В конце лета 1983 года из нашего дивизиона, где я проходил службу после окончания института, сбежал солдатик. Это был уже не первый случай даже за мою, не столь продолжительную службу, поэтому командование не стало принимать каких-либо решительных мер. Как правило «самоходчики», почудив пару дней на воле, сами возвращались к месту службы. Когда этого не происходило, то на родину к «самовольно покинувшему место службы» командировался офицер и доверительного разговора с родителями военнослужащего было вполне достаточно, чтобы инцидент был исчерпан.

Но в этот раз случай оказался особым. Фрунзик Сурикович — так звали «самоходчика», не стал возвращаться «в места постоянной дислокации» и даже не поехал на родину. Он ограничился городом Одессой, где сдружился с местной шпаной, вместе с которой был задержан милицией на краже, «совершенной группой лиц, действовавшей по предварительному сговору» — так было записано в протоколе.

Гражданская прокуратура, дознавшись, что в составе ОПГ (организованной преступной группы) есть военнослужащий, да еще и дезертир, тут же с радостью спихнуло это дело в военную прокуратуру Одесского гарнизона. Согласно действующим в те года положениям, в подобной ситуации в помощь военной прокуратуре наряжался дознаватель из числа офицеров части. В этот раз счастье улыбнулось мне — я был выдернут с пыльного и жаркого полигона, переодет в «плоскопараллельные брюки об землю и ботинки» (так называлась повседневная форма вне строя), снабжен командировочными и отправлен в город - герой Одессу.

Капитан Турчанинов — следователь военной прокуратуры, вел одновременно много дел, поэтому нас - дознавателей при нем было много. Так как никто из нас не рвался назад в часть, то старались мы, как говориться, не за страх, а за совесть, участвуя во всех делопроизводствах, которые он вел. Да и ему лишняя нештатная единица не мешала. Например, мои, пусть и весьма скромные, навыки в фотографии, оказались востребованы. Я выезжал на «следственные эксперименты», что то там фотографировал, а после, закрывшись в настоящей профессиональной фотолаборатории, мог сколь угодно долго печатать фотографии, в том числе и не сильно относящиеся к «следственным экспериментам».

Однажды, (в пятницу вечером) вызывает меня капитан, и как-бы между прочим спрашивает:

- А что, лейтенант, не хочешь ли ты на выходные слетать в Дагестан?

Как потом выяснилось, сложилась следующая ситуация: один из офицеров авиации, в свободной от основной службы время, вместо того, что бы достигать дальнейших успехов в боевой и политической подготовке сделал пистолет. Хорошо бы, если его действия на этом ограничились, однако, во время одного из жарких диспутов, этот офицер стал угрожать изделием своему оппоненту, вероятно — не имея других аргументов. Другие участники этого диспута, «имели веские основания предполагать, что тот приведет свои угрозы в действие»- как было записано в протоколе. Дагестанский солдатик срочной службы, так же оказался втянутым в этот спор, и впоследствии был вынужден изложить свои впечатления на бумаге, на такой бумаге, где в самом конце пишется «с моих слов записано верно.....».

Тогда это дело замяли. Но по пришествие времени, «оружейник», находясь в состоянии «сильного душевного волнения», вновь «открыл прицельную стрельбу по гражданскому населению» из охотничьего оружия. Так как в этот раз без жертв не обошлось, то дело попало в прокуратуру, а ранее «замятый» эпизод с самодельным пистолетом всплыл вновь, но уже несколько в другом ракурсе.

Капитан несколько раз вызывал повестками этого дагестанского солдатика, однако на его родине «старейшины» решили, что ехать не стоит «им надо - пусть приезжают, встретим как дорого гостя». Так я оказался в самолете, летевшем из Одессы в Ташкент и увозивших наших военнослужащих в далекий Афганистан. Самолет делал промежуточную посадку в г. Махачкала, где я был единственный военнослужащий, покинувшим его борт.

По имеющимся в деле данным, Дагестанский солдатик проживал в селе Усиша, Акушинского района. Мне оставалось проехать 130 километров, но в вечернее время автобусы в горах не ходили, и по этой причине я поплелся на железнодорожный вокзал, что бы двигаться в нужном направлении. В то время людям в военной форме оказывалось определенное доверие и уважение, поэтому я без труда был подсажен в почтовый вагон, железнодорожного состава, где с комфортом расположился среди писем и посылок, а так же был накормлен и напоен проводниками этого вагона.

Вздремнув пару часов в одном из нескольких просторных купе, к утру оказался на станции Избербаш, где и покинул железнодорожный состав, поблагодарив проводников. Полотно железной дороги в этих местах идет по самому берегу Каспийского моря, чем я воспользовался для утренних процедур. Наскоро перекусив в привокзальном буфете, сверился с картой - оставалось еще 90 километров, вышел на шоссе и побрел к одиноко скучающему на перекрестке милиционеру. Подошел, представился по форме:

Doznavatel_01- Дознаватель Одесской военной прокуратуры, лейтенант.... и показал соответствующие «верительные грамоты». На угловом штампе удостоверения военного дознавателя слово «ВОЕННЫЙ ПРОКУРОР», написанное более крупный шрифтом,, как бы кричало, а само удостоверение рекомендовало всем военным и гражданским службам и должностным лицам оказывать всяческое содействие «подателю сего»....

- Вах, с традиционным для этих мест акцентом произнес милиционер, такой молодой, а уже прокурор, откозырял и вернул мне документы. Я вкратце рассказал ему о своем маршруте, после чего начались чудеса кавказского гостеприимства. Милиционер прекратил скучать, и стал внимательный высматривать известный одному ему правильный автомобиль., неоднократно повторяя одну и ту же фразу:

-Нэт, это нэ для прокурора машина!

В конце концов, нужная машина была выдернута из потока, из открытой двери на меня смотрело приветливое лицо водителя. Дальнейший разговор, который шел на русском языке, наверное для того, что бы я понимал его суть, выглядел примерно так:

- Здравствуй Вагиф, далеко едешь?

- Здравствуй Карим, да вот к теще еду....

-Нет, Вагиф, ты уже не едешь к теще.....

Вот (он дружественно махнул головой в мою сторону) прокурор из самой Одессы (при этом его указательный палец многозначительно указывал куда-то вверх), ты сейчас едешь в селение Сергокала. Когда приедешь на автостанцию, то там найдешь Григория, передашь ему привет от меня и попросишь посадить дорого гостя в автобус, и пусть довезут его до селения Леваши. Карим, с уважением посмотрев на прокурора из самой Одессы, так же уважительно произнес:

- Вах, такой молодой, а уже прокурор!

- Это военный прокурор, успокоил его Карим.

Я сердечно поблагодарил милиционера и уселся в машину. Водитель, нисколько не смутившись неожиданного изменением своих планов, повез меня, рассказывая какие-то смешные истории. Примерно через час мы оказались на небольшой автостанции, где нашли Григория, которому были в точности переданы указания Карима.

Григорий, будучи предупрежденным, что едет военный прокурор, мельком глянув на расписание автобусов, и тут же быстро повел меня на посадочную платформу, на ходу заверяя Вагифа, что все будет сделано в лучшем виде, и можно спокойно ехать дальше, а Кариму он позвонит сам, вечером домой.

Совершенно ушатанный горными дорогами ПАЗ_ик, стоял под парами, заполненный под завязку людьми, возвращающимися с воскресного базара. Подойдя со стороны водителя, Григорий быстро изложил суть вопроса. Водитель, тут же открыл переднюю дверь, привстал и, перегнувшись в салон, стал выбирать место, достойное прокурора, да еще и военного. Салон автобуса затих, поглядывая то на меня, то на хищный взгляд водителя, понимая, что сейчас могут высадить любого, и даже не вернут деньги. Вздох облегчения пронесся по автобусу, когда водитель тоном, не терпящим возражений, рекомендовал освободить самое козырное место — на капоте, что рядом с водителем. И без того переполненный автобус тут же уплотнился, так что вся передняя площадка опустела, я занял почетное место и мы покатили, в дороге мне, как дорогому гостю, даже разрешалось курить вместе с водителем. Через пару часов горных серпантинов, водитель высадил меня на повороте, показав мне направление дальнейшего движения.

Меня подобрал водитель бортового КАМАЗ_а, едущий как раз в нужном мне направлении. Селение Усиша, не смотря на свою отдаленность, кроме магазина, имело еще ряд государственных учреждений: в частности военкомат, совмещенный с пожарной частью и милицией. Военком встретил меня почти в полной повседневной форме при портупее, но домашних тапочках. Я представился и объяснил цель своего визита. Тут же на столе появилась водка, нехитрая закуска и обязательный чай.

Мы выпили за «содружество полов войск» и перешли к неспешной беседе. Во время беседы я узнал, что боец, ради которого я приехал, еще с весны находится на летним пастбище, а это на другом конце Дагестана. Увидев мое огорчение. военком попытался меня утешить. Оказывается, что буквально вчера туда как раз уехала совхозная машина, но она приедет уже через неделю ( неделя — это как раз тот минимальный срок, который я должен был бы погостить по здешним понятиям) и тут же отвезет меня куда надо.

Видя мое нетерпение и желание тут же двигаться в путь, военком попросил меня о маленькой просьбе. Как оказалось, именно сегодня двух «новобранцев» провожают на действительную службу в армию. Для этого совхоз выделил автобус, на котором старейшины села и другие родственники поедут в Махачкалу провожать новобранцев на призывной пункт. На этом же автобусе должен был ехать и военком. Вот он и уговорил меня ехать этим же автобусом, что бы сопровождать будущих воинов и передать их документы на призывной пункт. Других — «не штатских» людей в округе 70 километров не было.

Да- это была незабываемая поездка. Лишь только автобус выехал за границу селения, все, за исключением новобранцев, вышли из автобуса, где на обочине же был накрыт стол. Как мне - объяснили - здесь убывающие на службу, прощаются со своим селением. Старейшины говорили длинные и красивые тосты, все их внимательно слушали, а вино лилось рекой. Аналогичная процедура была на границе района, затем области и еще в каких-то памятных мест для местных. В Махачкалу мы приехали уже затемно, я сдал новобранцев на призывной пункт, где их наконец покормили. Надо заметить, что на всех остановках, где будущим воинам было положено прощаться с родными местами, они не покидали автобус, не говоря уже о том, чтобы присоединится к пиршествам или втихаря выпить чего ни будь спиртного.

И вот я опять на железнодорожном вокзале. Поезд «Махачкала-Астрахань» заслуживает отдельного описания. В терминах, принятых на железной дороге это звучит так «...поезд грузопассажирский- формируется на малодеятельных участках из грузовых и пассажирских вагонов, предназначенных для перевозки грузов и пассажиров...«. В двух из пяти плацкартных вагонах ехала свадьба, вместе со старейшинами, мирно курившими прямо в вагонах и малыми детьми, перемещение которых из вагона в вагон напоминало ураган. Третий, так называемый «вагон - ресторан» был полностью оккупирован только что освобожденными из-под стражи. Надо заметить, что в вагоне-ресторане не было ничего, кроме пива, ничего — даже хлеба, вероятно не пользуется спросом.

В оставшихся двух плацкартных вагонах ехал разношёрстный люд. Найдя свободное место, я как то разместился, был тут угощен пивом, традиционной курицей и несколькими историями с колоритом местной жизни. Одна из моих попутчиц была украдена 4 года назад и выдана замуж. И вот только теперь, спустя 4 года она впервые была отпущена мужем, что бы повидаться с родителями. Ехала оно с маленьким ребенком, оставив старшего с мужем, как залог того, что она вернется. Рассказывала она об этом совершенно обыденно, и понимая, мое удивление , объясняла, что у них так принято, и ей на самом деле очень повезло. (Почему то вспомнился анекдот, про любовь В.И.Чапаева к детям, заканчивающийся словами -«А мог бы и убить»)

Другой наш попутчик из города Кизляра, узнав о том, что мне негде ночевать, тут же пригласил меня к себе в гости. Я с благодарность принял его приглашение (по всей видимости, я уже начал привыкать к национальным особенностям и традициям) и остаток ночи я провел в Кизляре. Ранним утром, попрощавшись и сердечно поблагодарив гостеприимных хозяев, добрался до автовокзала.

Дорога от Кизляра до селения Терекли -Мектеб поразила меня однообразным пейзажем степной части Дагестана. Вся советская власть, которая была сосредоточена в самом центра поселка, предстала передо мной в лице военного майора с общевойсковыми петлицами. После обмена «верительными грамотами» я тут же был приглашен к нему домой на обед. Однако (как потом выяснилось — в этом помещении было расквартирована не только милиция, но еще и военкомат, пожарная часть и небольшая тюрьма. Руководил всем этим разношерстным хозяйством майор единолично), надо было выполнить некоторые формальности — покормить лиц, временно содержавшихся под стражей. Майор решил это вопрос по-восточному мудро: зайдя в продол (коридор, по обоим сторонам которого располагаются камеры с заключенными) он достаточно громко объявил:

-Сегодня обеда не будет, ко мне дорогой гость приехал из самой Одессы! Услышав в ответ замечания по поводу дорогого гостя, его матери и других родственников, майор так же спокойно добавил:

-.... и ужина не будет тоже.

Мы сели в служебный мотоцикл и уже через несколько минут были у него дома. Зайдя домой, майор стал представлять мне своих женщин. В его доме их было очень много: кто-то был представлен как жена, кто-то как сестра жены, кого-то представили племянницей. Всех я не запомнил, но было их очень много, особенно с учетом того, что других мужчин я в его доме не видел. Читая немой вопрос в моих глазах, майор объяснил — у нас так принято. После услышанных в ночном поезде «Махачкала-Астрахань» женских историй, я постепенно переставал удивляться чему-либо.

В одной из просторных комнат был накрыт стол, обязательным элементом которого был чай. Женщин, не смотря на их немалое количество в доме, за столом не было. Не до конца ориентируясь в местных обычаях и традициях, я выпил чашку — тут же появилась одна из женщин, которая вновь пополнила чашку с чаем. После третей выпитой чашки чая, майор не без юмора объяснил мне:

-Чай выпивать не обязательно, он должен быть на столе, у нас так принято.

Мы пили за здоровье родных и близки, за родственников, за родственников родственников пытались найти общих знакомых, смотрели фотографии — время пролетело незаметно. Так как вскоре должна была подойти машина, на которой планировалось доставить меня на горное пастбище, то мы стали собираться. Поблагодарив домашних за гостеприимство, я, несмотря на выпитое, обнаружил, что ботинки мои высушены и тщательно вычищены...

- У нас так принято, объяснил мне майор.

Собрав остатки обеда, на том же мотоцикле вернулись в отделение, где майор покормил арестантов. Далее, мы сидели и выпивали внутри, когда посигналил грузовик. Прощаясь, мне стоило больших трудов, отказать гостеприимному майору «погостить хотя бы недельку».

Горное пастбище встретило меня картинками из школьных учебников, иллюстрирующих Кавказ: непременный горец в бурке, огромные собаки и стада овец на горных склонах в лучах заходящего солнца. Стоит ли говорить, что к приезду дорого гостя был зарезан молодой барашек. Шашлык, который я ел можно сравнить только с вином, которое мы пили за здоровье работников прокуратуры одесского гарнизона.

Побеседовав с уже уволенным в запас солдатиком, я подписал все необходимые бумаги, составил протокол допроса свидетеля, в общем — сделал все необходимое, ради чего я и был командирован сюда. Ночь прошла у костра, под неспешные разговоры. Мне посоветовали не возвращаться в Махачкалу, а ехать в Минеральные Воды, откуда улететь на Одессу значительно проще. Опять же машина, которая привезла меня сюда, утром идет рейсом на Грозный. От него до Минеральных Вод остается 300 километров хорошей дороги.

Доехав до окраины Грозного , я от души поблагодарил водителя и пошел на остановку автобуса, что бы выехать на шоссе в сторону Минеральных Вод.

Забравшись в подошедший рейсовый ЛиАЗ, я увидел там несколько старейшин, мирно попыхивающих трубками, расположившихся на переднем диване, спиной к движению, Поздоровавшись, я вежливо поинтересовался — в правильном ли я двигаюсь направлении. Но в разговор вмешался водитель:

Да, дАрАгой, но ты же не очень спешишь? Мы сейчас немножко в сторону свернем, надо уважаемых людей домой завезти, а после я тебя стрелой доставлю прямо куда ты захочешь. Возражать было бессмысленно, по всей видимости подобные отклонения от маршрута здесь не в диковинку. Уже через час, оставив за спиной КПП на выезде из Грозного, я бодро шагал в направлении Минеральных Вод. В моих планах было дойти до ближайшей бензоколонки или перекрестка, что бы сесть на попутную машину — останавливать попутку посреди дороги я уже давно считал «дурным тоном». Неожиданно, сзади раздался сигнал, я обернулся, отступив на обочину. Бортовой Зилок остановился рядом со мной, и из открытой пассажирской двери высунулся водитель:

-Кому рука не поднимаешь? Дальний путь идешь, а рука не поднимаешь? Я что, сАвсем тэбе чужой человек, или я не туда еду?

Запрыгиваю в кабину, разговорились, следующие 250 километров, проехали на одном дыхании- водитель возвращался домой из дальнего рейса. Вечерело, до Минеральных Вод оставалось не более 100 км, когда мы свернули с трассы и остановились у придорожного магазина. Понимая, что селение, где жил водитель, находится в стороне от дороги, я стал благодарить водителя и расспрашивать о направлении моего дальнейшего движения, но водитель категорический перебил мой поток «словоблудия».

- Какой такой аэропорт, вечер, в горах рано темнеет, ночуешь у меня, я дом новый построил, еще никто не ночевал, кровать новая, матрас новый, а вот белья постельного купить не успел, — как оказалось, именно ради этого мы и остановились у придорожному магазине. Возражать было бессмысленно.

Уже через час мы сидели под навесом, напротив недавно построенного дома, с аппетитом уминая домашнюю снедь, запивая все это домашним вином под длинные и весьма замысловатые тосты.

Утром водитель подвез меня до трассы, сам остановил машину, что то объяснил водителю. Мы пожали друг другу руки, сердечно попрощались, и уже через пару часов я был в аэропорту города Минеральные Воды.

Аэропорт встретил меня пустым кассовым залом, в конце которого сиротливо приютилась «Воинская касса», где меня ждало два известия, как обычно - одно хорошее, а второе -очень хорошее.

Рейс Ташкент — Одесса по четным дням делает промежуточную посадку в Минеральных водах, а по нечетным в Махачкале. Сегодня был четный день, и это не могло не радовать. Второе известие » билетов нет» оптимизма не вселяло. До рейса оставалось еще пол дня, я рискнул открыть скромную деверь с надписью «Милиция».

Объявление об окончание регистрации на рейс «Ташкент-Одесса» прозвучало как раз тогда, когда мы закончили пить за здоровье родственников, но еще не начали пить за здоровье родственников родственников. Я робко поинтересовался, как я без регистрации смогу попасть в самолет (вопрос о том, что «билетов нЭт» уже был решен).

- Как это самолет улетит без тебя? Никто никуда не летит, пока мы не выпили за здоровье родственников прокурора и родственников твоего начальника, — объяснил милицейский чин, после чего снял трубку телефона и куда-то позвонил.

К трапу самолета меня подвезли на милицейском газике, в котором кроме меня и моего «командировочного портфеля» еще ехало куча пакетов и коробок:

-Это передашь прокурору, а это своему начальнику, — напутствовали меня напоследок слуги правопорядка аэропорта, помогая занести все в самолет. Проспав два часа под гул турбин, я к вечеру уже был Одессе, а на следующее утро раздавал подарки, стараясь дышать по возможности в сторону....