В центральноафриканских джунглях существует жестокий закон: самого слабого и неумелого охотника отправляют учиться в Кишинёв
Анекдоты
Лежит бегемот в воде, пердит, пузыри всплывают... Он их соломинкой протыкает... Всплывает меленький бегемотик с удочками: -Пап, а пап! Пошли рыбу ловить!
-Ну правильно! Папа щас все дела бросит и пойдёт с тобой фигней заниматься!!!!
Молодая женщина пришла на медосмотр, и ей очень неловко за свою расплывшуюся фигуру. Раздевшись, она краснеет и говорит врачу:
- Мне очень стыдно, доктор! Я знаю, что мне нужно следить за своим весом!
Врач, приступая к осмотру, успокаивающе бормочет:
- Да ну что вы... Нечего смущаться... не так уж вы и толсты!
- Вы действительно так считаете?
- Конечно, - говорит врач, поднося к ней палочку для языка. - А теперь откройте рот и скажите: "Му-у-у!".
- Мама! - кричит в трубку телефона дочь. - Уже два часа ночи, а мужа все нет! Он, наверное, любовницу завел?
- Доченька, зачем сразу подозревать худшее? Может, он попал под машину и лежит в реанимации или морге!
Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят …
Потому что на десять девчонок, по статистике:
3 голубых, 2 алкоголика, 3 разведенных, 4 наркомана и 1 нормальный, но он женат.
- Мама, я сегодня в автобусе место женщине уступила, а она не села.
- Ну и ты что?
- Обратно к папе на колени забралась.
Саня приехал ко мне неожиданно. Нет, ну не сказать, что совсем, но несмотря на давно ведущиеся разговоры сам факт был спонтанным. Дали отпуск и он не долго думая и не давая телеграммы взял билет на самолет, позвонив мне из аэропорта уже по прилету.
- Ты не нервничай, я же не ребенок, спокойно езжай на работу, а я пока городок ваш посмотрю, уж наверно не заблужусь - убеждал он меня с вечера. – Глядишь с подругой с какой нибудь познакомлюсь, за три тысячи верст уж наверно жене никто не донесет, а в нашем поселке сам знаешь что такое «налево сходить».
А альтернативы и не было. На утро были запланированы серьезные дела и даже ради приезда друга отменить их было не в моих силах. День пролетел довольно быстро, но вернувшись домой Саньку я не обнаружил. Когда часам к девяти вечера раздался звонок в двери, я уже думал, что мне предпринимать для его поисков. Тем не менее физиономия Санька была очень довольной и жизнерадостной.- Андрюха, тут такое дело, я с девушкой познакомился, красивая как картинка. Но …, есть одна проблема. Надо где-то спиртного достать.
- Совсем обалдел, в такое-то время … - стуча по стеклу часового циферблата, урезонил его я. Но кстати время суток было не самым главным, ведь на дворе был одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой год, для тех кто забыл, напомню, что это было время горбачевского сухого закона. - Где же мы тебе найдем это спиртное, за ним днем-то надо в километровой очереди простоять, а ты на ночь глядя.
- Нет Андрюх, ты что хочешь думай, но найти надо, я себе такого никогда не прощу, ты знаешь какая она красивая и адрес дала, так и сказала – бери выпить и приходи, я тебя буду ждать. А я пообещал, что же мне теперь обманщиком быть. Вот если ты ко мне приедешь, я для тебя все сделаю …
В общем настроен он был очень даже серьезно. Пришлось принимать активные меры, с обзваниванием знакомых, родственников и просто черных бутлегеров. Через десять-пятнадцать минут проблема была решена и заведя старенькую «трешку» мы рванули по указанному адресу. Брали впрок. Все это за неимением другой тары было сложено в обыкновенную авоську или сетку, уже не помню как их тогда называли и я спросил у Санька адрес. Тот замялся, потому что ослепленный красотой местной герлы и витающий в мечтах предстоящих
любовных утех, он даже не додумался его записать.
- Что вообще не помнишь?! – опешил я, понимая, что вся эта суета была практически ненужной.
- Да подожди ты, не сбивай, улица …, улица …, а вот, улица Чернова, точно Чернова, я еще думал кто это такой.
- Ну ты попал Санек, да ты знаешь, что это за район?
- Нет, а что, криминальный что ли?
- Ну как тебе сказать, может и не криминальный, но район-то этот «моряцким у нас называется. Его пароходство для своих работяг строило, там же все морячки, ну те, что моряков с моря ждут. Твоя-то красавица, как ее там, наверно тоже из этих?
- Да я не знаю, но красивая она, ее Ленкой зовут, поехали Андрюх, время-то уже много.
Хмыкнув, я не стал больше ничего объяснять, выжимая педаль сцепления и включая передачу.
- Квартира восемьдесят шесть, - напомнил мне Санек.
- А дом какой?
- Дом …? Дом не помню, Андрюх, хоть убей не помню, улицу запомнил, квартиру тоже, а дом нет … - растеряно разводя руками, остолбенел на сиденье Санек - а че их там много что ли - домов этих?
- Ну много-мало, а штук двадцать наверное будет, вспоминая расположения улицы и давясь от смеха заверил его я.
- А я в каждую восемьдесят шестую буду заходить, не убьют же меня если я ошибся! – твердо заверил Саня, видимо ни при каких обстоятельствах не собирающийся отказываться от своих планов на ночь.
- Ну-ну, давай! Вот первый – притормаживая у пятиподъездной пятиэтажки, ехидно произнес я.
Санек громыхнув бутылками в сетке, рванул на выход. Мне ничего не оставалось делать как идти следом, не бросать же другана в такой ситуации.
Не успела затихнуть трель звонка, как дверь распахнулась. Молодая бабенка в изрядном подпитии внимательно рассмотрела Санька и распахнув двери еще шире, сказала – заходи!
- Извините, я Лену ищу … - залопотал Санек.
Но бабенка не обращая никакого внимания на его слова ухватила за рукав куртки и деранула вовнутрь квартиры так, что тот едва успел упереться руками в дверной косяк, чуть не распластав бутылки об бетонную стену.
- Мне Лена нужна! – отчаянно сопротивляясь, пыхтел он.
- А я не нравлюсь что ли? - обескураженная таким яростным сопротивлением, произнесла бабенка, - меня Света зовут.
Наконец-то вырвавшийся из ее цепких рук Санек, громыхая бутылками скатился по лестничному пролету, старательно поправляя куртку. Притормозив на площадке, где я давясь от смеха ожидал его, он злобно буркнул – чумная какая-то, поехали в другой дом.
В следующем доме, звонил он намного дольше, зато и двери ему открыли сразу три особи женского пола, разгоряченные толи пляской толи еще чем, они, перекрывая звук ревущего в квартире магнитофона увидев Санька взвизгнули как-то радостно-оргазменно;
- Ой, к нам мужчина с выпивкой! Заходи!
Правда на этот раз, Санек уже наученный горьким опытом, от дверей отскочил предварительно.
- Девчонки мне Лена нужна - опасливо поглядывая на них, произнес он.
- Ну нужна Лена, значит будет тебе Лена - стараясь взять Санька в кольцо, начали окружать они его на площадке как профессиональные охотницы-тигроловы.
- Слушай, похоже я пользуюсь у местных женщин большим спросом - опять скатившись по ступеням произнес взволнованный Санек - я че правда такой красивый? Что они на меня бросаются?
- Наверно да! – хмыкнув, поддержал я другана.
В третьем доме дверь Саньку не открыли, может не было никого, а может занято уже все было, но потарабанив минут пять он успокоился. Зато в четвертом была Лена, правда та или не та, так до сих пор и покрыто мраком неизвестности.
- Мне бы Лену - всматриваясь в лицо открывшей дверь девушки, буркнул Санек.
- Ну я Лена.
- Лена! – радость Санька была нескрываемой - а я уж думал, что тебя не найду.
- Ну видишь нашел, а раз нашел заходи – отодвигаясь в сторону и освобождая дверной проем расплывшись в улыбке произнесла та.
Наверно я все же был рад за Санька, что он наконец-то нашел свою красавицу, да и он своей радости не скрывал и все бы ничего если бы в освободившемся дверном проеме не появилась явно мужская и явно помято-небритая рожа. Санек ударил по тормозам. Рожа оглядела его придирчиво, но вскрикнула не нервно, а довольно радостно;
- Заходи братан!
- Да вы понимаете …, тут это …, тут такое дело … - залопотал Санек, включая задний ход - я наверное ошибся! Мы тут с товарищем местным – кивнув вниз на меня, как бы намекая, что бить его сразу не надо – одну девушку ищем, а номер дома не помним.
- Да понимаю конечно, какой разговор пацаны. Ты Лена иди готовь на стол, а я сейчас с ребятами покурю и зайдем! – по хозяйски распорядился тот. – Тут расклад такой братаны – когда за Леной закрылась дверь заговорщицки произнес он – вас наверно сам бог послал, я ведь третий день от нее вырваться не могу. Она ведь стерва когда из дома уходит – дверь на замок, а у меня уже сил нет, да и я ведь в командировке здесь, меня и на работе наверно потеряли. Вы заходите, грамм по сто вдарим
и я под шумок свалю! А девка – во! Огонь-баба! – тыча Саньку под нос, задранный вверх большой палец, яростно убеждал он. – Детей нет, мужик в море еще месяц будет – не пожалеешь! Да и тебе она подругу враз найдет, к ней вон соседка каждые полчаса заскакивает, все меня соблазнить хочет - обращаясь уже ко мне, подытожил он.
- Нет, я свою Лену буду искать! – твердо заверил Санек, увлекая меня вниз. Правда пыл его уже спал и как только мы вывались на улицу, настрой у него уже был совсем другой. – А поедем домой Андрюха, выпить у нас полно, посидим службу нашу героическую вспомним. А бабы … - а бабы хрен с ними, завтра еще будет день.
На том и порешили. Правда на следующий день Санек в город не пошел, пролежав на диване с книжкой в руках. Так было и на второй и на третий день, а когда я понял, что надо что-то менять и собрал небольшую вечеринку пригласив двух подружек, Санек после принятых ста грамм сразу поинтересовался – а вот скажите Галя – обращаясь к потенциальной партнерше, произнес он – а вы случайно не морячка???
Чти-во
Человек с переполненным кэшем
Бывает же такое странное состояние, когда ничего не хочется: есть не хочется, пить не хочется, спать не хочется, работать как-то тоже не особо. Сидишь в кресле, лениво глядя то на монитор, то на телевизор, то на ветку за окном, и думаешь себе: да-да, сейчас, вот сейчас, посижу еще минут двадцать вот так, подумаю – и приступлю. Ничего подобного. Не приступается.Это состояние, хоть случается и не часто, наталкивает меня на мысль о том, что у каждого
человека есть некоторый объем внутреннего пространства, предназначенный для заполнения текущими делами и привычками – проще говоря, такой человеческий кэш. И иногда он естественным способом переполняется. Хозяин кэша, само собой, тогда впадает в глубокий ступор: зрачки концентрируются на самом бессмысленном предмете, в голове гудит какая-нибудь навязчивая песня из репертуара «Русского радио», вынужденная речь невнятна, походка не концентрирована относительно линии, а иногда представляет собой
модель «циркуль» даже и без помощи алкоголя и легких наркотиков. Внутри самого себя человек в это самое время думает про сферически тождественный диссонанс: ему нравится думать про диссонанс оттого, что он не очень в курсе, что это есть такое.
Человек с переполненным кэшем опасен: ему свойственны сомнения и предрассудки. Нет ничего гаже такого индивидуума: к искренним порывам окружающих он равнодушен, средств, изменяющих сознание, подозрительно сторонится, все вокруг старается подвергнуть холодному вежливому сомнению, а то даже и остракизму. Сына, вернувшегося из школы, он обычно спрашивает о том, за что сегодня получен очередной кол, а вслед запахнувшейся в халат супруге одними губами шепчет «блядь» лишь потому, что та недосолила пельмени.
Даже присев для справления подкатившей нужды в чистом поле, подозрительно думает такой: а нет ли где тут поблизости такого специального засланца, нечистых намерений и бессовестного совершенно типа, присевшего по той же надобности неподалеку? Ведь будут умные и прозорливые люди пальцем тыкать, говоря: вот он, вот он, этой самый Петренко-Задирищенский, с агентом мирового сионизма и растлителем малолетних в одном поле срал! А слава пойдет тогда дурная, и распространится, без всякого сомнения, на внуков и на правнуков.
Еще в человеке с переполненным кэшем обязательно поселяется персональная Жаба. Как только предстоит незатейливому нашему герою не то что расстаться со сколько-нибудь значительной суммой денег, но и даже просто сделать что-то невредное и безопасное для окружающих, как Жаба немедленно просыпается и заявляет: нет! Не смей! Ты не можешь! Жаба бывает иногда настолько убедительной, что человек с переполненным кэшем начинает громко квакать к пущему недоумению и веселью окружающих.
А способов-то очистки кэша ведь и нет. Само проходит. Просыпается однажды ночью человек и понимает вдруг: жить-то чертовски хочется! Вылазит он из-под душного одеяла, близоруко щурится на полторы видимых звезды, зевает, стягивает с правой ноги забытый там с вечера носок, да и плетется на кухню – выуживать из дюралевой банки последний селедочный хвост. Глаза его прозрачны и глубоки, а в голову лезут мысли о великом.