Заяц.

     Я подъехал к Марсопорту через несколько часов после того, как  прибыл
корабль с Земли. На его борту находились  буры  с  алмазными  головками  -
заказ на них я оформил больше года назад. Мне хотелось заявить свои  права
на эти буры, пока их никто не перехватил. Я вовсе не хочу сказать, что  их
могли украсть: все мы тут, на Марсе, джентльмены и  ученые.  Однако  здесь
всякая мелочь достается с  трудом,  а  украсть  по  праву  первого  -  это
традиционный  способ,  каким   джентльмены-ученые   добывают   необходимое
оборудование.
     Едва я успел погрузить буры в джип, как  подъехал  Карсон  из  Горной
группы,  размахивая  чрезвычайно  срочным,  весьма  аварийным  ордером.  К
счастью,  у  меня  хватило  соображения  выписать  сверхсрочный  ордер   у
директора Бэрка. Карсон воспринял свою неудачу с такой учтивостью,  что  я
подарил ему три бура.
     Он понесся на своем скутере по  красным  пескам  Марса,  которые  так
красиво выходят на цветных фотографиях и так безбожно забивают двигатели.
     Я подошел к земному  кораблю:  меня  вовсе  не  волновали  космолеты,
просто хотелось взглянуть на нечто еще не примелькавшееся.  Тут  я  увидел
зайца.
     Он стоял возле космолета и смотрел на  красный  песок,  на  опаленные
посадочные шахты, на пять зданий Марсопорта; глаза у него  были  огромные,
словно блюдца. На его лице, казалось, было написано: "Марс! Вот это да!"
     Мысленно я застонал. В тот день мне предстояло столько работы, что  и
за месяц не переделать. А заяц входил в мою компетенцию. Как-то в  приливе
несвойственной ему фантазии директор Бэрк сказал мне:  "Талли,  ты  умеешь
обращаться с людьми. Ты их понимаешь. Они  тебя  любят.  Поэтому  назначаю
тебя главой Службы безопасности на Марсе".
     Это надо было понимать так, что в мое ведение передаются зайцы.
     В данном случае заяц выглядел лет на двадцать. Роста в нем было свыше
шести футов, а тощего мяса на костях - от  силы  сто  фунтов.  В  здоровом
марсианском климате  его  нос  успел  стать  ярко-красным.  У  зайца  были
большие, с виду нескладные руки и большие ступни. В  бодрящей  марсианской
атмосфере он ловил воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды. Респиратора
у него, естественно, не было. У зайцев никогда не бывает  респираторов.  Я
подошел к нему и спросил: - Ну и как же тебе здесь нравится?
     - Госпо-ди-и! - сказал он.
     - Потрясающее ощущение, не правда ли? - спросил я. - Наяву стоять  на
взаправдашней, всамделишной чужой планете.
     - И  не  говорите!  -  произнес,  задыхаясь,  заяц.  От  кислородного
голодания он весь посинел - весь, кроме кончика носа. Я решил проучить его
- пусть еще чуть-чуть помучится.
     - Ты, значит, тайком забрался на этот грузовой корабль, - сказал я. -
Прокатился без билета на изумительный, чарующий, экзотический Марс.
     - Ну, меня вряд ли можно  назвать  безбилетником,  -  проговорил  он,
судорожно пытаясь набрать воздух в легкие. - Я вроде как бы...  вроде  как
бы...
     - Вроде как бы сунул капитану взятку, - докончил я за него.
     К этому времени он уже еле-еле стоял на своих длинных тощих ногах.  Я
вытащил запасной респиратор и нахлобучил ему на нос.
     - Пошли, заяц, - сказал я. - Найду тебе что-нибудь перекусить.  Потом
у нас с тобой будет серьезный разговор.
     По дороге в кают-компанию я придерживал его за  руку:  он  так  пялил
глаза на все вокруг, что неминуемо обо что-нибудь споткнулся бы  и  сломал
бы это "что-нибудь". В кают-компании я повысил давление воздуха и разогрел
зайцу свинину с бобами.
     Он с жадностью проглотил еду,  откинулся  в  кресле,  и  рот  у  него
растянулся от уха до уха.
     - Меня зовут Джонни. Джонни Франклин, - сказал он. - Марс!  Прямо  не
верится, что я и вправду здесь.
     Так говорят все зайцы - те, что  остаются  в  живых  после  перелета.
Ежегодно делается примерно десять попыток, но лишь один или  два  человека
умудряются выжить. Они  ведь  невероятные  идиоты.  Несмотря  на  проверки
службы  безопасности,  зайцы  каким-то  образом  прокрадываются  на   борт
фрахтовика.
     Корабли стартуют с  ускорением  порядка  двадцати  "g",  и  зайца,  у
которого нет специальных средств защиты, сплющивает в лепешку. Если он при
этом  и  уцелеет,  его  прикончит  радиация.  Или  же  он   задохнется   в
невентилируемом трюме, не успев добраться до каюты пилота.
     У нас тут есть специальное кладбище, исключительно для зайцев.
     Однако время от времени кто-нибудь ухитряется  выжить  и  ступает  на
Марс с большими надеждами и глазами, сияющими, как звезды.  Разочаровывать
их приходится не кому иному, как мне.
     - Зачем же ты приехал на Марс? - спросил я.
     - Я вам объясню, - сказал Франклин. - На Земле приходится  поступать,
как все люди. Надо думать, как все, и делать, как все, не то окажешься под
замком.
     Я кивнул.
     Сейчас, впервые в истории человечества, на Земле все спокойно. Мир во
всем мире, единое всемирное  правительство,  мировое  процветание.  Власти
стремятся сохранить все, как есть. Мне кажется, что  они  заходят  слишком
далеко, подавляя даже самый безобидный  индивидуализм,  но  кто  я  такой,
чтобы судить? По всей вероятности, лет через сто  или  около  того  станет
полегче, но для зайца, живущего в наши дни, это слишком долгий срок.
     - Значит, ты испытывал потребность в новых горизонтах, - сказал я.
     - Да, сэр, - ответил Франклин. - Мне не хотелось  бы  показаться  вам
трепачом, сэр, но я мечтал  стать  первооткрывателем.  Трудности  меня  не
страшат. Я буду работать! Вот  увидите,  только  позвольте  мне  остаться,
прошу вас, сэр! Я буду работать не покладая рук...
     - А что ты будешь делать? - спросил я.
     - А? - На мгновение он смешался, потом ответил: - Что угодно.
     - Но что ты умеешь? Нам бы, конечно, пригодился химик, специалист  по
неорганике. Случайно не в этой ли области проявляются твои таланты?
     - Нет, сэр, - пролепетал заяц.
     Этот разговор не доставлял мне ни малейшего  удовольствия,  но  важно
было внушить зайцу неумолимую, горькую правду.
     - Так, значит, твоя специальность не химия, - размышлял я вслух. -  У
нас нашлось бы местечко для первоклассного геолога. На худой конец  -  для
статистика.
     - Боюсь, я не...
     - Скажи-ка, Франклин, у тебя есть звание профессора?
     - Нет, сэр.
     - А докторская степень? Или степень магистра? Ну,  хоть  какой-нибудь
диплом.
     - Нет, сэр, - ответил подавленный Франклин. - Я и средней-то школы не
окончил.
     - Так что же ты в таком случае собирался здесь делать? -спросил я.
     - Вот знаете, сэр, - сказал Франклин, - Я  читал,  что  Строительство
разбросано по всему Марсу. Я думал, может, сгожусь вроде как посыльным.  И
я обучен плотницкому делу, и водопроводчиком могу, и... Уж  наверняка  тут
найдется работка и для меня.
     Я налил Франклину вторую чашку кофе, и он поглядел на меня огромными,
умоляющими глазами. На этой  стадии  беседы  зайцы  всегда  смотрят  таким
взглядом. Они полагают, будто  Марс  похож  на  Аляску  1870-х  годов  или
Антарктику 2000-х, - героический фронтир для смелых, решительных людей. На
самом деле Марс вовсе не фронтир. Это тупик.
     - Франклин, - сказал я, - знаешь ли ты, что  Строительство  на  Марсе
зависит от поставок с Земли?  Знаешь  ли,  что  оно  себя  не  окупает  и,
возможно, никогда не окупит? Знаешь ли ты, что содержание одного  человека
обходится Строительству в пятьдесят тысяч долларов ежегодно?  Считаешь  ли
ты, что стоишь годового заработка в пятьдесят тысяч долларов?
     - Много я не съем, - возразил Франклин. - А уж как пообвыкну, я...
     - Кроме того, - прервал я его, - знаешь  ли  ты,  что  на  Марсе  нет
никого, кто не является по крайней мере доктором наук?
     - Этого я не знал, - прошептал Франклин.
     Зайцы никогда этого не знают.  Рассказывать  им  должен  я.  Итак,  я
рассказал Франклину, что все плотничьи, слесарные,  водопроводные  работы,
обязанности  посыльных  и  поваров,  а  также  уборку,  починку  и  ремонт
выполняют сами ученые  в  свободное  время.  Пусть  не  очень  хорошо,  но
выполняют.
     Суть в том, что  на  Марсе  отсутствует  неквалифицированная  рабочая
сила. Мы просто-напросто не можем себе этого позволить.
     Я ждал, что Франклин  зальется  слезами,  но  он  ухитрился  овладеть
собой.
     Он  обвел  комнату  тоскливым   взглядом,   рассматривая   обстановку
замызганной,  крохотной  кают-компании.  Понимаете,   все   в   ней   было
марсианским.
     - Пошли, - сказал я, поднимаясь с места. - Постель я  тебе  найду.  А
завтра организуем обратный проезд на Землю. Не огорчайся. Зато ты  повидал
Марс.
     - Да, сэр. - Заяц с трудом поднялся. - Только я, сэр, ни  за  что  не
вернусь на Землю.
     Я не стал с ним  спорить.  Зайцы,  как  правило,  вечно  хорохорятся.
Откуда мне было знать, что на уме у этого?
     Уложив  Франклина,  я  вернулся  в  лабораторию  и  несколько   часов
занимался работой, которую надо было сделать во что бы то ни стало. Я  лег
спать совершенно обессиленный. Наутро я пришел будить Франклина. В постели
его не было. Мгновенно у меня мелькнула мысль о  возможной  диверсии.  Кто
знает, на что способен  несостоявшийся  первооткрыватель?  Того  и  гляди,
выдернет из реактора два-три замедлителя или подожжет склад с  горючим.  Я
неистово метался по лагерю, повсюду разыскивая зайца, и наконец  обнаружил
его в недостроенной спектрографической лаборатории.
     Эту лабораторию мы строили в  нерабочее  время.  У  кого  оказывалось
свободных полчаса, тот  укладывал  несколько  кирпичей,  выпиливал  крышку
стола  или  привинчивал  дверные  петли  к  косяку.  Никого  нельзя   было
освободить от работы на такой срок, чтобы наладить все по-настоящему.
     За несколько часов Франклин успел больше, чем  все  мы  за  несколько
месяцев. Он действительно был умелым плотником и работал так,  словно  все
фурии ада гнались за ним по пятам.
     - Франклин! - окликнул я.
     - Здесь, сэр. - Он поспешил ко мне. - Хотел что-нибудь сделать,  чтоб
не есть даром ваш хлеб, мистер Талли. Дайте  мне  еще  часок-другой,  и  я
покрою ее крышей. А если вон те трубы никому не нужны,  я,  может,  завтра
проведу воду.
     Франклин был славный малый, спору нет. Как раз такой, какие нужны  на
Марсе. По всем законам справедливости, да и просто из  приличия  я  должен
был похлопать его по плечу и сказать: "Парень, книжное образование  -  это
еще не все. Можешь оставаться. Ты нам подходишь".
     Мне и в самом деле хотелось произнести эти слова. Однако  я  не  имел
права.
     На Марсе не поощряются успешные авантюры. Зайцы здесь не преуспевают.
     Мы,   ученые,   кое-как   справляемся   с   работой    плотников    и
водопроводчиков.  Мы  попросту  не  в  состоянии  допустить   дублирование
профессий.
     - Франклин, - сказал я, - пожалуйста, перестань усложнять мою задачу.
Я мягкосердечный слюнтяй. Меня ты убедил. Но в моих силах только соблюдать
правила. Ты должен вернуться на Землю.
     - Я не могу вернуться на Землю, - еле слышно ответил Франклин.
     - Что такое?
     - Если я вернусь, меня упрячут за решетку.
     - Ну ладно, рассказывай все с самого начала, - простонал я. - Только,
пожалуйста, покороче.
     - Слушаюсь, сэр. Как я уже говорил, сэр, - начал Франклин, - на Земле
надо поступать, как все, и думать, как все. Ну вот, до поры до времени все
было хорошо. Но потом я открыл Истину.
     - Что-что?
     - Я открыл Истину, - гордо повторил  Франклин.  -  Я  набрел  на  нее
случайно, но вообще-то она очень простая. До того простая,  что  я  обучил
сестренку, а уж если та способна выучиться,  значит,  и  всякий  способен.
Тогда я попытался обучить Истине всех.
     - Продолжай, - сказал я.
     - Ну и вот, все страшно обозлились. Сказали, что я  спятил,  что  мне
надо держать язык за зубами. Но я не мог молчать, мистер Талли, потому что
это ведь Истина. Так что, когда за мной пришли, я отправился на Марс.
     Ну и ну, подумал я, великолепно.  Только  этого  нам  не  хватало  на
Марсе.  Хороший,  старомодный   религиозный   фанатик   читает   проповеди
очерствелым ученым. Это как раз то, что прописал мне доктор. Ведь  теперь,
отослав парня назад  на  Землю,  в  тюрьму,  я  всю  жизнь  буду  мучиться
угрызениями совести.
     - И это еще не все, - заявил Франклин.
     -  Ты  хочешь  сказать,  что  у  этой  душераздирающей  истории  есть
продолжение?
     - Да, сэр.
     - Говори же, - со вздохом подбодрил его я.
     - Они ополчились и на мою сестренку, - сказал Франклин. -  Понимаете,
когда ей открылась Истина, она не меньше моего  захотела  обучать  других.
Это ведь Истина, знаете ли. И вот теперь она вынуждена скрываться, пока...
пока... - Он высморкался и с жалким видом проглотил слезы. - Я  думал,  вы
увидите, как я пригожусь на Марсе, и тогда сестренка могла бы ко мне...
     - Довольно! - не выдержал я.
     - Да, сэр.
     - Больше ничего не желаю слышать. Я и так уже  выслушал  больше,  чем
нужно.
     - А вы бы не хотели, чтобы я поведал вам Истину? -  горячо  предложил
Франклин. - Я могу объяснить...
     - Ни слова больше! - рявкнул я.
     - Да, сэр.
     - Франклин, я ничего не могу сделать для тебя,  абсолютно  ничего.  У
тебя нет степени. А у меня нет полномочий разрешить тебе  остаться.  Но  я
сделаю единственное, что в моей власти. Я поговорю о тебе с директором.
     - Вот здорово! Большое вам спасибо, мистер Талли. А вы объясните ему,
что я еще не совсем окреп с дороги? Как только соберусь с  силами,  я  вам
докажу...
     - Конечно, конечно, - сказал я и поспешно ушел. Директор уставился на
меня, как будто увидел моего двойника из антимира.
     - Но, Талли, - сказал он, - тебе же известны правила.
     - Конечно, - промямлил я. - Но  ведь  он  действительно  был  бы  нам
полезен. И мне ужасно неприятно отправлять его прямо в руки полиции.
     - Содержание человека на Марсе обходится в пятьдесят  тысяч  долларов
ежегодно, - сказал директор. - Считаешь ли ты, что он стоит заработка в...
     - Знаю, знаю, - перебил я. - Но это такой трогательный случай,  и  он
так старается, и мы могли бы его...
     - Все зайцы трогательны, - заметил директор.
     - Ну ясно. В конце концов, это неполноценные создания, не то что  мы,
ученые. Пусть себе убирается туда, откуда явился.
     - Талли, - спокойно сказал  директор,  -  я  вижу,  что  этот  вопрос
обостряет наши отношения. Поэтому я предоставляю тебе самому  решать  его.
Ты знаешь, что ежегодно на каждую  вакансию  в  марсианском  Строительстве
подается почти десять тысяч заявок. Мы отвергаем специалистов лучших,  чем
мы  сами.  Юноши  годами  учатся  в  университетах,  чтобы  занять   здесь
определенную должность, а потом окажется, что место уже  занято.  Учитывая
все эти обстоятельства, считаешь ли ты по чести и  совести,  что  Франклин
должен остаться?
     - Я... я... а-а, черт возьми, нет, если вы так ставите  вопрос.  -  Я
все еще был зол.
     - А разве можно ставить его как-нибудь иначе?
     - Разумеется, нет.
     - Всегда печально, если много званых и мало  избранных,  -  задумчиво
проговорил директор. - Людям нужен новый фронтир. Хотел бы я  отдать  Марс
для повсеместного заселения. Когда-нибудь так и случится.  Но  не  раньше,
чем мы научимся обходиться здешними ресурсами.
     - Ладно, - сказал я. - Пойду организую отъезд зайца.
     Когда  я  вернулся,  Франклин  работал  на  крыше  спектрографической
лаборатории. Едва взглянув мне в лицо, он понял, каков ответ.
     Я сел в свой  джип  и  покатил  в  Марсопорт.  Я  знал,  что  сказать
капитану, который допустил пребывание Франклина на своем корабле.  Слишком
уж часты такие безобразия. Пусть теперь  этот  шутник  и  везет  Франклина
обратно на Землю.
     Фрахтовик был погружен в стартовую шахту, только нос вырисовывался на
фоне неба. Наш ядерщик Кларксон готовил корабль к отлету.
     - Где капитан этой ржавой посудины? - спросил я.
     - Капитана нет, -  ответил  Кларксон.  -  Это  модель  "Лежебока".  С
радиоуправлением.
     Я  почувствовал,  как  мой  желудок  стал   медленно   опускаться   и
подниматься наподобие качелей.
     - Капитана нет?
     - Не-а.
     - А экипаж?
     - На корабле его нет, - сказал Кларксон. - Ты ведь знаешь, Талли.
     - В таком случае на корабле не должно быть кислорода, - догадался я.
     - Разумеется, нет.
     - И защиты от радиации?
     - Безусловно.
     - И теплоизоляции нет?
     - Теплоизоляции ровно столько, чтобы корпус не расплавился.
     - И, наверное, он  стартует  с  максимальным  ускорением?  Что-нибудь
около тридцати пяти "g"?
     - Конечно, - подтвердил Кларксон.  -  Для  беспилотного  корабля  это
наиболее экономично. А что тебя смущает?
     Я ему не ответил. Молча подошел  к  джипу  и,  выжав  акселератор  до
отказа, помчался к спектрографической лаборатории. Желудок у  меня  больше
не поднимался и не опускался. Он вращался как волчок.
     Человек не способен выжить после такого рейса.  У  него  нет  на  это
никаких шансов. Ни  одного  шанса  на  десять  миллиардов.  Это  физически
невозможно.
     Когда я подъехал к лаборатории, Франклин уже закончил крышу и работал
внизу, соединяя трубы. Был обеденный перерыв,  и  ему  помогали  несколько
человек из Горной группы. - Франклин, - сказал я.
     - Что, сэр?
     Я набрал побольше воздуху в легкие.
     - Франклин, ты прилетел сюда на том фрахтовике?
     - Нет, сэр, - ответил он. - Я все пытался вам  объяснить,  что  и  не
думал подкупать никакого капитана, но вы так и не...
     - В таком случае, - проговорил я очень медленно, - как ты сюда попал?
     - Благодаря Истине!
     - Ты не можешь мне объяснить?
     С секунду Франклин размышлял.
     - С дороги я просто ужасно устал, мистер Талли, -  сказал  он,  -  но
кажется, все-таки могу.
     И он исчез.
     Я стоял и тупо моргал. Потом один из горных инженеров  указал  вверх.
На высоте примерно трехсот футов парил Франклин. Мгновение спустя он опять
стоял рядом со мной. У него был иззябший вид, а кончик носа  порозовел  от
холода. Смахивает на мгновенное перемещение в пространстве.  Нуль-перелет!
Ну и ну!
     - Это и есть Истина? - спросил я.
     - Да, сэр, - сказал Франклин. - Это когда смотришь на  мир  по-иному.
Стоит только увидеть Истину, по-настоящему увидеть,  -  и  все  становится
возможным. Но на Земле это называли гал... галлюцинацией. Сказали, чтобы я
прекратил гипнотизировать людей и...
     - Ты можешь этому научить?
     - Запросто, - ответил  Франклин.  -  Правда,  на  это  все  же  уйдет
какое-то время.
     - Это ничего. Смею надеяться, мы можем изыскать  какое-то  время.  Да
уж, полагаю, что можем. Даже наверняка. Да уж, какое-то время, затраченное
на Истину, будет затрачено с толком...
     Не известно, долго ли еще я бы нес околесицу, но Франклин возбужденно
меня перебил.
     - Мистер Талли, значит ли это, что я могу остаться?
     - Ты можешь остаться, Франклин. По правде говоря, если ты попытаешься
нас покинуть, я тебя застрелю.
     - О, благодарю вас, сэр! А как насчет моей сестренки? Можно ей сюда?
     -  Да-да,  безусловно,  -  обрадовался  я.  -  Пусть  твоя  сестренка
приезжает. В любое время...
     Я услышал испуганный крик горняков и  медленно  обернулся.  Волосы  у
меня встали дыбом.
     Передо мной стояла девушка - высокая, худенькая девушка с  огромными,
словно блюдца, глазищами.  Она  озиралась  по  сторонам,  как  лунатик,  и
бормотала:
     - Марс! Госпо-ди-и!
     Потом заметила меня, и щеки у нее запылали.
     - Простите меня, сэр, - сказала она. - Я... я подслушивала.

Роберт Шекли - Заяц. Перевод Н. Евдокимова, прислано читателями