О ЖИЗНИ, ТАНКАХ И ТАНКИСТАХ

ЮРИЙ КАТРАНОВ

Моему отцу Катранову Сергею Леонидовичу посвящается.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ


Эти заметки я, Соколов Сергей Васильевич, пишу в апреле 1997 года. 12 апреля, как выяснилось позже, в день Космонавтики, мне исполнится 80 лет. Заметки вызваны следующим обстоятельством. Я прожил большую жизнь, и не всегда мой путь был усыпан розами. 80 лет - не юношеский возраст, и здоровье начинает подводить.

Все чаще приходится обращаться к врачам. Сижу в очереди на прием к кардиологу, что-то прыгает давление, а рядом со мной стайка молодежи, студенты какого-то техникума, проходят медицинскую комиссию. Парни, девушки. Много смеха.

На кресле лежит "Неделя", а в ней заметка следующего содержания. В городе N некто Х зашел в развалины здания пописать и обнаружил портфель открытый, в котором виднелись деньги. Он обошел все вокруг, пытаясь обнаружить владельца портфеля, но никого не нашел. Взял портфель и отнес в милицию. Заметка в среде молодежи вызвала бурю, особенно у парней. "Урод, недоносок, идиот" - это самые мягкие эпитеты, которым был награжден герой заметки.

И мне стало обидно. Почему такая молодежь? Почему у них нет понятия "Не твое - не бери"? Почему принцип "хапай" просто возведен в норму поведения? С высоты прожитых лет я постараюсь в этой заметке ответить на этот вопрос.

Как я уже писал, 12 апреля 1917 года я появился на свет. Моему отцу, Соколову Василию Дормидонтовичу, в этот момент было 37 лет. Он выходец из семьи священнослужителя, вот почему у него такое необычное отчество. Дед был священником в одной из церквей города Вологды. Деда и бабушку я не помню. Отец был последним, 7 ребенком в семье, и к моменту его рождения родителям было около 50 лет.

Умерли они перед самой Мировой войной почти в одно время. Отец не пошел по стопам деда и после окончания реального училища поступил в Технологический институт.Учиться помогал отец, присылая из Вологды продукты питания. Сам отец бегал по урокам. В 1903 году институт был окончен, и отца приняли на Путиловский завод в так называемый механический отдел, сейчас это называется конструкторским бюро.

Он проектировал двигатели внутреннего сгорания, так как завод по лицензии США осваивал выпуск тракторов Фордзон-Путиловец, которые очень нужны были нашему сельскому хозяйству. К октябрьскому перевороту он был заместителем, как тогда говорили, товарищем директора, главного конструктора механического отдела. Для изучения двигателей внутреннего сгорания отец по инициативе администрации Путиловского завода ездил в командировки в США, был там на Фордовских заводах, в Германию и Англию. Он хорошо знал немецкий, свободно читал без словаря по-английски.

В 1908 году на рождественском вечере, который администрация завода устраивала для инженерно-технических работников, с елкой, вручением подарков и денежных премий, отец встретил машинописную барышню Надю, так тогда называли машинисток, и через год загремел марш Мендельсона.
Мама, в девичестве Попова Надежда Ивановна, была на 7 лет моложе отца. Окончила гимназию, потом курсы машинописи. Ее отец был чиновником средней руки в департаменте призрения, так называлось учреждение, заведующее домами престарелых, приютами, больницами для бедных. Отец мамы был человеком кристальной честности, и при большевиках его единодушно избрали комиссаром отдела департамента, где он служил. Он отказался, так как не мог поддерживать мероприятия по уменьшению пособий на содержания неимущих. Большевики ему это не простили и очень скоро уволили. До конца своих дней он работал бухгалтером. Его жена была просто домашняя хозяйка, очень добрая и набожная женщина, которая, однако, регулярно с мужем посещала театры, знала новинки литературы и прекрасно готовила. Жили Надины родители в собственном доме на берегу Финского залива, в очень живописной парковой местности. Родители дали Наде и музыкальное образование, она очень прилично играла на фортепиано и читала романы на французс ком языке, но почти по-французски не говорила, так как не имела разговорной практики. Нужно сказать, что в те времена должность машинописной барышни пользовалась очень большой популярностью. От барышень требовалось безупречное знание русского языка, владение иностранным и высокие моральные качества. Всем этим мама владела в избытке.

Быт молодоженов постепенно налаживался. Отец при содействии завода получил ссуду, купил 6 комнатную квартиру на 3 этаже кирпичного дома. Была, правда, 7-я комната, но она была без окон и почему-то называлась тещиной. Впоследствии в этой комнате жила прислуга. Дом стоял в Чугуном переулке, это там, где сейчас находится станция метро Автово. В 1910 году рождается первенец Константин. В 1914 году - Ксения, ну, а про меня вы все знаете.

Насколько я себя помню, то отец очень рано уходил на службу и очень поздно возвращался. Все свободное время он посвящал семье, охоте и рыбалке. Рыболов был страстный, привив эту страсть и мне, и Константину, и Ксении. Прекрасно помню выезд на рыбалку со всеми детьми с ночевками у костра, с приготовлением вкуснейшей ухи, со встречами рассвета, когда при появлении солнца как бы просыпается вся природа. Во всю силу своих легких гомонят птицы, встает солнце, вода, как зеркало, на воде плавает поплавок и вдруг он начинает уходить под воду. Подсечка - и вот уже крупная рыба бьется на берегу.

Летом родители на берегу Финского залива снимали дачу, и разве можно забыть купания, походы за грибами и ягодами? На охоту отец нас почти не брал, так как сезон начинался, когда мы уже уезжали с дачи и у нас начинались занятия. А вот если с охоты он приезжал с трофеями, то дома был пир. Нигде и никогда я не пробовал таких вкусных уток, тетерок, глухарей, которые готовила мама. Родители после революции, хоть и не часто, время было голодное, любили устраивать застолья. Приглашалось до 20 человек гостей, пеклись пироги с мясом, рыбой, овощами. Были и спиртные напитки, но в очень умеренных количествах. На моей памяти я не помню, чтобы кто-нибудь из гостей был пьян. Рассказывались интересные истории, анекдоты, в которых не было сальностей, писались стихи, особенно к дню рождения или к встрече Нового года. Обязательной была елка, игрушки на которую мы делали собственными силами, а утром с трепетом смотрели на обувь и разворачивали пакеты с подарками.

Я точно не помню, но где-то в 1923-24 годах нас уплотнили. К этому времени прислуга от нас ушла. Оставили две комнаты. Одну большую, метров 20 квадратных с тремя окнами, перегородили и получилась родительская спальня и кабинет отца, в большей части располагалась Ксения, а мне с братом была отдана вторая комната.

Жили мы не очень богато, но дружно. Я потом узнал, что в 1928-30 годах у отца были большие неприятности на работе, но об этом чуть позже...
Я не помню, чтобы между отцом и мамой были крупные ссоры. Может быть, они и были, но в отсутствии детей. Отец был веселым человеком и прекрасным рассказчиком, а мама приучала нас к чтению очень оригинальным образом. Начинала читать Жюля Верна, останавливалась на интересном месте и говорила, что нужно по дому сделать что-то важное, и пускай кто-нибудь почитает вслух. Приходилось соглашаться. Мы были детьми и, естественно, шалили, но отец, а тем более, мама, никогда не прибегала к помощи ремня или элементарной затрещине. Очень ценилась честность. Провинился - найди в себе мужество честно признаться в своем проступке.

Вот несколько примеров. Я еще не в школе. Выход из нашего двора закрывают огромные, чугунные ворота. Мы, дети, очень любили на них кататься, а дворнику-татарину это не очень нравилось. Мы катаемся, а он с матюгами бежит к нам. Мы убегаем от ворот и тут что-то на меня накатило. Я обозвал его грязным татарином и нехристем. Вечером дворник пришел жаловаться к отцу. Тот пообещал, что никогда такое не повторится и дал татарину на водку. Отец долго со мной беседовал и все хотел выяснить, кто конкретно научил меня дразниться. "Дворовые мальчишки!" "Неужели ты не хочешь быть умнее их?"

Я уже в школе. Мне лет 10. В школьном дворе кидаемся камнями в будку пожарного гидранта. Я бросил камень и не обратил внимания, что из-за будки выскочила первоклассница. Камень попал ей прямо в лоб. Она упала. Мальчишки тут же разбежались, а я кинулся к упавшей, пытаясь поднять ее на руки. Ревела она. Ревел я. Подошли взрослые. Школьницу унесли домой. Я все рассказал маме, а когда пришел отец, то он меня просто повел к пострадавшей. Он заставил меня извиниться, а с девочкой ничего страшного не случилось. Царапина на лбу, от которой через пару недель ни осталось и следа.

А лет в 12 я был участником самого настоящего воровства. Мы жили почти на окраине города. Там, где сейчас находится Дом культуры Кировского завода, город практически кончался. Мы выходили на берег Финского залива. Там были ручейки и речушки, в поймах которых паслись гуси. Мы ходили туда печь картошку. Предводителем у нас был Жорка Поздняков. Он был года на два старше меня. Курил и ругался матом. Сразу же скажу, что в 1936 году он был осужден за бандитизм. Мы пекли картошку, а Жорка через кусты по-пластунски подобрался к стае гусей, схватил одного и свернул ему шею. Мы ушли метров на 500 от места кражи, гуся ощипали и стали жарить. Голодны мы не были, но новизна происходящего как-то завораживала. Гусятину мы ели полусырой и почти несоленой. А дома меня замучило раскаяние. Мама увидела, что я не в своей тарелке и заставила рассказать обо всем случившемся. Я разревелся и все рассказал. Мама решила, что вердикт будет выносить отец. Он, вернувшись с работы, меня внимательно выслуш ал, а потом попросил показать, где живет Жорка. Пришли к нему. Разговаривать с Жоркиными родителями было бесполезно. Его отец работал возчиком и сильно пил. И в этот раз под хорошим шофе был и отец и мать. Отец сказал, что если воровство повторится, то он заявит в милицию. Хотя было довольно поздно, но в Ленинграде белые ночи, отец заставил меня показать место, где мы стащили гуся. Я привел его на это место.В метрах 500 были какие-то строения. Пошли туда. Отец пытался найти хозяев гусиной стаи, но, оказалось, что это не так-то просто сделать. Хозяева выпускают гусей с гусятами на вольный выпас, и попробуй разберись, где чья стая. С отцом беседовал пожилой, бородатый крестьянин. Поняв суть дела, он предложил компромиссное решение. Тут есть одна семья, которая недавно лишилась кормильца. Можете деньги за гуся отдать ей, никто обижаться не будет. Так и порешили. Когда мы пришли домой, то отец только спросил: "Все понял?" Мне этого урока хватило на всю жизнь.

В выпускном классе я совершил еще одно страшное преступление. У нас была своя компания, и мы решили, что после выпускного бала встретимся в узком кругу и отпразднуем окончание школы. Для этого нужно было внести 3 рубля. У меня не хватило духа с такой просьбой обратиться к родителям, так как они уже внесли в школу значительную сумму денег для выпускных торжеств. Где лежат семейные деньги я знал, и вот, когда домашних никого не было, я вытащил из пачки 3 рубля и спрятал под подушку собственной кровати. Мама именно в этот вечер решила поменять постельное белье. Деньги были найдены, а вопрос об их похитителе просто не ставился. И так все было ясно. Пришлось все рассказать. Особенно сокрушалась мама. "Как ты смог совершить такое?" Ее тихие слезы действовали на меня сильнее, чем угрюмое молчание отца. Он даже не желал находиться со мной в одной комнате. Через три дня я не выдержал. Захлебываясь слезами, я поклялся родителям, что никогда не буду покушаться на чужое. Эту клятву я сде ржал. Сейчас я вижу, что родители, скорее всего, даже несознательно, делали все возможное, чтобы провинившийся понял меру своего падения. Если ты провинился, то найди в себе мужество честно признаться в совершенном проступке.

Невольно приходит на память одна зимняя рыбалка. Весна, конец марта. Вовсю светит солнце. Лед поднялся и ходить по нему легче легкого. Масса не застывших лунок. Вместе со мной рыбачит начальник одного из цехов. Прекрасный производственник. В цехе у него около 600 рабочих, и для них он Бог, царь и отец родной. Видя, что его сосед, рыбак не наш, обильно подкормил лунки, он, когда сосед отошел, его флажки перенес на другие лунки, а на его поставил свои. Вечером, когда мы в автобусе возвращались в Ленинград, он, немножко пьяненький, с упоением рассказывал, как он обманул соседа. Видимо, в детстве его родители не научили, что брать чужое - преступление, а воровство и обман поощряли.

Родители, несмотря на скромные доходы, устраивали нам дни рождения с пением, танцами, чтением стихов, с карнавалами, где маски изготовлял каждый сам и за самую лучшую получал подарок. Мама играла на пианино. Как же приходилось напрягать все свои силы маме, чтобы в то голодное время прокормить семью. Ей приходилась часами простаивать в очередях, массу времени проводить на кухне, а домашняя работа сколько требует сил! Но мы никогда не слышали от нее ни единой жалобы. А какую нужно было маме проявлять тактичность, когда сосед - рабочий, вселенный в одну из наших комнат, между прочим, отец 4 детей, мог в любое время дня и ночи ломиться к нам и требовать денег на водку, а если ему денег не давали, то он грязно ругался матом на всю квартиру и заявлял, что кровопивцев инженеров - интеллигентов он выведет на чистую воду. А ведь его слова не были пустой угрозой. Стоило только написать донос на Литейный 4, управление ОГПУ, НКВД, а потом МВД и в лучшем случае Соловки были обеспечены.
В 1928 году начался процесс над так называемой Промышленной партией. Все дело в том, что в Донбассе на многих крупных предприятиях страны участились случаи аварий. Сейчас их причина ясна. К руководству пришли малоподготовленные кадры, которые не имели не только технического, но и начального образования. Зато у них были луженые большевицкие глотки и безоговорочное желание выполнять все постановления партии, какими бы абсурдными они ни были. Но аварии нужно было как-то объяснить, и был сфабрикован заговор инженерно-технических работников с дореволюционным стажем, которые специально саботировали работу промышленности пытаясь развалить социалистическую экономику.

Саботажников - инженеров искали всюду. В эту мельницу попал и отец, как дореволюционный специалист, который в административной иерархии занимал довольно высокое положение. Причиной травли отца послужил конфликт между ним и группой молодых рабочих с опытного участка сборки и испытания двигателей. Отец был добрым человеком, но отнюдь не добреньким. Молодые рабочие, их было 10-12 человек, в основном крестьянские парни, окончив ФЗО, решили, что главным в производстве моторов должны быть не знания и опыт, а желание построить коммунизм.

Они, комсомольцы, стали возмущаться, что старые специалисты, которые не скрывали свое прохладное отношение к Советской власти, получают более оплачиваемую работу, неохотно участвуют в митингах и собраниях, а говорильней тогда занимались очень много. Доходило до драк между молодым и старшим поколением. Рабочие пошли к отцу. А он сделал следующее. Попросил из молодежи выделить четверку наиболее подготовленных специалистов и дал им работу, соответствующую по сложности почти высшей категории. Потом попросил представителей отдела технического контроля провести тщательную проверку изготовленной продукции. И началось. Даже простейшие операции были выполнены с грубейшими нарушениями технологического процесса. Изготовленная продукция оказалась сплошным браком. А тут еще у отца не сложились отношения с парторгом конструкторского отдела. Бывший боец Первой конной армии имел образование неполных три класса церковно-приходской школы, но у Буденного он был пулеметчиком в бронеотряде и член ом партии с 1920 год, награжденный орденом Боевого Красного знамени... Вот и решено было, что лучшей кандидатуры для парторга сложнейшего технического отдела быть не может. Он с важным видом сидел на технических совещаниях и требовал, чтобы руководители секций докладывали ему о ходе работы, затруднениях, а он эти затруднения мгновенно устранит. Протерпев пару месяцев, отец не выдержал и на совещании у Главного инженера начистоту высказал парторгу все, что он о нем думает. Сначала последствий никаких не было, а вот после конфликта с молодыми рабочими ему все припомнили. Было бурное собрание, отца защищали его сослуживцы по конструкторскому отделу, но таких было всего четыре человека. Надо иметь смелость, чтобы высказывать неприятные вещи представителям партии, и не все могли на это решиться. Выступали и кадровые рабочие, но их заклеймили, как пособников саботажников, которые, не давая хода молодым рабочим, хотят создать на заводе такую обстановку, что только они могут решать техническую и экономическую политику на заводе, тем самым они стараются свести роль партии в строительстве социализма к нулю и в конечном итоге вернуть страну на рельсы капитализма.

В 1930 году отец и его защитники, и инженеры и рабочие, были с завода уволены с очень интересной мотивировкой. "Непонимание задач социалистического строительства". Для нас начались трудные дни. Тревожно прислушивались к шагам на лестнице, ждали ареста. Так как дом был заводской, то о судьбе отца знали многие, и многие просто перестали с ним здороваться, а иногда при встрече просто переходили на другую сторону улицы. Мы все очень боялись за судьбу Константина. Он окончил трудовую школу-девятилетку, но сразу же поступать в ВУЗ не имел права. Как сын эксплуататорского класса, он для поступления в институт должен был иметь не менее 2 лет трудового стажа. Косте, можно сказать, повезло. В одну из библиотек нужен был сторож-рабочий. Он должен был сторожить и заниматься всякими хозяйственными делами, чинить стеллажи, двери, окна, сантехнику, выполнять мелкие ремонты. Эта работа почти не давала денег, но позволяла пользоваться книгами и совершенствоваться в немецком языке, который Кон стантин очень прилично знал. Потом Константин, а школу он окончил с хорошей оценкой только по русскому языку, остальными были отличными, поступил в Техноложку на факультет машиностроения, который окончил и отец. Боялись, что Константина исключат из института как почти что врага народа. Отца нигде не брали на инженерную работу, и сумел он устроиться автослесарем по ремонту двигателей в какой-то крупный гараж, где он через пару месяцев, числясь автослесарем, практически был главным технологом. Мы, дети, были почти взрослыми и мама пошла работать. Она вспомнила свою прежнюю специальность и стала машинисткой в машинописном бюро академии наук. Ее высокий профессионализм очень быстро был оценен. Посыпались заказы на оформление парадных докторских и кандидатских диссертаций, просто рукописей для последующей отдачи в печать. Пришлось работать и дома. Машинка трещала до позднего вечера.

А потом пришла повестка на Литейный. Отец на всякий случай взял с собой чемодан со сменой белья, туалетными принадлежностями и небольшим запасом продуктов. Привезли отца часа через три на машине и провожал его очень вежливый капитан из НКВД. А случилось вот что. На заводе начали испытание новой партии моторов для танков, так как Путиловский завод начал освоение новой танковой техники. На испытаниях сплошные завалы. Поснимали всех, кто имел к испытаниям хоть какое-то отношение. На завод приехал Сергей Миронович Киров. Вот ему-то и рассказали о конфликте между отцом, молодыми рабочими и заводскими представителями партии. Говорят, что Киров сказал: "Вернуть немедленно". В наше отсутствие в квартире были представители НКВД. Много позже соседи рассказали нам, что они интересовались отцом, его поведением, его высказываниями. После Нового года отец восстановился на заводе в прежней должности, по его просьбе вернули и уволенных "по его его делу", а маму вдруг пригласили работать в См ольный секретарем-референтом какого-то партийного чина. Слава Богу, что он не попал под карающую руку Сталина и не был репрессирован после убийства Кирова. Мама до ухода на пенсию проработала в обкоме и это ей спасло жизнь, так как работникам обкома во время блокады хоть и маленькие пайки, но давали.

Мы как-то не обратили внимания, что в квартире нет ругателя алкоголика соседа. И вдруг, однажды вечером кто-то постучался в дверь. Вошла соседка, жена ругателя, и упала перед отцом на колени. "Не губите мужика моего. Он же ругал вас не по злобе, а от дурости. Замолвите за него словечко!" Отец ничего понять не мог. Потом сквозь рыдания женщины он уяснил, что мужа забрала прямо с завода не милиция, а НКВД, и забрала, якобы, за то, что он обещал посчитаться с кровопийцей-инженером. На следующий день отец пошел на Литейный к тому самому вежливому капитану из НКВД. Все оказалось значительно проще. Никто соседа не арестовывал, а просто в одном из бараков ему выделили две комнаты и предложили переехать туда, а чтобы не особенно артачился, решили пару дней продержать в камере предварительного заключения. Через неделю соседи уехали.

И еще один интересный момент. Помните дворника-татарина? Ему было лет 50. Когда у отца были неприятности, то он, видя последнего, громко ворчал: "Ходють тут всякие противники Советской власти", а когда все восстановилась, то он первый заорал: "Василий Дормидонтович! Есть правда на белом свете. Не дали погибнуть невинному человеку!" Отец до революции был награжден орденом Святой Анны на ленте, помните чеховскую " Анна на шее" и орденами Святого Станислава 4 и 3 степени, в 1932 году ему вручили орден трудового Красного знамени. В то время это была невиданная редкость, я ходил задрав нос. Как же, сын орденоносца. И еще на эту же тему. Отец, как окончивший институт, получил личное дворянство, которое по наследству не передавалось. Перед самой революцией отец получил звание надворного советника, а это 7 чин в табеле о рангах российского чиновничества, которое давало право на потомственное дворянство, но отец, кажется, дворянское звание так и не успел оформить.

Я жил как все мальчишки того времени. В 8 лет я пошел в 1 класс рабоче-трудовой, а потом просто трудовой школы первой ступени. Учился легко и часами над уроками не просиживал. Почему-то я не унаследовал родительскую склонность к иностранным языкам и по немецкому я едва вылезал на "хор". Нужно напомнить, что тогда была четырехбалльная оценка знаний. Неудовлетворительно (неуд), удовлетворительно (уд), хорошо (хор) и отлично (отл). Но "хор" по немецкому и химии появился в старших классах, а "хор" по русскому письменному сопровождал меня всегда. В четвертом классе меня приняли в пионеры. Прием проводился целым классом. Мы принимали хором присягу. "Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно обязуюсь и клянусь..." Потом учили стихотворение: "Как повяжешь галстук, береги его, он ведь с красным знаменем цвета одного..." После 4 класса я впервые поехал в пионерский лагерь. Чудные окрестности в районе станции Сиверской. Костры. Мы с упоением пели: "Взвейт есь кострами синие ночи, мы пионеры дети рабочих...", Ах, картошка-наслажденье, пионеров идеал, тот не ведал наслажденья, кто картошки не едал". Пионерский лагерь приобщил меня к спорту. Мы в то время поголовно были увлечены футболом. Я рос долговязым, и мне сразу же определили место в воротах. Забегая вперед, скажу, что в 19 лет я был ростом 180 см и весил 62 кг. Про меня даже был сочинен стишок: "Ростом с Маяковского, тонкий как веревка и на длинной шее колышется головка..." Я был главным вратарем, голкипером, как тогда говорили, нашего отряда, а в старших классах уже защищал ворота в лагерной сборной. В пионерлагере открылось еще одно мое призвание, которому я потом отдал многие часы тренировок. У нас устраивались военизированные эстафеты, на одном участке нужно было бежать 1000 метров с бутафорской винтовкой, с подсумком, с бутафорскими патронами. Что-то случилось со штатным бегуном на эту дистанцию и попросили, вернее, заставили, выступить меня. Я принял эстафету седьмы м или восьмым, но желание победить было настолько сильно, что я обогнал нескольких соперников и закончил этап третьим. Один из физруков лагеря был тренером по легкой атлетике. Он пригласил меня в секцию. Я специализировался на средних и длинных дистанциях. Потом стал бегать 5 и 10 тысяч метров. Выражаясь современным языком, показывал результаты кандидата в мастера спорта. Был чемпионом города по юношам, чемпионом средних специальных учебных заведений. В 1938 году участвовал даже в первенстве России от сборной Ленинграда. На пяти км придел шестым, на 10 км был четвертым. Дважды бегал марафон. Мало кто помнит, что тогда для получения 3 разряда по марафону нужно было просто не сойти с дистанции. Как все мальчишки и девчонки того времени, бегали в кино. Смеялись над трюками Чарли Чаплина и Макса Линдера в немых фильмах, до колик в животе хохотали на "Веселых ребятах", по много раз смотрели "Чапаева" и мечтали, как "Красные дьяволята" сражаться с белогвардейцами. А "Мы из Кроншта дта", "Гибель Орла", предвоенные комедии Пырьева и Александрова? А патриотические фильмы? Мы вместе с молодежью строили новые города "Комсомольск", ловили шпионов "Ошибка инженера Кочина" и вместе с бойцами и командирами Красной Армии моментально разбивали всех врагов Страны Советов.

Мы были детьми своего времени и жили интересами своего времени. А время было сверх бурное. Первые пятилетки, индустриализация и коллективизация, величайшие стройки социализма. Волховстрой, Днепрогес, Магнитка, Комсоомольск на Амуре и знали ли мы тогда, что в 1930-1932 году, в результате коллективизации страна осталась без хлеба, миллионы людей умерли от голода, миллионы были репрессированы и погибали в недрах ГУЛАГов и в непригодных для жилья районах Сибири и Дальнего Востока. Даже для меня, 17 летнего парня, как обухом по голове было сообщение, что 1 декабря 1934 года троцкист Николаев зверски убил любимца народа, первого секретаря Ленинградского обкома С. М. Кирова. Мы на митингах клеймили врагов народа, требуя их расстрела, желали всяких благ отцу всех народов И. В. Сталину и клялись отдать все силы на защиту нашей социалистической Родины и строительству социализма..А пропаганда защиты Родины, непобедимости Красной армии была главнейшим пунктом социалистической идеологии." Если завтра война, если завтра в поход... ", " Чужой земли мы не хотим ни капли, но и своей клочка не отдадим...." , " Веди нас в бой товарищ Ворошилов, донецкий слесарь, боевой нарком...." Можно привести еще много подобных патриотических песен. А как восхвалялись успехи наших войск в военном конфликте с японцами у озера Хасан и на Халхин-Голе.Мы готовы были добровольцами ехать сражаться за революционную Испанию Финская компания показала, что наша армия к ведению военных действий подготовлена плохо, наша военная техника устарела , это подтвердили и события в Испании, но слишком поздно были сделаны соответствующие выводы. Знали ли мы, что соотношение потерь в советско финском конфликте составляет 1:8 не в нашу пользу.И почему же никто не догадался, почему маленькая Финляндия так яростно сопротивляется своему освобождению от империалистических кровососов. Мы знаем, что Гебельс - мастер вранья в государственном масштабе создал такую идеологическую машину, что любому немцу мог доказать все, что угодно. Мы не знаем наших главных идеологов., но им было намного трудней. В Германии нужно было обманывать всего 60 млн. человек, у нас 200 и наша пропагандистская машина прекрасно с этим справилась. Ура патриотизм обернулся нашему народу миллионными жертвами и за время репрессий и во время войны. Честь и хвала нашему народу, который вопреки страшному террору сумел выстоять, разгромил фашизм перенес все выверты Хрущевско- Брежневских времен, не умной перестройке помощника комбайнера Горбачева и все еще надеется, что в нашей стране наступит хорошая жизнь.

А жизнь текла в стремительном темпе не останавливаясь.В 1933 году, прямо на каком-то техническом совещании, с отцом случился инфаркт. Его лечили в обкомовской больнице, потом он вместе с мамой месяц отдыхал в Крыму. Приехал похудевший и загоревший, но просто переполненный жизненной силой. 1935 год. Я готовился к выпускным экзаменам. 2 0 мая нужно было писать сочинение. 12 мая у отца новый сердечный приступ прямо в кабинете. По какому-то глупому стечению обстоятельств он отпустил секретаршу и сколько он находился без сознания , определить было невозможно, но не менее 2 часов. Когда его обнаружили, то никакие ухищрения медиков не помогли. А было отцу всего 54 года. Пышные похороны с морем цветов. ,с траурными мелодиями оркестра, обрывающих душу. Очень жаль, что кладбище во время войны попала в полосу военных действий и после войны его не восстановили. Могилу отца мы найти не могли.Как-то сразу на 20 лет постарела мама. В принципе она была 47 летней совсем не старой женщиной, а тут вся голова стала седая, долго , долго в нервном тике тряслась голова.Мы , дети, как могли поддерживали ее и может быть наша поддержка дала ей силы преодолеть горе и зажить более или менее полноценной жизнью.

Мы держали семейный совет. Расклад сил получился следующий. Мама работает в обкоме. Константин только что окончил политехнический институт и призван, как офицер запаса, на военную подготовку. Потом ему предложили поступить в артиллерийскую Академию и через год, получив звание старшего лейтенанта, стать кадровым военным. Как мне нравился стройный, подтянутый командир с золотыми пушками на черных петлицах гимнастерки, затянутый ремнями, с саблей и в синих галифе. Все девушки Ленинграда были влюблены в Константина, а как не любиться в такого. Он же выбрал одну. Стройненькая, невысокая, брюнетка, балерина Малого оперного театра. Константин стал членом партии. После окончания академии его послали служить куда-то под Одессу. Перед войной он был инженером артиллерийского полка, майором. Было у него двое детей. Но в сумятице первых месяцев войны вся семья Константина и он сам потерялись . На все запросы приходил стандартный ответ: " Пропал без вести " Однажды, уже во время блокады, к маме на квартиру приходила какая-то невысокая смуглая женщина и спрашивала маму. Мама же была на казарменном положении и из Смольного не выходила. Женщина назвала себя, но соседка не запомнила. Скорее всего это была жена Константина. А уже после войны мама встретила на Невском сослуживца Константина по академии.Он сказал, что Коснстантин под Одессой попал в плен.Мама до последних дней не верила, что Константин погиб, все ждала, что он вернется. Умерла мама в 1976 году и похоронена на одном из кладбищ Ленинграда.

Ксения заканчивала педагогический институт имени Герцена. Преподаватель математики. По распределению попала в Ярославль, где после войны стала директором школы, заслуженная учительница СССР. Там же вышла замуж. Воспитала сына и дочь. Оба инженеры. Похоронила мужа. Воспитывает внуков.

Стал вопрос, что делать со мной. Школу я закончил с " хор " по русскому, немецкому и химии.Остальные пятерки. В институт поступать нельзя. Нет рабочего стажа. Тут один из приятелей отца, будучи директором машиностроительного техникума, предложил поступить к нему на отделение " Моторостроение", то есть пойти по стопам отца. Для поступления в техникум рабочего стажа не надо, не надо сдавать вступительные экзамены, так как абитуриенты с " хорошистским " дипломом зачисляются в техникум автоматически.Моя судьба была решена 22 июня прошел выпускной бал. Мы до первых трамваев гуляли по набережным Невы, купались в Неве у Петропавловской крепости.Можно было считать, что детство кончилось, а для некоторых кончилась и юность, так как нужно было идти работать, а некоторые и учиться могли только надеясь на собственные силы, так как помощи ждать было неоткуда.

Мне в техникуме, как имеющего среднее образование, нужно было заниматься 2 года и 9 месяцев. Я был освобожден от общеобразовательных предметов, а специальные мне давались очень легко. Без лишней скромности заявляю, что я был одним из лучших студентов, правда нас студентами не называли , мы были просто учащиеся. Я активно занимался спортом, был избран в бюро комсомольской организации и поручили мне отвечать за идеологическую работу.Нужно сказать, что с приходом в техникум мы как бы повзрослели. Мы уже не были школьниками, даже не знаю почему, но на жизнь мы смотрели уже более серьезно и в техникуме не было тех глупых розыгрышей, которые были в школе. Нужно сказать, что учеба в техникуме давалась мне без особого труда. Все же я кончил Ленинградскую школу, в которой был очень сильный состав учителей и четверка моей школы была равноценно пятерке какой-нибудь школы с периферии. Незаметно пролетали годы учебы, а на производственную практику я был направлен на Кировский завод в цеха , где собирались двигатели, где очень многие помнили моего отца и давали ему самые блестящие характеристики. Однажды на заводском дворе я увидел какого-то монстра. Мы знали, что завод изготовляет танки, но цеха были сверх секретные. А тут я увидел что-то невооброзимае. Громадина высотой под второй этаж. Потом я узнал, что это тяжелый танк Т-35 и меньше, чем через год я очень близко познакомлюсь с этой боевой техникой.Техникум окончен в июле 1938 года с красным дипломом и получил я направление на Харьковский тракторный завод, который осваивал новые танки, в том числе и знаменитый танк 2 мировой войны Т -34.

Прежде, чем рассказывать о моей дальнейшей жизни, коснусь очень щекотливой, так называемой, сексуальной темы. Где-то в середине второго класса более старшие приятели просветили меня относительно разделения полов. Я узнал предназначение своего секретного отростка, уяснил предназначение женщины в рождении ребенка, но, честное слово, до 5 класса меня эти вопросы мало интересовали и я не испытывал никакого возбуждения, даже находясь в непосредственной близи от женщины. У отца была большая, около 5 тысяч томов, библиотека. Было много технических книг, но и много художественной литературы. Сначала меня интересовали книги с яркими картинками, например "Жизнь животных" Брема, потом пошел Жюль Верн, Буссенар, Майн Рид, Дюма, меня, почему-то, назначали Портосом, вся наша классика, но были в библиотеке и книги Ги де Мопасана "Жизнь" и "Милый друг", "Декамерон" Бокатчио и даже произведения де Сада.

Родители не запрещали чтение подобной литературы, а мы с этими книгами старались не попадаться им на глаза. Короче. В старших классах теоретически в сексуальном вопросе я был подкован основательно, но активные занятия спортом видимо тормозили мои сексуальные стремления и женщины меня не очень-то волновали втором году обучения в техникуме я влюбился в библиотекаршу. Стройная шатенка среднего роста, с обворожительной улыбкой. В ней мне нравилась все. Походка, манера говорить, смеяться и улыбаться. Чтобы быть поближе к объекту своего обожания, я много времени проводил в библиотеке. Было предмету моей влюбленности лет 25. Она заметила мой повышенный интерес к моей особе и после одного из техникумовских вечеров попросила ее проводить. Я на улице попытался объясниться ей в любви и услышал такое, что после этого несколько суток не мог придти в себя.Она назвала меня чистым, непорочным мальчиком и сказала, что она порядочная, грязная дрянь, на которую я не должен обращать никакого вни мания. Связью с ней я испорчу себе жизнь. Оглушенный таким признанием я не помнил, как пришел домой. А потом один из более старших знакомых мне учеников сказал, что библиотекарша - самая настоящая проститутка, которая обращает внимание только на тех, кто может таскать ее по дорогим ресторанам или кто может делать делать богатые подарки.

А летом, перед самым выпуском, мы собрались группой у одного нашего ученика на даче. Было очень весело, мы купались, загорали, немного выпили и домой расходились очень поздно. Среди девушек была Маруся. Она была года на два старше меня, приехала из какого-то маленького городка Ленинградской области. Науки давались ей трудно. Я пошел ее провожать. Оказавшись на пустынной лесной дороге я обнял ее за талию, а она вдруг повернулась ко мне и стала целовать.А потом очень просто сказала: "Давай потрахаемся, ты же хочешь?" Совершенно обалдев от ее предложения я что-то нечленораздельное промычал и кивнул головой. И этого было достаточно. Она взяла меня за руку и энергично потянула в кусты. Там, не стесняясь, сняла трусики и удобно улеглась в траве раскинув ноги. Никаких проблем не возникло. Я приземлился рядом, а она так спешила, что помогала мне расстегивать и приспустить брюки." Пожамкай мне груди, только не очень больно !" -попросила она. Лифчика на ней одето не было. Проблем никак их не возникло. Я сразу же вошел в нее без каких либо затруднений. Маруся оказалась очень страстной партнершей и заставила меня кончить раза три. У нее это получилось во много раз больше. "А ты молодец. Я и не думала, что у тебя это так вкусно получится". Я проводил ее до общежития и помчался домой уставший, но в радостном возбуждении.

Утром я посмотрел на свои трусы, а они все в мужских и женских выделениях. Помчался в ванну, чтобы помыться и смыть следы ночного безумства. Пришел в комнату, а там мама с моими брюками,которые вымазаны не только землей и травой."Была женщина? "Я все рассказал, но попытался снять с себя всякую ответственность за все случившееся. Вот тут мама меня и остановила."Учти, что на мужчине всегда лежит большая ответственность и не надо подставлять женщину и обвинять ее во всех грехах. В результате такой связи может быть ребенок и мужчина может от него отказаться, а женщине это сделать намного труднее. Поэтому при вступлении в связь с женщиной подумай о последствиях, не сломаешь ли ты ей жизнь? Я ненавижу мужчин, которые каждую встречу с женщиной рассматривают только как начало пути в постель. В "Евгении Онегине" есть строчки: "Как он умел казаться новым, умом и страстью побеждать, невольной ласки ожидать, молить и требовать признанья, подслушать сердца первый звук, преследовать любовь и вдруг... добиться тайного свиданья.... И после ей наедине давать уроки в тишине". Вот так поступать могут только самые настоящие подлецы. Мы проговорили с мамой часа 4. Она сказала мне, что связь с женщиной нельзя рассматривать как удовлетворение каких-то естественных потребностей, как поесть и попить. Я обещал маме, что всегда буду с женщинами вести себя по рыцарски. Могу признаться, что я не был монахом, тем более, что по нынешним понятиям я довольно поздно женился , в 33 года Но не одна женщина, которая была близка со мной, никогда не повторяла слова одного из стихотворений М. Цветаевой : "Зачем оставил ты меня, мой милый, что тебе я сделала?"

Дня через два я пошел объясняться с Марусей. "Попытался объяснить ей, что не отказываюсь от обязательств, которые наложила на меня ночь, проведенная с ней". Она удивленно подняла на меня глаза. "Ты что, сдурел. Какие еще обязательства? Ты поиграл со мной, пусть и другие поиграют!" Придя домой, я рассказал о разговоре с Марусей маме. Она сказала, что Маруся очень трезво оценивает жизненные ситуации, не терзается случившимся и может быть ей это очень пригодиться в жизни.Нет! Не пригодилось. Техникум она не закончила. Где-то в году 1948 году в одном из механических цехов Кировского завода я встретил уборщицу цеха, в которой с трудом узнал Марусю. Она, в принципе, была молодой женщиной, не старше 30 лет, но выглядела лет на 50, с испитым лицом. Она меня тоже узнала. Сказала, что спилась, но в этом виновата блокада. Я попросил в отделе кадров перевести ее в заготовительный цех, где зарплата была побольше, но не помогло. Начались запои и она просто не приходила на работу.

До женитьбы две женщины оставили глубокий след в моей душе. Вот бывает так. Встретишь человека и складывается впечатление, что ты знаешь его всю жизнь. С этим человеком у тебя много общего, взгляды на жизнь, запросы, желания, человеком, который как бы является твоим вторым я. Во время войны я влюблялся в женщин, женщины влюблялись в меня, но эти связи как-то быстро кончались и мы расставались без сожаления. Август 1944 года. Небольшой латышский городок Добеле. Мы вышли из тяжелых боев в районе Курляндского котла. Городок утопает в садах. Я командир роты Т - 34. Для отдыха нам выделили бывшую усадьбу зажиточного латышского помещика. Сам он еще в 40 году уехал в Англию. В штабе полка встречаю лейтенанта-переводчика. Эльза Бельд. Высокая брюнетка какой-то строгой красоты. К ней даже вот просто так подойти то страшно. Вечером работник штаба рассказывает, что она вдова, муж воевал где-то на Севере. Многие пытались за ней приударять. Наиболее ретивые получали по мордам. Вечером нам крутили трофейные немецкие фильмы, а Эльза переводила. После фильма мы с ней разговорились. Она оказалась выпускницей ленинградского института иностранных языков, родители - немцы Поволжья, но работали в ленинградском отделении МИД. Мы, гуляя по городку, не заметили, как наступил рассвет. "У вас танкисты все такие застенчивые?" В пехоте офицеры побойчее. Только познакомился и тут же лезут обниматься?" Мне как-то в голову не приходило, что можно прерывать эту встречу объятиями и поцелуями. Она рассказала о муже. Тоже переводчик. Кроме немецкого он знал и английский и был направлен в штаб Северного флота. Переведен туда был недавно, а до этого в штабе 1 Украинского фронта служили вместе. Бомбили штаб флота и муж был тяжело ранен. Был в санитарном поезде эвакуирован в Москву, но в пути умер. Неделя пролетела мгновенно.Я Эльзе сделал официальное предложение и получил от командира корпуса разрешение зарегистрировать брак. В Добеле была мэрия, где это должно было произойти. Ночь я провел в комнате у Эльзы. Что это была за ночь? Утром я помчался к себе, чтобы привести себя в порядок и идти в мэрию.

Товарищи приготовили небольшое застолье, которое должно было начаться после бракосочетания. За 15 минут до намеченного срока , с друзьями, прихожу к мэрии, Эльзы нет. Из штаба прибегает солдат и сообщает, что лейтенант у начальника штаба и плачет. Бегу туда. Эльзу не узнаю. Она постарела на 10 лет. На лице остались одни громадные глаза, а в волосах появились седые волосы. Начальник штаба подает мне письмо. Пишет комиссар московского госпиталя. Муж жив, но лишился ног и одной руки. Его документы по недоразумению попали в команду умерших. Просит ничего не сообщать родственникам. Комиссар госпиталя раздобыл адрес Эльзы и так родилось это письмо. Эльза рыдая все повторяла:"Есть Бог, есть Бог! Он не дал свершиться чудовищной несправедливости. Как бы я жила с сознанием, что бросила калеку мужа!"После войны я пытался в Ленинграде найти Эльзу, но по имеемому у меня адресу нашел разбитый дом, а в адресном бюро сообщили, что адресат выбыл. Могу только предполагать, что репрессии немцев в Поволжье коснулись и эльзину семью несмотря на то, что она воевала и война же искалечила мужа.

Сентябрь 1946 года. Уже год, как я демобилизован, работаю на Кировском заводе, заочно учусь в Северо-Западном заочном институте. Мамина работа в обкоме не позволило особенно рьяным работникам ЖЕКА нас уплотнить в очередной раз. Мы с мамой в театре им. Пушкина смотрим "Оптимистическую трагедию " с блистательной Ольхиной в роли комиссара. Я привез с фронта 7 кратный цейсовский бинокль, подарок командира полка. Рядом со мной сидит миловидная девушка и возжеланно смотрит на бинокль. Предлагаю посмотреть, соглашается. В антракте гуляем по фойе, мама видит мою соседку и спрашивает ее, не дочь ли она Софьи Владимировны. Оказывается - дочь.Софья Владимировна - мамина сослуживица еще с довоенных времен Работает в архиве обкома. Была эвакуирована с дочерью в деревню под Томском. Недавно вернулась. Муж оставался в Ленинграде на одном из заводов и во время блокады погиб. Дочь Валентина студентка 2 курса университета, исторического факультета. Валя - очень привлекательная девушка. Ей 22 г ода. Мы вместе вышли из театра, потом они приходили к нам в гости, потом мы у них были в гостях. Я стал с Валентиной встречаться и через два месяца было подано заявление в ЗАГС. Маме очень нравилась Валентина.

В конце года меня командировали в Ярославль, где на базе ярославского автомобильного завода тяжелых грузовиков стали развивать производство дизельных моторов, в том числе и танковых Я и Валентина писали друг другу, если не каждый день, то через день. На выходные я вырывался в Ленинград, чтобы лишний раз пообщаться с Валентиной. В один из дней произошло следующее. Валя была у нас, мама куда-то ушла и вдруг Валентина заявила, что ей надоело ждать. Она хочет быть моею немедленно, вот прямо сейчас. Я ее стал уговаривать не делать этого, осталось подождать чуть больше месяца. Валя разрыдалась "Ты меня не любишь, почему ты такой правильный. Это же тебе мешает жить!" Ушла она от нас разобиженная. Я уехал в Ярославль, а через две недели мне позвонила мама и сообщила, что с Валей произошло несчастье. Еще при мне из Владивостока в отпуск приехал торговый моряк, из командного состава, знакомый Валиной семьи. Приехал с большими деньгами. В то время действовали так называемые коммерческие цены. По этим ценам можно было купить все. что угодно, но стоило это в два три раза дороже. Моряк стал приглашать Валю в рестораны, дарить ей и ее маме дорогие подарки и случилось то, что и должно было случиться. После одного из ресторанов Валя потеряла контроль и оказалась в постели с моряком. Я примчался в Ленинград. Выяснив все подробности твердо заявил, что от своих намерений не отказываюсь, ошибиться может каждый. Моряк, при встрече со мной, не скрывал своей радости. Он не отказывался жениться. Валя же меня не послушалась. "Как я буду всю жизнь смотреть тебе в глаза?". Может быть она была права. Они уехали во Владивосток, но что-то морячек не спешил сковывать себя узами Гименея. Выяснилось, что во Владивостоке у него очень много знакомых женщин и когда Валя начинала предъявлять претензии, то он просто уходил из дома, оставляя ей минимум денег, чтобы она не умерла с голода. Жены сослуживцев моряка считали последнего подлецом, Валю жалели, но жалостью не очень-то поможеш ь. Валя вернулась в Ленинград, родила сына, закончила институт, но семейная жизнь так и не сложилась. Вышла замуж за военного, он оказался алкоголиком и любил распускать кулаки, потом был музыкант из филармонии, появилась дочь. Музыкант не пил, но был страстным любителем женщин, на что у него уходили все деньги. До сих пор у меня щемит сердце, когда я, бывая в Санкт Петербурге, встречаю Валю. А может быть нужно было поступиться своими принципами и выполнить ее просьбу. Кто знает, как бы было лучше.

Заканчивая эту тему хочется сказать несколько слов о женщинах на войне. Почему-то у нас и в литературе и в кинематографе и на телевидении сложилось впечатление, что женщина на фронте - это распутная особа, которая только и ищет связи с мужчиной. Мол, нравственные принципы на войне не действуют. Берусь утверждать, что это не так. Есть женщины, а я считаю, что их большинство, которые прошли всю войну, бывали во всяких разных переделках, смотрели, и не раз, смерти в глаза и через все это пронесли моральную чистоту. Ярким примером этому является моя жена, но о Галине я буду говорить в отдельной части повести. Она, честное слово, тысячу раз заслуживает этого.

(продолжение следует)

Апрель - май 2002 года.

г. Екатеринбург.
http://rigapodplav.narod.ru/tankist.html

Нашёл на сайте своего училища. Читал, много думал. Такое впечатление, что писали два человека. Или воспоминания одного, а редакция другого. Но всё равно задело.