Наповал меня полковник Ш-ман, зам по воспитательной Уссурийской бригады, сразил нахрен и сразу. Ну, чтобы в долгий ящик не откладывать. Прямо в первый мой ознакомительный визит в полевой лагерь близ военной базы Хейшуй, что в провинции Цзелинь (это мы там на учениях были).

Ведь что, сука, характерно? Я ему ещё накануне, где-то за месяц, из Москвы телеграмму хитрую послал. Что из Уссурийска на сопредельную территорию брать, каким концом что в лагере приколачивать, и где он может проявить инициативу вкупе с креативщиками из УВР ДВО, а что делать обязательно, и ниипёт. Потому как буду злиться, и слова всякие нехорошие в служебной карточке на обороте листа писать. А это может быть и мимо денег потом.

Ага, и про радиотрансляцию и расписание её на лагерь я тоже написал. Ну как расписание - включили с подъёмом, выключили перед вечерней прогулкой, ну и днём пару-тройку перерывов, чтобы совсем уж не заёбывать личный состав. Новости дня там, музыка всякая хорошая на нашем языке, «экипаж лейтенанта С. опять перевыполнил норматив (когда этот выскочка уж успокоится)...». Ну как-то так. И компакт-диски велел взять, штук 10-15. В формате МР3 (отдельно указал). Сборников всяких хороших песен (ну ладно, не бухтите, такие тоже бывают). По моим прикидкам, музматериала часов на 100 должно было на три недели хватить, чтобы ротацию нормальную делать. И этот деятель ведь, сука, мне ответил русскими буквами, что всё понял, и уже-таки выполнил. Мол, лети, тащ московский полковник в Китай себе спокойно, мы нихуя не подведём родную армию, и ничего в грязь не уроним!!!

Блядь, лучше бы я вместо консервов, что на китайской таможне отобрали, домашнюю фонотеку распотрошил. И нехуй про консервы ржать! Я в последние лет 10 службы на полигонах - в бункерах - ещё на свежем воздухе провёл времени мало не больше, чем в кабинете. Потому и опытный был, а китайцы сказали, что санитарный контроль, и нас и без того покормят. Одной только каши с мясом 10 банок, тушёнка, рыбные консервы «Мировой закусон»... Эх. Всё в Цицикаре осталось. Да хер с ним, там такие голодные таможенные глаза на всё это изобилие смотрели... И про еду не обманули - кормили нас даже на 6.

Ну ладно. Мы, конечно, лететь маленько заебались. Чкаловский - Амурская область - Цицикар - Улан-Хото, и из внутренней Монголии полтора часа на автобусах. Приехали в ночь, тут бы стакан внутрь и в люлю, да щас - банкет у китайской стороны для особо продвинутых. И вот, вместо того, чтобы с боевыми друзьями стресс от перелёта снимать, пришлось сидеть за 18ю переменами китайских блюд (суп из каракатицы не ешьте - гадость редкостная), слушая в промежутках китайские мотивы на народных инструментах (а этих инструментов, доложу я вам, у них невъебенное количество - одних палок со струнами я насчитал разновидностей 12). И всё многоязычие официальных тостов, и покурить выпустили только один раз... Короче, обычный официальный ужин, после которого хочется или морду кому набить, или ещё что, но стресс снимать надо. Ага, мы потом в гостиничном баре догнались, чтобы партнёров по переговорам наутро не поубивать.

Ну, с утра оно как-то наладилось. Нас на базе нормально так разместили, и кофе, и пиво, и бесплатная связь с Россией. Ну, они, типа, нам предоставили пару телефонов - вдруг мы там планы войны будем обсуждать, или ещё секреты какие... Мы радостно откликнулись, и любимым женщинам не звонил ежедневно только находящийся в режиме отдыха после расставания подполковник С. Переводчики китайские расширили познания в офицерской любовной лирике, да.

Но это я отвлёкся. Значит, в полевой лагерь я попал только на второй день. Настроение зашибись, хоть полупустыня и под +40 на Солнышке. Лагерь китайцы зачётный опять-таки поставили. Хожу, смотрю, душа такая радуется. Но как-то не совсем радуется, свербит чего-то. Почесал - не проходит, свербит. И тут инсайт - в воздухе не то звучит. На китайской стороне лагеря патриотические (видимо) песни, речёвки какие-то, диктор на четырёхтональном языке что-то интересное вещает. А у нас - ни разу ничего не раздаётся, кроме гласа старшины, иносказательно дневальных поёбывающего.

Говорю:
- Ш-ман, я тут несколько в последние дни из жизни как-то выпал. По причине длительных перелётов и изощрённого китайского гостеприимства. Не подскажешь, по какому поводу на Родине траур? Мне грустить уже, или радоваться по причине массового самоубийства всех министров экономического блока?

Чувство юмора, замечу, у Ш-мана было на высоте. Ну примерно сантиметров 15 от плинтуса. Выслушав чёткий доклад об отсутствии сведений о несчастьях общероссийского масштаба, и как я мог такое подумать («ну флаг же не спустили»), на меня взглянуло воплощённое недоумение. Пришлось пояснить.

- Где трансляция на лагерь, блядь? Ты ж мне врал вчера по телефону, что у тебя всё готово, и вся аппаратура стоит.
- Мы выпускаем газету по 20 минут вечером.
- Я тебе какой график трансляции рисовал? Какого хера весь Главк ломал над ним голову, руководствуясь последними достижениями военной психологии? Ш-ман, мне твоя одинокая трансляция вечером, когда боец слушает только зов плоти перед отбоем, походно-полевой ужин переваривая, это исключительно мало. Оно, может, и хорошо, про ваши выдающиеся достижения китайскому воздуху рассказать, на зависть союзнику, но где эти чарующие звуки прямо сейчас? Где патриотическое творчество наших мастеров, не побоюсь этого слова, культуры? Где пропаганда русского языка на сопредельной территории, чтоб глаза им расширило? Путём высокотехнологичных матюгальников? Почему в центе китайской полупустыни в российском полевом лагере я слышу не жизнеутверждающее «Небо славян» Кинчева, а недалёкие отголоски расово чуждых напевов?
- Комбриг «Любэ» больше любит.
- Да пусть он хоть «Ленинград» любит, трансляция на лагерь где?
- ....
- Пошли в радиорубку.

Ну как, радиорубка. Палатка такая прорезиненная на 4 линии. Сержант-контрактник сидит, лениво веером обмахиваясь, морда уже - хоть прикуривай. Не, не то, что вы подумали, там на воздухе +дохуя, а в палатке - ещё больше, и обмахиваться впору берёзовым веником. По обнажённому торсу. Но аппарат толковый, рабочий, КФС принял без проблем. Поворачиваюсь к Ш-ману.

- Ну что, тащ полковник, давай мне в мозолистую руку свой замечательный компакт-диск формата МР3, что я велел тебе взять минимум десять раз по одному разных, а ты мне прямо-таки написал, что у тебя всё получилось. Буду мастер-класс вам показывать, к какую щель и какой стороной его пихать, и в какую кнопочку пальцем тыкать, чтобы патриотическое зазвучало, радуя душу воина близостью Родины.

Ш-ман промолчал в том смысле, что не дам. В разговор вступил сержант, его из ансамбля ДВО за приставание к китайским солисткам сюда эротически остыть прислали. И на Ш-мана ему было исключительно пох.
- Да не порадуется душа.
- ?

И протянул мне сержант компакт-диски. Все два. Формат AVI. Минут на 50 каждый. 90-х годов. Таня Буланова и Алла Пугачёва...
- Это всё????

Ш-ман промолчал в том смысле, что да.

- Полковник, ты в курсе, что ты уже нахуй и совсем? Что это идеологическая диверсия и подрыв боеготовности за пределами наших священных рубежей? Что это, сука, предпосылка к твоему личному травматизму?
- Во-во - вклинился в эфир сержант - то самое мне и комбриг вчера говорил. Когда мы Буланову по третьему кругу пустили.
- Молчи, сержант - это Ш-ман.
- Да ну его нах молчи! Кому комбриг обещал штекер в жопу засунуть, если вот оно опять? Вам, что-ли?

Ш-ман покинул свой похуизм, и выдал нездоровое возбуждение. Ну типа того, что а) я зажравшийся московский придурок, что сам не знает, что ему надо; б) он от сердца своей жены оторвал диски с кровью; в) заебали всяческие пидарасы. Посмотрел мне в левый глаз. Съебал стремительно. Я ему даже упаковкой от диска кинуть в спину опоздал.

Тут обозначилась засада. Потому, как, если, у меня не будет трансляции на лагерь через четыре, сука, дня, то иметь противоестественно, но сладострастно, будут уже родной мой анус. С правом загрызть нахуй Ш-мана в плане регрессного иска, что никак не утешит разорванное в кровь очко. Перспектива записать комический дуэт из насилуемого замкомбрига и подбадривающего сержанта меня не впечатлила. Надо было думать. Про то, как наезжать на невиновных китайцев.

Да, вот так прямо-таки и наехать. Мол, какого хера вы нам аппарат не в то место засунули, где мы его использовать не можем. Мы к вам в Чебаркуле со всей душой, а вы, суки узкоглазые... Не, там культурней было, но смысл тот же.

Ну, китаёзы, если что не понимают, у них глаза нашими становятся. И плещет из этих глаз вся тоска собачки бассета - мол, какого хера? Чего тебе ещё, тварь белобрысая? Технику дали, водкой поили - чего тебе ещё? Да сяо Ен Бо Чун в том плане и выразился.

А надо было мне, чтобы из той палатки на 4 линии аппарат в Интернет-палатку перенесли. О, эта палатка... Большой такой шатер, с кондиционером, и 25 столов с компами по соронам...

Никак нельзя, сказал да сяо Ен Бо Чун. Ага, испугал. Меня атташе наш уже просветил - если китаец отмазывается, то есть перспектива. Вот если соглашается сразу - тогда бойся, это он тебя уже нахуй в душе послал. И, через три часа вокруг да около пиздежа, когда переводчики просили их застрелить небольно, мы договорились встретиться завтра.

Ну, я - сволочь тоже профподготовленная, и встречу назначил на самый полдень, в 10 часов утра. Харе пиздеть, это в Пекине полдень в 12, а, поскольку по почти всему Китаю пекинское время, то в Цзелинь, на долготе Благовещенска, полдень как раз в 10.

К 10 утра пекинского в палатке был самый смак. Ну, ощущение финской бани. Причем, глухая зашнурованность палатки с вечера температуре только способствовала, а поставленное мной ведро с водой уже успели унести.

Да сяо Ли Цун, старший по тарелочкам и прочей культурной фигне в Шиньянском военном округе, всем видом загорелого лица внутри палатки мне показывал картину «заебись». Я его пообещал оставить там на 2 часа. Он выразился в том смысле, что вырвался из крестьян, и ему таки пох. Коварный я собрал в ладонь конденсат на кожухе от аппарата, и пояснил, что это мне пох, если влажность сойдутся в сладострастном соитии с электрическим током. Он впечатлился. Осознал. И вышел из палатки.

Клёвый, к слову, мужик Ли Цун оказался. Мы подружились потом. И он меня спас от подставы, и я ему должен.

Утром следующего дня китайцы радостно волокли аппарат в сторону Интернет-палатки. Ну там, как назло, был один свободный стол. В наименее просматриваемом со входа углу. Но был. Вот они и не заморачивались, куда ставить...

Терпелки хватило подождать убытия последышей Мао. И состоялся примерно такой диалог с заблаговременно заготовленным начальником связи бригады:
- Видишшшшшшшь?
- Что
- Там выход из компа. Там вход на аппарате. Сколько тебе надо времени, чтобы через пять минут у меня был переходник?
- Да до модуля дойти, потому как я инженер, а не вашему начальственному хую побаловаться. Щас принесу.
- Герай. И лейтенанта потолковей принеси, и не пизди, здесь важная государственная задача.

Ш-ман, суетясь, предложил своего лейтенанта. Я с этим уёбком был уже знаком, и нахуй они пошли дуэтом. Строем. С запретом приближаться к радиоузлу на 15 метров днём, и насовсем - ночью.

- Старлей - сказал я через 20 минут - я не знаю, чем ты согрешил супротив извилин своего начальника, но тебе таки в последний раз улыбнулось счастье. Потому как ты не будешь бегать по пустыне в надежде поймать нужный голос. Ты будешь смотреть порнуху, играть в карты, сидеть в соцсетях, а задачи у тебя ровно две. Чтобы интернет-трансляция РадиоРоссии шла на весь лагерь по графику, и, чтобы, когда союзническая рожа появится в палатке, кабель был у тебя в кармане. Спать, жрать, курить - мне похуй. Но, если слетит график трансляции, или китайский союзник вскроет мой замысел - тебя закопают прямо здесь. Цветы носить будут, но редко и несвежие.

Трансляция пошла. На весь лагерь. Китайцы терпели дня три. Потом, на послеобеденных посиделках, выразились откуда такая роскошь, если радиоволны по расчетам до нас не достают? Я им рассказал про системы тропосферного радиоприёма. Они попросили посмотреть. Я пообещал составить с атташе список того, что мы желаем посмотреть взамен. Они перевели тему разговора.

И уже потом, на военно-полевом банкете, Ли Цун (а я ему был уже должен) спросил - а как, сука, так? Я рассказал (ведь был должен). Он пояснил - вас, русских, не то, чтобы не победить. С вами связываться не надо. Вы вредите нашей психике.

И моя ненаглядная шан сяо Лина это подтвердила.