После ужина, когда посуда уже убрана и вымыта, для нас, детей ,нет
ничего лучше, чем собраться вокруг огня и слушать рассказы Отца.
Памятуя все современные виды развлечения, вы, возможно, заметите, что
такая картина отдает чем-то ветхозаветным, но, произнося эти слова,
вы, надеюсь, простите мою снисходительную улыбку?
Мне минуло восемнадцать, и почти все мое детство осталось позади. Но
Отец — прирожденный актер, звуки его голоса завораживают меня, и я
заслушиваюсь его рассказами. Хотя мы и выиграли Войну, но потери
понесли невероятные, и мир вокруг полон зверств и жестокостей. Я
бережно храню мир моего детства.
— Расскажи нам о последнем бое, — обычно просят дети, и вот история,
которую они обычно получают в ответ. Хотя мы и прекрасно знаем, что
все давным-давно кончено, мы всякий раз пугаемся, а любой знает, что
потрястись от страха перед сном только полезно.
Отец наливает себе пива, неторопливо отхлебывает его, потом смахивает
рукой пену с усов. Это служит сигналом.
— Война — дерьмо, запомните, ребята, — начинает он, и двое подростков
дружно хихикают: произнеси они это слово, их бы ждала хорошая взбучка.
Война
— дерьмо и всегда была им, это вы раз и навсегда запомните, для того и
говорю. Мы выиграли последний бой, но много отличных парней полегли за
эту победу, и теперь, когда все позади, я хочу, чтобы вы помнили это.
Они умирали, чтобы вы могли сейчас жить. И чтобы никогда не знали, что
такое война.
Прежде всего выбросите из головы мысль, будто в войне есть что-то
благородное и прекрасное. Нет этого. Это миф, который давно умер и,
возможно, восходит к тому времени, когда война велась в рукопашную на
пороге пещеры и человек защищал свой дом от чужеземцев. Эти времена
давно ушли, и что было прекрасно для индивидуума, может обернуться
смертью для цивилизованного общества. Смертью, понимаете?
Отец обводил слушателей своими большими серыми глазами, а мы сидели
потупившись. Мы почему-то ощущали вину, хотя и родились после Войны.
— Мы выиграли Войну, но победа не стоила бы ничего, не извлеки мы из
нее урока. Противник мог раньше нас изобрести Абсолютное Оружие, и мы
были бы стерты с лица земли, не забывайте об этом. Историческая
случайность спасла нашу культуру и принесла врагам гибель. И если
удача научила нас чему-то, то это человечности. Мы не боги и вовсе не
совершены — и мы должны запретить войну, положив раз и навсегда конец
человеческой розни. Я был там, и я знаю, что говорю.
Потом наступал момент, к которому мы были готовы и который ждали
затаив дыхание.
— Вот оно, — провозглашал Отец, поднимаясь во весь рост, и указывая на
стену. — Вот оно, оружие, которое бьет с расстояния, наше Абсолютное
Оружие.
Отец потрясал луком над головой, и его фигура, освещенная светом
костра казалась истинно трагической. Даже завернутые в шкуры малыши
переставали щелкать блох и, разинув рот, глядели на Отца.
— Человек с палицей, или каменным ножом, или пикой не устоит против
лука. Мы выиграли Войну и теперь должны использовать это Оружие только
в мирных целях — охотиться на лосей и мамонтов. Вот наше будущее.
Улыбаясь, он осторожно повесил лук на крючок.
— Теперь Война кажется чем-то невероятным. Наступила эра вечного мира.
Гарри Гаррисон "Абсолютное оружие"