Как-то
ранней весной мы с женой отправились на озеро
Пено, входящее в Селигерский комплекс, в его
юго-западной части. Доехав по железной дороге до
станции Пено, пересели в автобус и уехали в
сторону озера. Поскольку погода была хорошая,
отправились пешком через озеро на
противоположную сторону, где приютилась
деревенька Вселуки, с надеждой приютиться там на
ночлег. В запасе у нас было несколько дней. По
заснеженному озеру мы шли первый раз и тогда еще
не подозревали, какой опасности мы подвергаемся.
А опасность была реальная, серьезная и рядом.
Как выяснилось потом из разговоров с местными
жителями, на озере в большом количестве имеются
промоины, так называемые осты, глубина под
которыми достигает 3-4 метров. Теплые донные
ключи в таких местах размывают лед, который не
замерзает всю зиму, и провалиться в такую
полынью ничего не стоило, тем более что ночью
шел снег, и заметить осты было весьма трудно.
Но, к нашему счастью, все обошлось благополучно
Переночевав у гостеприимной хозяйки, утром
отправились на рыбалку. Около остов постоянно
крутилась мелкая плотвичка, и моя жена вполне
довольствовалась ее ловлей. Я же отправился
искать более крупную рыбу. Вскоре удалось найти
место, где довольно бойко клевал мелкий,
пятидесятиграммовый окушок. В первый же день я
без труда наловил на тройную уху, которую, придя
"домой", мы не замедлили сготовить...
На третий день я вышел на рыбалку очень
рано, затемно. Направляясь к озеру, я вскоре
услышал шум мотоциклетного мотора, а затем
увидел свет фары. По-видимому, какой-то местный
рыболов ехал на рыбалку к противоположному
берегу. Поскольку озера я еще как следует не
знал, то решил следовать за мотоциклом и
прибавил шагу.
"Зря он не поедет, - думалось мне, - и,
конечно же, место, куда он едет, не должно быть
плохим". Мотоциклист удалялся, но мне все же
удалось заметить, куда он свернул и где заглушил
мотор. Я отыскал его и расположился поблизости.
Было еще совсем темно. Пробурив лунку и опустив
мормышку, я удивился малой глубине - не более
1,5 м. Пересев на другое место, я убедился, что
глубина такая же. Как показала последующая смена
лунок, под нами был ровный "стол" - большой
подводный бугор протяженностью до 80-100 м в
разные стороны.
Полная тишина в моих лунках навели на
мысль, что еще слишком рано, темно, и окунь не
видит мормышку. Но когда я посмотрел в сторону
местного рыбака-мотоциклиста, то буквально замер
от удивления. Он стоял над лункой и на толстой
леске держал только что выловленного окуня весом
не менее 800 г. Окунь, выскочив из лунки,
ощетинился, спинной плавник был полностью
расправлен. Отцепив блесну, рыбак засунул рыбу в
стоящий рядом фанерный короб и снова принялся
блеснить. Ловил он стоя и то и дело вытаскивал
горбачей. Было ясно, что еще по темноте на
отмель на жировку вышел большой косяк хищника.
Забрезжил рассвет. С удвоенной энергией я
принялся работать своей удочкой. Чего только я
ни делал: клал мормышку на дно, слегка шевелил
ею, медленно отрывал от дна, поднимал, мелкой
дробью подергивая кивок, менял лунки... Все мои
усилия были тщетны - ни одной поклевки. Окунь
решительно не хотел брать мормышку со свежим,
живым мотылем. А в это время мой сосед продолжал
уверенно вытаскивать горбачей.
Наловив огромное количество рыбы, он стал
собираться домой. Я не выдержал и подошел к
нему, попросил показать, на что он ловил. Он
показал мне узкую серебряную блесну величиной с
мизинец. Когда он уехал, я сел на его лунки.
Снова стал манипулировать мормышкой, но
по-прежнему безрезультатно. Блесен у меня с
собой не было, и с поникшей головой,
раздосадованный я побрел в деревню. Никогда
ранее я ничего подобного не видел, и этот случай
на озере Пено запомнился мне на всю жизнь и
многому научил.
Впоследствии я сам убедился в том, что вот
так, можно сказать, "по - сумасшедшему" ловится
крупный окунь до рассвета на отмелях, куда он
выходит на утреннюю жировку, как мы - на
завтрак. Но ловить его нужно исключительно на
блесну или малька. Привычная мормышка в этом
случае оказывается бессильной.
