Идущие за Солнцем (продрлжение)

Начало тут: http://www.bigler.ru/showstory.php?story_id=8801
Другие части в выпусках от 08.01.2020, 10.01.2020, 14.01.2020, 20.01.2020 и 06.02.2020

Нас утро встречает прохладой... Да, банально, да, повторяюсь, но когда иней на траве толщиной в несколько миллиметров что-то ничего иного в голову не лезет, но оно, наверное, и к лучшему - после вчерашней встряски освежиться очень даже не лишне. Ну и освежился - при попытке, прыгая на одной ноге натянуть носок на другую, не удержал равновесие и наступил прямо в иней. Сразу вспомнилось:

И детский крик напомнил мне
О том как надо развлекаться,
Меня так тянет по лыжне
Босой ногою пробежаться.

Но это ладно, в конце-концов непокорную конечность удалось оснастить носком и ботинком а после призвать к исполнению долга: нести хозяина туда, куда ему будет угодно. Хозяину, тоесть мне, было угодно к ручью и там я увидел чудо.
Нет, не великое вселенское Чудо, о котором в прошлые времена писали в священных книгах, а нынче постят в твиттерах, инстаграмчиках и фейсбучиках, а простое, обыденное и неброское чудо из тех, что открываются только бродягам, вроде нас. Среди покрытой инеем травы возвышалось плотные, высокие соцветия, состоящие из тёмно-фиолетовых цветков, и на каждом лепестке сверкали кристаллики инея. Южная ночь в алмазной броне. Тогда я просто любовался красотой и сожалел что цветы погибнут, а о том, что это догадался позже, когда поднялось солнце и растопило иней, а пчёлы, как ни в чём ни бывало, потянулись к ним за нектаром. Вот такое маленькое природное чудо, а ведь люди их обычно не замечают.
А денёк для старта выдался прекрасный: яркое солнце, голубое небо, чуть ощутимый тёплый ветер и голубая, нет, бирюзовая Катунь. Быстро позавтракали и стали сворачивать лагерь. Вот это быстро уже не получилось - сработало проклятье первого ходового дня: шмотки отчаянно не желали лезть в гермы, гермы никак не увязывались на катамаранах, а народ деятельно и усердно тупил. Но мы в конце-концов победили самих себя и отчалили. Ага, к полудню.
Но вот, наконец, команда водоплавающих маргиналов урвердилась в упорах, оттолкнулась от берега и Катунь мягко приняла нас. Течение быстро, но аккуратно понесло катамараны между заросших густым кустарником берегов. В зарослях кто-то чирикал, прямо над водой носились ласточки, охотясь на мошкару, просвистели упитанные утки, а высоко в небе кружили сразу несколько ястребов. Словом, жизнь кипела.
Река пока ещё текла спокойно, без каких-либо препятствий, если не считать редких расчёсок, и у меня оставалось много времени чтобы смотрет по сторонам. Этим я и занимался, просто впитывая окружающие пейзажи.
Вот моё внимание привлекла гадюка. Змея изящно переплывала реку, высоко держа над водой пёструю ромбовидную голову. Один из ястребов снизился, но на пол пути передумал и снова принялся описывать круги в небе. В кустах раздалось характерное шуршание и хрюканье, но кабаны не удостоили нас своим появлением. Мы не расстроились - кто его знает, что им взбредёт в голову, особенно если рядом есть поросята. И проверять это на практике нам нисколько не хотелось.
Вот так мирно и спокойно мы прошли несколько километров и тут нас встретила Российская Федерация в лице егерей заповедника. С идущего впереди судна просигналили: "Чалимся на левый берег" и мы, не задавая лишних вопросов, ткнулись в берег и зацепились за кусты, чтобы не снесло течением. Вылезти на берег не получилось - ветки переплелись не хуже плетня. Мы, перебирая ветки руками, обогнули мыс и увидели поляну на которой расположилась большая группа егерей: несколько человек держали верховых и вьючных лошадей, трое беседовали с Адмиралом и Алексеичем, а двое стояли чуть в стороне, держа карабины в руках. Просто на всякий случай - места тут глухие, а браконьеры хорошими манерами не отличаются.
- Костя, собирай со всех паспорта и давай сюда! - махнул рукой Адмирал.
Мы шустро полезли в ксивники - специальные маленькие гермочки для документов, которые водники обычно носят на шее, извлекли наши краснокожие паспортины и капитан резво поскакал подтверждать наши личности.
Старший из егерей изучил паспорта, сравнил данные со списком, приложенным к разрешению на посещение заповедника и заметно расслабился. Глядя на него двое страхующих тоже расслабились и взяли оружие на ремень. Разговор заметно потеплел. Володя уже показывал по карте наш маршрут, тыкал пальцем в предполагаемые места стоянок, задавал вопросы о маршруте. Егеря, убедившись что перед ними безобидное и немного сумасшедшее турьё, охотно давали пояснения.
- Да, нормально, - донеслись до меня слова старшего егеря, - на этих стоянках стоять можно, кострища там оборудованы, но для костра берите только плавник или валежник. Сухостой рубить тоже запрещено.
- Угу, мы в курсе, - кивнул Володя.
- Вижу, - ответил ему егерь, - но повторить не помешает. Удачи вам, мужики, и счастливого пути.
- И вам того же, командир, - Адмирал протянул егерю руку.
Тот пожал её и на этом проверка закончилась: егеря начали садиться в сёдла, а мы снова оттолкнулись от берега и двинулись в путь.
Часа через два, на границе альпийских лугов и горной тайги, Катунь решила что петлять ей надоело: русло выпрямилось, течение ещё ускорилось, а в русле появились первые камушки и бурунчики. Начались шиверы - препятствия из хаотично расположенных в русле камней и валов, но без явно выраженной ступеньки и потому звания порога не заслуживающих. Вообще-то шиверы бывают разными - иные дадут фору многим порогам, но пока Катунь была к нам благосклонна и только ласково играла с нами, расставив препятствия так, чтобы мы не сильно напрягаясь могли вгрестись в реку.
Вот мы и сгребались потихоньку, притираясь друг к другу и привыкая к реке, что для несхоженных экипажей совершенно необходимо. И Катунь дала нам такую возможность, за что мы были ей очень благодарны.
Тем временем на приметы на берегах указали нам, что приближается первый на реке порог. По описанию совершенно плёвый, но первый есть первый и Адмирал скомандовал чалиться для осмотра. И вот тут мы окончательно поняли, что тут нам не Карелия и здесь просто так к берегу не приткнёшься - надо чалиться на струе по-взрослому.
К счастью, у нас с Костиком уже был опыт Кавказа и мы, в отличии от Никиты и Ильи, на практике знали как это делается. Получилось с первого раза, пускай и не очень гладко: мы поставили судно против течения, так делается чтобы катамаран не сразу отбросило от берега, навалились на вёсла и воткнули наш пароход в берег под острым углом. Илья, которому выпало в этот раз быть чальщиком, мухой выкатился из упоров с чалкой в руках и быстро закрепил её за подходящее дерево - можно облегчённо выдохнуть.
Ну и выдохнули: вылезли, подтянули катамаран повыше на берег, курящие закурили, а потом все отправлись работать на пороге по дороге, чуть не написал "из жёлтого кирпича", но нет, мы не в Изумрудном городе, а на Алтае и потому потопали по серому, ровному скальнику, возвышающемуся над водой метра на полтора.
Топать оказалось недалеко, ибо весь порожек представлял из себя одну маленькую ступеньку и красивый вал за ней.
- Во время прохождения надо будет делать героические рожи, - заметил кто-то.
- Зачем? - поинтересовался Его Превосходительство.
- Потому что это будут единственные фотографии и видео с прохождения, - подъелдыкнул я. - Ты же опять скажешь, что ставить "сванскую страховку - время терять" и в результате получится видео с Грушинского фестиваля - сидят у костра небритые мужики и поют под гитару.
Надо объяснить почему я назвал фото и видеосъёмку "сванской страховкой". По рассказам аксакалов, однажды в Сванетии местный житель напутствовал адмирала собиравшейся в порог группы словами: "Плыви, дорогой, я тебя вижу!" - так и прилипло "сванская страховка". Ведь фото и видеооператоры тебя тоже видят, но помочь ничем не могут - более того, зачастую им даже прямо запрещают участвовать в спасательных операциях: во-первых, им просто нечем, во-вторых, их дело снимать - съёмка позволит выявить совершённую ошибку и сделать выводы, которые, возможно, помогут кому-то выжить.
Да, меня Адмирал, в награду за длинный язык, поставил на страховку, но не сванскую, а обычную - с "морковкой". Тренироваться так тренироваться.
Порожек проскочили соколом, стараясь срезать гребень вала и предстать на съёмке в ореоле пены и брызг. С напряжёнными и героическими лицами, что нам, в целом, удалось.
А потом опять, до самой стоянки, журчала и рокотала бесконечная шивера.
Едва мы зачалились, как поняли, что ночёвка у нас сегодня класса люкс. На широкой, просторной поляне красовалось капитальное, сложенное из здоровых камней кострище, на берегу валялось сколько угодно сухого плавника, но главное это мох - он плотным, мягким ковром покрывал всю поляну, за исключением площадки у кострища. Нога в эту роскошь проваливалась выше щиколотки - перина да и только. И под этой периной твёрдое и сухое основание.
Должен сказать, что за двадцать с чем-то лет, что я хожу в походы, такое роскошное спальное место встретилось мне только один раз. Ни до, ни после судьба такого подарка мне не делала, хотя я не теряю надежды.
Обычно-то лоде туриста представляет собой более-менее неровное нагромождение камней и неизвлекаемых коряг, которое иногда удаётся немного выровнять методом утаптывания, а чаще всего нет. На это привычно всхолмлённое основание водружается палатка, внутрь укладывается тонкая полипропиленовая пенка, а на эту семимиллиметровую пенку возлегает тело туриста, упакованное в спальный мешок. Далее турист должен выбрать под собой наиболее симпатичный ему камушек и обернуть вокруг него свой бренный организм. Спокойной ночи!
А тут вместо привычной картины такое! Прямо манит, затягивает в свои роскошные глубины - полный декаданс, изнеженность и разложение.
И манило, судя по всему, не меня одного - как-то непривычно быстро после ужина и вмерупринятия за первый ходовой день расползся народ по палаткам. Что до меня, то я, кажется, уснул даже не успев до конца застегнуть спальник.
Утром, видимо от мягкой постели, проснулся мой внутренний голос:
- В ресторан не пойду, - сонно заявил он в ответ на звон будильника. - Позвони на рецепшен, закажи еду в номер.
- Ху-ху не хо-хо? - с весёлой злостью осведомился я. - Мы с тобой, некоторым образом, в тайге-с, да ещё дежурные сегодня-с. Так что не строй мне тут капризную любовницу, дражайший alter ego - жопу в горсть и вперёд! Нас ждут великие дела!
- Господи, почему ты наказал меня таким мазохистом, маргиналом и извращенцем?! - возопил внутренний голос. - У всех люди, как люди и только у меня копчёный, вонючий козёл! Нашёл себе компанию таких же бомжей и шляется с ними во всякие anus mundi!
- Ба! Медная латынь! - усмехнулся я. - Ты не заболел, часом, Цицерон тамбовский?
- Цицерон, если хочешь знать, как раз ценил комфорт и понимал толк в цивилизованной жизни, - менторским тоном начал мой внутренний лентяй. - В своей полемике с Марком Порцием Катоном Внуком он...
- Доколе, Каталина, ты будешь испытывать наше терпение?! (вставить на латыни) - рявкнул я.
- Всё, понял, ухожу! Сам жги свой костёр, извращенец несчастный! - внутренний голос обиженно замолк. Ну и едкий огородный овощ с ним!
Я пнул Карпыча - своего напарника по дежурству и вылез из палатки.
Пока мой собрат пробуждался и выбирался наружу, я успел набрать воды и нырнуть в недра жральной, тоесть, я хотел сказать, продуктовой гермы и развить там бурную деятельность. По неумолимому закону максимального свинства, пакет с продуктами для сегодняшнего завтрака, вчера предусмотрительно уложенная на самый верх, за ночь заползла на самое дно, так что в поисках упрямой упаковки пришлось вытряхнуть всю герму.
Вообще, если и есть на свете что-то неизменное, так это уникальная способность верёвки, оставленной без присмотра хотя бы на пять минут, превращаться в рыболовную сеть. В последней трети девятнадцатого века Джером К. Джером зафиксировал этот факт для потомства. Я только не могу понять почему этот, не чуждый водного туризма английский писатель, не сформулировал и вторую часть - пакет с сегодняшними продуктами всегда на дне гермы? Столь же непреложный закон, между прочим!
Думаю, снова описывать процесс приготовления пищи не имеет смысла. Об этом я рассказал раньше, а подробный отчёт о нашем походном меню читателям не интересен. Скажу только, раз уж упомянул Джерома, что ирландское рагу мы не готовили и фокстерьер Монморанси никакой водяной крысы нам не приносил, ибо в списках нашей команды пёс со столь благородным именем не числился. Так что еду приготовили, команду накормили, каны отмыли и принялись вместе со всеми сворачивать лагерь.
Хм, тяжёлый случай - синдром первого дня продолжается. Тупим-с. Нехорошо. Аксакалы косятся неодобрительно. Но, зараза, чем активнее пытаемся шевелиться, тем больше косячим - три раза поклажу перевязывали. Кончилось тем, что Адмирал присвоил мне звание Oberkriegscherk - старшая боевая улитка, в переводе с немецкого. Обидно. Меня так даже в армии не обзывали. Утешает только то, что Белокурая Бестия удостоился чина Hauptkriegscherk - главная боевая улитка.
Ладно, улитки так улитки, боевые так боевые - залезли в панцири, в смысле, в спасжилеты и, наконец, отчалили. Я, в приступе гордости от присвоения нового звания, попробовал было затянуть духоподъёмную немецкую песню века, эдак, шестнадцатого, на которую наткнулся в интернете перед походом, но кроме:


Trum, trum, terum tum tum,
Die Landsknecht zieh
im Land herum!
Trum, trum, terum tum tum,
Mit Trommeldröhnen und Gebrumm.
Es schrillen die Flöten,
Das Kriegsvolk, es singt,
Es flattern die Fahnen,
Es jauchzt und es klingt.

(Гремит им в ногу барабан.
Играют флейтисты,
Поет ратный люд,
Сверкают знамена,
Дрожит все вокруг (пер. с немецкого))


Ничего в не вспоминалось. Тогда я решил, что если всё же начать петь, то текст вспомнится быстрее, и приступил. После того, как я исполнил первую строфу первого куплета пять или шесть раз, Костик светским тоном осведомился, не били ли меня когда нибудь веслом по фронтальной поверхности головы? Пришлось заткнуться и ответить, что как-то не случалось. Словом, тяжела и неказиста жизнь певца, решившего посвятить свою жизнь возрождению средневековой музыки. И вообще, художника каждый норовит обидеть!
Река, тем временем, решила развеять грусть несостоявшегося Карузо и понесла веселее. И камушков в русло накидала погуще. И расчёсок тоже щедро отсыпала. Пришлось шевелиться: отверни, корму забрось, подрули, гребани, оттабань, в упорах сядь-встань - некогда предаваться грусти.
Шиверы перемежались с разбоями - разливами, в которых рукава реки разделяются друг от друга галечными островами: голыми и поросшими лесом. Тут уже надо смотреть в оба и ловить главную струю, а то запросто можно заехать в глухой рукав и тогда придётся медленно и печально нести катамараны через остров, что тяжело и неприятно.
Растительность по берегам тоже изменилась: темнохвойная тайга сомкнулась, подступила почти вплотную к реке, а по самому берегу там и сям возникли заросли облепихи - ягоды колючей, но вкусной. На редких полянах и прогалинах залиловели соцветия дикого шнитт-лука, так что на первом же перекуре наша бравая команда кинулась восполнять недостаток витаминов и налопалась дикоросом до изжоги. С собой тоже набрали и, как оказалось, напрасно - дикий лук по берегам Катуни растёт практически везде.
Но луком и облепихой дары седого Алтая не ограничились: на островах и прибрежных полянах в изобилии росли малина, смородина, крыжовник и жимолость. Разумеется, там мы тоже со вкусом попаслись.
Восполнив дефицит витаминов водоплавающие маргиналы оседлали пупындры и снова отдались на волю течения. Река опять не зверствовала, но и скучать не давала, но мы пока к ней ещё не привыкли и потому сидели в упорах. Это позже, освоившись с рекой, мы станем возлежать на гондолах и вяло пошевеливать вёслами - подумаешь, метровые валы! Катамаран вывезет, главное не мешать ему - сунь в воду вёселко, чуть поверни лопасть, а вода сделает остальное. Не надо напрягаться, не надо стараться перегрести воду - всё равно не получится. Это не Карелия, тут вода жёсткая, сильная и потому не надо с ней бороться. Следует почувствовать её, разобраться в коловращении струй, воткнуть весло в нужную, а сила течения и инерция судна сделают всё остальное. Пойми воду и она примет тебя, но горе гордецу, решившему грубо пересилить реку - к таким белая вода беспощадна.
Шиверы и мелкие порожки, которые мы в этот день пролетали без осмотра, на жаргоне водников называются "фон" или, совсем по научному, фоновые препятствия. Если совсем грубо, то фон это то, что на данной реке считается спокойной водой. На Катуни "спокойная вода" такова, что в Карелии её назвали бы порогом и дали собственное имя. Но ведь за этим мы сюда и шли - испытать себя на действительно мощной реке. Ну а красоты, которые я всё время стараюсь описать и всё время не могу из-за бедности своего языка, к этому прилагаются. Хотя, это у кого как - в своих приоритетах я и тогда был не уверен, да и сейчас тоже.
Если кто-то спрашивает меня зачем я хожу на реки, то я отвечаю "потому что они существуют". Нет, я не претендую на лавры первопокорителя Эвереста (вставить имя). Скорее, мне в этом случае близок Портос: "Я дерусь потому что дерусь!". На самом деле я немного трус - я заметно сильнее своих товарищей боюсь воды, куда обильнее потею на осмотрах, но тем сильнее эйфория от преодоления страха. Это как наркотик. И всё же адреналиновая наркомания для меня не главное. Я люблю красоту природы, упиваюсь ею, как изысканным вином, но ещё важнее для меня компания. Люди, друзья, единомышленники - те, кому я доверяю свою жизнь, а они вверяют мне свою. Вот из таких ингридиентов состоит мой терпкий и пряный напиток, тоска по которому снова и снова гонит меня в тайгу, в горы, в тундру. Navigare necesse est, vivere non est necesse - плыть, всегда плыть, пусть даже ценою жизни.
Кстати, на счёт жизни. Каскад Щёки, ожидающий нас завтра, как раз то место, где можно легко и непринуждённо заплатить за ошибку жизнью. Такова селяви, но факт предстоящего испытания хорошенько давил нам на психику, причём, мне, Белокурой Бестии и Карпычу - водплавающим, имеющим определённый опыт и от того особенно остро осознающим свои недостатки, приходилось даже хуже, чем перворазникам на серьёзной воде. Они-то не представляли что их ждёт, а мы очень даже представляли.
Долго ли, коротко ли, но мы догребли до обеда. Эту трапезу я ещё не описывал и потому опять займусь гастрономическим садизмом. Или мазохизмом - тут пусть каждый решит для себя.
Во первых обед в походе бывает двух видов: перекус, состоящий из бутербродов с сыром, копчёной колбасой или счастьем каждого туриста - салом и обед, который отличается от перекуса наличием супчика. Нет, не так - Супчика. Этот продукт заслужил право писаться с заглавной буквы.
Вот к приготовлению Супчика мы с Карпычем и приступили. Для начала развели из плавника костёр и вскипятили на нём воду. В одном кане традиционно заварили чай, ибо без чая организм туриста не функционирует.
Да, позволю себе небольшое лирическое отступление на счёт чая. Как-то раз встретили мы в Карелии велотуристов из Германии. Туристский этикет велит в таких случаях пригласить собратьев по диагнозу к костру и угостить чем бог послал. Нам тогда он послал гречку с грибами, свежепойманную и свежезакопчёную рыбу, ну и, разумеется чай. С чая мы и начали. Переводчиком и главным угощающим выпало быть мне, так как я единственный в нашей команде могу с грехом пополам изъясняться на языке Гёте и Шиллера. При виде чая в глазах немцев плеснуло не то удивление, не то узнавание, не то покорность судьбе и их старший со смехом сказал мне:
- Да, зря говорят про вас, русских, что ваш национальный напиток водка!
- А что же тогда, Йорг? - с искренним удивлением спросил я.
- Чай! - хором ответили немцы, а Йорг добавил: - Вы сами не понимаете сколько вы его пьёте! Денис, у вас даже маленькие дети сами пьют чай! Наши попросили бы лимонад или шоколадное молоко. Я много где бывал и клянусь тебе, что даже китайцы поглощают меньше чая, чем вы - русские!
Я перевёл эмоциональный монолог Йорга ребятам, чем погрузил их в глубокую задумчивость.
Но вернёмся к Супчику. Карпыч, который вытянул короткую спичку, мелко нарезал лук и вывалил его в кипящую воду.
Вы не любите варёный лук? Это от того, что вы пол дня веслом не махали, а если бы махали, то знали, что без лука Супчик никогда не обретёт свой уникальный, изысканный аромат!
Следом за луком я отправил в кан несколько пакетов супов быстрого приготовления.
Ну вот, вы опять скривились! Глютамат, мол, химия, пищевая добавка Е сто двадцать восемь целых пять десятых и вообще бомжпакет. Ничего вы, любезные, не понимаете - супы быстрого приготовления придадут Супчику важнейшее качество - нажористость. Без нажористости никакая походная еда не еда и над её повышением каждый дежурный обязан в высшей степени прилежно работать! Вот этим я и занялся, начав измельчать до состояния фарша содержимое банки свиной тушёнки, а Карпыч, тем временем, принялся энергично мешать варево, чтобы, не дай Будда, не пригорело. Ну вот, тушёнку я измельчил и закинул в кан вместе с щедрой горстью макарон, сухарными крошками и прочими мелкодисперсными остатками продуктов, что неизбежно скапливаются на дне продуктовых упаковок - нечего калориям пропадать, это вредит нажористости.
Ну, собственно, почти всё - как только макароны сварятся Супчик готов, а бутерброды мы нарубили ещё утром. Сейчас мелко нарезанной зелени шнитт-лука в кан забросим и можно раздавать, а то голодные организмы уже окружили нас плотным кольцом и нехорошо так цыкают зубом...