«Наш век, утверждаем мы, уступает в мудрости любому другому, поскольку проповедует (и это ста­новится изо дня в день все более заметным) отказ от истины и справедливости, без которых Мудрость невозможна. Наша цивилизация, построенная на притворстве и обмане, в лучшем случае напоминает красивую зеленую травку, скрывающую под собой смертоносную трясину. Наш век культуры и покло­нения материи предлагает награду и почет за все «самое-самое» под солнцем – от самого крупного ре­бенка и самой большой орхидеи до самого сильного борца и самой откормленной свиньи, но он совер­шенно не покровительствует морали; моральные добродетели не приносят ни почета, ни награды. У нас есть общества, выступающие против физически же­стокого обращения с животными, но нет обществ, которые выступали бы против моральных жестокостей по отношению к человеку.»

«Никто из людей не в силах постичь истин­ную и окончательную Мудрость в течение одной жизни; и каждое новое рождение, все равно, рож­даемся ли мы для радостей или для страданий, – это еще один урок, который дает нам строгий, но все­гда справедливый учитель – кармическая жизнь.»

«...Теософия предстала пред миром для того, что­бы влить в современное мышление свежую струю идей и стремлений, иными словами, чтобы подвес­ти логическое обоснование под более возвышенную мораль, создать науку и философию, соответствую­щую знаниям нынешнего дня. Просто физическая филантропия, лишенная источника новых веяний и облагораживающих представлений о жизни, способных воздействовать на мировоззрение масс, – вещь не слишком эффективная. Лишь постепенное усво­ение человечеством великих духовных истин способ­но омолодить лицо цивилизации и в результате со­здать гораздо более эффективную панацею от зла, нежели просто поверхностное затушевывание броса­ющейся в глаза нищеты. Профилактика всегда пред­почтительнее лечения внешних симптомов болезни. Общество само порождает отверженных, преступни­ков и распутников, а потом осуждает и наказывает им же самим созданных Франкенштейнов, верша суд над собственными детьми, которые суть «кость от кости и плоть от плоти» проклятой земной жизни.»

Также смотрите статью Людмилы Васильевны Шапошниковой «Жизнь и гибель «АМАРАВЕЛЛЫ» из ее книги «Тернистый путь Красоты».

         В новостях читайте о выставке буддийского искусства в Музее имени Н. К. Рериха и других новостях.

«Будущее открывает перед нами самые грандиозные перспективы.

Ибо пробил уже час начала великого циклического воз­вращения

к мистическому мышлению. Со всех сторон нас окружают воды океана

универсальной науки – науки вечной жиз­ни, таящие в себе забытые затонувшие сокровища ушедших поколений».

Елена Блаватская

* Е.П. БЛАВАТСКАЯ

НАПУТСТВИЕ  БЕССМЕРТНЫМ

«СФЕРА», Москва, 2004, Составитель Е.А. Логаева

Перевод с английского: В. С. Зуева, Т. И. Перебайлова, Т. О. Су хоруков а, Ю.А. Хатунцев 

Примечания: Б. М. Цырков, Е.А. Логаева

(Продолжение)

     СОДЕРЖАНИЕ

ЧЕЛОВЕК И МОРАЛЬ

Двойственный аспект мудрости

Дополнение

ДВОЙСТВЕННЫЙ АСПЕКТ МУДРОСТИ

Подлинно, только вы – люди, и с вами умрет мудрость!

Иов, XII, 2

И оправдана премудрость чадами ее.

Матф., XI, 19

Получать горы писем с самыми разными советами и рекомендациями – привилегия всех редакторов, а временами и их проклятие. Не миновала чаша сия и создателей «Lucifer». Опираясь на афоризмы древ­ности, они могут сказать, что «тот, кто способен при­нять совет, мудрее того, кто его дает»; и потому они рады каждому конструктивному письму с практичес­кими предложениями, когда оно приходит от друзей; однако последнее письмо, полученное нами, таковым не является. Наш советчик опирается даже не на собственную мудрость, а на мудрость того времени, в котором мы живем, и потому рискует навлечь на себя обвинения в претенциозности. Именно эту «мудрость» нашего века и защищает автор письма, обвиняя нас в том, что мы «предпочитаем времена варварства нашей современной цивилизации и ее бесценным приобретениям» и забываем о том, что «наша нынешняя мудрость ни в чем не уступает инстинктам прошлого и даже по своей философской мудрости мы ни в чем не отстали от века Платона». И наконец, нам говорят что мы, теософы, «чересчур увлечены мрачным вчера и несправедливы к наше­му блистательному (?) сегодня, хотя сейчас мы наблюдаем высочайший расцвет цивилизации и культуры» (!!).

Ну что же, это все – дело вкуса. Наш коррес­пондент волен иметь свое мнение, а мы – свое. Пусть он думает, что пирамиды в Гизе выглядят карликами по сравнению с Эйфелевой башней, а парки в Кристалл-Палас умаляют висячие сады Се­мирамиды до некоего подобия приусадебного участ­ка; пусть думает, если ему так нравится. Но если он и в самом деле решил объяснить нам, «в чем наш век молниеносного прогресса и титанических мыслей» (прогресса, надо сказать, слегка подпорченного обвинениями наших Спердженов в адрес наших Гексли и наших «пай-девочек» в адрес университетских леди – отличниц университетской учебы) пре­восходит эпоху, так сказать, затюканных своими женами «Сократов и Будд со скрещенными ногами», то нам придется ответить ему, изложив свою точку зрения по данному вопросу.

Наш век, утверждаем мы, уступает в мудрости любому другому, поскольку проповедует (и это ста­новится изо дня в день все более заметным) отказ от истины и справедливости, без которых Мудрость невозможна. Наша цивилизация, построенная на притворстве и обмане, в лучшем случае напоминает красивую зеленую травку, скрывающую под собой смертоносную трясину. Наш век культуры и покло­нения материи предлагает награду и почет за все «самое-самое» под солнцем – от самого крупного ре­бенка и самой большой орхидеи до самого сильного борца и самой откормленной свиньи, но он совер­шенно не покровительствует морали; моральные добродетели не приносят ни почета, ни награды. У нас есть общества, выступающие против физически же­стокого обращения с животными, но нет обществ, которые выступали бы против моральных жестокостей по отношению к человеку. Напротив, наш век поддерживает и de facto и de jure порок в самых раз­личных его формах – от продажи виски до вынуж­денной проституции и воровства, инспирируемых мизерными заработками, «шейлоковскими» побора­ми, рентами и прочими «благами» нашей культурной эпохи. И хотя наш век провозглашен веком физи­ческой и моральной свободы, но на самом деле он является веком дичайшего морального и ментально­го рабства, какого еще не знала история. Рабское служение государству и людям исчезло, но на смену ему пришло рабское служение вещам и своему эго­изму – своим собственным порокам и идиотским обычаям и традициям, принятым в обществе. Быст­рый прогресс, направленный на удовлетворение нужд высшего и среднего классов, обрекает на все боль­шее обнищание и голод широкие массы людей. Урав­няв отчасти высший и средний классы, он тем са­мым сделал их еще более безразличными к сути и еще более заботящимися о форме и внешнем обли­ке, таким образом подталкивая современного чело­века ко все большему осквернению, к рабской зависимости от неодушевленных вещей. Служить этим вещам и использовать их – теперь основная, непре­ложная обязанность каждого культурного человека.

Так в чем же мудрость нынешнего века?

Сказать правду и объяснить, почему мы прекло­няемся перед древней мудростью и наотрез отказываемся признавать наличие оной у современной цивилизации, можно было бы в нескольких строках. Но начнем с того, что же вообще подразумевает наш критик под словом «мудрость»? И хотя мы никогда особенно не восхищались Лактанцием ввиду его язвительных выпадов в адрес гелиоцентрической сис­темы, мы должны признать, что этот простодушный отец церкви дал вполне точное определение этого термина, заявив, что «первой составляющей мудро­сти является умение распознавать ложь, а второй – умение находить истину». Но если это так, то какое право имеет наш век фальсификаций, где фальши­во все – от подвергнутой ревизии Библии до сливочного масла, претендовать на какую-то «муд­рость»? Однако прежде чем скрестить копья с наши­ми оппонентами в этом вопросе, попытаемся сперва дать собственное определение этому термину.

Сразу оговоримся, что мудрость – это в лучшем случае довольно растяжимое понятие, по крайней мере в европейских языках. Само по себе оно не пе­редает никакой конкретной идеи и потому нужда­ется в конкретизирующем его определении. В Биб­лии, например, его еврейский эквивалент – «Хокма» (в греческом варианте – София), употребляется в связи с самыми разнообразными вещами, абстракт­ными и конкретными. Так, «мудрость» может обо­значать и божественное вдохновение, и чисто зем­ную хитрость; и тайное знание эзотерических уче­ний, и слепую веру, «страх Божий» и искусство фараоновых магов. Это понятие употребляется и в связи с Христом, и в связи с колдовством, так как о колдунье Седекле тоже говорят как о «мудрой жен­щине из Эн-Дора». Начиная с самых ранних веков христианства, то есть со времен св. Иакова (III, 13–17), и вплоть до самого последнего кальвинистско­го проповедника, который видит в существовании ада и вечного проклятия подтверждение «божествен­ной Мудрости», этот термин употреблялся в самых различных значениях. Однако св. Иаков учил, что мудрость бывает двух видов, и мы целиком и пол­ностью разделяем это учение. Он проводит четкую разграничительную линию между божественной, или ноэтической, «Софией» (Мудростью свыше) и зем­ной, психической, дьявольской мудростью – Софи­ей επίγειος ψυχική δαιμονιώδης (III, 15).

Для истинного теософа нет никакой иной мудрости, кроме первой. И если бы такой теософ смог подсказать тогда Павлу, что эта мудрость до­ступна только «совершенным», то есть посвящен­ным в ее тайны или, по крайней мере, знакомым с азбукой священных наук! Но как бы ни была велика его ошибка и какой бы преждевременной ни была его попытка посеять семена истины и вечного знания на невозделанной почве, все же его намерения были добрыми, а мотивы – лишенны­ми эгоизма, потому он и был побит камнями. Ведь если бы он проповедовал какую-нибудь блажь соб­ственного сочинения или же делал бы это ради личной выгоды, разве стал бы кто-то изгонять его и преследовать, когда вокруг плодились сотни раз­ных лживых сект и безумных «обществ», чуть ли не ежедневно устраивавших свои «сборища»? Но он отличался от всех остальных. Хотя и осторожно, но он все же говорил не о «мудрости мира сего», но об истине, или о «скрытой мудрости... которой никто из властей века сего не познал» (1 Кор., II, 6–9) и тем более не могут знать архонты нашей современной науки. Что же касается «психической» мудрости, которую Иаков определил как земную и дьявольскую, то она существовала во все века, со времен Пифагора и Платона, когда на одного philosophus приходилось девять sophistae, и до на­ших дней. Эту мудрость наш век приветствует и, надо признать, может с полным правом претендовать на обладание ею. Более того, для того чтобы примерить новую одежду, не требуется много вре­мени и сил, а толпа никогда не отказывалась вы­рядиться в павлиньи перья, если ей предоставля­лась такая возможность.

Однако настало время подвергнуть используемые нами термины анализу, и начнем мы со слов из «Книги Иова», которая представляет собой глубо­комысленную аллегорию кармического очищения и посвятительных обрядов: «Но где истинная пре­мудрость обретается? и где место разума?» И отве­тим его же словами: «В старцах мудрость, и в дол­голетии разум». (Иов, XXVIII, 12, XII,12).

Нам следует остановиться на этом сомнительном термине, на сей раз снабженном эпитетом «древний», который также нуждается в объяснении. Ортодок­сальные церкви дают этому определению, вложенно­му в уста Иова, одно истолкование; каббалисты – совершенно иное; а гнозис оккультистов и теософов придает ему свое собственное значение, то самое, ко­торое он имел в оригинальной «Книге Иова» – до-Моисеевом сочинении, признанном трактате о По­священии. Так, каббалисты связывают определение «древний» с проявленным Словом, или Логосом (Дабар) вечно скрытого и непознаваемого божества. Да­ниил, описывая одно из своих видений, тоже упот­ребляет этот термин, говоря о Яхве – двуполом Адаме Кадмоне. Служители церкви связывают его с антропоморфным Иеговой – «Господом Богом», как звучит его имя в переводе Библии. Восточные ок­культисты используют этот мистический термин, только говоря о перерождающемся высшем Эго. По­скольку божественная Мудрость рассеяна по всей безграничной Вселенной, а свет Атмы может пребы­вать только в нашей высшей Сущности, которая яв­ляется составной частью Вселенной, вечной и в то же время индивидуальной. То есть речь здесь идет об интеллектуальном принципе, о проявлении бога внутри каждого разумного существа, или о нашем высшем Манасе в его соединении с Буддхи. Именно этот совокупный свет и есть «Мудрость, нисходящая свыше», и, когда он нисходит на личностное эго, последнее становится «чистым, умиротворенным, кротким». Отсюда и утверждение Иова, что «муд­рость – в старцах», то есть с Буддхи-Манасом. Ведь только божественное Духовное Я – вечно и продол­жает оставаться самим собой, переходя от рождения к рождению, в то время как те «личности», в кото­рых оно поочередно пребывает, мимолетны и меня­ются, как калейдоскоп картинок в волшебном фо­наре. Именно это Духовное Я как раз и является тем «старцем», поскольку, как его ни назови – София, Кришна, Буддхи-Манас или Христос, оно по-пре­жнему будет оставаться первенцем Алайя-Махата, Вселенской Души и Разума Вселенной. Следователь­но, эзотерически слова Иова должны звучать так: «В старцах (высшем Эго человека) – [есть] мудрость, и в долголетии – (во множестве его перерождений) разум». Никто из людей не в силах постичь истин­ную и окончательную Мудрость в течение одной жизни; и каждое новое рождение, все равно, рож­даемся ли мы для радостей или для страданий, – это еще один урок, который дает нам строгий, но все­гда справедливый учитель – кармическая жизнь.

Однако люди, по крайней мере на Западе, ниче­го об этом не знают и ничему не хотят учиться. Для них любое проявление божественного Эго, подлин­ного субъекта перерождений, не более чем «языческая глупость». Западный мир отвергает эти истины и признает только своих собственных, доморощен­ных мудрецов, созданных по своему образу и подо­бию и воспитанных на его собственных христиан­ских учениях. Единственная мудрость, которую он признает и практикует, – это психическая, «земная и дьявольская» мудрость, о которой говорил Иаков. А значение истинной Мудрости в силу этого умаля­ется и искажается. Всю «земную» мудрость, суще­ствующую на нашей грешной земле, можно разде­лить, несмотря на обилие ее вариантов, на две основные категории – реальную и кажущуюся. До­статочно бросить на этот суетный и развращенный мир всего лишь поверхностный взгляд, чтобы разгля­деть огромную пропасть, разделяющую эти две ка­тегории мудрости, однако лишь немногие люди же­лают видеть ее! И причина тому вполне естественна. Человеческий эгоизм настолько силен, что там, где хотя бы слегка затрагиваются его личностные инте­ресы, человек становится слеп и глух по отношению к истине, делая это либо сознательно, либо бессо­знательно. Плюс к этому далеко не все люди спо­собны так быстро, как хотелось бы, отличить истин­ного мудреца от человека, который только кажется мудрым. И происходит это потому, что последний часто очень умело раздувает значимость своей соб­ственной личности. Итак, о «мудрости» мира профа­нов мы, пожалуй, сказали уже достаточно.

Что же касается тех, кто постигает мистическое знание, то с ними дела обстоят еще хуже. С тех пор, когда истинный мудрец считал своим первым долгом спрятать свое знание, считая его слишком священным для того, чтобы даже упоминать о нем перед ηοιπολλοι, многое изменилось, и изменилось довольно странным образом. Средневековый розенкрейцер, под­линный философ, памятуя о Сократе, повторял изо дня в день, что он знает только то, что ничего не знает, а его современный самозваный последователь заявляет теперь и в прессе, и во время публичных выступлений, что нет и не было в природе и ее оккультных законах ничего такого, о чем бы он не имел понятия. А ведь было время, когда приобрете­ние божественной Мудрости (Sapientia) требовало при­несения в жертву всей человеческой жизни и по­стоянной преданности. И многое зависело от таких вещей, как чистота помыслов претендента, его бес­страшие и независимость духа; но теперь для по­лучения патента на звание мудреца и адепта требуется только наглость и бесстыдство. Сертификат на обладание божественной Мудростью выписывается ныне самозваному «Adeptus» большинством голосов, отданных профанами и наивными простаками, и стая сорок, которую согнали с крыши храма науки, теперь разносит весть об этом по всем городам и весям. Попробуйте-ка сейчас публично заявить, что человек, искренне и серьезно интересующийся жизнью и ее феноменами, мыслящий исследователь природы хотя и может постичь ее тайны и стать вследствие этого «мудрецом» (в земном смысле этого слова), все рав­но не будет знать ничего о тайнах более высокого уровня, недоступных ни одному материалисту. Ска­жите так, и вас тут же осмеют. А если вы еще доба­вите, что Мудрость свыше нисходит только на тех, кто оставил на пороге оккультного весь свой эгоизм, вплоть до последнего атома, и это условие sine qua поп, вас тут же сочтут потенциальным пациентом вра­ча-психиатра. А ведь это древний, очень древний трюизм. Природа раскрывает свои наиболее сокровен­ные секреты и дает истинную мудрость только тому, кто ищет истину ради самой истины и кто жаждет знания для того, чтобы заставить его служить людям, а не собственной малозначительной персоне. И как раз по причине стремления практически каждого претендента на звание мага и адепта к личной выго­де и нежелания большинства постигать столь тяжкую науку, не имея надежды получить за это хоть что-то для себя самого, племя настоящих, мудрых оккуль­тистов становилось из века в век все более редким и малочисленным. Но зато многие предпочитают блуж­дающий огонек преходящей славы яркому и все бо­лее усиливающемуся свету вечного, божественного Знания, и только потому, что последний нельзя при­обретать исключительно для себя одного.

Ту же самую картину мы наблюдаем и в мире материалистической науки: ничтожное меньшинство действительно образованных людей – и полчища толстокожих ученых, которые требуют, однако же, чтобы их считали Архимедами и Ньютонами. То, что творится в верхах, в точности повторяется и в ни­зах. Учеников, которые учатся ради постижения ис­тины и провозглашают оную, какой бы горькой она ни была, лишь из любви к ней, а не ради вещей сла­вы предмета своего увлечения и своей собственной, можно пересчитать по пальцам; в то время как имя тем, кто всего лишь притворяется, – легион. Похо­же, что сейчас образованность оценивается под воз­действием какого-то гипнотического внушения, а не по действительным заслугам. Массы трепещут перед теми, кто сумел навязать себя им: отсюда и та пле­яда людей, признанных корифеями науки, искусст­ва и литературы, популярность которых (по крайней мере большинства из них) приобретена за счет их собственной самоуверенности и амбициозности. Од­нако какой же на самом деле процент из них дей­ствительно заслуживает права называться «мудрым», пусть даже просто земной мудростью? Многие ли так называемые «авторитеты» и «лидеры» на самом деле стоят значительно выше тех, о ком было сказано: «слепые поводыри таких же, как они, слепцов»? То, что ни учителя наши, ни проповедники не обладают Мудростью свыше, не вызывает сомнений. Это доказывается даже не теми ошибками, которые они допускают в своих учениях и своей личной жизни, ибо «человеку свойственно ошибаться», но тем нео­провержимым фактом, что Мудрость и Истина – это слова-синонимы, и то, что является пагубным и ложным, никак не может быть мудрым. Следователь­но, если правда то, что практическое применение Нагорной проповеди обратит всю страну в руины ме­нее чем за три недели (как говорил один хорошо известный представитель англиканской церкви); и если не менее истинно то, что «последняя книга м-ра А.Р.Уоллеса – это похоронный звон по дар­винизму»[1] (как сказал один критик, специализиру­ющийся на научной литературе), то нам остаются только два пути, между которыми мы можем выби­рать. Мы можем либо слепо принять на веру и тео­логию, и науку; либо объявить и ту и другую лож­ными и не заслуживающими доверия. Есть, однако же, и третий путь: притвориться, что мы верим оди­наково и в то и в другое, и помалкивать — многие именно так и поступают; но это будет грех против теософии и потакание общественным предрассудкам, и потому этот вариант для нас неприемлем. Более того, мы открыто, несмотря ни на что, заявляем, что ни тот ни другой – ни теолог, ни ученый – не имеют права утверждать, что проповедуемое первым есть божественное вдохновение, а проповедуемое вторым – точная наука; поскольку первый насаж­дает то, что сам он, по своему собственному при­знанию, считает губительным для человека и для го­сударства (напомним, что это – этика Христа), а второй в лице известного натуралиста м-ра А.Р.Уол­леса, как показал нам м-р С.Батлер, учит дарвинов­ской эволюции, в которую сам уже не верит и бо­лее того, которая являет собою схему, никогда не су­ществовавшую в природе, если верить оппонентам дарвинизма.

И все-таки, если вдруг кто-то рискнет объявить признанные в мире авторитеты «немудрыми» и «лож­ными» либо назвать проводимую ими политику бесчестной, ему тут же заткнут рот. Сомневаться в глубокой мудрости религии покойного кардинала Ньюмена, или же англиканской церкви, или, опять-таки, наших великих современных ученых – значит грешить и против святого духа, и против культуры.

Горе тому, кто отказывается разделять вместе с ос­тальным миром его «выбор». Каждый должен покло­ниться либо одному, либо другому, несмотря на то что если один из них – прав, то другой, следовательно, заблуждается; и если ни епископ, ни уче­ный не обладают «Мудростью свыше», что в на­стоящее время уже стало очевидным, значит, их «мудрость» в лучшем случае – «земная, психическая, дьявольская».

Мы, однако, хотели бы обратить внимание чита­теля на то, что во всем вышесказанном отсутствует какой-либо оттенок неуважения к истинному Учению Христа и к истинной науке; мы также не осуждаем никого лично, но только порицаем систему, сложив­шуюся в нашем цивилизованном мире. Превыше все­го мы ценим свободу мышления как единственный путь достижения той Мудрости, которой должен быть вооружен каждый теософ; эту свободу мы признаем как для своих друзей, так и для своих недругов. Все, за что мы ратуем, это – Мудрость, в нашем пони­мании этого слова. Сейчас же мы обвиняем, хотя и с глубокой скорбью в душе, «мудрецов» нашего сто­летия за проводимую ими политику, направленную лишь на то, чтобы удержаться на вершине своей «авторитетности», поскольку, действуй они иначе, они неизбежно потеряли бы свой престиж в массах и были бы немедленно отвергнуты своими коллега­ми. Дух коллективизма настолько силен и имеет та­кие глубокие корни, что всякое отступление на свой, самостоятельно избранный путь расценивается ими как предательство. Таким образом, ради достижения авторитета в своей области ученый должен nolens volens отвергать все метафизическое, а теолог – де­монстрировать презрение ко всем материалистическим учениям. Все это – мирская суета, продиктованная сиюминутной практичностью, но это не может быть ни Мудростью Иова, ни Мудростью Иакова.

Но не покажутся ли все эти материи чересчур вы­сокими, ведь опыт, приобретаемый в течение одной жизни, диктует нам стремление к приобретению «ав­торитета» и скорейшему достижению признания в нашем мире? Надо лишь проявить безусловную пре­данность интересам одной из партий и предложить себя в качестве палача тех людей и явлений, кото­рые не пользуются всеобщим признанием и попу­лярностью. Знайте, что великая тайна власти кроет­ся в искусстве угождать общераспространенным предрассудкам, симпатиям и антипатиям мира сего. Следуя этому главному правилу, человек начинает притягивать к себе образованных и не слишком об­разованных последователей – всех тех, кто старает­ся неукоснительно следовать в русле общественного мнения. Так достигается совершенная гармония одновременного действия. И в то время как более культурные, как правило, просто стараются укрыться за интеллектуальными бастионами, возведенными общепринятыми авторитетами от науки, и затем – jurare in verba magistri, менее культурные превраща­ются в послушные механические передатчики воли вышестоящих лиц и заученно, подобно хорошо выд­рессированным попугаям, повторяют речения своих непосредственных авторитетов. Похоже, что настав­лению м-ра А.Ворда, незабвенной памяти «шоумена»: «Почеши мне спинку, г-н редактор, и я почешу твою»  – суждено стать бессмертным афоризмом. Каждая «восходящая звезда», будь то теолог, поли­тик, писатель, ученый или журналист, должна начи­нать с почесывания спинки общественному вкусу и предрассудкам, с этого гипнотического метода, та­кого же древнего, как и само человеческое тще­славие. Вскоре загипнотизированные толпы начи­нают миролюбиво мурлыкать – они уже готовы к «внушению». Теперь им можно внушить все, что вашей душе угодно; они начнут отвечать на ваши ласковые приемы, благодушно урча уже в унисон вашему собственному голосу и следуя, в свою очередь, вашему вкусу, будь вы теолог или политик, писатель, ученый или журналист. Вот и весь нехит­рый секрет превращения в «авторитет», в «обще­ственного лидера»; это и есть секрет нашей сиюми­нутной мудрости.

В этом же заключается и «секрет», и подлинная причина непопулярности «Lucifer» и того остракиз­ма, которому подвергает наша современная публика Теософское Общество, поскольку ни «Lucifer», ни Общество, рупором которого он является, никогда не следовали золотому правилу м-ра А.Ворда. Ни один теософ не согласится стать фетишем, пропове­дующим какое-либо модное учение, и ни за что не станет рабом «сухой теории», из которой уже дав­ным-давно улетучился ее дух.

Он никогда не будет льстить никому и ничему и, конечно же, не станет притворяться, что верит в то, во что на самом деле верить не желает и не может. И потому там, где все прочие видят «красоту и изя­щества современной культуры», теософ видит лишь моральное уродство и клоунские ужимки так назы­ваемых корифеев культуры. Для него наиболее точ­ной зарисовкой с современного светского общества является описание нравов папского двора, данное Сиднеем Смитом: «Пост и лицемерие, молитвы и увертки, поклонение правому и преклонение перед левым и огромное количество мужских (и особенно женских) шляпок». Без сомнения, обычный, мирской разум может усмотреть в современной цивилизации свой особый шарм; но для теософа все ее дары вряд ли покажутся достаточной компенсацией за все то зло, которое она приносит в этот мир. Зла этого так много, что в пределах данной статьи мы просто не сможем перечислить все эти, с позволения сказать, «плоды» культуры и прогресса физической науки, список последних достижений которой открывается вивесекцией, а завершается усовершенствованным способом казни на электрическом стуле.

Своим ответом мы, конечно же, не стремимся сделать своих противников более дружественно расположенными к нам, да это и не представляется воз­можным. Наш журнал может многим показаться «пессимистическим», но по крайней мере в одном нас нельзя обвинить – в том, что мы печатаем заведомую ложь и клевету или хотя бы то, во что мы сами не верим со всею искренностью. И, как бы то ни было, мы надеемся, что моральное мужество нам не изменит никогда и мы будем продолжать все так же прямо и решительно высказывать свое мнение, за­щищая теософию и ее Общество. И даже если девять десятых населения какой-либо страны, в ко­торую проникнет наконец Теософское Общество, ополчатся против него, они все равно не смогут за­глушить голос проповедуемых им истин. И пусть массы материалистов и толпы спиритуалистов, легио­ны церковных прихожан, фанатиков и иконоборцев, моралистов и их обезьянничающих последователей и учеников-слепцов лгут, клевещут, оскорбляют, по­рицают и публикуют какие угодно фальшивки, им все равно не удастся уничтожить теософию; они не смогут даже навредить Обществу, если все его чле­ны будут держаться вместе. Пусть даже все друзья и советчики, вроде автора того письма, на которое мы сейчас отвечаем, отвернутся с чувством брезгли­вости от тех, кого они безуспешно пытались вразу­мить, – это неважно, поскольку наши жизненные пути ведут в диаметрально противоположные сторо­ны. Пусть они держатся за свою «земную» мудрость, а мы будем следовать за чистым лучом «Мудрости свыше», за светом «древности».

И в самом деле, что может связывать теософию – мудрость, «полную милосердия и добрых плодов, беспристрастную (то есть неагрессивную) и нелице­мерную» (Иак., III, 17), с жестоким, эгоистичным, коварным и лицемерным миром? Что может быть об­щего у божественной Софии с достижениями совре­менной цивилизации и науки; что общего между духом и мертвящей буквой? Тем более, что на дан­ной стадии эволюции даже самый мудрый земной человек, согласно мудрому Карлейлю, «всего лишь одаренный ребенок, способный только разбирать от­дельные буквы в пророческой книге, смысл которой пребывает в вечности».

Дополнение

Мудрец. Как явствует из самого названия, опре­деляющим ее [кали-юги] свойством является темно­та. Разумеется, ее невозможно заметить, если срав­нивать сегодняшний день с 800 г. н.э., поскольку сравнивать здесь пока что нечего. Не приходится со­мневаться в том, что, в сравнении со средневековь­ем, наш век продвинулся далеко вперед, но, если со­поставить его с предыдущей югой, мы заметим, что, как и средние века, он погружен во тьму. Для оккультиста путь материального прогресса ведет со­всем не к свету; он не считает признаком развития одно лишь появление хитроумных механических уст­ройств, создающих комфорт для немногих, оставляя большую часть человечества прозябать в нищете. Чтобы выявить темноту, ему достаточно взять для примера любую страну, даже если это будет великая Американская Республика. В ней он увидит только продолжение обычаев и традиций Европы, некогда перенесенных в Новый Свет, великий эксперимент с абсолютно новыми условиями и на новой почве.

На протяжении многих лет здесь почти не было нищеты, но сейчас здесь так же много нищих, как и везде, а преступников и тюрем не меньше, чем в Европе, и больше, чем в Индии. Здесь повсюду заметно стремление к богатству и материальному бла­гополучию, тогда как духовная жизнь зачастую иг­норируется: а что может служить более красноречивым признаком темноты? И все более очевидный конфликт между состоятельными и неимущими клас­сами также указывает на погруженность страны во тьму. Если бы духовный свет преобладал над тем­нотою, все равно оставались бы богатые и бедные, только бедные знали бы, как им следует принимать свой жребий, а богатые – как им помочь бедным. Ныне же мы видим, что богатые ищут в законах защиты от забастовок и социализма и удивляются, почему это бедные не желают идти в работные до­ма; а бедные постоянно жалуются на судьбу и на своих предполагаемых угнетателей. Это тоже призна­ки духовной темноты.

Ученик. Можете ли вы привести примеры того, как использовались бы знания об элементальном мире, если бы они попали в руки современного че­ловека?

Мудрец. Даже беглый взгляд, брошенный на за­падные страны, где человек проводит едва ли не всю свою жизнь в бешеной погоне за деньгами, порою не брезгуя ради этого никакими средствами, а между работниками и нанимателями существует такая напря­женность, что вот-вот выльется в настоящую войну, убеждает в том, что каждый общественный класс, стань он обладателем знания об элементальном мире, использовал бы это знание исключительно в соб­ственных корыстных целях. Люди все чаще обраща­ются к спиритуализму. В Ложе ежедневно фиксиру­ется – или, как вы могли бы сказать, фотографиру­ется, причем самими спиритуалистами – огромное множество обращений за помощью к медиумам и их «призракам» только по деловым вопросам. Люди спрашивают, покупать ли им акции, вкладывать ли деньги в золотые или серебряные копи, участвовать ли в лотерее и заключать ли деловые контракты. Вот вам один пример: группа людей приобрела по низ

кой цене долю в собственности золотодобывающего предприятия по совету элементальных духов, назвав­шихся вымышленными именами и устроивших спек­такль за спиной у медиума. Было объявлено, что предприятие сулит большую прибыль, коль скоро за него поручились «духи». Однако шахты, к сожалению инвесторов, вскоре разорились. И самое большое со­жаление вызывает то, что подобная же история по­вторялась уже много раз.

Или еще один пример: в одном крупном амери­канском городе, имеющем благоприятную карму, некий человек занялся биржевыми спекуляциями, опять-таки по совету, полученному через медиума, и смог заработать на этом крупную сумму денег. Человек этот щедро расплатился с медиумом, после чего принялся, как это у вас называется, наслаждать­ся радостями жизни. При этом ни медиуму, ни ему самому даже в голову не пришло использовать эти деньги на благо человечества.

В данном случае я веду речь не о совести и не о том, надо или не надо делать деньги. Я говорю лишь об уместности, целесообразности и результатах пере­дачи столь аномальной силы в руки общества, не подготовленного к ее использованию и не проявля­ющего к тому же склонности к альтруизму. Возьмем для примера спрятанные сокровища. Их много хра­нится в разных тайниках, и многие хотели бы их за­получить. А для чего? Для того лишь, чтобы реали­зовать свои расточительные прихоти, а затем пере­дать оставшееся своим ничуть не более достойным потомкам. Если бы они знали мантру, подчиняю­щую элементалов, охраняющие эти сокровища, то немедленно воспользовались бы ею, даже не задумы­ваясь, для чего они им нужны, но просто для того, чтобы у них появились большие деньги.

Универсальная истина принадлежит всем; и, ког­да невидимый посланник одного разума соприкасается с разумом другого существа, последний отдает ему ту часть универсальной истины, которой он сам обладает. Таким образом, стрела, или нить разума продолжает свой поиск до тех пор, пока не найдет в чужом разуме нужную ей мысль (или зачаток мыс­ли) и не сделает ее своею. Однако наша нынешняя конкурентная система и эгоистичное стремление к деньгам и славе непрерывно возводят стену вокруг человеческого разума, что идет ему отнюдь не на пользу.

Ученик. Есть ли в оккультизме правило, пример­но соответствующее христианскому «Не укради»?

Мудрец. Это правило уже давно сформулировал древний мудрец. Оно гласит: «Не желай чужого иму­щества». Это лучше, чем «Не укради», поскольку для того, чтобы украсть, надо сначала пожелать чужую вещь. Если вы крадете, потому что голодны, вас еще могут простить, ибо человек может возжелать чужую пищу, чтобы самому не остаться голодным; но про­чие вещи человек крадет из желания обладать ими. В понятие чужого имущества входит все, что есть у другого человека, а не только его деньги. Это мо­гут быть идеи, сокровенные мысли, умственные и прочие способности, физическая энергия, психиче­ские силы – словом, все, чем человек может обла­дать на разных уровнях. И даже если человек сам готов раздать все, что у него есть, другой не дол­жен желать заполучить это.

Следовательно, у вас нет права проникать в чу­жой разум без разрешения его владельца и похищать оттуда то, что вам не принадлежит. Если же вы на­рушите это правило, вы просто превратитесь во взломщика на ментальном и психическом уровне. Ничего нельзя брать без разрешения для личной выгоды, пользования, престижа и так далее. Одна­ко вы можете брать то, что необходимо для общего блага, если только вы достаточно совершенны и доб­родетельны для того, чтобы уметь полностью отде­лять от того, что вы берете, личностный элемент. Как видите, это правило закрывает доступ к чужо­му разуму тем, кто стремится приобрести психиче­ские способности ради собственной выгоды. Если дать таким людям внутреннее зрение и слух, к ко­торым они так стремятся, никакая сила не смогла бы потом помешать им совершать кражи на невидимых уровнях всякий раз, когда им попадалась бы неза­щищенная природа. И поскольку большинству из нас еще весьма далеко до совершенства (настолько, что для его достижения нам потребуется еще нема­ло жизней), Учителя Мудрости не спешат вкладывать в наши слабые руки оружие, которое может повре­дить в первую очередь нам самим. Закон неумолим; и все случайно появившиеся бреши затянутся, хотя последствия их возникновения могут сказываться еще долгие годы. Черная Ложа, напротив, стремит­ся привить оккультные способности как можно большему числу слабых, грешных и несчастных смер­тных, ибо тем самым умножается число ее жертв.

Ученик. А есть ли правило, которое соответство­вало бы христианскому «Не лжесвидетельствуй»?

Мудрец. Есть; это правило, запрещающее внушать другому человеку ложные и неправильные мысли. Когда вы научитесь проецировать свои мысли в чу­жой разум, вам не следует внушать ложные мысли кому бы то ни было. Фальшивая мысль входит в че­ловека и начинает эхом звучать внутри него, про­изводя тем самым лжесвидетельство, сбивающее с толку внутреннего наблюдателя, который осмысли­вает поступающие извне впечатления.

Ученик. Какую мысль или знание можно извлечь из всех этих правил?

Мудрец. Общее знание, а также философское, религиозное и моральное. А именно: в мире разума нет изобретательских патентов и законов об автор­ском праве, ибо они являются чисто человеческими изобретениями и связаны с конкурентной системой. Если человек размышляет над чисто философской проблемой, она не является его собственностью, согласно законам природы, она принадлежит всем. В этом царстве нет места для личной славы или выгоды, и никто не может заявить права на еди­ноличное пользование общечеловеческим достояни­ем. Следовательно, каждый ясновидящий может позаимствовать из его мыслей столько, сколько ему вздумается, но и сам, в свою очередь, не дол­жен претендовать на исключительное обладание по­лученной таким образом информацией. Точно так же обстоит дело и со всеми прочими благотворны­ми материями. Они принадлежат всем. И если ка­кой-нибудь Спенсер наизобретает множество полез­ных для человечества вещей, столкнувшийся с ними ясновидящий может присвоить их все до единой. Однако лишь очень немногие мыслители могут похвастать оригинальностью своих умозаклю­чений. Они гордятся ими, как достижением соб­ственного разума; но, как правило, ищущие умы просто путешествуют по миру разума, учатся у ме­нее предприимчивых людей всему доброму и ис­тинному и затем объявляют полученные знания своими собственными, что может принести им иногда славу, иногда деньги, поскольку наш век поощряет подобное присвоение открытий и их ис­пользование в своекорыстных целях.

«Беседы об оккультизме»

Ни один мужчина и ни одна женщина не знают степени своей моральной стойкости, пока не подвер­гнутся испытанию. Тысячи людей проживают жизнь, пользуясь уважением только потому, что никогда не были поставлены на край пропасти.

«Чела и светские ученики»

Стать теософом просто. Каждый человек, обла­дающий средним интеллектом и склонностью к метафизике; ведущий чистую, бескорыстную жизнь и предпочитающий оказывать помощь своему ближне­му, нежели получать ее самому; всегда готовый по­жертвовать своим собственным удовольствием ради других; и любящий Истину, Добро и Мудрость ради них самих, а не за те выгоды, которые они могут ему принести, – теософ.

Но гораздо сложнее найти тот путь, который ве­дет к познанию правильного образа действий, то есть умению отличать добро от зла; путь, приближающий человека к тем способностям, которые позволят ему творить добро без видимого проявления усилий.

Все западное, и в особенности английское, обра­зование построено на принципе борьбы и соперничества; ребенка учат как можно быстрее ов­ладеть знаниями с единственной целью – превзойти своих товарищей, опередить их во всем. Усиленно насаждается система, бессмысленно называемая «дружеским соперничеством», тот же самый дух присут­ствует и во всех прочих областях жизни...

В Европе и Америке личностный фактор развит настолько, что ни в одной школе, даже художествен­ной, вы не найдете атмосферы любви и доброжела­тельности, а одну только зависть и ненависть друг к другу. «Профессиональнее» противостояние и вза­имное соперничество уже стали притчей во языцех; человек стремится достичь своей цели (при этом ча­ще всего неблагородной) любой ценой; и все «пра­вила хорошего тона» являются при этом пошлой мас­кой, за которой скрываются эти демоны ненависти и зависти.

На Востоке же дух «все-единства» внушается каж­дому с малых лет так же настойчиво, как на Западе – дух соперничества. Личные амбиции, личные чувства и стремления не имеют там столь благодатной по­чвы, как на Западе, это не поощряется. Каждому от природы дана благодатная основа для развития, и, если правильно следовать предуказанному, из ребен­ка вырастает человек, наделенный глубоко укоре­нившейся привычкой всегда подчинять свою низшую природу высшей. На Западе люди полагают свои личные симпатии и антипатии в основу отношений к людям и вещам, что и определяет основную ли­нию их поведения. Подобным же образом поступа­ют и те, для кого подобный принцип не является основополагающим законом их жизни и кто далек от желания навязывать его другим.

«Практический оккультизм»

Ученик. Есть ли другие причины, помимо распро­странения теософии, способные остановить нынеш­нее сползание в материализм?

Мудрец. Только распространение знания законов кармы и перевоплощения и веры в абсолютное ду­ховное единство всех существ способно предотвра­тить это сползание. Однако цикл должен развиваться своим чередом, и, пока он не закончится, все бла­готворные причины по-необходимости должны пре­образовываться в следствия очень медленно, а пос­ледние будут проявляться лишь в ограниченной мере, дожидаясь наступления более светлых времен, когда они смогут проявиться в полную силу. Ста­раясь жить как можно более возвышенной жизнью, ученик неосознанно создает в астральном свете кра­сивую картину духовного роста, возможного на земле даже в наш темный век, и тем самым помогает духовно более развитым душам нисходить из других сфер, где циклы входят в такую темную стадию, что дальнейшее пребывание там этих душ становится невозможным.

«Беседы об оккультизме»

...Теософия предстала пред миром для того, что­бы влить в современное мышление свежую струю идей и стремлений, иными словами, чтобы подвес­ти логическое обоснование под более возвышенную мораль, создать науку и философию, соответствую­щую знаниям нынешнего дня. Просто физическая филантропия, лишенная источника новых веяний и облагораживающих представлений о жизни, способных воздействовать на мировоззрение масс, – вещь не слишком эффективная. Лишь постепенное усво­ение человечеством великих духовных истин способ­но омолодить лицо цивилизации и в результате со­здать гораздо более эффективную панацею от зла, нежели просто поверхностное затушевывание броса­ющейся в глаза нищеты. Профилактика всегда пред­почтительнее лечения внешних симптомов болезни. Общество само порождает отверженных, преступни­ков и распутников, а потом осуждает и наказывает им же самим созданных Франкенштейнов, верша суд над собственными детьми, которые суть «кость от кости и плоть от плоти» проклятой земной жизни.

«Ответы на вопросы»