючков, но при первом же удобном для этого дела случае не премину изложить свои мысли. Теперь же скажу, что ловля на жерлицы рассчитана в основном на заглот щукой живца — стало быть, двойник 8-го номера будет вполне пригоден.

Итак, заметив участок водорослей, где чаще всего бьёт щука, рыболов осторожно подплывает, расчищает, если нужно, окно в траве (выдергивает её), втыкает наклонно в дно небольшой, но крепкий шест так, чтобы его макушка приходилась как раз над центром полянки, и вешает на него жерлицу. Настораживается она следующим образом: сматывается шнур, пока грузило не коснется воды, сгибается флажок и укладывается на оставшийся запас лески, затем рабочий отрезок вновь наматывается на мотовильце, при этом зажимая флажок, но до тех пор, пока крючок не покажется у поверхности воды. Оставшийся отрезок фиксируется в пружинном зажиме и, наконец, надевается приманка. Пускать живца при ловле щук на мелководье, я замечал, всегда выгоднее поверху, нежели вполводы, ибо, пытаясь освободиться от крючка и уйти в спасительные джунгли растений, рыбёшки из-за своего шумного плескания становятся неотразимой приманкой не только для находящейся поблизости щуки, но и для какого-нибудь несмышлёныша чайки, который, случается, проворнее ожидаемой щуки нацелится на дармовую наживу, но оторвать её от лески не сможет и разорётся плаксивым голосом на всю округу, скликая сородичей. Те мигом налетят, устроят базар,

бестолковую суету, поочерёдно выхватывая из-под носа соперников замученную рыбёшку, пока, наконец, какая-нибудь особо проворная охотница, изловчившись, не высвободит лакомый кусок от крючка и понёсется прочь. Сам я не активный сторонник добывания щук на летние жерлицы, ибо не вижу здесь никакого движения и, соответственно, — азарта, а потому полагаю данную снасть малоспортивной. И действительно, ну какой тут интерес? Расставил пяток-десяток жерличек и сиди-дожидайся, пока клюнет, подобно созерцателю-поплавочнику. Впрочем, я опять, чувствую, лезу на рожон, рискуя навлечь немилость своих собратьев, и поэтому умолкаю о преимуществах и недостатках того или иного вида любительской рыбалки. Ведь если поискать, то и в этом способе можно найти много приятных черт. Например, в течение всего процесса ловли можно загорать, купаться, наконец, можно даже подремать чуток, и от всего этого рыба не станет клевать хуже.

В водоёмах, успешно освоенных судаком, летняя поимка щуки на широких просторах плёсов, а также на глубинах бывших русел речушек — событие весьма нечастое и непостоянное, поскольку судак, оккупировав наиболее подходящие для своего жилья подводные бровки, омуты и глубоководные закоряженные площадки, прогоняет оттуда исконного обитателя этих мест. И только крупные щуки продолжают существовать у дна в относительном спокойствии, видимо, внушая своим солидным возрастом и размерами почтение к собственной персоне со стороны лихих колючепёрых конкурентов. Иногда такие щуки на радость или на беду засекаются на судачью оснастку кружочника — тому я был свидетелем и даже сам несколько раз становился соучастником волнующих событий. В таком случае успех полностью зависит от опыта и мастерства рыболова, ну и, конечно, от известной доли везения. Вообще же летом любителям гоньбы щук кружками на судачьих водоемах лучше поискать оговоренные выше большие заливы, бухты, средние участки притоков водохранилищ, где течение уже существенно замедляется огромными массами подпирающей снизу воды плесов, а различные повороты русла с чередующейся сменой глубоких участков и мелководий, поросших водорослями, создают исключительно благоприятные условия для жизни всякой рыбьей молоди, а значит, и щуки. Весной щука заходит сюда вместе с другой рыбой на нерест, но по окончании его мелкие и средние экземпляры не спешат скатываться, а ввиду обильного стола проводят здесь всё лето вплоть до зимы, с осенними холодами скапливаясь в бочагах и глубоких изломах русла. И только рождественские морозы да сброс воды заставят отступить щуку поближе к материку водохранилища.

Для начинающего кружочника, нацеленного первоначально на ловлю щук и не претендующего на богатые уловы солидных особей, лучшего места, нежели оговоренные участки, и искать не требуется. Как правило, в значительных по площади заливах дно представляет собой ровную площадку, позволяющую делать длинные тони. Даже в ветреную погоду здесь не возникает сильной волны, мешающей неопытному рыбаку в иных местах управлять лодкой, снастями, да и, собственно, всем процессом гоньбы. Более того, отсутствие многочисленных конкурентов - кружочников способствует уравновешенному психическому состоянию новичка, независимо от ошибок его теперешней деятельности и результатов гоньбы, а не ограниченные чужими снастями участки дают широкий простор для самостоятельного поиска. Я и поныне при случае захожу в тихие заливы, чтобы в спокойном одиночестве прогнать снасти, попутно любуясь очарованием летнего тихого утра, спокойной, голубой водой и безлюдным, отороченным гривами камыша и рогоза берегом. Признаться, результат зачастую бывает здесь весьма скромным: одна-две небольшие щучки да с десяток окунёвых перевёрток. Зато ничто не тревожит мысли и душу, а это, пожалуй, не менее ценно для истерзанного суетой и бытом горожанина.

Иное дело, когда большой водоём полностью отдан в безраздельное властвование щуке. Тут уж щуке никто и ничто не мешает хозяйничать, и она в зависимости от возрастного ценза населяет практически все подводные этажи, придерживаясь, однако, излюбленных мест, о которых говорилось ранее и которые устанавливаются кружочником по прошествии некоторого времени опытным путём. Наиболее пригодными участками для гоньбы щук, притом хороших, служат частично закоряженные прирусловые площадки со средней глубиной 5—6 м, но постепенно понижающиеся к руслу и вдруг обрывающиеся на 9—10-метровой отметке. Очень перспективными будут прибрежные площадки, со стороны берега, отгороженные густой растительностью мягких водорослей, а с другой стороны — близко подходящим затопленным руслом. Иногда ширина таких коридоров не превышает и 20—30м, а глубина колеблется от 3 до 5м, но именно сюда периодически хищник выходит на жировку. Универсальным местом для ловли всех пресноводных хищников служат затопленные гряды, откосы островов, уходящие вглубь широкими языками. Но горе тому кружочнику, который соблазнится гонять в свежем водоёме над бывшими болотами, излучающими из своих недр ещё долгое время смертоносный метан. Впрочем, после первой же тони кружочник и сам поймет свою оплошность, да уж поздно будет: даром загубится вся партия живцов.

Щука по своему образу активной жизни не относится к раннезоревым рыбам и тем более — к ночным, хотя среди отдельных рыбаков бытует мнение, что её можно поймать в темное время суток. Однако я за свою практику посещения водоёмов Брестской, Гомельской, Гродненской и Минской областей ничего подобного не наблюдал ни летом, ни зимой. Летом в солнечную погоду щука, по моим наблюдениям, начинает активно питаться уже с полным появлением солнечного диска над горизонтом.

В яркий день клёв щуки довольно кратковремен, зато при частой высокой облачности, мешающей солнечным лучам буравить водную толщу, и при небольшой волне, образованной западным и юго-западным ветерком, щука периодически выходит жировать в течение всего дня. Случается, что в полдень при столь оптимальной погоде перевёртки следуют даже чаще, нежели утром, и рыба попадается на снасть, как правило, крупнее. Особенно четко это прослеживается в осеннюю пору.

На хороший вечерний клёв мне как-то не приходилось никогда попадать и, стало быть, по этому поводу положительно ничего сказать не смогу, равно как и о доходящем почти до жора щучьем аппетите в преддверии грозового ливня, о чем я не однажды слышал и читал у разных авторов. Дело в том, что во время низовой грозы (когда разряд накопленной энергии происходит между облаками и землёй) выступающая на широком пространстве воды, словно бельмо на глазу, рыбачья лодка является весьма хорошей мишенью для поражения её разрядом, и потому я, следуя мудрой народной поговорке: бережёного Бог бережёт, — при приближении крепких раскатов спешу укрыться в низкорослом лесу под всегда возимым с собой полотном полиэтиленовой плёнки, натянутым на тугую бечёву между двух близкорастущих друг к другу стволов деревьев. И уж оттуда, из этого временного, но вполне надёжного укрытия, любопытно бывает наблюдать за буйством разгулявшихся сил природы.

Как правило, хищника на больших и глубоких водоёмах удят в придонных слоях воды, за исключением, разумеется, периода и зон температурных скачков. Стало быть, чтобы определить величину рабочего спуска, необходимо иметь чёткое представление о рельефе дна избранного для гоньбы плёса, его глубинах и границах резких перепадов. В случае, когда рыболов соблазнился погонять на участке с ровной глубиной в 3—4 м и с лежащим на дне коряжником, отпуск живца делается на метр меньше среднего промера. Если кружки захватывают прирусловую глубокую площадку и затем, пересекая само русло, ищут рыбу уже по ту сторону, то в этом случае спуск устанавливается по самому мелкому месту площадок. Иными словами: правобережная бровка имеет глубину 7м, русло — 9м, левобережная — 6м. Желая прогнать большую тоню с захватом значительной части обеих площадок, рыболов должен опустить живца на 5,5м. Иногда имеет смысл делать короткие тони, скажем, только через русло или только над конкретным участком бровки, тогда величина рабочего спуска уменьшается лишь на 0,3—0,5 м глубины. На незнакомом ещё месте разведку стоянок рыбы целесообразнее проводить путём длительных прогонов широкого фронта снастей и, лишь найдя их, группировать кружки, например, в шахматном порядке. В период стратификации воды надобность в скрупулёзном промере участка отпадает, поскольку в данной ситуации рабочий спуск не превышает 3м в силу оговоренных ранее обстоятельств.

Информацию о глубинах тони желательно получить накануне процесса уженья, дабы не тратить на это золотого времени утренней зари, и, уже сообразуясь с нею, зафиксировать на снастях кембриком-бегунком требуемый спуск живца. Бегунок при рабочем состоянии кружка должен находиться на отрезке шнура между вершинкой мачты и диском. Оставшаяся активная часть шнура наматывается поперёк дисков, которые один за другим укладываются вдоль бортов кормовой части лодки, то есть по обе стороны от секционного садка, крючки же опускаются каждый в свое отделение. Обычно опытный кружочник на подготовку снастей затрачивает не более 5—7 мин, после чего приступает к операции насаживания живцов.

Различные авторы по-разному освещают эту процедуру. В литературе можно встретить даже эскизы и рекомендации по применению всевозможных шлеек и уздечек, якобы не травмирующих наживку проколом крючка и тем самым обеспечивающих гуманное отношение к живому существу. Однако я замечу, что, если уж тот или иной автор желает выглядеть гуманистом, то ему вообще следует отказаться от рыбалки и перейти на вегетарианство и собирание грибов, поскольку само по себе уженье предусматривает элементы коварства, обмана и насилия, и никакие попытки со стороны радетелей природы временно облегчить страдания рыбёшки, предназначенной для съедения её хищником, не изменят конечного результата и не смоют тяжкого греха убиения несчастных.

В настоящее время существуют два основных способа наживления снасти: 1) прокол крючка под спинной плавник; 2) введение поводка через ротовую полость рыбёшки и далее, через жабры, наружу.

Большинство кружочников оказывают предпочтение первому варианту, ибо частичное травмирование спинки переносится живцом легче. В случае вялого состояния живец не нарушает естественного горизонтального положения и благодаря волнению поверхности воды всё время находится в движении, отчего быстрее бывает схвачен хищником. Кроме того, первый способ является более оперативным по времени. Разумеется, у второго способа наживления также есть свои преимущества, одно из которых — надёжность сцепления крючка с приманкой. Случись на водоёме вялый клёв, ни один судак, ни одна щука не смогут безнаказанно сдернуть поживу, как это случается наблюдать в первом варианте, однако, не желая навязывать читателям своё мнение, скажу, что мне по душе именно он. Для активного, неутомимого кружочника всегда необходим ветер. Хотя ветер может являться противником, равно как и союзником. Наиболее благоприятен постоянно дующий в одном направлении лёгкий бриз. Тогда кружки перемещаются равномерно и не разбредаются в разные стороны. Про шквалистый северо-восточный ветер говорить не приходится, ибо кроме внешних неудобств, доставляемых в такие дни рыбаку, эти порывы тайным образом воздействуют на аппетит рыб вообще, низводя его до нуля. Скорее всего, с ветром данного направления самым непосредственным образом связаны перепады атмосферного давления, как известно, оказывающие на жизненную активность подводных обитателей столь негативное влияние. Встречаются и дни, про которые рыбаки говорят: «Погода крутит, как хочет». То есть неустойчивость атмосферных процессов проявляется в первую очередь в непостоянстве потоков воздуха, и тогда ветер меняет своё направление на дню по нескольку раз. Что же тогда говорить о целенаправленной гоньбе кружков, коли не успеешь их выставить, как они плывут уже совсем в другую сторону — прочь от избранного пятачка?! Ну и, наконец, полный штиль, несмотря на кажущуюся внешне умиротворенность и негу, мало способствует поиску рыбы и порой приводит к весьма и весьма скромным результатам, если не сказать большего.

Итак, перед постановкой кружков рыбак всегда должен учесть направление ветра, но не волны, ибо их направления не всегда строго совпадают по разным причинам, например, из-за присутствия вдоль берега значительного лесного массива. Установить истинный курс движения воздуха кружочник может с помощью дрейфующей лодки. Стоит только отпустить вёсла, как ветерок сам развернёт ваше судёнышко одним боком и погонит его в ту или иную сторону.

Правда, однажды я был свидетелем, когда на пущенные вдоль крутой волны пенопластовые кружки влияли абсолютно другие силы. О них я, конечно, знал, но их проявление в той ситуации первоначально повергло меня в совершенное замешательство. Случилось это в начале октября 1997г. В тот день ни о какой ловле на кружки не могло быть и речи, ибо разгулявшаяся в течение нескольких дней крутая северная волна раскатывала свои гребни вдоль прямого, словно труба. С берега видно было, как полностью скрывались за водяными буграми единичные, наиболее горячие головы вместе со своими лодчонками, презревшие непогоду ради созерцания почти безнадежных поплавков где-нибудь в затишке врезавшегося в сушу заливчика, по ту сторону от базы. Большинство же любителей постояли на берегу, покалякали о том о сём, почёсывая в досаде свои затылки и кляня этот ненавистный северняк, да и, успокаивая себя, сошлись в едином мнении, что уж нынче, точно, клёва не будет. Меня такая перспектива мало устраивала, тем более в канне моей резво крутились десятка два с половиной пескарей, а чуть ниже по течению, вспомнил я, есть за небольшим мысом левого берега обширная бухта, где, наверное, худо-бедно, но не такая волна, и вполне можно будет хоть кружки замочить. Добраться туда по ветру — пустяк. О том, как обратно, к базе, выгребать, я старался не думать, и потому через считанные минуты домчался до мыса, с которого на ту сторону уходили низко провисавшие над водой тяжёлые провода высоковольтки. В бухте действительно было спокойнее - по крайней мере не ощущалось того напора ветра, что был на фарватере, лишь прибрежный лес глухо ворчал и раскачивался, напоминая о непогоде. Однако размазанные гребни докатывались и сюда по воле инерции воды.

Отойдя ниже ЛЭП метров на сто пятьдесят, я выстроил фронт кружков, тут же змеисто закачавшихся вверх-вниз, и стал терпеливо наблюдать. Но что за чертовщина такая! Мои кружки, не повинуясь волне, начали обратное движение в сторону проводов. Мне, верно, почудилось! Но нет! Вот они дошли до линии, потоптались несколько, словно соображая, что делать дальше, и, наконец, гуськом отправились на тот берег, несмотря ни на ветер, ни на вздымающую свою грудь свинцовую воду. Поначалу мне даже почудилось, что я стою на пороге невиданного доселе открытия, однако, придя в себя, поразмыслил немного и пришёл к выводу о наличии в данном случае взаимодействия самых что ни на есть материальных электрических полей, одно из которых незримо облепляет электропровода, другое — вокруг каждого пенопластового диска, весьма подверженного электростатике. Получилось нечто вроде школьного опыта с потёртой о шерсть эбонитовой палочкой и клочком бумаги. Дальнейшее движение кружков поперёк водоёма, вероятно, было связано с направлением движения электронов в проводниках, благодаря чему образуются магнитные силовые линии, оказывающие непосредственное влияние на состояние пенопласта. Я надеюсь, что среди читателей найдутся специалисты в данной области науки, которые помогут мне до конца увериться в моей догадке.

Итак, границы тони определены, зафиксированы буйками, и пространство между ними заполнили ярко-красные диски кружков. Как великолепно это зрелище на фоне зеркально спокойной воды плёса в первых лучах едва приподнявшегося солнышка! Даже ближайшие мечтатели-поплавочники — и те, оторвав пристальные взоры от гвоздиков-поплавков, забыв про них, любуются строгой красотой и солидностью живцовых уд. Ждут перевёртку. И вот один из дисков дёрнуло, слегка повело в сторону, остановило и вдруг одним махом опрокинуло навзничь. Есть! Хозяин, выдержав паузу, убедившись по мельканию головки мачты об истинности поклёвки, берётся за вёсла и наплывает на перёвертку спереди, то есть против курса движения снастей. Это в случае, когда на водоёме есть волна, а тоня мелководна. В противном случае, а именно — при заходе с тыла, рыболов может, вполне вероятно, напугать лодкой затаившуюся добычу, и та не найдёт ничего лучшего, как выплюнуть приманку. В полный штиль и на глубоких местах допускается заходись сбоку. В районе перевёртки небесполезно выкинуть буёк, чтобы при следующей тоне сгруппировать здесь кружки более плотным строем. Осенью на глубоких бровках подчас скапливается довольно много голодной щуки, так что и вторая, и третья, и порой последующие тони на том же участке могут принести успех. Летом за щукой такого обычно не наблюдается — она, как правило, рассредоточена по всему водоёму, а уж тем более крупная, которая, подобно судаку, не очень-то жалует конкурентов-соседей. Исключение, я повторюсь, составляют отдельные подводные бугры, постоянно посещаемые самыми различными хищниками. И что замечательно: даже здесь, казалось бы, уж и так на совсем малой площади, имеются определённые точки, по уловистости исключительно превосходящие все остальное плато. Здесь порой и нет необходимости выставлять до десятка снастей, напротив — 3—4 кружка, сконцентрированные в нужном месте, сократят потери времени на их обслуживание, тем самым обеспечив максимум тишины, и, следовательно, сторицей вознаградят за это разумное ограничение своего хозяина.

Щучья перевёртка отличается от судачьей и там, где ожидание подцепить того или иного хищника равновероятно. Опытный кружочник в штиль почти всегда сможет их различить. Судак в силу своей стремительности переворачивает кружок, как правило, мгновенно и, на ходу заглатывая добычу, всегда тащит куда-нибудь в сторону белый диск. Даже при наличии волны по столь характерным движениям снасти можно определить судака. Я, разумеется, не имею в виду здесь тех судачков-недомерков, которые, бывает, уцепятся за наживку и, будучи не в состоянии разом перевернуть кружок, таскают его по поверхности взад-вперёд, пока это не надоест хозяину. Процесс щучьей перевёртки выглядит несколько иным. Для неё характерна неподвижность кружка первое время после поклёвки с последующим медленным раскручиванием и, наконец, неторопливым уходом в сторону. Теоретически последняя фаза данной поклёвки есть самый благоприятный момент для подсекания, однако при наличии волны кружок уже с первых секунд начинает раскручиваться, создавая тем самым ложное представление об этом моменте. Одно лишь остаётся неизменным, строго ориентирующим рыбака в минуту перевёртки на ту или иную добычу, — это стремительный уход кружка в сторону при хватке судака и неторопливые, подчас замедленные действия диска — при щуке.

После подсекания добычи рыбак, как правило, уже знает, кто ему попался, так как судак, даже крупный, значительного сопротивления в глубине не оказывает. Идёт он к лодке без особых рывков и выкрутасов и, пока не увидит наклонённое к воде лицо рыбака и сетку подсака, не выявляет желания свободы. Но уж щука не такова! Самая коварная и строптивая для вываживания — обычно весом от 2—2,5 до 4кг. Чего только она не выделывает с целью своего освобождения от снасти: то предпринимает рывки в глубину, то под лодку, то наоборот — стремительно идёт наверх. Однако самым эффектным и эффективным её трюком следует, конечно, признать так называемую свечку, когда отчаявшаяся рыба принимает в воде вертикальное положение и резким броском вылетает на воздух иногда на метр и выше от поверхности, извиваясь при этом всем своим туловищем и тряся в разные стороны широко разинутой пастью. Зрелище это даже для стороннего наблюдателя представляется чрезвычайно захватывающим и трепетным, не говоря уже о соучастнике самого поединка, заканчивающегося порой, увы, сходом рыбы. И всё же, на мой взгляд, не беда, если желанной добыче повезёт больше, нежели рыбаку, зато на долгие годы запомнится этот случай. Спиннингисты при попытке щуки сделать свечку опускают конец удилища в воду, таким образом ограничивая ей свободу передвижения. Хладнокровный кружочник, видя начало штурма, отводит натянутый шнур в сторону или порой вовсе бросает леску. Я, право, затрудняюсь сказать, что лучше - ведь всё зависит от конкретной ситуации, а как известно, на все случаи жизни рецептами не запасёшься. Стало быть, трезвая голова только здесь и советчик. Щуку весом до 2кг обычно без долгих церемоний подводят к борту и подсачивают с головы широкой горловиной подсака. Очень крупную добычу, предварительно утомив, подцепляют специально для того предназначенным багром (хороший рыбак знает, на что идет, а потому подстраховывается всегда) или же (как некоторые, обычно местные жители) бьют по затылку колотушкой (тоже заранее приготовленной). Это и есть высшая точка процесса гоньбы кружков. Далее следует уже чисто механическое пленение трофея посадкой его на цепь кукана. При холодной и затяжной весне нерест многих рыб проходит замедленными темпами, а то и вовсе пропадает. В таком случае икрянки, не выбросившие вовремя из себя икру, продолжают носить её в своем чреве, отказываясь, по-видимому, от всякой пищи, ибо тысячи и тысячи яичек, которым не суждено было переродиться в мальков, начинают рассасываться в организме рыбы, наполняя его всевозможными питательными веществами. Щука является довольно хладостойкой рыбой, и потому раньше или позже, однако, вымётывает икру где-нибудь в полоях или ручьях. Но уже судак в большей степени подвержен влиянию погоды, и оттого, наверное, нерест его не всегда заканчивается благоприятно для потомства. Мне дважды случалось поймать в сентябре месяце судаков-икрянок, брюхо которых было раздуто, словно бы это происходило в мае. К концу июня — началу июля (в зависимости от состояния погоды и сроков вымётывания икры нынешней весной) клёв щуки по глубинам в основном заканчивается, как, впрочем, подходит к концу и судачий жор. К середине июля редко где можно встретить снующие по плёсам лодки кружочников. Их места всё более заполняют миролюбиво настроенные поплавочники да кое-где — спиннингисты. На большинстве водоёмов гоньба щук к этому времени теряет почти всякий смысл, ибо щука отъедается, делается привередливой и зачастую уходит в прибрежную зону к траве, где и погонять-то толком невозможно, а потому кружечная снасть откладывается теперь до лучшего времени, то есть до осени.

С осенним похолоданием воды начинается постепенная миграция всей рыбьей мелкоты, ютившейся в летний сезон возле берега, в более глубокие, а значит — тёплые участки водоёма. Вслед за мелочью тронется и щука, скапливаясь в глубоких руслах и оврагах затопленных плесов. Ещё встречаются превосходные места, куда на зимовку заходят (можно смело сказать) буквально стада щук, рассредоточиваясь по отдельным изломам дна. Так что, найдя подобное Эльдорадо, можно сказочно погонять кружки, но при всём восторге от этой охоты свято помните о нормах вылова. Замечательно, что в иные дни ловится только мелкая, средняя или вполне солидная щука, будто, подобно окуню, она формируется в возрастные стаи. Объяснение этому факту я нашёл в рассказе А. Онегова «Чертушка». При желании любой читатель сам сможет с ним ознакомиться. Короче говоря, осень, особенно со второй половины сентября — время самое благоприятное для гоньбы щук. В это время наступает жор, по интенсивности, бывало, превосходивший даже перволёдный. В сентябре 2001г., имея 10 кружков на троих рыбаков (двое моих приятелей только постигли премудрости гоньбы), за 2 дня мы поймали 18 щук весом от килограмма до четырех, причём, что самое удивительное, на одном и том же месте! В те дни все факторы, и погодные, и подводные, так благоприятно сочетались, такое удовольствие они доставили нашим душам, что и на веки вечные мы будем о них вспоминать с восторгом и теплотой. Уже поздним утром при полном штиле доводилось наблюдать одновременно по 2, а раз — даже 3 перёвертки кряду, благодаря чему впечатление от ловли складывалось такое, будто в омуте собралась целая стая, что явно противоречило моим ранним представлениям об образе жизни этих хищниц. К полудню следующего дня в канне иссяк весь запас живцов, и на плаву оставались лишь 7 или 8 дисков, а щука всё продолжала брать, одаривая нас то удачной перевёрткой, а то и горестным сожалением о нежной и потому оборванной снасти. Наконец последний кружок сиротливо застыл на водной глади над центром омута. Возьмёт или нет? Взяла! Однако за более чем десятилетнюю практику моего уженья хищников такой случай произошел со мной лишь однажды. И кто знает, повторится ли?

Безусловно, в осенний жор даже на незнакомом доселе месте отыскать с помощью кружков щуку намного проще, нежели летом, ибо она концентрируется значительными сообществами в избранных участках, а нарастающий с каждым днём голод доводит рыбу до того, что не кружки ищут щуку, а она — их. Осенью щука охотится, как правило, в придонных слоях воды, где держится, впрочем, теперь вся рыба, и потому рабочий спуск кружков должен быть ориентирован именно на эту особенность. Исключения бывают в тихую ясную погоду, и то как единичные случаи, которым, на мой взгляд, не стоит придавать особого значения. В основном же процесс гоньбы происходит по глубоким местам прирусловых площадок и даже по самим руслам и другим, выпадающим из общего ландшафта глубин, точкам. Всякий не слишком сильно переплетённый и хаотично набросанный коряжник, я повторю, есть, излюбленное место и кружочников, и их жертв. Итак, в пору золотой осени, когда солнечный диск приподнимется над горизонтом ровно настолько, чтобы обласкать первыми лучами поникшую, засеребренную крепким утренником траву, рыбак, нащупав глубомером границу перехода площадки в русло, выбрасывает буёк и распускает, сообразуясь с течением воздуха фронт кружков. Оптимальным направлением ветра (кроме северо-восточного и восточного) будет то, которое способствовало бы проплыву всего строя снастей поперёк русла с захватом правой и левой его бровок. Однако в процессе гоньбы хозяину некогда покуривать и благодушествовать на перевёртку именно здесь. Он должен уже промерять, обозначая буйками, следующий участок русла и так далее, пока не случится желаемое. Иногда имеет смысл делать тони совсем короткими, опустив живца в русло. Такой приём приносит успех при ловле на бывших мельничных омутах, оврагах, в точках слияния двух речушек. Попутно замечу, что в ту памятную мне рыбалку, о которой я имел честь только что упомянуть, практически вся рыба была поймана в центре омута, а на прилегающих к нему бровках случилось лишь несколько перевёрток. Там, где обнаружилась перевёртка, имеет самый прямой смысл выбросить контрольный буёк и затем вновь прогнать кружки по тому же месту. Возможно, теперь поиски удовлетворят рыбака наличием здесь обильной стоянки хищников.

А сейчас обращу внимание читателей ещё на один предмет из арсенала кружочника, который я как-то упустил из виду в начале своего сочинения. Точнее, даже на два. Осенью не часто случается благодатная погода, позволяющая рыбаку нежить и мысли, и тело, и душу. Скорее бывает наоборот: дует порывистый ветер, прогоняя по нему тяжёлые облака и поднимая на воде крутую волну, — благо, что ещё не поливает сверху холодной моросью. А тем не менее удачливая тоня найдена, и рыба, худо-бедно, но переворачивает изнанкой вверх красный диск, так что только лови, рыбак, работай! Однако сильно мешает волна. Чуть вёсла на тоне выпустишь, заряжая вдали от берега кружки, как понесёт тебя прочь, словно сорванный с дерева пожухлый лист. Никакого сладу. С целью облегчения своей участи опытные рыбаки применяют следующий тактический приём. Заякорившись одним грузом неподалёку от тони, рыболов заряжает всю партию кружков, затем оставшийся свободный конец якорного фала наматывает на пенопластовый буёк размером 100x100x250 мм и, освободив наконец лодку, бросает буй в воду. После того как кружки будут выставлены на исходную позицию, рыболов возвращается к бую и вновь чалится к фалу.

Случись перевёртка, в результате которой потребуется снятие трофея с крючка, посадка его на кукан, новое заряжание и подготовка кружка, отнимающие у хозяина некоторое время и не дающие ему управлять в этот момент лодкой, он опять-таки с успехом может прибегнуть к своей временной стоянке, не затрачивая энергию на многократное опускание и поднимание груза. В случае, когда стоянка рыбы обнаружена, скажем, в глубине ограниченного по площади излома дна, коим являются упомянутые затопленные овраги и омуты бывших речек, длинная тоня не требуется. Более того, она порой просто невозможна, да и абсолютно бессмысленна, ибо какому бывалому кружочнику не приходилось наблюдать срабатывающий диск при повторных заходах лишь в одном, строго определённом месте. Стало быть, целесообразней использовать сейчас кружки по типу жерлиц, отказавшись от основного их преимущества перед последними, то есть бегучести, и привязав их к одной точке.

Рис. 11. Кружок на замке (звёздочками отмечен участок они, наиболее характерный для стоянки хищника)

Для этой цели изготавливаются маленькие пенопластовые буйки (рис. 10 и 11) по одному на каждый кружок, с намотанными на них двумя отрезками лески, один из которых — длиной не менее 15м — с помощью грузика удерживает буёк на месте, другой — около 2м, с привязанным к свободному концу стальным колечком, продетым на мачту кружка, - выполняет роль поводка. В результате перевёртки колечко свободно сваливается с мачты, освобождая тем самым кружок, который под действием ветра и волны тут же отплывает в сторону от буйка и никоим образом не может с ним перехлестнуться. Рыбаку же останется только сняться с якоря в предчувствии скорого удовольствия от ощущения живой тяжести на леске, а в промежутках между поклевками можно в приятном созерцании пляшущих снастей отдаться не менее приятному занятию — побаловаться горячим чайком из термоса.

В осенний жор щуки иной раз случается и новичку наткнуться на неожиданное счастье, и он, на радостях позабыв про все на свете, по окончании ловли снимается с удачного места, даже не оглянувшись. И совершенно напрасно! В следующий выезд долго будет наш рыболов крутиться на лодке посреди широкого плеса, припоминая, а подчас и гадая, где находится желанный пятачок. Тем не менее нет ничего проще, чем вытащить из кармана блокнот с карандашом и зарисовать береговые ориентиры, на пересечении которых находятся снасти: сельские дома, мосты, группы деревьев, острова и т. д. Самыми надёжными, разумеется, будут высоковольтные вышки, водонапорные башни, телеграфные столбы, то есть то, что построено фундаментально и надолго. Ориентироваться на отдельно стоящие деревья, даже если они чётко выделяются на местности, несколько рискованно, так как вскоре они могут быть повалены бурей, а то и просто спилены. Тем более неподходящими являются временные предметы - такие, например, как стога сена, зачаленные возле берега суда, бакены на реке по той простой причине, что в любое время они могут быть переведены в другое место. И наоборот - замечательным ориентиром будет служить, скажем, угол деревенского дома, внезапно появившийся из-за группы кустистых деревьев, что находится как раз по одной линии с нужным участком водоёма. Останется только, не теряя из вида этот ориентир, не спеша продвигаться вдоль воображаемой оси «дом — омут», всё время промеряя дно, пока, наконец, не обнаружится искомое. На очень широких плёсах используются уже любые ориентиры (лишь бы они были хорошо заметны), но уже по двум осям, то есть по х и у, сведя затем добычливый пятачок в их перекрестие. Рацион питания щук весьма широк: от червей и других водных беспозвоночных до утят, крыс и куликов. И она, пожалуй, чаще, чем остальные хищные рыбы, употребляет в пищу те или иные породы мелкой наживки. Скажем, живёт она в большом проточном пруду по соседству с карасями — превосходно пользуется ими; живёт в родниковой речке, но всегда неподалёку от переката — там снуют жизнерадостные пескарики; в глухом озере, затягивающемся по берегам травой, основным кормом является окунёк, ну и так далее. Короче говоря, щуку с успехом можно ловить именно на того живца, которого она ежедневно видит перед глазами и который составляет основную биомассу в рационе этого хищника. Даже на различных плёсах одного и того же большого водохранилища щука по-разному относится, скажем, к ершу. Однажды зимой при ловле на жерлицы я был свидетелем тому, как наживлённые плотвичкой снасти соседнего рыбака практически молчали, мои же, заряженные окуньком, вполне удовлетворительно работали в течение всего дня. Я, разумеется, допускаю здесь мысль о более удачно выбранном месте и лучшем улове, однако спустя несколько лет уже на одном небольшом пятачке я за весь день на плотву не поймал ни единого хвоста, в то время как мой товарищ, поставив на местного окунька лишь три жерлицы рядом с моими, выудил двух вполне приличных щук. Случай удачи рыбаки всегда с той или иной степенью скромности относят к заслуженным результатам своего опыта, мастерства, смекалки, а вот бесклёвье оправдывают то ли не тем ветром, то ли давлением, не тем живцом, применяемым на снастях, — короче, почти всегда не зависящими от них причинами. Видимо, так уж устроена человеческая природа и ничего тут не поделаешь. В последних моих словах есть некоторая доля шутки, хотя, действительно, успех в ужении хищников порой всё-таки зависит от сортности применяемой рыбаком наживки, и этот факт не осмеливаются оспаривать даже скептики.

В случае использования в качестве живца окунька или ерша холостых перевёрток порой случается больше, нежели на остальные виды более нежной приманки, вследствие чего некоторые рыбаки отстригают ножницами их верхние колючие плавники и после перевёртки с подсечкой не торопятся. Точно так же, как я уже сообщал, отстригается вилочка хвостового оперения средней и крупной плотвы и уклейки во избежание захлёстывания ими поводков с основной леской. Вдобавок ко всему опытный кружочник всегда старается пометить или запомнить тот кружок, на который посажен особо крупный живец, чтобы в случае поклёвки на снасть можно было сориентироваться на предлагаемой добыче. Сравнительно крупного (12—15 см) живца целесообразно применять в период интенсивной охоты хищника в сочетании с прочной оснасткой и тройником № 8—10. В другое время желательно ставить меньшей величины приманку уже с двойником № 8. Как всегда, оптимальным живцом будет являться наш добрый знакомый - пескарь, неотразимо действующий на аппетит любого хищника. Впрочем, по части таких неточных наук, представителем коих является рыбная ловля, ничего нельзя принимать на веру как неоспоримый факт. Любые предложения и высказывания нужно проверять на собственном опыте и уж потом делать выводы и заключения.