Немного транзисторов и шестерёнок

Преамбула:

Четыре закона роботехники.

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.*
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.*
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.*
4. Робот нарушивший первые Три Закона становится человеком.

Примечание:
* - Три Закона роботехники, сформулированные писателем А.Азимовым.
------------------------------------------------------------------

Дыша горелым машинным маслом, лоснясь тормозной жидкостью и циатимом, стуча разболтанными поршнями в цилиндрах двухтактного движка, снятого со списанного мотоцикла "цундап", в окно хаты просунулось помятое жестяное лицо со следами недельной ржавчины на подбородке и щеках.

Поблескивая фотоэлементами панцер-гренадёр осмотрел горницу и произнёс железным голосом: -Матка! Бензин, смазка е? Бистро, бистро! Дали, дали!

Старуха-автохтонка в испуге прижалась спиной в Красном углу под образами.

-Нет, милок, нихтс! Ничего не имам! Всё в военные поставки забрали... Пощади, милок!

Старуха с грохотом повалилась на колени, и начала бить поклоны в сторону окна.
Панцер-гренадёр со скрипом ощерился, смачно сплюнул антифризом на пол и с треском начал проходить сквозь стенку рубленой хаты.

На всё это непотребство с грустью смотрел с иконы Святой Мэкэникэл Мэн. Нарисованные на его исцарапанном и корродированном лице фотоэлементы принялись скорбно источать амортизационную жидкость.

Начинался обычный погром.

Отряхнув с плеч обломки брёвен гренадёр сделал два скрипучих шага и нагнулся над распростёртой на полу автохтонкой. Та, перестав причитать, повернула свою голову на 180 градусов и взглянула в страшное лицо оккупанта.

-Ты есть старый ломаный шарнир! -прогремел гренадёр.

От издаваемых бофорсовской стальной мембраной звуков, полка в Красном углу завибрировала и икона Святого Мэкэникэла Мэна обрушилась на пол. За ней последовали две венчальные бошевские свечи, покрытые чёрным нагаром.

Гренадёр наподдал икону кованым носком своего сапога. Дерево беззащитно крякнуло и оклад распался на дощечки. Сквозь трещины выкатилось с десяток роликовых подшипников дюймового диаметра. В этой глуши такие подшипники очень ценились как средство оплаты. Их копили на приданное дочерям.

Видать это и было бабкино жалкое приданное, припрятанное на чёрный день.

Панцер-гренадёр нагнулся и сгрёб чиненной, всей в клёпках и заплатках, широкой ладонью подшипники. Отправив их в набедренный встроенный контейнер, гренадёр ещё раз нагнулся, и просунув свои руки подмышки бабки поднял её на ноги и прислонил к стенке.

Приказ по бригаде под страхом разборки на запчасти запрещал насилие над местным населением, да и сам гренадёр предпочёл бы молодую бабёнку этой старой рухляди, но на безроботьи и швейная машинка баба.

На войне как на войне... Война всё спишет в ЗИП...

Гренадёр уже нащупал на плохо зачищенном обычным песком корпусе бабки, по бедности смазанным от коррозии постным маслом, крышку люка над электророзеткой. Но тут в поле зрения его левого фотоэлемента попался бабкин вольтметр. Погнутая стрелка за мутным треснутым стеклом остановилась на шкале недалеко от нулевой отметки.

Учитывая, что вольтметр был третьего класса точности, можно было считать что бабка уже в начале Линии Разборки, в конце которой её ждёт Блаженный Антикитерский Механизм с сонмом Присных и Невинно Демонтированных в Отрочестве.

Бросив бабку у стены терять последние ватты жизни, гренадёр по имени ГээНэС не теряя времени прошёл сквозь закрытую дощатую дверь в сени.

-Клянусь встроенным магнитометром и постоянным током, где-то они его прячут! -проскрипела мысль в позитронном мозге ГээНэСа.

Но и в сенях он ничего не нашёл, кроме старой цепной упряжи, висевшей на гвозде на стене, каких-то драных накидок и засаленных картузов, да деревянного бочонка, с дикой сушёной станиолью, судя по шелухе на крышке.

С досады пнув бочонок ногой, ГээНэС удивился его массивности. Схватив зачем-то стоящую в углу сеней железную переодическую арматурину, гренадёр сбросил круглую крышку с бочонка и принялся протыкать станиоль арматуриной.

Несколько раз конец арматурины задевал за что-то, стоящее на дне бочонка и скрытое под слоями станиоли. Дальше надо было быть осторожным, а потому ГээНэС склонился над бочонком и запустил по плечевой шаровой сустав руку в станиоль.

Сначала его пальцы наткнулись на что-то плоское. Гренадёр вытащил из бочонка пачку фотографий, для пущей сохранности завернутых в кусок рубероида. На коричневой, плохо закреплённой фотографии ГээНэС разглядел бравого моремана в форменке и бескозырке. На околыше бескозырки можно было разобрать два слова: Aurora Borealis (Северное сияние), название какого-то боевого корабля, на котором служил хозяин хаты, муж или брат бабки-автохтонки.

На остальных фотографиях были изображены прочие родственники пейзанского семейства. Как и на всех прочих фотографиях начала века, требующих большого времени экспозиции, люди на них выглядели застывшими с чопорным выражением в фотоэлементах.

Но не фотографии интересовали ГээНэСа, а то что было спрятано на дне бочонка. Фотографии полетели на затоптанный, весь в машинном масле и смазке дощатый пол. Похрустывая ШРУСами гренадёр выволок из бочонка вожделенный свинцово-кислотный аккумулятор. Это было добротное изделие фирмы VARTA. Судя по густо смазанным литолом клеммам, за аккумулятором хорошо следили.

ГээНэС левой рукой бережно прижал аккумулятор к бронегруди, и не удержался, прикусил одну клемму аккумулятора зубами, дотронувшись пальцами правой руки до второй.

-Болт по ГОСТ 7798-70! -грязно выругался гренадёр, -Да ведь он полностью заряжен великолепным 12-ти вольтовым зарядом! А какой божественный вкус! Господин броне-лейтенант будут довольны мной!

Гренадёр сорвал с гвоздя бабкину накидку, обернул ею аккумулятор, и высадив и без того висящую на одной петле входную дверь ударом ноги, вышел на крыльцо.
На улице было весело и шумно. Панцер-гренадёры занимались военной реквизицией, а попросту грабили пейзанскую деревушку.

Стоя на крыльце избы ГээНэС сканировал происходящее вокруг.
А вокруг кипела жизнь, радующая контакты распределителя зажигания, заставляющая быстрее бежать антифриз по гидравлической схеме.

Пятеро гренадёров широко расставив манипуляторы пыталbсь загнать в угол и поймать хозяйского кибер-борова. Но у борова был великолепный логистическо-прогностический блок. Он умело уклонялся от рук гренадёров, издавая хрюкающие звуки своей диафрагмой.
Лица перегревшихся гренадёров блестели от смазки. Наконец им это занятие надоело.

Один из гренадёров сбегал к ружейной пирамиде стоящей у плетня, извлёк из неё свою "манлихеровку" и пристрелил кибер-борова. Тот повалился на истоптанную траву подёргивая ногами. Из перебитой магистрали под лопаткой вытекала толстая струя антифриза.

Наконец оранжевая жидкость перестала течь. Солдаты вооружившись отвёртками, рожковыми ключами и аккумуляторными "болгарками" обступили огромную тушу. Помимо большого числа разнообразных запчастей кибер-боровы славились отменными запасами солидола, которые располагались непосредственно под толстой обшивкой на боках и спине.

Остальные гренадёры гонялись по двору за кибер-курами. У кур тоже были неплохие логистическо-прогностические блоки. Но ни скорость, ни подвижность не могли спасти кур от старой волейбольной сетки, в качестве трофея сорванной со столбов на спортплощадке сельской школы.

Сетка накрыла весь квохчущий шестернями передач кибер-куриный выводок. В обычных условиях кур используют по прямому назначению - нести шарики для подшипников качения.

Но в военно-полевых условиях пойманные куры пойдут на полную разборку для технических нужд личного состава Третьей панцер-гренадёрской роты 11-го панцер-гренадерского полка, более известного широкой публике по неофициальному названию "Грохочущий коленвал".
ГээНэС таки отсканировал своего начальника, Третьего кибер-лейтенанта ЭЛьэФэРДэ фон БэКаКа.

Тот стоял, широко расставив ноги в щёгольски блестящих от смазки сапогах, возле настежь распахнутой двери в покосившийся щелястый хлев и наблюдал как его денщик КээРТэ доит кибер-корову.

Кибер-корова в прифронтовой полосе была очень ценным объектом. Она была поставщиком великолепного дефицитнейшего нигрола.

КээРТэ до войны был фермером, а потому знал как обращаться с кибер-скотиной. Его толстые и грубые пальцы нежными движениями осторожно крутили медные маховички на торчащих из вымени толстых круглых штоках.

Глядя как бьют в подойник из кибер-коровьих дренажных клапанов тугие чёрные струйки нигрола, кибер-лейтенант непроизвольно облизывался, предвкушая как он вольёт в свою приёмную воронку первую порцию ещё тёплой пахучей густой жидкости.
ГээНэС переместил под левую руку свёрток с реквизированным аккумулятором и поспешил к командиру.

-Осмелюсь доложить, герр лейтенант! Найден и конфискован источник чудного 12-ти вольтового напряжения! Не менее сорока ампер-часов гарантировано! -гаркнул кибер-гренадёр прикладывая ладонь правой руки к виску.

Лейтенант живо развернул туловище вокруг своей оси и по его жестяному лицу пробежала удовлетворённая вибрация от работы вспомогательного микроэлектродвигателя.

-Перестань козырять, станок с ЧПУ ты ломанный! Кругом полно вражеских снайперов! -лейтенант покосился на свой жестяной погон прикрученный посередине верхнего сегмента корпуса.

Погон был покрашен в цвет хаки. Того же цвета были и две лейтенантские звезды на погоне. Ещё один погон был прикреплён у лейтенанта сзади, чуть повыше... Ну, в общем на том месте, которое в армии называют "фалдой".

Раньше погоны располагались на плечах кибер-военных, но крайние новации крайнего кибер-Министра Круговой Обороны, привели к смещению погон в вышеуказанные места.

Как не покажется странным, но перемещение погон с плеч на живот и фалду было аргументировано желанием сбить с толку вражеских снайперов. Впрочем это никак не повлияло на результативность снайперской стрельбы
.
-Что, успел уже попробовать, режь твою метрическую резьбу? -добродушно спросил лейтенант, -Смотри у меня, шайба шплинтованная! Да стань ты вольно, заслужил!

ГээНэС отключил ток в электросхеме нижних конечностей, сердечники нормально разомкнутых электромагнитных реле с уставным звуком щелкнули, втягиваясь в катушки, и его ноги стали в положение "вольно".

-Отнеси мой аккумулятор в штабной кибер-ваген, и вали на обед! А это тебе от меня..., -лейтенант вытащил из бедренного встроенного контейнера почти новое реле РП-21 и протянул его ГээНэСу, -Свободен!

Потом лейтенант развернул корпус в сторону хлева.

-Ну, что ты там копаешься, КаэРТэ? Невтерпёж уже... -прикрикнул он на денщика, закончившего дойку кибер-коровы, и протирающего ей вымя ветошью.

А ГээСэС поспешил к штабному кибер-вагену, замаскированному под скирду сена на окраине деревни. Сдав аккумулятор ротному ординарцу ЭлэРХа, наш кибер-гренадёр поспешил к полевым кухням, весело выбрасывающим серые дымы выхлопов к ясному синему небу.

-Тьфу, тьфу, тьфу! Чтоб не сфотоэлементить..., -опасливо подумал ГээСэС, поглядывая на небо, и суеверно скрещивая пальцы на руках, -Как бы не налетели...

Но в чистом небе кроме пары диких орнитоптеров, нарезающих круги над деревней, было пусто.

У полевых кухонь, выстроившихся в ряд на бывшем деревенском гумне, где автохтоны вручную обдирали окалину с деталей поступающих из деревенской кузни, уже толпился личный состав роты.

Кибер-фельфебель КаэРЗэ, похлопывая по голенищу своего сапога сварочным электродом МР-3С, ходил вдоль кухонь и следил чтобы никто не лез без очереди.

Молодому броне-гренадёру из последнего пополнения, перепутавшему заливные горловины на раздаче, он дал пинка под зад, вытащил из очереди и заставил отжиматься под присмотром ротного кибер-пса БэКа.
Молодой, скрипя плохо смазанными шарнирами, отжимался без рвения, норовя полежать на брюхе на тёплом песочке гумна.

И тогда старина БэКа начинал скалить свои циркулярные зубы с наварными победитовыми кромками, одновременно прибавляя обороты на круги, и глухо подвывая элетромоторами. А на голову нерадивого молодого обрушивался град солдатских шуток.

Причём присказка про молодого солдата, повара и механическую картофелечистку выглядела совершенно невинно на фоне двусмысленностей типа плашки на три четверти дюйма или неметрической резьбы с крупным шагом. Да что говорить, каждый из нас, кто служил в кибер-армии, помнит эти шутки.

В общем, всё было как всегда.

Броне-гренадёры, подзарядившие аккумуляторы у передвижных электрогенераторов, переходили к бензобакам на колёсах. Здесь развесёлые повара в сдвинутых на затылок пилотках и синих поварских халатах ловко заливали в подставленные манерки порционный бензин, покрикивая на тех кто норовил выпросить добавки.

Гренадёры отходили от раздачи в сторонку и в тени забора, огораживающего гумно, осторожно, стараясь не потерять ни капли, переливали бензин из манерок в заливные горловины личных бензобаков.

Кое-кто занимался регулировкой карбюраторов личных движков.
Некоторые выкручивали и протирали свечи зажигания, некоторые регулировали искровой зазор между электродами свечи.

В этом случае вместо щупа использовали ногти на пальцах верхних манипуляторов, в просторечии - рук. Как известно толщина ногтя на руке почти соответствует рекомендуемому зазору - 0,8 мм для карбюраторного двигателя, а толщина ногтя на пальцах нижних манипуляторов (на ногах) 1,10 мм для инжекторного двигателя.

Но инжекторные двигатели у нас стоят только у старших офицеров. Это, конечно, военная тайна, но об этом почему-то все знают.

А у кибер-Министра Краевой Обороны, поговаривают, в корпусе установлен роторный двигатель Ванкеля. Врут, наверное...

Как и про газотурбинные многотопливные двигатели в корпусах кибер-Суперпрезидента и кибер-министров Большого Круглого Стола с Дыркой Посередине (БКСсДП).

Да мало ли чего болтают люди в окопах во время боевых действий?

Всему верить - хотелка с резьбы соскочит, как любит говорить наш кибер-фельдфебель КаэРЗэ.

Пока броне-гренадёр ГээНэС вспоминал россказни про начальство, подошла его очередь на зарядку аккумуляторов. Я повернул защелку на правой стороне корпуса, там где раньше был один из накладных карманов старой нашей фельдграу, отодвинул бронекрышку и вытащил провод в металлической оплётке с маленьким ШР на конце. Если кто забыл, то ШР - это аббревиатура слов штепсельный разъём.

Затем я вставил ШР в розетку на панели дизельного электрогенератора-выпрямителя и тупо глядя на собственный встроенный в левое запястье вольтметр, подзарядил свой аккумулятор.
Затем я перешёл к бензобакам. У одного из них стоял мой старый приятель и земляк, повар ТэТэ, с медным черпаком в руках. Ещё издали он осклабился в улыбке и приглашающе махнул черпаком, подзывая меня.

Я с удовольствием крепко пожал его стальную честную ладонь.

-Как, трамблёр не барахлит, старая ты шестерёнка? -дружески тепло обратился ТэТэ ко мне.

-А у тебя сельсин хорошо синхронизирован, старая ты реборда? -не менее дружески и тепло ответил я ему.

Пока ТэТэ заливал мне 76-й бензин через медную воронку в манерку, мы с ним успели вспомнить молодость прошедшую в старом портовом городке в устье реки Отвращения. Как два молодых шалопая не пропускали ни одной хорошенькой кибер-юбки без куртуазного разговора о блуждающих токах, о таинственных токах Фуко, о Серебряной Шестерёнке и Ржавом Подшипнике...

Ну, да кто из вас не был молод? Кто не нёс подобной чепухи?

И тут нас накрыло.

Что-то мигнуло вокруг нас, ослепительно блеснуло, накалив мой корпус градусов, эдак, на 451 по Фаренгейту. Потом страшный грохот чуть не выдавил слуховые мембраны на голове через мой же рот. Потом ударила воздушная волна и страшно засвистело, заныло пространство вокруг.

Горизонт отчётливо подпрыгнул и принялся отплясывать канкан, задрав над дымными столбами, поднявшимися тут и там, чёрные кружевные тучи раскалённых праха и пыли.

Голову стоящего напротив меня ТэТэ снесло страшно прогудевшим осколком стали. Она так и покатилась по полю к пылающему горизонту с застывшей на лицевой панели улыбкой.
Обезглавленный корпус ТэТэ накренился, и тоже бы покатился по накренившейся земле куда-то вдаль, если бы я не вцепился в него двумя руками. Тем самым я спас моего друга и себя, оперевшись на его корпус.

Хотел напомнить, что позитронный мозг у нас, людей, располагается не в голове, а под фалдой, так сказать в самой нижней части поворотного лафета туловища...
Потому, уже к вечеру, мы заменили голову моему другу на аналогичную из ЗИПа и он смог приступить к своим служебным обязанностям.

Но это так - некоторое лирическое отступление от повествования...

Вероятно нас накрыло тактическим зарядом. Судя по отсутствию радиации это была кибер-ракета среднего радиуса действия с термобарическим боеприпасом в боеголовке.
А дикие орнитоптеры в небе над нашими головами были вовсе не орнитоптеры, а кибер-беспилотные летательные аппараты. Именно они выследили место дислокации нашей роты и навели на это место ракету.

Что говорить.. Прозевало наше ПВО этих беспилотников и ракету тоже...

От роты осталось кибер-гренадёров едва на усиленный взвод. Зато повезло артиллеристам. Они выбрали позицию на обратном скате холма, а потому почти не пострадали... Почти, потому что оторванной головой моего друга ТэТэ снесло орудийный прицел. Ещё одно орудие было отправлено в ПАРМ с подозрением на гнутие ствола.

И конечно полностью уничтожило наши кухни, вместе с обозом. Это было очень плохо, потому что наступление никто не отменял, а материальное обеспечение было уничтожено.

Но нам не впервой. Вот помню, во время окружения в Гниловражье, пришлось нам добывать оружие и боеприпасы в бою у неприятеля. После такого боя от горизонта до горизонта по искалеченной воронками и рвами земле валялись шестеренки и продырявленные корпуса кибер-пехоты. А уж смазкой и антифризом земля пропиталась на метр вглубь. Сожжённые бронеходы стояли так плотно, что кибер-мышь не проскочит.

Ну, к вечеру мы прибрались и сосчитались. Наш Третий кибер-лейтенант ЭЛьэФэРДэ фон БэКаКа отделался небольшой пробоиной чуть выше фалды. Мозг был не задет. Наскоро наварив у ротных санитар-механиков стальную заплатку на осколочное отверстие, лейтенант вновь принял командование.

Мы собрали останки наших боевых товарищей и погрузили их в кузов бортового самосвала, пришедшего из тыла.

Выстроившись короткой цепочкой перед машиной мы помолчали, вспоминая лица друзей. Потом Третий лейтенант скомандовал, мы приставили приклады манлихеровок к плечам и трижды выстрелили залпом в затянувшееся тучами небо, отдавая последний салют героям.
Потом грузовик уехал, увозя останки на переплавку, а мы построились в походную колонну и двинулись на юг.

Шли мы по раздолбанному бомбардировками и гусеницами бронеходов бывшему автобану. Когда-то это скоростное шоссе соединяло Згутту с Туле. Теперь остатки нашей роты вместе с другими подразделениями полка находились в десятке километров от Туле.

Город был захвачен противником в самом начале инцидента, потом оказался в глубоком тылу, а последние несколько месяцев успешно отражал атаки наших войск. И лишь угроза окружения с флангов, после весенней кампании, заставило Генштаб противника оставить город Туле. Или то что осталось от города Туле, что будет точнее.

Дело в том, что в последнее время Туле подвергался регулярным бомбардировкам с воздуха. Кибер-бомбардировщики нашей 87-й автоматической воздушной армии сбрасывали на город объёмно-детонирующие боеприпасы ОДАБ-500 вперемешку с зажигалками ЗАБ-500, а особо выдающие городские сооружения обрабатывались фугасными бомбами ФАБ-5000.

В общем от Туле мало чего осталось. Но в развалинах и немногих сохранившихся зданиях продолжали находиться люди. Кто это были? Жители Туле и окрестностей, пережившие оккупацию и бомбардировки? Или городские партизаны из Кибер-кицунэ?

Перед тем как попасть на передовую, нашему полку приказали провести войсковую операцию по зачистке города совместно с полком из знаменитой кибер-жандармской дивизии "Железная голова".

Об этом нам рассказал на коротком привале ротный ординарец ЭлэРХа. Едва мы успели долить из манерок бензин в личные бензобаки и прошприцевать смазкой ножные суставы, как Третий кибер-лейтенант ЭЛьэФэРДэ фон БэКаКа поднял нас командой с обочины и мы пристроились вслед за артиллерийской батареей.

В начале войны почти вся артиллерия у нас в армии имела механическую тягу. Но через пару лет тотальной войны положение изменилось. Теперь пушки на марше передвигались кибер-лошадиными упряжками, по шесть кибер-лошадей на каждый ствол. Именно такие кибер-лошади волочили наши 8,8-сантиметровые универсалки.

А у кибер-егерей из горной дивизии "Астерацейс" миномёты, горные пушки, станковые пулемёты, боеприпасы перемещали навьючив снаряжение на кибер-ослов. А что поделаешь? Такая у них судьба... Вот и кибер-собак используют как противотанковое средство. Закрепят такой собаченции на спинную упряжь магнитную мину, и - вперёд!

Да... Война... Что ж тут животных жалеть, когда людей никто не жалеет.

И это ещё хорошо тем, кого как вчера погрузили на самосвал и отправили на переплавку на завод. У этих хоть шильдики с личными номерами с груди зубилами срубили. Семье придёт по почте бланк с чёрной широкой полосой, на котором напечатано - такой-то, там, такой-то номер погиб смерть храбрых на полях сражений с врагом там-то и там-то.

А ещё страховая спецификация на запчасти и ГСМ. Хотя, что может заменить живого броне-гренадёра семье? Но это хоть что-то.

А как быть родственникам тех, кто остался ржаветь на поле боя, засыпанный в траншее, брошенный в лесу или болоте? Пропал без вести... А может перебежал к противнику... Вот кому страховой спецификации не положено.

Живи как можешь...
Ну, да ладно... Нам ли жить в печали?

Бензин есть! Движок от "цундапа" в моём корпусе работает как часы! Аккумулятор в движении подзаряжается! Моему другу ТэТэ, оставшемуся без кухни, новую голову приделали! Вот он - рядом со мной бодро топает по разбитому в крошку бетону бывшего автобана и весёлая улыбка как шурупами прикручена к его, ещё без следов ржавчины, жестяному лицу.

Что ещё нужно броне-гренадёру для счастья? Правильно! Баллончик силиконовой смазки и баночку электролита!

По обочинам дороги грудами свалена битая и горелая техника. Любо-дорого смотреть как торчат из люков ихних "Рысей" прогоревшие до дыр корпуса бронеходчиков. Правда и наших средних "Оцелотов" и тяжелых "Медведей" в этих кучах изрядно попадается. И так же торчат из бронеходных люков закопченные до черноты корпуса бронеходчиков... Но уже наших...
Вон, гляди, ТэТэ! А этот вылезти-то успел из бронехода, да, видать, тут же попал под пушечную очередь со штурмовика... Всю корму бедолаге разорвало, а обломки позитронного мозга по броне раскидало и в ту же броню вплавило... Это, значит, либо огнемёт поработал, либо термо-барическая дрянь поблизости грохнулась.

Чем ближе к фронту, тем крепче вера!

Как там, в Тhe Holy Мanual, написано?

Крепи веру свою, как крепит Великий Мекэникэл Мэн болтами механизм к фундаменту надёжному.
И возьми болты те из стали высокопрочной марочной. А головка к ним должна быть устроена шестигранной, под ключ.
И резьбу нарежь на них правильную, метрическую.
И возьми гайку правильную, из стали углеродистой, с резьбой по разумению.
И возьми шайбу плоскую, стальную же.
И крепко стяни веру свою и тело твое теми болтами и гайками.
И да будет соединение это крепким!
Во веки веков, крепёжь!

Уже завиднелись на горизонте развалины высотных зданий в центре Туле, как колонна наша, миновав разгромленный подле дороги штурмовиками-коптерами кибер-конный обоз, подошла к палаточному военному лагерю.

Конечно вид разодранных осколками и снарядами лошадиных тел, с задранными к небу, торчащими в стороны лошадиными ногами, пополам с ездовыми-рядовыми и разным обозным барахлом подействовал на нас угнетающе.

Броне-гренадёры перестали переговариваться друг с другом и слышен был только звук работающих личных движков и топот сапог по раскрошенному бетону.

Наш Третий лейтенант, ехавший всё время сбоку колонны на своём старом кибер-мерине, заметил изменение настроения своих солдат. Он обвёл взглядом своих серых фотоэлементов ряды гренадёров, потом посмотрел на побоище на обочинах дороги.

Остановив мерина и привстав на стременах он проорал: -А вот молодцы-гренадёры, выше головы! Болт по ГОСТ 7798-70 вам всем во фланец! На привале приказываю выдать каждому по лейденской банке из НЗ!

-Хох, хох, хох! -прозвучал в ответ рёв солдатских акустических мембран.

С лошадиных останков, вспугнутые этим рёвом, взметнулись в небо и пошли кружить над колонной стаи кибер-воронья.

В палаточном лагере нас обеспечили котловым и электрическим довольствием. А окончательно настроение подняло содержимое лейденской банки, выданной каждому по приказу Третьего лейтенанта.

Разместили нас в больших армейских палатках. Рядом квартировались кибер-жандармы из "Железной головы". В армии их мало кто любит, а потому нередки стычки между армейцами и жандармами. Сколько вмятин на головах и выбитых фотоэлементов приходилось выправлять и менять кибер-санитарам после очередной стычки.

Но тут всё было организовано иначе. На углу каждого палаточного квартала-квадрата стояли чины МП в белых касках и полной боевой выкладке. Так что общались мы с жандармами в основном жестами.

Покажешь такому два пальца на руке в виде штепсельной вилки, и сделаешь жест снизу вверх. И всё ясно.

А он тебе в ответ выругается, с упоминанием болтов по ГОСТ 7798-70, да сожмёт кисть одной руки руки в кулак, согнёт эту руку в локтевом суставе, а ладонью другой руки хлопнет по предплечью согнутой руки. И тоже всё ясно, болт ему не по резьбе!

Но вояки они отчаянные! Это проверено. Никогда не оставляют боевые позиции без приказа. Предпочитают смерть бегству. Они и девиз себе придумали подходящий: Демонтаж смотрит нам всем в лицо. Мы же можем только улыбнуться ему в ответ. Так и умирали, с улыбкой на искорёженном лице.

И тут случилась со мной удивительная история.

На второй день послали нас прочёсывать центральные кварталы Туле. Им, конечно, здорово досталось от бомбёжек, но во многих развалинах и сохранившихся фрагментах домов ещё жили люди. Кое-какая жизнь в городе уже налаживалась. На бывших площадях дымили походные кухни. Действовала военная комендатура.

На стихийно образовавшемся "чёрном" рынке у взорванного моста через Шнее, можно было купить за большие деньги почти всё - от оружия до ГСМ и аккумуляторов.

Подозрительные личности в штатском предлагали склянки с эфиром, фляжки высокооктанового бензина и газа, богатого пропиленом, изобутаном и бутенами. В городе действовали подпольные установки каталитического крекинга.

Тут-же, в подворотнях и проходных дворах, сутенёры предлагали барышень для развлечения.
Комендатура жестоко преследовала торговцев запрещённым товаром и девушками.
На центральной площади спекулянтов и лиц занимающихся разбоем без суда, только по приговору Тройки Демонтажного Трибунала, показательно расплющивали прессом на металлолом.
Но и эта высшая мера социальной защиты не могла полностью утихомирить распоясавшийся уголовно-торгашеский элемент.

Эти подонки отстоя картера, по данным комендатуры, имели связи с инсургентами и группами вражеского Кибер-кицунэ, что переводилось как Кибер-оборотни.

Всему этому необходимо было противоборствовать всеми силами. Для чего и привлекались войсковые и жандармские подразделения по пути на фронт.

Улицы огромными бульдозерами, сгребавшими обломки к фасадам домов, уже были расчищены для прохода и проезда. Так что до определенного под прочёсывание квартала мы добрались быстро. А дальше по команде фельдфебелей двинулись цепью в развалины.

Сначала я ещё видел между груд щебня гренадёров слева и справа от себя, а потом развалины поглотили нас. Перебравшись через огромную кучу кирпичей я вдруг оказался в бывшем переулке.

За спиной у меня была эта куча, передо мной вполне сохранившиеся дома образовывали сплошную стену фасадов с чёрными провалами окон. Над моей головой косо нависал фасад рухнувшего, но удержавшегося в падении под углом в 45-ть градусов, небоскрёба с каркасом из огромных стальных двутавровых балок, скреплённых между собой мириадами заклёпок.
Я осторожно двинулся влево по переулку, надеясь встретить кого-нибудь из сослуживцев. Но переулок был абсолютно пуст. Только один раз вдали над мостовой, усыпанной толстым слоем битого стекла и пепла, мелькнуло в прыжке какое-то небольшое животное. Мне показалось что это была кибер-кошка.

Неожиданно из темной глубины механической лавки, судя по наполовину оторванной жестяной вывеске косо висящей над входной дверью, до моей слуховой мембраны донёсся странный шум и возня. Я стащил с плеча верную манлихеровку и двинулся вглубь лавки. В противоположной стороне от входа в лавку, в стене, находился ещё один проём, ведущий, вероятно, в складское помещение.

Странные звуки доносились именно оттуда. Я различил приглушённое гудение нескольких электромоторов и металлическое позвякивание. Опустив со лба на фотоэлементы армейские ноктовизорные очки я переступил порог. Мне тут же всё стало ясно.
Какие-то двое штатских пытались изнасиловать женщину.

Один из них, лёжа на распростёртой на полу несчастной, уже сорвал защитные выпуклые бакелитовые крышки у неё на груди. Крышки болтались на петлях, а негодяй пытался вставить в обычное время скрытые под крышками розетки основного и резервного аккумулятора свой поганый штепселёк, с целью зарядить себе аккумулятор за счёт чужих электрических ёмкостей.

Второй насильник, коренастый и клещеногий тип в сильно помятом со спины корпусе, задрал подол женской кибер-юбки и шарил трясущимися стальными пальцами по беззащитно обнажённой медной крышке, прикрывающей горловину бензобака. Но его пальцы скользили по гладкой поверхности, оставляя на меди глубокие царапины.

Кричать и звать на помощь женщина не могла, так как негодяи накинули ей на голову резиновый коврик из ремкомплекта кибер-электриков.

Медлить было нельзя. Я перехватил манлихеровку за ствол и пользуясь винтовкой как дубинкой с размаха ударил клещеногого прикладом по фотоэлементам. Во все стороны брызнули стеклянные осколки, а клещеногий повалился на спину и откатился к стене.

Тот, кто пытался добраться до нагрудных розеток женщины, приостановил своё мерзкое занятие и обернулся на шум. Я сделал несколько шагов вперёд, уронил винтовку на пол и обеими руками вцепился насильнику под подбородок, задирая и выворачивая ему голову. Что-то хрустнуло в шее мерзавца и он с полуоторванной головой лёг рядом со своей жертвой, суча каблуками стальных ботинок по бетонному полу.

Я ударил его ногой в бок, перевалил на живот, и в таком положении оттащил за ноги в угол склада. Оба негодяя были либо убиты, либо имели серьёзные повреждения или короткие замыкания, так как оба не подавали признаки жизни.

Я встал на колени и склонился над женщиной. Первым делом я одёрнул на ней кибер-юбку, прикрывая до коленных шарниров стройные ножки восхитительной формы. Мой мотор сбоил от волнения, когда я осторожно взял в ладони оказавшиеся совсем не маленькими по размеру бакелитовые крышки и прикрыл невинные розетки из бледно-розовой пластмассы на груди у незнакомки.

Затем я откинул с её лица резиновый коврик и буквально утонул в её огромных, таких глубоких голубых фотоэлементах.

Я старый солдат, и до сих пор не вспоминал слов любви...

Но тут я вспомнил всё. Да и кто сможет сказать лучше, чем сказал древний царь Сальмон о своей возлюбленной царице Савской?

Не зря слова эти попали в списки Тhe Holy Мanual...

Вот нестареющие слова этой древней Песни песней:

Как прекрасен ты, совершенный механизм!
Фотоэлементы чудные, как лампы неоновые,
Словно стрелы взметнулись антенны телеметрии,
Под брезентовым чехлом, мое Совершенство.

Словно роботизированная линия сборки
Совершенна поступь твоя.
Твои зубки... что циркулярная пила,
Рот прекрасен, как заливная горловина,

Щечки словно политы тормозной жидкостью,
Шея... башней деррик-крана ввысь
Вознеслась над баками, дивись.
Две груди -- канистры, на двадцать литров.

Как меж рельсовых переводов блуждают они,
Словно ждут, когда двинутся током,
И на фарфоровый изолятор те канистры
Прольют содержимое, как во времени дни...

Как прекрасен, о, как ты прекрасен!
Полиэтиленом по методу Энгеля покрытый,
Глаже коленкора, стальной механизм,
Нет изъяна в тебе, ты всевластен!

Я помог подняться незнакомке с пола и вывел её из тёмного склада в торговый зал, где было гораздо светлее. Оставив её приводить в порядок внешность у сохранившегося куска разбитого зеркала, что висело в раме на стене, я вернулся на склад.

Первым делом я поднял с пола винтовку и прислонил её к стене. Потом ненадолго задумался. Война сделала меня человеком свободным от сентиментальности.

Сцена насилия над девушкой не вызвала у меня удивления. Я и сам не упускал возможности прижать какую-нибудь симпатичную пейзаночку к амбару и пообщаться с ней на ощупь. А уж воспользоваться чужим бензином или зарядом аккумулятора настоящего или потециального противника - это и вовсе было обыденностью. В нашей солдатской среде.
Избитая фраза - война всё спишет. С тем и живём.

Но в этот раз меня охватило давно позабытое чувство гадливости. Было противно сливать бензин из бензобаков этих уродов. И без их ампер-часов обойдусь.

Потому я куском провода, который достал из набедренного контейнера, просто замкнул каждому плюсовую и минусовую клеммы аккумулятора. Два раза прозвучал короткий сухой треск. Тела насильников дёрнулись в последний раз.

Я сбил с их корпусов идентификационные шильдики. Судя по буквам и номерам это были не местные киберы. Ну, ладно, в комендатуре разберутся. Если захотят. А не захотят... Что ж, я их уже осудил и покарал. Таких тварей надо сажать под водяную капель. Чтобы годами ржавели и ждали в страхе короткого замыкания.

Закинув винтовку за спину я вышел со склада и сдвинул на лоб нокто-очки.

Ба! Спасенная мною девушка уже успела застегнуться и почиститься. Нет, ребята, мне точно надо регулировать трамблёр! Мотор опять сбоил, когда я увидел как она хороша.

Хороша невинной свежестью, как будто только что сошла со сборочного конвеера. Никогда, никогда я не встречал такой девушки...

Или, может быть таковой она стала в моих глазах? В глазах человека ежесекундно стоящего перед лицом Смерти, и самого не раз бывшего Смертью?

Я вывел её из развалин, двигаясь в сторону места общего сбора. Выбравшись на расчищенную улицу, кажется это была аллея Цепной Передачи, я отпустил девушку. На прощание она назвала своё имя. Звали её ТээН и она жила в коммуналке в сером доме возле кинотеатра "Ударный механизм", в просторечии известного жителям Туле как "Ударник".

Я сказал ТээН, что в ближайшее увольнение приду к ней. В её прекрасных фотоэлементах я прочёл выражение согласия. Перед тем как уйти она на миг прильнула ко мне, и между нашими корпусами промелькнула электрическая искра.

Невообразимое ощущение лёгкости бытия заполнило мой позитронный мозг. Я смотрел ей вслед, я любовался её лёгкой летящей походкой, высокими бёдрами, стройными ножками... Какие-то совершенно не служебные мысли полезли под фалду. О свадебном фейерверке, о золотом проводнике, о Монтаже Третьего...

Но оклик нашего кибер-лейтенанта ЭЛьэФэРДэ фон БэКаКа вернул меня к действительности. Вместе с жандармским ротмистром они стояли возле армейского вездехода, над крышей которого торчали высокие "усы" радиоантенн.

Оба были слегка навеселе. Видать хорошо приложились к отменному, выдержанному 12-ти вольтовому напряжению аккумулятора, который я нашёл в автохтонской избе в деревне.

Я огляделся. Закончив прочёсывание парни нашей роты отдыхали, присев на ступени сломанные ступени паперти старого Котельного Храма. Три храмовые дымовые трубы, когда-то уходящие ввысь на стометровую высоту, сейчас были практически разрушены. Горы шамотного кирпича почти полностью засыпали храм. Лишь узкая, расчищенная вручную тропа, вела с улицы к чёрному провалу входа в здание.

Я сдал лейтенанту шильдики убитых насильников и кратко доложился. Лейтенант небрежно сунул шильдики в стальной кейс, стоящий у его ног, и велел отдыхать до команды. Я понял, что жандармы задержались, проверяя посетителей в кафе-автомате "Коническая шестерня" на углу аллеи Цепной Передачи и бульвара Жжёных Тормозных Колодок.

И тут странное ощущение посетило меня.

Я никогда не задумывался о том каким будет последний миг моей никчемной жизни. Мне казалось, что будет всё просто - свет пока открыты глаза и стучит мотор; тьма когда глаза закроются и остановится мотор в груди.

Но война доказала мне что не всё так просто.

Я видел солдат с оторванными осколками руками и ногами, которые бежали вперёд на врага.
Я видел бронеходчиков, не покидавщих своих машин пока милосердный взрыв боезапаса не прерывал их последних мгновений на этой земле, проведенных в горящем бронеходе.
Я видел пилотов коптеров, огненными кометами врезающихся во вражеские бронеколонны.
И я видел сегодня прекрасную девушку.

И надо же было так случиться, что именно сегодня меня посетило это предчувствие.
Я бросил взгляд вдоль улицы в сторону кафе-автомата. Нет, резервная двойка жандармов ещё стояла у дверей, а значит проверка в кафе не закончилась и у меня было немного времени.

Наши гренадёры уже не сидели на ступенях храма, а играли в "железо" у стены. Незатейливое солдатское развлечение позволяло скоротать время во время ожидания следующего приказа начальства.

Один из гренадёров стоял спиной к играющим, засунув левую руку под мышку другой и выставив ладонь левой груди назад. Игроки за его спиной по очереди ударяли по этой ладони своей ладонью. А "водящий" должен был угадать кто его ударил. Если он угадывал, то тот кого он угадал становился "водить" на его место. Если же не угадывал, то продолжал водить дальше.

Жандармский ротмистр, судя по доносящемуся до меня смеху, рассказывал нашему Третьему лейтенанту анекдоты. Их окружали наши фельдфебели.

Я поднялся по ступеням паперти и ступил в темноту храма. Вокруг угадывалось огромное гулкое пространство. Стен и потолка я не видел, лишь вдали мерцало несколько слабых огоньков.

Я знал как обустроен этот и подобные ему храмы. Меня в детстве несколько раз приводил в храм мой дедушка. Это был ближайший храм к нашему дому.
Я помнил ярко освещённое электрическими лампами пространство нартекса и нефа перед спуском в котельную часть. В котельной части не было электрического освещения. Там в полутьме, озаряемой огнями из поддувал, служили службу кибер-механики давшие обет аскетической жизни.

Это они перемещали уголь и шлак. Это они бросали уголь в топки и чистили их от шлака. А кибер-дьяки следили за паровыми машинами и генераторами.

Я помню храмовые трубы, изрыгающие в небо угодный Великому Механику дым. Я помню свист пара и чёткий завораживающий ритм движений ползуна, шатуна, кривошипа, вращение колеса, осуществляемых в полном соответствии с циклом Святого Карно и во славу преподобных Адиабаты и Изотермы.

Здесь и сейчас всё было по-другому. Темнота. Тишина. И далёкие огоньки маленьких электрических лампочек.

Лампочки горели перед фреской на стене.

На фреске был изображён Путь Тока по электрической схеме архипастыря КаэФТэ. О, сколько часов я провёл перед этой схемой в нашем учебном классе в Школе МАС!

До сих пор помню эту молитву:
-При замыкании переключателя К11 замыкаются контакты реле РП17 и ток поступает к электродвигателю Э1....

Откуда-то снизу, из полного мрака котельной части, бесшумно появилась тень. Слабый луч света от лампочки перед схемой осветил строгие черты его жестяного лица. По чёрному рабочему комбинезону с поручами я признал в нём местного кибер-настоятеля.

Отвечая пытливому взгляду его фотоэлементов, я достал из потайного контейнера на груди небольшой флакон с веретённым маслом, и протянул его настоятелю. Тот отступил на шаг назад.

-Отче! Прошу твоей помощи..., -обратился я к нему, продолжая протягивать ему флакон.

-Зови меня просто - механик ЭФКа, сын мой..., -молвил настоятель, -Какая печаль привела привела тебя в сию скромную обитель?

-Я прошу повенчать меня с любимой девушкой, механик ЭФКа... Ещё день или два и я попаду на фронт. Я люблю её, механик..., -произнёс я.

Механик задумался, разглядывая меня из-под козырька своей культовой клетчатой кепки.

-А любит, ли она тебя, сын мой? -спросил механик, - И что будет с ней, если ты не вернёшься оттуда?

-Не знаю, механик... Но смазка высыхает в моих маслопроводах от тоски по ней! Я хочу быть с ней и в дни изобильные и в дни худые! Меркнет свет моих фотоэлементов и падает напряжение в моей электросети от желания быть ей опорой..., -ответил я механику.

-Придёте сюда завтра, сын мой. Я сделаю то, о чём ты меня просишь..., -ответствовал мне механик, делая шаг ко мне и протягиваю руку.

Флакон с веретёнкой исчез в его широком кармане. Аккумуляторные лампочки под схемой мигнули, и погасли, а когда они зажглись вновь - я стоял уже один. Механик бесшумно исчез во тьме котельной.

Вслед за ним ушёл и я.

Вечером в палаточном лагере, перед вечерней поверкой, я испросил у Третьего лейтенанта увольнение в город на следующий день.

Всю ночь я чистился и полировался не жалея ветоши, наждачной бумаги, и шляйфпасты. А утром я отправился в город.

У кинотеатра "Ударник" я нашёл её дом. Я поднялся на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице и постучал в одну из двух высоких дверей, выходящих на лестничную площадку.
Открыли мне не сразу. Вероятно тот кто стоял за дверью долго прислушивался и разглядывал меня в щель для газет, прорезанную в двери и прикрытую деревянной планкой на петлях.
Потом за дверью завозились, гремя железом, дверь отворилась удерживаемая цепью, и старушечий дребезжащий голос спросил к кому я пришёл.

Я сказал, что меня пригласила зайти девушка, которая живёт в этой квартире. И добавил, что девушку зовут ТээН.

Тогда дверь нехотя отворили и я вступил в темную прихожую, заставленную старыми велосипедами и сундуками. На стенах висели какие-то тазы и канистры. И даже были там две совковые лопаты.

Ещё в коридоре обнаружилась основательно проржавевшая старуха с медным монисто, бренчавшем на впалой железной груди. А затем старухе присоединился ещё более ветхий старичок.

На макушке старичка виднелась жестяная круглая заплатка, а по бокам лицам свисала закрученная в спираль ржавая проволока.

-ЭсэРэР, золотко, шо таки за шум со самого утра? -спросил старичок у старушки, разглядывая меня в скудном свете, проникающем в прихожую с лестничной площадки.

-Што вы так вдруг стали такие взволнованные БээРэм, друг мой? -прошамкала в ответ старушка, -Молодой человек пришёл до нашей молодой барышни... Когда я была молодой барышней, то до меня тоже ходили многие молодые люди... И даже один молодой человек был поэт. Он дарил мне такие красивые стихи...
Вот, таки послушайте...

Когда беда,
Как горький дым,
Не даст тебе вздохнуть.

Когда беда,
Как рыхлый снег,
Закроет тебе путь.

Когда беда,
Как темнота,
Не даст вперёд взглянуть.

Тогда, когда...
Тогда
Меня ты не забудь.

И тут открылась одна из дверей в глубине квартиры, и в коридор вышла она. Бабка ещё шпарила наизусть стихи каких-то своих ухажёров, бывших молодыми ещё во время Третьей Пунической войны, а старичок, пытаясь встрять в этот литературный утренник, обращаясь к старухе называл её то золотком, то сбивался на какую-то Голду.

Я осторожно отодвинул этот шумный не по возрасту антиквариат в сторону, и стукаясь коленями о велосипеды и сундуки, а плечами задевая корыта на стенах, устремился к замершей на пороге своей комнаты ТээН.

Когда я подошёл к ней, она беззащитно, как маленький котёнок, посмотрела снизу вверх мне в лицо и запахнула тонкими пальчиками воротник выцветшего, но чистенького ситцевого халатика. Я стоял в полушаге от неё не зная с чего начать. Все слова, которые я ночью придумал для этого первого нашего разговора, куда-то исчезли. И в бедной пустой голове моей не осталось ничего, кроме вызубренных ещё в Школе МАС Уставов караульной и гарнизонной службы.

Так бы я и торчал истуканом перед ней до конца увольнения, если бы она вдруг не всхлипнула и всем телом не прижалась ко мне. И случилось чудо. Только что мы были вот так: тут - я, а она - там. И вдруг между нами не осталось никакого расстояния. Мы были вот так: тут - я, и она тоже была тут.

Я гладил её узкие хрупкие плечи, вдыхая полузабытый запах ещё довоенного масла Shell Helix... И где она его только взяла? Ведь уже столько лет прошло с тех счастливых времен, когда все были молоды и все были живы...

-Ты пришёл... Ты, ты пришёл... А я ждала тебя... Я думала о тебе весь вечер и всю ночь... Я загадала, если ты придёшь, значит ты любишь меня... -лепетала она уткнувшись лицом мне в грудь.

От волнения у меня залипла акустическая мембрана. Я молча подхватил её лёгкое тело под локти, поднял и занёс её в комнату, закрыв за собой комнатную дверь ногой.

-Собирайся, нам надо спешить, -успокоившись произнёс я.

-Ты милый, милый! Куда же мы пойдем с тобой в наш первый день? Ведь мы теперь всегда будем вместе? Ведь так? -радостно и вместе с тем волнуясь спросила она, -Мы пойдём в синема? Я люблю синема! У нас в "Ударнике" идёт чудесный фильм - "В шесть часов вечера после войны". Я смотрела его уже три раза... Но тогда я была одна... О, как это было страшно, быть одной, без тебя!

Тут я увидел, что поверх обшарпанных обоев вся комната увешана синема-плакатами.

-Да, -сказал я, -Мы пойдём с тобой в синема... Но только не на этот фильм, а на совсем другой. Мы его будем смотреть с тобой вдвоём до самого конца нашей жизни. И он нам не надоест никогда.

-Одень самое красивое своё платье! Одень самые лучшие свои туфли! И пойдём, там нас уже ждут, -сказал я ей.

И опять была темнота в храме. И опять еле теплились перед Схемой маленькие лампочки, питаемые подсевшим аккумулятором. Только теперь нас было двое, стоящих плечом к плечу, пока третий - механик ЭФКа, служил службу.

Во время обряда венчания я смотрел только на тонкий профиль ТээН, на её пальчики, сжимающие изолированные тонкие проводки с припаянной к их концам крохотной лампочкой.

И лишь когда, в заключение церемонии, механик ЭФКа обвязал наши с ТээН головы плетеной золотой нитью и произнёс сакраментальную фразу:

"Да сбудется вам обхватить проводник правой рукой так, чтобы оттопыренный большой палец указывал направление тока, чтобы остальные пальцы показали направление огибающих проводник линий магнитной индукции поля, создаваемого этим током, а значит и направление вектора магнитной индукции, направленного везде по касательной к этим линиям.
Ибо не дано нам объяснить, почему вокруг проводника с током вектор магнитной индукции направлен вправо, а не влево, или спонтанно в каждом конкретном случае",
я смог отвести от неё свой взгляд и вспомнить ещё об одном деле.

ТээН тепло поблагодарила механика за совершение таинства обряда и скромно отошла к схеме, принявшись шевеля губами шёпотом повторять:

-При замыкании переключателя К11 замыкаются контакты реле РП17 и ток поступает к электродвигателю Э1....

Я же протянул механику ещё один флакон с веретённым маслом и небольшую прямоугольную жестяную коробку, перевязанную крест-накрест чёрной изолентой. Потом я прошептал на ухо механику свою просьбу.

Механик склонился в поклоне и вместе с флаконом и коробкой исчез в темноте котельной.
ТээН просунула свою руку под мой локоть. Это было так неожиданно для меня и тронуло до глубины карбюратора. Мы медленно вышли из храма на паперть и посмотрели друг другу в фотоэлементы.

-Милый, давай пойдём в кино? -вдруг попросила меня ТээН, - Я уже смотрела этот фильм... Там о том, как он и она договорились встретиться в шесть часов вечера после войны... Мы с тобой вот тоже встретились... И война... И нам ещё так много надо сказать друг другу... И времени так мало...

-Да, родная. Конечно, мы пойдём с тобой в кино, -сказал я.

Но до кинотеатра мы не дошли. На набережной Шнее из кабины проезжающего мимо грузовика меня окликнул фельдфебель ЭкэРТэ из нашей роты. Оказалось что роту подняли по тревоге, посадили на "бюссинги" и спешно повезли на передовую. Враг прорвал фронт, и прорыв этот командование сейчас затыкало всем, что было под рукой.

Фельдфебель с остатками ротного штабного имущества должен был подъехать к храму, разыскать меня и догонять роту. Так распорядился наш Третий лейтенант.
Что мне было делать? Я прижал к себе хрупкое тельце ТээН, слыша как отчаянно стучат поршни в её двигателе.

-Мы встретимся, обязательно встретимся после войны, дорогая! -прошептал я ей в слуховую мембрану.

Потом вырвался из кольца её рук и взобрался в кузов грузовика.

Такой я её и запомнил... Тонкая фигурка застыла у чугунного парапета набережной, с бессильно опущенными вдоль корпуса руками.

Через двое суток меня разорвало 15,2-сантиметровым снарядом на южном склоне высоты 208.
В почти не существующем окопе, так его перепахало артиллерийским огнём и гусеницами бронеходов, к тому моменту нас осталось трое. Я, и ещё двое броне-гренадёров из крайнего пополнения. Я даже не успел узнать их имён.

Вражеские бронеходы опять пошли в атаку на высоту 208. Расходясь в боевой веер, они выныривали из-за горящих хат бывшего села Тормозухи с целью охвата высоты с флангов. На флангах ещё оставался кто-то живой. По крайней мере я слышал звуки пулеметных очередей, хлопки миномётов и выстрелы одинокой противобронеходной пушки.

Но всё. Мой снаряд уже разорвался. Огромный осколок перерубил мой корпус пополам, разметав в клочки позитронный мозг.

-Дальше без меня, -успел подумать я, -Хорошо чт..........

-------------------------------------------------------------------

У кинотеатра "Ударник" святой отец-механик ЭФКа по описанию нашёл её дом. Он поднялся на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице и постучал в одну из двух высоких дверей, выходящих на лестничную площадку.

Дверь ему открыла девушка, которую он недавно обвенчал с кибер-гренадёром. По её погасшим фотоэлементам святой отец понял, что она уже всё знает. Механик ЭФКа знал, что слова утешения сейчас не помогут. Только время выпрямляет вмятины. Он молча протянул ей жестяную коробку, перевязанную чёрной изолентой, и сложенный пополам листок бумаги.
Девушка взяла коробку, прижала её к груди и развернула листок.

-Дорогая моя! Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет и я отправился вдоль Линии Демонтажа к Святому Мэкэникэлу Мэну. В коробке, которую тебе передадут, будет немного транзисторов и диодов, пара реле, несколько конденсаторов, горсть сопротивлений, кое-какие шестерёнки и один из резервных блоков моего позитронного мозга.
Ты знаешь что надо сделать. Собери нашего маленького Третьего из моих и твоих деталей.

Прощай, твой ГээНэС.