В выпуске статья «Единение» на актуальную тему, продолжение работы Елены Петровны Блаватской «Напутствие бессмертным» («Сфера», Москва, 2004) со следующих глав  раздела «Человек и мораль». В блистательных эссе Е.П. Бла­ватская напоминает о единстве человечества, рассказывает о том, как закон кармы действует в жизни каждого дня и определяет будущее существование в следующих перево­площениях, о посмертных состояниях и способах дости­жения бессмертия.

В новостях читайте о выставке картин Бориса Алексеевича Смирнова-Русецкого в Юрге; организуемом весной турне по ашрамам и святыням Индии.

                                                                       Единение – панацея

Единение - панацея от [всего].   

                        (ПЕИР, т.5, с.75)

Сие заповедую вам,

Да любите друг друга.

(Евангелие от Иоанна, гл.15;17)

Самым насущным в настоящее время во всех сферах нашей жизни является вопрос о единстве между людьми, между хотя бы одним народом, как нацией. Речь о единении сейчас звучит во многих местах нашего государства. Легко об этом говорится, но почему-то так трудно достижимо это? Всем хорошо известна народная пословица «Дружба и братство дороже богатства». На деле же истинная дружба, особенно в настоящее время, очень редкое явление. А ведь это действительно столь дорогое и необходимое для каждого человека явление, без которого немыслима жизнь. Многие называют друзьями по ошибке просто приятелей или знакомых. Дружба не является для них священным понятием, как это должно быть в действительности. Друг, прежде всего, это человек способный понять своего друга, а понять значит и любить, и сопереживать, и сочувствовать. То есть должно быть и взаимопонимание - согласие, и поддержка в нужную минуту. Конечно, друзья должны быть способны к любым испытаниям и даже для этого испытывать друг друга, но без враждебности и неприязни. Что же мы так часто видим на самом деле? Каждый стремится к достижению своих узколичностных целей и интересов, забывая о друзьях, об Общем Благе тем более... Легко ошибиться в выборе наиболее важного, оставить человека в беде легко, а помочь намного сложнее, даже если труда и немного понадобилось бы. Часто не хватает сказать всего лишь одно верное слово, найти простое решение вместо отступления от лишнего беспокойства там, где сил понадобилось бы даже намного меньше, чем было потрачено на порой пустое общение до сих пор.

«Вот вы, отрицатели, опять спрашиваете, как мы можем понимать друг друга без ссор? По одному сознанию, что друг приносит только самое нужное. Друг не теряет время. И спор заменяется обсуждением. Самое примитивное чувство ритма и меры вносит дисциплину свободы. И понимание единения, вне сомнений, лишь в светлых поисках преображает всю жизнь». - Читаем у Н.К.Рериха в его «Похвале врагам».

Поистине, нельзя отгонять от себя и собаку, если она бывает более чуткой к человеку, чем иной даже близкий человек. В таком случае эта собака стоит на пути Эволюции даже больше, чем иные люди. Когда все проходят равнодушно мимо чужой острой боли душевной, мимо горькой душевной раны, а лающая на всех прохожих собака, кормящая щенят, неожиданно подбегает, чтобы утешить, успокоить человека, дружелюбно лизнув ему руку... Кто же более чуток в данную минуту, кто более человечен?!.. И как может человек допустить такую степень равнодушия к человеку, чтобы простой уличной собаке пришлось утешать, конечно, по-своему, по-собачьи, но разве это не похоже уже на более человеческое чувство, чем на животное?.. У людей часто не развито чувство своей причастности к ближнему как к самому себе. Лишь своя боль для таких людей является болью. Отчуждение и отъединение более развито у современного человека.

Хороший пример существующей ныне небольшой, но дружной общины мы можем видеть на примере детской нерелигиозной общины «Китеж» Дмитрия Морозова и некоторых других. Прекрасная простота общения между детьми и людьми разных возрастов совершает истинно добрые чудеса. Глаза этих ребят поистине светятся радостью и любовью. И хотя даже к детям здесь подчас обращаются на Вы, это никак не превозносит его над остальными, а только лишь подчеркивает уважительное отношение к ребенку как к Человеку. Дружелюбие здесь на первом месте, единение сердец можно почувствовать и увидеть в каждом творческом деле, будь то определенная работа, пение, танцы или художество.

«Любите друг друга - жутко разъединение.

Дорого платим за легкомыслие и болтливость».

(Л.С.М., февраль 20, кн. 1, 1921).

«Единение указано во всех верованиях как единственный оплот преуспеяния. Можно утвердить лучшее достижение, если есть уверенность в единении сотрудников. Можно перечислить множество примеров, когда вера в сотрудников помогала высоким решениям. Пусть люди от очага до пространственных предопределений помнят о ценности сотрудничества. Зерно труда сохнет без влаги взаимности. Не будем слишком оглядываться назад. Мы - спешащие спутники - устанем, если будем толкать друг друга. Осознаем прекрасное значение, если можем произнести великое понятие – друг. Община может состоять из друзей» (Община, § 4).

«Можно Нас достичь лишь в согласии. Нам не нужно богопочитания, но известное качество духа, так же как лампа согласованного напряжения. Мигающая лампа невыносима при длительных занятиях. Законы во всем одинаковы, но по закону справедливости мигающая лампа вредит себе... Динамомашина от качества ламп не портится, но несогласованность вольт ламп часто кончается жалобным - дзинь!» (Община, § 22).

«Люди не хотят понять действие групповое, которое умножает силы. Двенадцатигранник является одним из самых совершенных образований; такая динамическая сила может противостать многим натискам. Систематически спаянная группа из двенадцати человек может, поистине, даже владеть мировыми явлениями...» (А.-Й., § 137).

«...Также лишь в дружном общении можно получить плоды объединенной энергии, но для этого необходимо понять, что есть согласие» (Братство, § 290)

«Не делай человеку того, чего не желаешь себе. И тогда исчезнет ненависть в государстве, исчезнет ненависть в семье», - это высказывание Конфуция известно всем. Особенно первая его часть - вторую, вероятно, знают не все. Действительно, ненависть непригодна при любом сотрудничестве.

«...Также поймите ваши взаимочувства и объясните их языком вашего сердца. Этот язык понимания и сочувствия откроет первые Врата Беспредельности» (Вступление кн. Беспредельность).

«Насилие есть бич человечества...

От всего явленного ужаса обратимся к дружелюбию. Хотя Мы и не устанем твердить о дружелюбии, но пора последняя для многих познать дружелюбие. Обратите внимание на слово последняя» (М.О, ч.I, § 121).

«... пока мы не начнем действовать изнутри, вместо того, чтобы постоянно следовать импульсам извне, импульсам, порожденным нашими физическими чувствами и грубым эгоистическим телом. До тех пор единственными паллиативами против зол жизни будут единение и гармония -Братство in actu и Альтруизм, но не только на словах. Уничтожение одной плохой причины подавит не одно, но многие плохие следствия. И если Братство или даже много Братств не будут в состоянии противодействовать народам в очередном перерезании друг другу горла, все же единение в мысли и действии и философские исследования тайн Бытия всегда остановят некоторых личностей, старающихся понять то, что до сих пор оставалось для них загадкою, от порождения добавочных  причин зла  в  мире,  уже  настолько  переполненном бедствиями и злом» (Т.Д., т.1, ч.2-3, с.427).

«...Так же сами видите, как трудно утвердить торжественное единение, хотя бы как лекарство спасительное. Но так же сами видите, насколько удается смягчить многое разрушительное. Там, где должен быть удар, там происходит лишь легкий толчок...» (М.О., ч.1, § 303).

«Увидеть братство, равенство, свободу

сквозь пелену тяжелых туч хочу я - 

                                                 Те золотые три звезды, чей свет Сияет людям

        много тысяч лет...»

Эти слова великой украинской поэтессы Леси Украинки из стихотворения «Мой путь» так близки Великому Учению еще и тем, что в них упоминается священное созвездие Орион.

«...Губительно каждое разъединение! Как крючок с приманкою, оно в руках удящего» (Иерархия, § 388).

«Единение есть первый признак, что Учение не просто пустой звук. Учение есть Свет на пути темном...» (Сердце, § 368).

«Уже говорил о значении согласованной работы, когда даже машины не изнашиваются. Можно представить благодетельную энергию, выделяемую при объединенной работе. Можно делать изумительные наблюдения, собирая в группы согласованные сознания...» (Сердце, § 369).

«...Учение потому так усиливает сторону сердца, чтобы хотя немного приготовить людей к сотрудничеству» (М.О., ч. II, § 187). Таким образом можно сказать, что сердце и сотрудничество неотъемлемы. Не может быть бессердечного сотрудничества.

«Столько говорят о сотрудничестве, но как мало его понимают! Это одно из самых искаженных понятий, ибо в общине человеческой так искажены понятия совместного труда. Жизнь в сообществе сотрудников не имеет в виду никакого навязывания, ни чувств, ни обязательств, ни принуждений, но утверждение совместной работы во имя явленного блага. Если бы община человеческая приняла закон совместного труда как закон жизни, насколько очистилось бы человеческое сознание! ведь ритм труда общинного может объединять разных специалистов и различных по качеству людей. Прост закон, но сколько искажений вокруг него! Явление человеческой близости духа обусловлено многими причинами как духовными, так и кармическими, но под лучом труда община может состояться законом сотрудничества. Потому нужно воспитывать общинников трудом и утверждением, что каждый сотрудник есть часть общего, но нужно изъять неправильное мышление о личном явлении... Сколько печальных событий можно избежать расширением сознания и тонким пониманием, что на сердце другого нельзя посягать. Так на пути к Миру Огненному общинники должны понять, что можно продвигаться законом общего труда, - другого мерила нет! Тонкое достигается лишь тонким, и тонкие нити сердца созвучат лишь напряжением тысячелетий. Потому пусть общинники особенно осознают этот единый путь» (М.О., ч.III, § 35).

«В общине нужно помнить о сокровенности чувств. Особенно нужно запомнить, что нельзя насильственно вызывать тонкое чувство... Нельзя развивать в сердце тонкие вибрации требованием извне. Только внутреннее, заслуженное действие порождает соответственную вибрацию. Редко можно найти эту жизнь духа среди удушающих земных вибраций. Явление редкое так прекрасно, когда дух созвучит с духом! Но в развитии сознания общины нужно прежде всего утвердить понимание сотрудничества. В этом понимании может община укрепляться, и червь саможаления пропадет. Так Напутствуем учеников и Утверждаем радость труда без всякого посягательства на сердце близкого. Давно сказано: «Насильно мил не будешь!» Это тоже космическая формула. Но много можно очистить путем совместного труда. Так пусть ученики запомнят явление сотрудничества как главную ступень в каждодневной жизни общины» (М.О., ч.III, §36).

«Если спросят: что больше всего мешает всем добрым начинаниям? Скажите - именно отсутствие дружелюбия. Никакое творческое достижение, никакие сотрудничество и, конечно, уже не община невозможны без дружелюбия. Можно наблюдать, как при дружелюбии в десять раз облегчается работа...» (М.О., ч.III, § 424).

«Только в единении сила. Так знали испокон веков и всегда против этого закона погрешали. Именно нужно единение, чтобы творить трудное действие.

Если бы человечество пожелало, оно могло бы объединенным устремлением совершить чудеса. Но мелкие, разрозненные усилия для спасения планеты очень слабы. Опять приходится твердить о необходимости единения» (М.О., ч. III, § 426).

«Единение и победа - лучший мантрам. Сила темных разбивается о такую скалу» (АУМ, § 52).

«Хорошо собираться для объединения мысли — так можно приносить пространственную пользу. Такая мысль есть молитва - не о себе мыслите, собираетесь для Блага. Помощь друзьям так далека от корысти! ...самые достойные часы, когда посылаем мысли друзьям и всем, кто в нужде» (АУМ, § 73).

«К вопросу о человечестве, как о сердце едином, надо обращаться часто. Слишком много невежества и преград везде, где должно быть дружественное сотрудничество» (АУМ, §175)

«Люди обычно избегают слова единение - они боятся его. В то же время они много говорят о сочувствии, но забывают, что оба понятия тождественны, -одно без другого немыслимо. ...Сочувствие может ограничиться словами, но единение должно вызывать действие. ... каждая мысль сочувствия - уже сильное действие, если мысль подобающе выражена. ...Сочувствие убито безмыслием, единение разбито бездействием. Человек опасается ответственности, но вместе с тем впадает в бессердечие» (АУМ, § 276).

«Люди не хотят принять закона общежития. Можно несчетное число раз твердить о благе единения, и все-таки мало кто задумывается о причинах такой настойчивости» (АУМ, § 400).

«Женщина и сама должна подать пример единения Мы знаем, насколько редко такое согласие достигается. Но если сказано о едином реальном двигателе, то невозможно оставаться глухими по причине нелепых привычек. Конечно, многие из них имеют исторические основания, но эти заторы должны быть уничтожены.

Своими руками женщина всех племен и верований поможет слагать ступени эволюции. Нельзя промедлить!» (АУМ, § 416).

«Можно сказать всем, насколько единение необходимо. Уже указано, что единение есть реальный двигатель. Сказано, что единение есть магнит. Оно есть целитель, здоровье, оно есть спешное достижение. ...

Если сказанное не действует, то будет бесполезно сказать, что единение есть гармония с Иерархией. ...Но это будет означать дом без основания. Каждый вихрь опрокинет такое зыбкое строение...» (АУМ, § 433).

«Братство является высоким выражением человеческих взаимоотношений» (Братство. § 51).

«...Ужасно, когда самые ценные предметы подвергаются опасности! Бережность должна выражаться во всей жизни. Когда Предупреждаю об единении, то Предупреждаю о возможности взрывов. Среди огненных взрывов нужно идти, как по струне» (Бр., § 178).

«Люди повторяют о единении, но сердце их полно колючих стрел. Люди твердят много изречений разных веков о мощи единения, но не пытаются приложить эту истину к жизни. Люди укоряют весь мир за раздоры, и в то же время сами сеют разъединение. Поистине, нельзя жить без сердца. Не найти обители гармоничной при бессердечии. Не только себе вредят сеятели разъединения, они заражают пространство, и кто может предугадать, как далеко просочится такой яд?

Не думайте, что достаточно сказано о единении, о творящей гармонии. На каждой странице нужно твердить о том же, в каждом письме нужно помянуть единение и гармонию. Нужно помнить, что каждое слово о единении уже будет противоядием, уничтожая пространственный яд. Так подумаем о благе единения» (Бр., § 193).

«Нужно найти какие-то способы, чтобы люди поняли смысл единения, иначе людские сборища походят на связку шаров, рвущихся во все стороны. Люди полагают, что внешняя улыбка черепа уже должна выражать единение, Но смысл мощи соединенной остается чужд» (Бр., § 236).

«Мир ужасен, ибо люди не хотят знать о Мирах надземных. Люди отреклись от Братства, забыв о сотрудничестве и единении» (Бр., § 357).

«Торжественность сохраните. Окружитесь торжественностью, когда мыслите и говорите о Братстве. Мысль о Братстве есть великое Собеседование. …

Согласная беседа о Братстве дает небывалый подъем духа в том случае, если она будет действительно согласной. Так поймем все качества, потребные при приближении к Братству. Еще раз усвоим, что настроение торжественности будет лучшим проводником к Братству. Смысл слова настроение показывает, что оно не внешне, но внутренне, в согласии всех струн инструмента. Редко осознается такое ясное согласие.

... Лишь торжественность поможет достойно произнести прекрасное слово Братство.» (Братство, § 602).

«Часто Мы советуем держать единение. Не будет такое указание лишь нравственным поучением. Разъединение подобно самой отвратительной разноголосице. Ничто так не поражает пространство, как диссонанс. Но когда люди преисполняются злобными разъединениями, немедленно получаются разрушительные разгромы в пространстве. Такие люди вредят не только себе, но и создают пространственную карму, вовлекая в нее многих себе подобных. Ужасно бороться с таким новорожденным хаосом.

Люди, вносящие разъединение, называются созидателями хаоса. Тяжки последствия таких злобных поносителей. Мы принуждены постоянно бороться с ними. Не следует удивляться, то такая борьба бывает тяжелее, нежели столкновения с некоторыми пространственными токами. Везде, где приходится встречаться со свободной волей человека, там происходит особая затрата энергии. Мощь свободной воли велика, она равняется самым мощным энергиям. Люди могут в злобе достичь разрушения слоев астрала. Сколько усилий опытных Ткачей понадобится, чтобы залечить эти раны пространства!

Мы должны бороться против разъединения. Не песнопение с арфами, но труд и борьба. Не многие устремятся в Братство, когда узнают о труде в поту.» (Надз., §7).

«...Нельзя воображать себя учеными и в то же время нарушать законы Природы.

Когда мы говорим о единении и гармонии, люди считают это отвлеченностью. Они ждут реальных посылок в том смысле, как они понимают реальность. Они не думают, что в Башне заготовляются точные начертания, которые могут быть осуществлены только при полном единении сотрудников. …как затруднялись многие исторические события самыми, казалось бы, ничтожными преткновениями, и сотрудники не понимали, что они сделали» (Надз., §241).

«...Так многое могло бы быть достижимо, но следует для этого почувствовать тонкие условия, тогда появится и бережность к тонким явлениям. Этому качеству нужно учиться и в отношении своих земных собратьев. Сожалеем, что так многие достижения затруднены лишь из-за отсутствия бережности. Между тем, среди тяжких токов нужно всеми мерами беречь друг друга» (Надз., § 365).

«Иерархия есть планомерное сотрудничество. Если кто истолкует его в своем условном понимании, он только докажет, что мозг его не готов для кооперации. Так сказано. На чем же согласимся? На чем простим? На чем поймем? На чем расширимся? На чем не ущемимся? На чем тронемся дальше? Обойдя все круги Дантовы, придем к сотрудничеству. Сотрудничество, сострадание - та же любовь, заповеданная всеми иероглифами сердца, любовь -Матерь Мира. Неисчерпаемая любовь творящая. Создавшая племя Святых людей, не знающих ни земли, ни народности. Поспешающих на крыльях духа на помощь, на сострадание, на сотрудничество. Спешащих во Благо. Несущих капли Всепонимания, Всеединой Благодати.

Спешит мир в переустройстве. От злобы устало сердце человеческое. И в трудах смятенных вновь вспомнило о культуре, о знаках Света. И шепнуло друг другу: «Есть оно, будущее, для чего мы пришли сюда. Ведь не для опоганения, не для ужаса, но шли сюда для труда совместного, для познания, для просветления. Возьмем же этот Вселенский Свет. Возьмем Преображение Мира, предуказанное, предсужденное...» (Н.К. Рерих «Майтрейя»).

«Стойко и радостно могут образовываться бесчисленные сотрудничества. Но стойкость должна основываться на мудром равновесии. Оно проявится, когда земной труд воспарит осознанием Надземного. Так Мы предлагаем, чтобы исследования земные сочетались с познаванием Надземного. Теперь эти области противополагаются, но они должны сочетаться в дружном сотрудничестве.

Понятие сотрудничества очень часто искажается. ...главное условие, именно гармония психической энергии, упускается ими из виду. ...здоровое сотрудничество являет для каждого участника возможность продвижения и совершенствования» (Надземное, § 699).

«... каждый человек в любом состоянии неминуемо является сотрудником Надземного Мира. Но такое несознательное сотрудничество можно назвать животным…

Такое [сознательное] сотрудничество зарождается естественно при осознании Надземного Мира. Такое осознание происходит постепенно, когда мысль участвует в размышлении о чем-то существующем вне нас, - так начинает пылать огонь познания» (Надз., § 717).

«...Само развитие человечества стоит на той ступени, которая должна призвать решительно всех к сотрудничеству, ибо основа Бытия есть разумное сотрудничество и осознание психической энергии, иначе человечество ввергнется в хаос. Все внешние достижения не спасут от взаимного разрушения...» (Надземное, § 719).

«И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Евангелие от Луки, 6;31).

«Привожу пример, данный Учителем: «Силы, действующие друг против друга, взаимно уничтожаются. Силы, действующие параллельно в том же направлении, являют сумму этих энергий, и силы, действующие врозь, теряют в зависимости от угла расхождения. Люди не могут понять, что этот основной закон физики есть также основной закон и сотрудничества». ...Чем невежественнее человек или народ, тем меньше сотрудничества в нем» (ПЕИР, т.I, с.62).

«ЕДИНСТВО можно определить как союз интересов, прав и обязанностей, каждый член которого отвечает за всех. Синонимами Единства являются СОЛИДАРНОСТЬ, ОБЪЕДИНЕНИЕ, СОДРУЖЕСТВО, СОГЛАСИЕ.

ЗАКОН ЕДИНСТВА является основным законом Природы, материальной и Божественной. ….

Сущность ЕДИНСТВА - ЕДИНЕНИЕ. В совершенном Единении все факторы взаимозаменяемы. Периодически все изменяется, превращается во что-либо другое или приобретает его свойства. Дух становится Материей, и Материя может вновь стать Духом. Следовательно, основа закона Эволюции -закон Единства.» (Учение Храма., т.II).

Много прекрасных слов в Учении о взаимопонимании и дружелюбии можно найти... И ведь действительно возможно быть внимательнее друг к другу, оставив свои предубеждения. Сейчас первостепенная задача перед всеми нами как можно побыстрее выйти на новое осознание жизни. Иначе как предсказано всеми Великими Учениями Истины мы не можем надеяться на лучшее будущее и даже вообще неизвестно что с нами случится в ближайшее время. Самонадеянность нас не выведет на Путь истинный и каждый в отдельности без братского единения не спасется.

Елена Эос, г. Киев

«Будущее открывает перед нами самые грандиозные перспективы.

Ибо пробил уже час начала великого циклического воз­вращения

к мистическому мышлению. Со всех сторон нас окружают воды океана

универсальной науки – науки вечной жиз­ни, таящие в себе забытые затонувшие сокровища ушедших поколений».

Елена Блаватская

* Е.П. БЛАВАТСКАЯ

НАПУТСТВИЕ  БЕССМЕРТНЫМ

«СФЕРА», Москва, 2004, Составитель Е.А. Логаева

Перевод с английского: В. С. Зуева, Т. И. Перебайлова, Т. О. Су хоруков а, Ю.А. Хатунцев 

Примечания: Б. М. Цырков, Е.А. Логаева

(Продолжение)

     СОДЕРЖАНИЕ

ЧЕЛОВЕК И МОРАЛЬ

«Это все кошка!»

Восьмое чудо

«ЭТО ВСЕ КОШКА!»

[Посвящается тем членам Теософского Общества, которые воспримут нижесказанное на свой счет].

Да будет имя проклято твое,

Пусть женщинам оно внушает ужас,

А девы, встретив это имя в книге,

Страницу пусть перевернут

поспешно,

Спасаясь, как от скверны, от него.

Шекспир

                                                                                                                              Не так ужасна ложь,

                                                                                                                 как оправданье лжи:

                                                                                             Оправданная ложь становится законом[1].

Джонатан Свифт

«Жена... дала мне от дерева, и я ел», – сказал первый человек, первый трус и доносчик, пытаясь переложить свою часть вины на плечи своей безза­щитной спутницы. Возможно, это было даже нечто «более ужасное, чем ложь», если следовать выраже­нию Поупа, хотя в действительности это было, конечно же, правдой. Ложь появилась на свет не с самым первым мужчиной и не с первой женщиной. Ложь есть продукт позднейшей цивилизации, закон­ная дочь эгоизма, готового принести в жертву самому себе все человечество, и лицемерия, зачастую порож­даемого страхом. Первородный грех, из-за которого, согласно ортодоксальному учению воскресной шко­лы, весь мир был проклят, потоплен и оставлен непрощенным до 1 года н.э., не был величайшим гре­хом. Потомки Адама, все более совершенствуясь в греховности, намного превзошли в этом отношении своих предков: они изобрели ложь и добавили к ней оправдания и недомолвки. Пресловутая фраза: «Это все кошка» впервые прозвучала, возможно, еще до потопа, ибо была необходимой в тех случаях, когда совершался действительный грех и требовался козел отпущения. Но после потопа люди сочли возможным обвинить «кошку» даже в том, что вообще никогда не совершалось, а именно в том, что было создано плодовитой фантазией клеветников, которые никогда не останавливаются перед самой вопиющей ложью, когда хотят выразить свое неудовольствие кем-ни­будь из своих собратьев или соседей. Вот вам пло­ды искупления чужих грехов: дети заочного спасе­ния лгут и грешат сейчас с еще большей увереннос­тью в собственной безнаказанности. Никаких угры­зений совести; напротив:

Приветствуем ту хитрость, что однажды

Сердца людские научила лгать,

– вот девиз современного мира. Так что же такое весь Мир, если не одна гигантская ложь? Что еще в целом свете способно создать такое многообразие различных вариаций и такое бесчисленное количество всевозможных категорий и оттенков, какое порождает ложь? Ложь стала политикой нашего века: лжет общество, понуждаемое к этому собственной культурой и понятиями о добропорядочном воспи­тании; лгут отдельные личности, изрекая явное и не­двусмысленное вранье в форме лжесвидетельств или, как гласит русская поговорка, «перекладывая с боль­ной головы на здоровую». О ложь, имя тебе – ле­гион! Выдумки и небылицы пронизывают ныне всю почву наших нравственных устоев и повседневной жизни, подобно грибнице споровых растений, а их всходы так же многочисленны и разнообразны, как поганки на лесном болоте. И те и другие представ­ляют собою плесень, ибо ложь можно сравнить с пле­сенью, которая расцветает буйным цветом в темных уголках и покрывает липкими и грязными пятнами не только нашу моральную жизнь, но и нашу фи­зическую природу. О где же тот правдивый язык, который

...честность не продаст и врать не станет!

Однако выдумка выдумке рознь: ложь бывает со­знательной и неосознанной, это может быть обман или мистификация, надувательство или клевета (за которой нередко следует моральное и физическое уничтожение), легкое приукрашивание истины или отклонение от нее и злонамеренное лицемерие. Но существуют еще и показная ложь, направленная на приобретение дешевого авторитета (типичным при­мером оной служит газетная болтовня), и та невин­ная чушь, появлению которой мы обязаны исклю­чительно невежеству. К этой последней категории следует отнести большинство газетных сообщений о Теософском Обществе и его официальном козле от­пущения – Е.П.Блаватской.

В последнее время даже в самых серьезных науч­ных статьях часто встречается термин «эзотерический буддизм» и еще чаще всуе упоминается имя «мадам Блаватской». Сие весьма и весьма любезно и, по крайней мере с одной стороны, чрезвычайно лестно!

Видеть свои скромные имена по соседству с та­кими авторитетами, как сэр Моньер Моньер-Уильямс (кавалер ордена Индийской империи II степе­ни) и профессор Бастиан, конечно же, большая честь для нас. Но что получается, если, к примеру, выше­упомянутому великому оксфордскому лектору при­ходит в голову отвесить несколько тяжелых хозяй­ских оплеух факту и истине – вне всяких сомнений, для того, чтобы умаслить свою благочестивую аудиторию, – и он заявляет, что в буддизме никог­да не было никакой оккультной или эзотерической системы учений, которая скрывалась бы от непро­свещенных масс? В этом случае «эзотерический буд­дизм» сразу же зарабатывает, метафорически выра­жаясь, фингал под глазом, Теософское Общество получает пару-тройку пинков, и вот наконец воро­та журналистского птичьего двора распахиваются настежь и стая рассерженных гусей с шипением и клекотом набрасывается на «Блаватскую и компа­нию», стараясь заклевать как можно больше теософских пяток. «Наши предки спасли Рим! – гогочут они. – Спасем же и мы Британскую империю от са­мозванцев, объявивших себя знатоками буддизма!» А еще счастливый «корреспондент» получает доступ в «святая святых» – рабочий кабинет профессора Бастиана. И там немецкий этнолог, «одетый, как сред­невековый алхимик» и улыбающийся «в ответ на вопрос о состоянии транса, в которое могут впадать знаменитые факиры», сообщает интервьюеру, что подобный транс никогда не длится более «пяти-шести часов». Это одеяние «алхимика», вероятно, дол­жно внушить мысль о преемственности идей, и вот уже на следующий день мы видим в американской «Sabbath-breaking paper» недвусмысленный упрек в свой адрес:

Какое бы глубокое впечатление ни произвели на иных путешественников... знаменитые факиры, им, оп­ределенно, не удалось повлиять на этого маленького, тихого немецкого профессора; и в этом плане он выгод­но отличается от мадам Блаватской.

Что ж, прекрасно. Только профессор Бастиан в данном случае подставляет себя под удар самой бес­пощадной и сокрушительной критики с позиции истины и факта, крайне невыгодно отличая себя в этом плане от всех «корреспондентов». К тому же мы очень сомневаемся в том, что профессор Бастиан, ученый этнолог, мог назвать индусского йога факи­ром, поскольку последний апеллятив[2] относится исключительно к приверженцам ислама. Еще больше мы сомневаемся в том, что профессор Бастиан, пунк­туальный немец, стал бы отрицать достаточно часто встречающийся феномен погружения йогов или тех же «факиров» в состояние глубокого, напоминающе­го смерть транса, в котором они могут пребывать целыми днями, а то и неделями. Не может он не знать и того, что йогов закапывают иногда по их же собственному настоянию в землю на целых сорок дней, после чего они снова возвращаются к жизни, чему был свидетелем сэр Клод Уэйд, и не только он. Впрочем, все это слишком древняя и достаточно убедительно доказанная история, чтобы для нее тре­бовались какие-то дополнительные подтверждения. Когда «корреспонденты» чуть ближе познакомятся со значением, а заодно и с правописанием термина дхьяна (который звучит в исполнении упомянутого «корреспондента» как диана), мы с удовольствием побеседуем с ними подробнее о йогах и факирах и об огромной разнице, существующей между ними. А пока самое гуманное, что мы можем сделать, – это позволить им самим разбираться с их собственными идеями. Они – «неразумные младенцы», блуждаю­щие в царстве восточной мудрости, слепые, коих ведут по жизни такие же слепые поводыри, но тео­софское милосердие распространяется даже на кри­тиков и на самых заклятых врагов.

Помимо вышеназванных, есть еще вещи, которые мы никак не можем оставить без внимания. Мы ничего не имеем против того, чтобы эти «младенцы», заплутавшие в теософском лабиринте, еженедельно или даже ежедневно публиковали свои безвредные вымыслы или, как их иногда называют, «маленькие шажки, постепенно приближающие нас к истине»; но беда в том, что время от времени к ним примеши­ваются злобные и бессовестные фальшивки случай­ных корреспондентов, как правило, бывших членов Теософского Общества и их друзей. Эти фальшив­ки зарождаются и оформляются в глубинах внутрен­него сознания наших непримиримых врагов, и игно­рировать их мы не имеем права. Хотя они и висят, подобно гробу Магомета, в пустоте бездонного про­странства, чем свидетельствуют против себя самих, все же они настолько пропитаны самой вопиющей ложью, основанной на распространенных и давно укоренившихся предрассудках, что, оставь мы их без опровержения, результаты их воздействия на люд­ские умы могут быть поистине катастрофическими. В наше время люди охотнее принимают на веру ложь, чем истину, а вот расставание с ложью требу­ет от них гораздо большего труда. Эти злобные из­мышления омрачают горизонт вокруг теософских центров и не позволяют непредубежденным людям узнать правду о теософии и ее провозвестнике – Те­ософском Обществе. О том, насколько злобны и мстительны некоторые наши враги, можно судить хотя бы по тому, что время от времени они, не ко­леблясь, совершают над собою моральное харакири: то есть необратимо губят собственную репутацию че­стных и порядочных людей ради удовольствия по­больнее ударить – или хотя бы попытаться ударить – тех, кого они так ненавидят. В чем причина этой ненависти? Она довольно прозаична: просто клеве­та, какой бы наглой и беспочвенной она ни была, очень часто прощается и даже забывается, но однаж­ды высказанную правду вам не простят никогда! А неспособность опровергнуть эту правду честным путем, с помощью аргументов, разжигает ненависть, ибо мы ненавидим только то, чего боимся. И вот они сочиняют ложь, приклеивают ее к какому-нибудь несправедливому, но расхожему обвинению и снова, в который раз, принимаются истошно вопить: «Это все кошка, ко-о-ошка, кошка-а-а!»

Успех такой политики, как видите, во многом зависит от темперамента и – бесстыдства. У нас есть друг, который никогда не утруждает себя по­пытками заставить собеседника уверовать в каждое произнесенное им слово. Но когда сказанное им ста­вится под сомнение, он просто произносит совершен­но спокойным и невинным тоном: «Вы ведь знаете, я слишком бессовестный, чтобы врать\» И в этом кажущемся парадоксе скрывается великая психоло­гическая истина. Бесстыдство, как правило, порож­дается двумя диаметрально противоположыми чув­ствами: трусостью и бесстрашием. Храбрый человек никогда не опустится до лжи, а трус лжет, чтобы скрыть, что он – трус (да к тому же еще и лжец). Такой человек никогда не признается в собственной неправоте, так же как и человек тщеславный; и по­тому, какая бы неприятность с ним ни случилась, он всегда старается подбросить ее под чужую дверь. Для того чтобы признавать свои ошибки, необходимо обладать подлинным благородством или же высоко­развитым чувством долга. А значит, козел отпуще­ния, на голову которого виновные могут свалить все свои прегрешения, отыщется практически в любой ситуации. И вот с течением времени козел постепен­но трансформировался в «кошку».

У Теософского Общества есть своя, так сказать, «фамильная кошка», на которую сваливаются без разбора все грехи его членов, прошлые, нынешние, а заодно и будущие. Поссорится ли член Теософского Общества со своей мачехой, отрастит ли во­лосы, позабудет вовремя уплатить долги или же прервет свои отношения с теософской ассоциацией, по личным или по семейным обстоятельствам, из-за оскорбленного тщеславия или же в силу каких-то иных причин, и сразу же в Европе, Азии, Америке или где-нибудь еще слышится крик: «Хватай кошку»! Взгляните на члена Теософского Общества, который поднимает этот шум: он корчится от боли, терзаемый своими неоправдавшимися амби­циями; его стремление верховенствовать над свои­ми коллегами потерпело крах; и вот, разочарован­ный и ожесточенный, он изливает весь свой гнев на злополучную «кошку». «Да этот виноград кис­лый», – заявляет он, потому что «кошка» отказа­лась собирать виноград для него и, вдобавок ко всему, не желает мяукать под его скрипку. Отсю­да и все разговоры о том, что виноградная лоза «безнадежно истощена». А посмотрите на другую теософскую «звезду», страдающую ныне от другой напасти – безымянной, потому что для нее нет и не может быть названия. Ненависть, которую мо­жет утолить только полное уничтожение соперника, бушует сейчас в братских сердцах. Набрасываясь, подобно хищной птице, на намеченную жертву и унося ее высоко в облака, чтобы наверняка при­кончить, сбросив с неба на землю, наш разгневан­ный мститель, ослепленный желанием рассчитать­ся с нами за все те обиды, которые мы ему яко­бы нанесли, совершенно забывает о том, что, поднимая свою добычу в небеса, он тем самым воз­вышает ее над всеми смертными. Ты не сможешь убить то, что так ненавидишь, о слепой завистник, как бы высоко ты ни взлетел. Потому что у «кош­ки» девять жизней и она всегда приземляется на четыре лапы.

Наши лучшие теософы верят в некоторые вещи, одно упоминание которых действует на определен­ных людей и даже целые общественные классы так же, как вид красной тряпки действует на разъярен­ного быка. Одним из этих постоянных раздражите­лей является сама по себе безобидная и абсолютно безвредная вера в существование очень мудрых и святых людей, коих некоторые предпочитают звать Учителями, а прочие – «Махатмами».

Разумеется, эти Махатмы либо существуют на самом деле, либо нет (хотя у нас их реальность не вызывает сомнений); они могут быть так мудры, как о них говорят, или же вовсе не обладать теми чудесными способностями, которые им приписывают. Выбор в данном случае целиком зависит от персо­нального опыта и знаний или, в некоторых случаях, от персональной веры. Но 350 000 000 человек в одной только Индии с незапамятных времен верят в своих великих йогов и Махатм и считают их су­ществование в каждом столетии – с начала времен и до наших дней – таким же несомненным и есте­ственным, как и свое собственное. Так следует ли считать их за это суеверными простофилями, склон­ными к самообману? И кому этот эпитет подошел бы больше – им или христианам всех церквей, ве­рящих в древних и современных апостолов, святых, мудрецов, патриархов и пророков?

Впрочем, пусть каждый решает сам. Мы не хо­тим, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто автор стремится навязать эту веру всем, вклю­чая тех, кто не склонен ее принимать, будь то теософы или кто бы то ни было еще. Подобного рода безрассудная попытка была предпринята несколько лет назад со всею искренностью и энтузиазмом, но закончилась полным и вполне закономерным провалом. Более того, священные имена с самого начала подверглись такому осквернению со сторо­ны как врагов, так и друзей, что некогда почти непреодолимое желание поведать истину тем, кто более всех нуждался в живом идеале, с тех пор за­метно ослабело. И теперь ему на смену пришло горькое сожаление о том, что мы вообще решились вытащить Махатм из сумерек полулегендарного знания на свет и выставить их на всеобщее обо­зрение.

                                                                                                                  Не давайте святыни псам

                                                                                                                  И не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...

[Мф., VII, 6.]

Это мудрое предостережение выжжено теперь на сердце у каждого, кто оказался причастен к превра­щению «Учителей» в общественное достояние. Таким образом, полностью подтверждается правота индусско-буддийского аллегорического учения, гласящего: «В период кали-юги не может быть ни Махатм, ни Архатов». Ведь то, во что не верят, все равно что не существует. Подавляющее большинство людей на Западе объявило Махатм несуществующими, вообра­жаемыми, а это значит, что никаких Махатм для них не было и нет.

«Великий Пан умер!» – пронесся загадочный и скорбный вопль над водами Ионического моря, ввергнув в бездну отчаяния Тиберия и вместе с ним весь языческий мир. Нарождающееся христианство, напротив, возрадовалось, поскольку сочло эту смерть заслугой своего нового «Бога». Но и те и другие были одинаково глупы, если смогли хотя бы на миг поверить в то, что Пан – «Вся Природа» – может умереть.

На самом деле умер только образ, созданный их воображением, – рогатое чудовище с козлиными но­гами, «бог» пастухов и жрецов, процветавших за счет распространенных суеверий и, в частности, за счет своего самодельного Пана. Но настоящая Истина не может умереть.

Нас не может не радовать, что «Махатмы» тех, кто мечтал использовать их для упрочения собственной эфемерной репутации, воткнув их для всеобщего обозрения в собственные шляпы, наподобие павли­ньих перьев, теперь тоже мертвы. «Адепты» из горячечного бреда, чересчур бдительные и стремящие­ся к удовлетворению собственных амбиций, индус­ские мудрецы, коим отроду уже 1000 лет; «таинствен­ные странники» и tutti quanti того же сорта, превра­щенные в удобные вешалки, на которые одни наве­шивали свои отвратительные пороки, другие – свои эгоистичные прожекты, а третьи – насмешливые рожи из астрального света, – все они мертвы, как и «бог Пан» или как пресловутые мамонты. Они ра­стаяли в воздухе, как это и положено всем нечести­вым фальшивкам. Те, кто выдумал «1000-летних Ма­хатм», убедившись в том, что эта басня не приносит им прибыли, вполне могут заявить, «что пелена на­конец спала с их глаз и они снова прозрели». Такие могут и наверняка не преминут «напуститься затем на тех, кого они успели одурачить, излив на них все чаши своего сарказма». Однако и этой расправе не суждено стать финальным актом их «жизненной дра­мы». Потому что истинные, настоящие Учителя, чьи подлинные имена, к счастью, так и не были преда­ны огласке, не могут быть сотворены или уничто­жены по мановению руки или по настоянию какого бы то ни было «оппортуниста», даже если это член Теософского Общества. А это значит, что если кто и умер, то только Паны современных нимф и луперков – алчных жрецов этого аркадского бога. И мы очень надеемся на то, что они действительно мерт­вы и больше уже не воскреснут.

Таким образом, выбранное в качестве «козла от­пущения» Теософское Общество может даже гордить­ся, слыша у себя за спиною хорошо знакомый клич: «Хватайте кошку!» Он уже давно перестал беспо­коить свою жертву, и теперь мы даже рады слышать его, поскольку для нашего дела это, безусловно, доб­рый и обнадеживающий знак. Осуждение ложится на плечи обвиняемого тяжким моральным грузом, только когда оно заслужено, но если осуждение явно не­справедливо, оно лишь указывает на то, что у «обви­няемого» есть нечто такое, чего недостает самим обвинителям. Пожалуй, именно числом врагов и сте­пенью их ожесточенности можно определить истин­ную ценность и меру достоинств тех, кого они с удо­вольствием стерли бы с лица земли, если бы толь­ко могли. Поэтому уместно будет завершить наш очерк следующим высказыванием старого Аддисона:

Один остроумный автор сказал, что осуждение – это пошлина, которую человек платит обществу за свою из­вестность. Для человека известного было бы глупостью надеяться, что ему удастся избежать осуждения, и сла­бостью – расстраиваться из-за него. Каждому сколько-нибудь знаменитому человеку древности, как, впрочем, и всех последующих столетий, пришлось пройти через преследования. От общественного осуждения есть толь­ко одно средство – безвестность, ибо первое является таким же неотъемлемым спутником популярности, как сатиры и обличительные речи для римского триумфа.

Дорогие, добрые враги «татарской фурии», если бы вы только знали, как много вы сделали и делаете для приумножения ее известности и величия!

ВОСЬМОЕ ЧУДО

[Очерк «Непопулярного философа», написан в 1889 г.]

Совсем недавно мне довелось погулять в долго­вязой тени восьмого чуда света – гигантской железной морковки, известной под именем Эйфелевой башни. Настоящее дитя своего века: исполинская по своим размерам, совершенно бесполезная и такая же неустойчивая и зыбкая, как и республиканская по­чва, на которой она возведена. И к тому же не не­сущая никакой моральной нагрузки, в отличие от семи своих предшественников: ни малейшего атави­стического пережитка, которым она могла бы гор­диться. В плане полезности этот архитектурный Ле­виафан 1889 года уступает даже нью-йоркской ста­туе Свободы – этой предполагаемой сопернице древ­него Фароса. Сей монумент является одним из поганых грибов современного предпринимательства, выросшим на почве лукавой спекуляции, чтобы при­тягивать к себе полчища мух в виде туристов со всех четырех стран света. И с этой задачей башня впол­не добросовестно справляется. Даже великолепное инженерное решение ни на йоту не добавляет ей по­лезности. И даже «непопулярный философ», глядя на нее, не может сдержать восклицания: «Vanitas vanitatum; omnia vanitas». Так есть ли теперь у со­временной цивилизации моральное право задирать нос и насмехаться над ее древней, старшей сестрой?[3]

Чудеса света – семь языческих шедевров – в настоящее время вне конкуренции. Почитатели ме­сье де Лессепса[4] могут сколько угодно строить не­довольные гримасы, оглядываясь назад, на эстака­ду, построенную Дексифаном за три столетия до нашей самодовольной эры, – астральные атомы са­мого Дексифана и его сына Сострата из Книда[5] могут пребывать в полном покое, не терзаясь ощу­щением зависти. Архитектура мраморной башни Фароса, возведенной в честь «богов, Спасителей, для блага моряков», по сей день остается непрев­зойденной; во всяком случае, в плане обществен­ного блага. И даже установление на Лонг-Айленде статуи Свободы ни в коей мере не умаляет спра­ведливости этого утверждения.

Все чудеса нашего времени остаются только сна­ми, а то и кошмарами, а в будущем столетии, кото­рое уже не за горами, и вовсе превратятся в призра­ки. Все это вскоре пройдет и бесследно исчезнет. Завтра или послезавтра в Египте могут случиться сейсмические возмущения, земля «разверзнется» и проглотит воды Суэцкого канала, превратив его в непроходимое болото. Какой-нибудь terremotos, или, того хуже, succussatore, как их называют в Южной Америке, может приподнять Лонг-Айленд вместе с его «Свободой» и зашвырнуть их на добрую сотню футов в воздух, чтобы сбросить оттуда в водную могилу, навсегда похоронив под толщей неисчислимых соленых слез Атлантического океана. Кто знает? «Non deus praevidet tantum sed et divini ingenii viri»[6], – говорит лукавый Цицерон в своем трактате «De divinatione», посвященном космическим феноменам. То же самое может грозить и бывшей Лютеции – ны­нешнему Парижу или же нашим Британским остро­вам. Нет, никогда Бог не предсказывал появление божественного интеллекта у человека; однозначно – никогда. И чувства Цицерона тоже не изменились бы, если бы он прочел в свое время «War Cry» или же встретился с парочкой адвентистов. А что стало бы с Цицероном, если бы он встретился с современ­ным материалистом? Как бы он себя чувствовал? – спрашиваю я себя. Признал ли бы он, что озадачен, или же сказал бы, как сказал Иов новому филосо­фу, своему гонителю: «Не Ты ли вылил меня [со­временную мудрость], как молоко, и, как творог, сгустил меня [ее]» [Иов, X, 10], чтобы дать нам по­нять, что он имеет в виду?

Где вы, о реликвии былой языческой славы! Сле­дует ли нам искать вас в солярных мифах или же тешить себя надеждой увидеть перевоплощение ви­сячих садов Вавилона в стеклянном и железном ките с двумя гигантскими стеклянными зонтиками, име­нуемом «Хрустальным дворцом» Кристал-Паллас? Мы гоним от себя эту кощунственную мысль! Так что беспокойный призрак надменной Семирамиды (если таковой еще существует) может по-прежнему любоваться собственным творением в астральной галерее нетленных образов, называя его «непревзой­денным». И Мавзолей в Артемисии по-прежнему затмевает гордые храмы, посвященные «богам фондо­вой биржи, – истребителям совместного капитала».

Эфесский храм Дианы, есть ли на свете святили­ще, которое могло бы сравниться с тобою в поэтич­ности?! Современные статуи, конные или пешие, за­полонившие ныне залы Французской выставки, есть ли среди вас хотя бы одна, способная повергнуть в краску астральный фантом Олимпийского Юпитера, работы Фидия? Кому из скульпторов или художни­ков нашей гордой эры современный Филипп из Фессалоники мог бы адресовать свои слова, посвящен­ные богоподобному греческому ваятелю: «О Фидий, либо Бог спустился с небес на землю, чтобы явить тебе свой облик, либо ты вознесся в небеса, чтобы лицезреть Бога!»

«Несомненно лишь то, что мы – (не) люди и что Мудрость (не) родилась с нами». И не умрет с нами, – можем добавить мы.

Длинные ряды керамики и бронзы, хитроумного оружия, игрушек, обуви и прочих вещей ежедневно предстают перед глазами восхищенной публики в павильонах Парижской выставки. Но «непопулярный философ», не колеблясь, променял бы их на возмож­ность хоть одним глазком взглянуть на коллекцию м-ра Флиндерса Петри[7], выставленную ныне в Ок­сфордских корпусах. Эти уникальные сокровища со­всем недавно были извлечены из-под земли в ходе раскопок в Кахуне и датированы периодом двенад­цатой династии. Если сравнивать индустрию XIX ве­ка н.э. и XXVI века до н.э. (принимая, во избежа­ние ненужных дискуссий, хронологию современных антикваров и землекопов), то пальму первенства сле­дует присудить последней, и обоснованность этого решения легко доказать. Уникальность всего этого оружия, домашней и сельскохозяйственной утвари, иноземных мер весов, ожерелий, игрушек, цветных нитей, ткани и обуви, выставленных ныне на обо­зрение, состоит в том, что они переносят нас в про­шлое, во времена Еноха и Мафусаила, если верить библейской хронологии. Все эти экспонаты относят­ся, как нам говорят, к двенадцатой династии, пра­вившей, согласно вычислениям археологов, за 2600 лет до н.э.; то есть по ним мы можем судить, ка­кую обувь носили за 250 лет до потопа. Сама мысль о возможности поглазеть на сандалии, которые, воз­можно, свалились с ног первого гроссмейстера и ос­нователя масонства, Еноха, в тот момент, когда «Бог взял его», должна наполнять благоговейным востор­гом сердце каждого масона, верящего в книгу «Бы­тие». Каким жалким и малозначительным представ­ляется удовольствие обонять запах юфти в обувном павильоне Парижской выставки перед лицом этой грандиозной возможности! Ни один истинный ма­сон, верящий в «благочестивого Еноха, первенца Каина-Сифа-Иареда», Ханоха-Посвятителя, не дол­жен стремиться сейчас в веселый Париж, имея под рукою такое сокровище.

Но у нас есть еще пирамиды Египта, оставленные нам, дабы мы могли восхищаться ими и ломать го­лову над их все еще не решенной загадкой. Пира­мида Хеопса и в нашем столетии остается таким же чудесным Сфинксом, каким она была во времена Геродота. Правда, мы видим теперь только ее ске­лет, в то время как «отец истории» мог изучать ее внешнее облачение, сложенное из белоснежного мра­мора, чистоту которого, впрочем, нарушала, судя по его сообщению, запись о 1 600 талантах[8], истрачен­ных только на редиску, лук и чеснок для рабочих. Давайте не будем торопиться отвращать свой обонятельный орган от аромата столь прозаичных про­дуктов. Ибо древние обладали мудростью, превосходящей наше современное понимание. Давайте поду­маем, прежде чем выносить свой вердикт, чтобы не заблудиться в собственном кажущемся всезнайстве. Ведь этот лук и чеснок могут оказаться такими же символическими, как и Пифагоровы бобы. А пото­му запасемся терпением и будем смиренно ждать, пока уровень наших знаний не станет более высо­ким. Quien sabe? Прекрасное внешнее покрытие обе­их пирамид – Хеопса и Сен-Саофиса – исчезло, съеденное дворцами Каира и других городов. А вмес­те с ним исчезли и вырезанные на них надписи и замысловатые иератические символы. Разве сам «отец истории» не признает, что не любит распро­страняться о божественных вещах, и разве не избе­гает он разговоров о символике? Обратимся же за просветлением и помощью к великим ученым востоковедам, изобретателям греческой речи и аккадско­го лампезука. Мы слышали уже немало странных ис­торий. И возможно, когда-нибудь мы узнаем, что «редиска, лук и чеснок» – это те же самые «соляр­ные мифы», и нам станет стыдно за свое былое не­вежество.

Но что случилось с последним из семи чудес све­та? Где нам искать останки бронзового гиганта, Ко­лосса Родосского, чьи могучие стопы опирались на две дамбы, превращая статую в подобие ворот, охра­нявших вход в гавань? Меж его ног на всех пару­сах проносились корабли, и матросы спешили при­нести жертвы, чтобы умилостивить или возблагода­рить богов моря. История сообщает нам, что этот шедевр ученика Лисиппа, на сооружение которого он потратил двенадцать лет своей жизни, был частич­но разрушен землетрясением в 224 г. до н.э. И еще 894 года статуя продолжала существовать в руинах. Историки не склонны сообщать своим читателям, что стало с развалинами шести не сохранившихся чудес света, а также то, что каждый великий народ имел собственные семь чудес. Взять хотя бы Китай с его фарфоровой Нанкинской башней[9], ныне существую­щей, как сообщает автор «Китайской истории», толь­ко в виде «разрозненных кусочков в стенах кресть­янских хижин». Ну так вот: в старых хрониках упо­минаются слухи о том, что злополучный Колосс был продан какому-то еврею.

В магазинчиках, которые содержат в Москве рус­ские староверы, временами можно найти уникальные и удивительные книги. Однажды автору удалось обнаружить объемистый том на славянском языке под названием «Деяния, церковные и мирские, опи­санные в хрониках Барония, собранных в старинных монастырях; переведенных с польского и напечатанных в стольном городе Москве в год 1791 от Рож­дества Христова». В этом уникальном издании, изо­билующем архаическими фактами и высказывания­ми, изложение исторических событий, среди которых немало давно позабытых, начинается 1 годом. А под 683 годом н.э. на странице 706 читаем:

Сарацины, разорив и разграбив Ромейские земли, распространили свой разбой еще и на море[10]. Их вождь Магувий, могучий и ужасный, вернувшись на остров Ро­дос, направился к стоявшему над Родосской гаванью бронзовому идолу, которого звали Колоссом (sic) и ве­личали седьмым чудом света. Высотою он был в двад­цать и одну сотню футов (stopa)[11]. С тех пор как верхняя часть идола рухнула на землю, его покрыла земля и об­лепили мхи, но нижняя его часть до того самого дня ос­тавалась целой. Магувий велел опрокинуть оставшиеся без туловища ноги и продал их, вместе со всем осталь­ным, одному еврею. Печален был конец этого вселенского чуда.

В другом месте хронист добавляет, что еврея зва­ли Аарон из Эдессы. И Бароний не единственный, кто сообщает подобного рода информацию. Другие авторы прежних столетий дополняют также, что еврей, разбивший Колосс на куски с помощью сара­цинских воинов, нагрузил потом его обломками 90 верблюдов. Цена собранной бронзы на восточных рынках составила 36 000 фунтов в пересчете на английские деньги. Sic transit gloria mundi.

Более того, еще до еврея и мусульман родосцы получили, как говорят, крупную сумму денег от на­божных спонсоров на восстановление и возрождение Колосса, но надули и своих богов, и своих современников. Деньги они поделили, а во избежание судебного преследования эти честные держатели ка­питала взвалили всю вину на Дельфийского ораку­ла, который запретил им, по их собственному утвер­ждению, поднимать Колосс из руин. Так исчезло последнее чудо древнего языческого мира, уступив место новому чуду христианской эры – вечно спе­кулирующему и ищущему выгоду еврею. В славян­ском фольклоре существует легенда – или, возмож­но, пророчество? – согласно которой по прошествии бесчисленных столетий, когда наша планета вконец состарится и обветшает от бесконечной суеты, тай­ных спекуляций и геологической активности, этот «лучший из всех возможных миров» (по оценке д-ра Панглосса) будет куплен на торгах евреями, пущен ими на металлолом и размельчен в бесформенную массу, из которой они скатают шарики для удобства исчисления. После этого сыновья Авраама и Иако­ва рассядутся в кружок на корточках вокруг печаль­ных останков теперь уже окончательно разрушенного мира и будут обсуждать, как им лучше отвезти все это на следующий еврейский базар, чтобы всучить какому-нибудь простаку-христианину, подыскиваю­щему для себя подержанную планетку. Такая вот легенда.

Se поп e vero e ben trovato. Если это пророчество и не совсем корректно, то, во всяком случае, поучи­тельно. Ибо если Колосс Родосский мог быть про­дан с такой легкостью как бронзовый лом какому-то еврею, то и у каждого венценосного Колосса Европы есть все основания опасаться той же учас­ти. Где гарантия того, что каждый соверен не попа­дет рано или поздно в руки еврейства, если отдель­ные подобные случаи уже имели место в истории? А если читатель начнет энергично трясти головой в знак несогласия и скажет, что эти царственные Ко­лоссы сделаны не из бронзы, но взошли на свои троны «Божьей Милостью» и являются «Божьими помазанниками», мы смиренно напомним ему о том, что «Бог дает, и Бог берет» и что Бог «не смотрит на лица». И к тому же не следует забывать, что в этом деле как-то незаметно и ненавязчиво участву­ет карма. Лишь немногие монархи могут похвалить­ся тем, что еще не задолжали по гроб жизни тому или иному еврейскому королю: золотые троны и голодные подданные. Да и «Господь», милости кото­рого они обязаны своим воцарением, – все, от покойного короля Сулука[12] до последнего болгарского князя – это все тот же Эль-Шаддай, всемогущий, всесильный Иегова-Саваоф – бог, которого они или их отцы (что абсолютно безразлично тому, «для кого тысяча лет как один день») воровским манером вы­несли из «святая святых» и заточили в своих соб­ственных алтарях. Но справедливости ради следует признать, что именно сыны Израилевы являются его законными детьми, его «избранным народом». А это означает, что, если в один прекрасный день евреи, требуя компенсации за причиненный ущерб, действи­тельно утащат на металлолом последнего короля, их действия можно будет расценить как запоздалый суд нерасторопной Немезиды, предшествующий еврей­скому переустройству и перекрашиванию всей пла­неты с целью заново придать ей товарный вид.

 (Продолжение следует)[1] ...«Не так ужасна ложь, как оправданье лжи: Оп­равданная ложь становится законом»... – Джонатан Свифт из «Сборника прозаических и стихотворных произведений» (Лондон, 1727, т. II, с. 356). Иногда приписывается Поупу.

* К ВЫПУСКУ ПРИСОЕДИНЕНЫ СЛЕДУЮЩИЕ ФАЙЛЫ: картина Натальи Зайцевой-Борисовой из цикла «Беспредельность» в технике пастели «Проведи, Благословенный, тропою…» (2000) (род. в 1972 г. в г. Смоленске, продолжатель творческих традиций классиков русского искусства Николая Рериха и Бориса Смирнова-Русецкого).

* НОВОСТИ И ССЫЛКИ:

Юргинцы знакомятся с творчеством выдающегося русского художника
В Юрге в музее детского изобразительного искусства народов Сибири и Дальнего Востока открылась выставка картин выдающегося русского художника Бориса Смирнова-Русецкого. Это ученик Николая Рериха, художник-космист. К сожалению, творчество этого удивительного мастера не было широко известно россиянам, несмотря на то, что его картины хранятся в самых крупных музеях страны. С открытием экспозиции у юргинцев появилась уникальная возможность познакомиться с творчеством тонко чувствующего художника с чистой душой, умеющего передать глубину, мудрость и гармонию природы. В картинах мастера реально выстраивается духовный мост между земным и надземным, между плотным, физическим и тонким мирами. В Юрге выставлено более 70 полотен художника.

ЭКЦ «Киевский ДАР» организовывает полуторамесячное турне по Индии в период с конца марта по начало мая включительно по маршруту: Дели – Ашрамы Южной Индии – Рериховские места и Буддийские святыни – монастыри Ладака (Кашмир) – Дели. Желающие принять участие отзывайтесь на е-mail ведущего рассылки.